Кнут и пряник: методы воспитания

Внутри словно плескалась лава, которую хотелось вылить на этого спокойного, как удав, мужика. Скотт прекрасно понимал, что его злость направлена на отца, который и притащил его, как щенка, в эту глухомань, но отца рядом не было, а желание потрепать нервы — да. Мистер Роудс рубил дрова, когда Скотт подошёл к нему и окрикнул. — Эй, мы жрать вообще будем или нет? У меня здоровый растущий организм в отличие от некоторых, и мне нужно нормально питаться. Брэм дружелюбно улыбнулся парню и, разрубив очередное полено надвое, с энтузиазмом кивнул. — Конечно, будем. Когда ты приготовишь. — В смысле? Я тебе кухарка что ли? — тут же взвился Скотт, чувствуя возможность выплеснуть весь скопившийся негатив. — Может, мне ещё дерьмо за лошадьми и тобой выносить? Я на всё это не подписывался. — Тогда добро пожаловать в колонию, Скотт, с радостью тебя отвезу. Хотя нет, я не прав — без радости, совершенно. А еду готовить будем по очереди. Ты же хочешь есть? Если никто не приготовит — оба будем голодать. Потому что как ты и сказал — мы друг другу не кухарки. От этого спокойного и даже доброжелательного голоса хотелось крушить всё подряд, но Скотт сдержался. Он прекрасно знал, что добровольно мужик его не отпустит, да и куда идти, если вокруг на сотню миль ни одного населённого пункта. Оставался только один способ, после которого этот мужлан сам отвезёт его назад к отцу, выкрикивая при этом то же, что и остальные: «Педик». Из парочки похожих мест он именно так и вырывался и последние три года жил в своё удовольствие. Много секса, травка, покер и свобода. Ему никогда не хотелось стать, как отец, шерифом или рвануть в большой город, чтобы выучиться на какого-нибудь скучного клерка, способного только просиживать штаны в офисе. Ему нравилась свобода, простор, тишина, хотя её было всегда мало. И этот Брэм ему тоже понравился бы, не будь он тюремщиком. Но это ненадолго. Скотт развернулся и пошёл в сторону дома. Жрать хотелось зверски, и раз этот тип настолько рисковый, что подпустит его к приготовлению пищи, то того ждёт небольшой сюрприз. Брэм проводил парня взглядом и вздохнул. Повидал он таких, ещё и похуже бывало. Дикие мальчишки, обиженные на весь мир и старающиеся ударить побольнее в ответ на несправедливость, что успели повидать. Роудс любил их и пытался дать всё, что имел сам — знание жизни, любовь к природе и уважение к людям. Скотт, по словам отца, был избалованным и непокорным засранцем, который не хотел делать ничего полезного. Брэм сомневался, что дело было в нежелании. Судя по методам воспитания, отца Скотту любить было не за что. Шерифа обожал весь город, и он служил ему преданно, упуская из виду собственного сына. Наколов дров на пару дней и утерев взмокшие волосы рубашкой, Брэм повязал её на пояс и пошёл в дом. Обычно в первый день парни пытались испортить еду. Скотт не был силён в готовке, поэтому весьма недоуменно разглядывал холодильник, забитый мясом, овощами, зеленью и молочными продуктами. Ни консервов, ни колбасы из супермаркета, ни готовых полуфабрикатов не было. — И что я из этого должен приготовить? Пришлось импровизировать. Салат из овощей пересолить, добавить туда же сахар, ну для баланса. От стейка у него потекли слюнки, но он решил, что сожжёт мясо. Тем более, что он понятия не имел, как его лучше приготовить. Отец, конечно, любил стейки и даже устраивал иногда барбекю, но его к мангалу не подпускал, говорил, что у сына руки из жопы растут. И да, Скотт принял это к сведению и всё портил. Сначала нечаянно, потом специально. Зато закрутить самокрутку он мог идеально, как и обдурить в покер. Таланты раскрылись там, куда он не звал отца и не ждал его одобрения. Мясо источало шикарный запах, и в желудке разрывался голодный демон, но упрямство было сильнее и дороже несовершенства организма. Он решил, что мясо сгорит, значит, так и будет. Хотя жаль, куски такие сочные, свежие, красивые. Умывшись и закинув рубашку в стирку, Брэм с голыми ступнями и без верха появился на кухне. Опустившись на стул, он потянул носом воздух и блаженно застонал. — Пахнет потрясающе. Это мясо телёнка, сам его забивал, оставил лучшую вырезку. Смотри, не передержи, а то будет жёстко. Начнём с салата? Ты молодец. Скотт вздрогнул от неожиданности, а затем фыркнул. Однако, учитывая его будущие планы, решил на открытый конфликт не идти. Перевернул мясо и посмотрел в глаза хозяину ранчо. — И не жалко