Профессиональное выгорание

Вельзевул надменно вскинула голову и оглядела забитый разномастной — рогатой, хвостатой и клыкастой — толпой тронный зал. — Я отправляюсь наверх по важному делу. Если по возвращении застану кого-то отлынивающим от своих обязанностей — спущу шкуру. По толпе прошла испуганная дрожь и шёпот: «А мы что, мы ничего, можете на нас положиться, Ваше Высочество». *** Лишь оказавшись на поверхности, она позволила себе расслабить напряженные плечи. С каждым днём тяжесть правления и усталость давили на неё всё сильней. «Просто ты не умеешь делегировать полномочия, плюшечка», — голос Гавриила прозвучал в сознании так отчетливо, что едва не заставил обернуться. Пусть он и обожал настолько приторные прозвища, что у её потом полдня болели зубы, но сейчас Владыка Ада изнемогала от желания оказаться рядом с ним, ощутить волну исходящей от него благодати, бодрящей и свежей, будто стакан ледяной газировки. Кто знает, выдержала бы она непосильную нагрузку тысячелетия подряд, не имея возможности подобным образом отдохнуть и снять стресс. В прошлый раз это едва не привело к ссоре. С одной стороны, ей следовало радоваться восхитительно масштабному хаосу 2020-го, с другой — Вельзевул ощущала себя предельно измотанной. — Не думаю, что от тебя требуется вникать во всё, происходящее в преисподней, лично. Ты же буквально горишь на работе! — Очень смешно, Гавриил. — Я серьезно! Пусть делами занимаются подчиненные, твоя задача — руководить ими. — Ну, знаешь ли, парадный выход, чтобы посиять на публике, не равен упорному труду! *** Возможно, именно из-за этих слов архангел изменил обыкновению являться у неё за спиной, сгребая в охапку и обдавая запахом озона. Сегодня он пришел с опозданием на полчаса, пешком и почти рухнул на скамейку. А когда она рассказала пару забавных фактов о свежей партии грешников, то вместо смеха получила в ответ лишь невнятное «Мм, очень интересно, продолжай, продолжай» и закрытые глаза (хотя из личного опыта прекрасно знала, что он никогда не спит). Вельзевул нахмурилась. Выглядел Гавриил тоже далеко не лучшим образом — волосы растрепаны, скулы заострились, даже ткань костюма казалась потускневшей. Она коснулась его щеки — и в испуге отдёрнула руку. Холод под её пальцами не имел ничего общего с обычным; скорее, с вымораживающей целые миры, всепоглощающей бесконечной пустотой. — Во имя нечистого, что произошло?! Он нехотя поднял веки и пробормотал: — Признаю, меня задела твоя критика. Поэтому всю прошлую неделю я выкладывался по максимуму и теперь слегка, кхм, охладел к работе. — Но ты же сам убеждал меня не заниматься всеми делами сразу! — И был абсолютно прав, как видишь! Вельзевул сжала в кулаке свою орденскую ленту, тщетно пытаясь вникнуть в этот образчик эфирной логики — слишком возмущенная и слишком встревоженная его состоянием, чтобы спорить. — Зачем тогда ты вообще спустился?! Подождал бы наверху, пока энергия не восстановится. Он метнул в её сторону укоризненно-страдальческий взгляд: — Но мы ведь уже договорились о встрече! Просто хотел немного побыть с тобой — по-моему, после грёбаной офисной каторги я это заслужил! Внезапно у неё внутри что-то сдвинулось, будто сломалась какая-то тонкая косточка. Она снова обхватила ладонями его лицо и позволила внутреннему жару течь от к душе к душе — деликатно, на самой малой мощности; вливая, согревая, заполняя собой стылый вакуум. — Так лучше? Гавриил удивленно потёр щеку. — Это что, адское пламя? Совсем не жжёт. — Оно не всегда такое уж опасное. Главное — держать его под контролем и чётко ставить цели. Ничего похожего на опустошенность Вельзевул не испытывала, напротив: странным, но чертовски приятным образом ощущала значительный прилив энергии. Неужели Гавриил всегда чувствует нечто подобное, делясь с ней силой? — Вероятно, мне следует тебя поблагодарить. — Вероятно. И я даже знаю, как именно. Теперь всё снова было хорошо. Правильно. Возможно, не с точки зрения божественного замысла, но с недавних пор любые замыслы, кроме собственных, совершенно перестали её волновать. Она прижалась вечно пылающим лбом к его прохладной коже и удовлетворенно вздохнула: — Будь хорошим ангелом, перестань называть меня плюшечкой.