Доброй ночи, Ваше Величество!

Каждую ночь Торину снились кошмары. Иногда они являлись в драконьем обличье – вот гномий король и его разношерстная компания вламываются в Эребор, угрожающе машут секирами, а Смауг, вместо того, чтобы растоптать их, сожрать или, на худой конец, испепелить, чинно садится на кучу золота, надевает очки и весьма настойчиво предлагает внуку Трора сыграть в шахматы. Торин умел играть в шахматы, но исключительно в поддавки (по крайней мере, так он всегда говорил, когда проигрывал), поэтому ставка в виде короны и собственной жизни ему категорически не нравилась. Но выбора у него не было. Финал этих снов отличался завидным постоянством: Смауг в дедовой короне произносил зловещее «МУАХАХА!», широко раскрывал пасть… и Торин просыпался с криком и в холодном поту. Хотя бывали сны и пострашнее. Стоило гномьему королю закрыть глаза – и откуда ни возьмись перед ним возникало холеное лицо Трандуила, выразительно хлопающее огромными ресницами и загадочно шевелящее бровями. Брови нависали над Торином, подавляя его разум, чувства и волю, окутывали его, обматывали и начинали душить… При этом вкрадчивый голос Владыки Лихолесья шептал ему на ухо всякие гадости и делал непристойные предложения интимного свойства. Но были сны гораздо кошмарнее. В них к отряду Торина каким-то образом прибивалась особь женского пола. Иногда это была смазливая наемница в бронелифчике, суровая как невыспавшийся гном, но с бьющимся где-то внутри под доспехами добрым и нежным сердцем трепетной лани. Она умела драться на всех видах оружия, включая кочергу, и шинковала орков и гоблинов одной левой, пока гномы, Бильбо и Гэндальф скромно стояли в сторонке и восхищались ее боевой мощью. Иногда это была прекрасная эльфийка с темным и загадочным прошлым, об которое все вокруг ломали головы, и магическим артефактом, за которым охотились все, кому не лень, путаясь у гномов под ногами. До кучи в нее поголовно влюблялись все встречные-поперечные, от хоббита до придорожного столба. Иногда это бывали гномки и даже хоббитянки… хоббитушки… хоббитюльки… не важно! – либо подобранные в дороге, либо навязанные Гэндальфом в качестве бесполезного груза и источника неприятностей. Но хуже всего были человеческие создания юного возраста и не очень понятного пола, выпавшие из какой-то чужой реальности, где люди носят странную одежду, нелепые прически и суют в уши провода, издающие музыку. Во-первых, они постоянно хамили и всюду совали свой нос, во-вторых, у них была дурная манера (кроме всех прочих дурных манер) опережать события и в самый неподходящий момент орать под горячую руку: «Торин Трайнович, ты туда не ходи, ты сюда ходи, а то секир башка попадет – совсем мертвый будешь!» В любом из вариантов, кончалось все одинаково: очень скоро на одном из привалов Торин обнаруживал себя в объятиях случайной (или не случайной) попутчицы, срывающей с него шубу вместе с кольчугой и, к стыду своему и ужасу, запутывался в застежках бронелифчика, корсета, ночнушки или свитера машинной вязки… Но самые кошмарные кошмары были связаны с особями не женского, а мужского пола. В них ничего не подозревающий Торин вдруг обнаруживал себя в объятиях Гэндальфа, Элронда, Сарумана, Саурона, Двалина, Балина, Фили, Кили (а иногда сразу обоих), Бильбо и даже Азога Осквернителя. Причем последний осквернял его настолько долго и мучительно, что даже вспоминая об этом гномий король… - Аааааа!!! – завопил он, подскакивая на кровати и судорожно натягивая на себя одеяло. Лицо, склонившееся над ним, из улыбающегося превратилось в удивленное. - Эй, ты чего? – захлопал глазами невысокий пухленький человечек. – Все в порядке, это же я, ПиДжей. Пришел разбудить тебя перед отлетом на родину. Как ты и просил. Завершились съемки последней части трилогии. Торина… нет, британского актера Ричарда Армитэйджа ждал самолет. «Слава богу», - подумал он, выходя из отеля. «Наконец-то кошмары закончатся!» ПиДжей проводил его до аэропорта. - Ну, бывай, - сказал он ему на прощание. – Скоро увидимся. - Где? – уточнил ничего не подозревающий Ричард. - На премьере второй части, - из-за разницы в росте Джексон обниматься не стал, лишь похлопал его по плечу. – Кстати, ты уже в курсе, где она состоится? Больше кошмары о Средиземье бывшего гнома не мучили. Теперь каждую ночь ему снился заваленный снегом город под красными звездами, медведи, играющие на балалайках и целые орды фанатов в ушанках, мечтающих напоить его водкой. До премьеры в Москве оставалось чуть меньше пяти месяцев…