было скотину? — У каждого из живых существ своё предназначение. Этот телёнок был выращен на корм, такова его судьба. У человека гораздо больше привилегий, он свою судьбу может изменить. Садись, Скотт, я тебе тоже положил. Хочу есть, нет сил терпеть. Наколол дров на два дня вперёд. Скотт и сам не понял, почему ему стало стыдно за испорченный салат, но он сел и с вызовом посмотрел на Брэма. Было любопытно узнать его реакцию на откровенную порчу пищи. Отец бы орал, потом наказал бы и лишил еды на пару дней. Но этот не отец, а весьма симпатичный мужик. Ещё и полуголый, а нормального секса у Скотта не было слишком давно. Попробовав салат, Брэм вскинул бровь. — Ты готовил когда-нибудь раньше? На такую порцию салата нужно пару щепотей соли, не больше. Если бы не твой кислый вид, я бы подумал, что ты влюбился. Возьми большую миску и дорежь овощей, добавь ложку масла и немного красного перца, станет вкуснее. Скотт с удивлением посмотрел на мужчину, но перечить не стал. В конце концов есть хотелось нереально. Пока он дорезал овощи, Брэм засунул мясо в духовку и достал откуда-то хлеб. Пока он нарезал его большими ломтями, Скотт краем глаза рассмотрел шикарное загорелое тело и босые ступни, что возбуждали не меньше. Таких красивых мужиков у него никогда не было, и это обидно, ведь он весьма симпатичный и ухоженный парень. — Тебе розовое мясо можно, или довести до полной готовности? Советую первый вариант, будет вкуснее. Попробовав исправленный салат, Брэм улыбнулся Скотту. — Вот так очень вкусно, молодец! Салат готовить научился, причём быстро и без проблем. — Не нужно разговаривать со мной, как с трудным ребёнком, или за кого ты меня тут держишь? — злобно посмотрел из-под чёлки Скотт. — На меня эта хуйня со злым и добрым полицейским не действует. — А я какой по-твоему? Зависит от твоего настроения? Я с тобой не играю, говоря, что думаю. А то, что ты ведёшь себя как трудный ребёнок — это твой выбор. Так какое мясо? Скотт сжал зубы, чтобы не сказать очередную гадость. Это разрушило бы его стратегию, да и жрать хотелось невыносимо. — На твоё усмотрение, — выдавил он и взял в руки вилку. — Тогда немного не дожарю, так мясо нежнее, во рту будет таять, я стараюсь не морозить и забивать под нужды. Достав из духовки мясо, Брэм нарезал его тонкими кусками и разделил пополам, положив Скотту немного больше. — Угощайся, в городе ты такое не попробуешь. — Спасибо. Дальше Скотт решил проявить мудрость и замолчал на всё время ужина. Искоса он наблюдал за своим тюремщиком, и внешне тот всё больше и больше ему нравился. Красивый, но не как белозубые щёголи с рекламы зубной пасты. Вполне себе земная красота, мужская. И силён. Если ебать будет, то потом все кости как желе станут. От этих мыслей стало веселее, и Скотт усмехнулся сам себе, жуя очередной кусок сочного стейка. После ужина Брэм собрал посуду и помыл, с лёгкой полуулыбкой поглядывая на довольного и спокойного парня. — Завтра посуду моешь ты, а я готовлю завтрак. Здесь молоко и яйца свои, как и овощи, будешь омлет? — А минет в услуги не входит? — поинтересовался Скотт и внутренне напрягся. Получать по морде за свою ориентацию он давно привык, но очень уж мужик сексуальный попался, будет обидно схлопотать именно от него. Хотя в натуральности Брэма сомневаться не приходилось. Отец геев на дух не переносил и вряд ли сюда детей отпускал бы, пусть и трудных подростков. Брэм хохотнул. До чего мальчишка колючий — даже привлекательно в чём-то. Хотя от такого рода приключений он из города и уехал. — Я бы сказал, что и здесь работает принцип взаимной ответственности, но лучше скажу просто — нет, это только за дополнительную плату. Скотт заинтересованно присмотрелся и фыркнул в ответ. — Ага, а берёшь плату биткоинами? У меня парочка как раз завалялась, — и Скотт с облегчением рассмеялся. — Ладно, попробую не перебить твой раритет, но ты бы задумался о посудомоечной машинке. Уверен, что и в такую глушь можно найти доставку. — А на кой она мне? Руки есть, а машинка то глючит, то ломается, то разводы оставляет. Как видишь — телевизора тоже нет, как и вайфая. Захочешь узнать, чем здесь заняться — дело найду. Скотт даже застонал от облома. Он рассчитывал залипнуть на порно перед сном и хорошенько подрочить, но придется по старинке — под воображение. — Ладно, надеюсь, хоть постельное бельё есть, или на соломе с лошадьми спать? — Если есть желание — это здорово, но потом вытаскивать сено из волос замучаешься. А так белье свежее, даже глаженое. — Супер, прям пять звёзд. Ладно, покажи, где мне можно приткнуться, и я лягу. Учитывая юмор моего отца, я не спал трое суток. — Почему не спал? — Брэм приподнял бровь. — И как ты после трёх суток на ногах ещё держишься и даже зубы показывать успеваешь? Силён, нечего сказать. Пойдём, я тебе в гостевой постелил, мальчишек сейчас нет, все по домам разъехались, я их часть дома закрыл. Брэм повёл Скотта на второй этаж и отпер дверь в просторную светлую комнату, в которой резко пахло деревом и хвоей. — Недавно обшивал всё заново, так что будешь в отличных условиях. Подъем в семь, завтрак будет к этому времени. — Хорошо, помыться где можно? — вдохнул приятный запах Скотт. — Душ на улице, вода горячая будет, как включишь нагреватель, он на тебя мигом объём сделает. Туалет рядом. Те, что в доме были, на ремонте сейчас, придётся по старинке. — Ясно, переживу. А ты где спишь? Ну, если я вдруг испугаюсь незнакомого места, и меня нужно будет утешить. Брэм хохотнул, серьезно глянул на Скотта, буквально к месту взглядом припечатав. — Через дверь от твоей, налево. Но сразу предупреждаю — не интересует. Я сюда уехал, чтобы жить спокойно, мне лишние волнения ни к чему. — Импотент что ли? Ну так могу полечить, — Скотт даже губы облизал, понимая, что его бить не будут и скорее всего считают нормальным. Не выродком, не долбанным педиком, не идиотом ущербным. Он не питал иллюзий в отношении этого человека, но тот сейчас буквально выбросил радужный флаг. И если он свалил от этого, то и его уберёт подальше от себя. План нравился ему всё больше и больше. — Спасибо, проблем со здоровьем не имею. Но завязываться с кем-то, учитывая, что рано или поздно этот кто-то вернётся в город, желания нет. Иди в душ, деятель, и спать. Приключения будешь искать в другом месте. Скотт не стал спорить. Если у мужика нет проблем со здоровьем, то он сам его трахнет через пару дней. Он кивнул и пошёл, куда указали. Задницу он драил с особой тщательностью, но стоило голове коснуться подушки, как его выключило до утра. Проснулся Скотт от громкого стука в дверь и отвратительно-бодрого голоса Брэма. — Спускайся завтракать. Тебе чай или кофе? Омлет готов. — Мне сдохнуть, — простонал парень, зарываясь с головой в теплое одеяло. — И минет. Можно поменять местами. — Жду тебя через пять минут, сделаю кофе. Вздохнув, Брэм спустился вниз. Он ещё вчера понял, что хлебнёт со Скоттом проблем. Парень был оторвой, бунтарём и для полного комплекта геем в его вкусе. Именно от таких Брэм уехал в глушь и перевернул страницу своей жизни, надеясь никогда к ней не возвращаться. И тут, как назло, судьба подбросила ему Скотта, который явно поставил себе цель достать Брэма в рекордные сроки. Сварив парню кофе в турке, Брэм сел завтракать, надеясь, что будить Скотта второй раз не придётся. Вряд ли ему понравится кружка ледяной воды на лицо. Вставать было лень, но запах кофе взбудоражил и заставил освежиться в душе, почистить зубы и даже немного приласкать себя. — Ну, что же, мистер как-там-тебя-секси, шансов передо мной нет ни у кого. Выходил он на кухню в одном полотенце. Нужно же показать товар лицом, а тело у него весьма сексуальное. Пусть Брэм слюни попускает. Началось… судя по всему, Скотт решил взяться за него всерьёз. Учитывая, что секса у Брэма не было уже больше года, с последнего визита на большую землю, вид красивого парня в одном полотенце будоражил. Впрочем, держать лицо Брэм умел мастерски. — И тебе доброе утро. Конюшню чистить в таком виде пойдёшь? Похвально, меньше стирать потом. Садись, горе, а то остынет всё, горазд ты в душе торчать. — Не, я не по лошадям, это только для тебя, — улыбнулся Скотт. — И заметь, абсолютно даром. Как тебе больше нравится? Лицом к лицу, раком или в позе наездника? Можем попробовать всё. Я гибкий, выносливый и люблю быть снизу. Брэм прикрыл глаза и глубоко вздохнул. Картины, промелькнувшие в голове, совершенно не радовали. На них он брал Скотта лицом к лицу, раком и в позе наездника… вертел, не выходя, и громко стонал. Скрыл за улыбкой свою нервозность и посмотрел в лицо Скотту. — Ты ещё не понял, что ничего не добьёшься? Меня не интересует разовый перепих, несмотря на твои внешние данные и раскованность. Ешь и идём работать, дел по горло. — Ну, я здесь не на один день, так что перепих будет многоразовый. И весьма качественный. Или ты как девица: в постель только по большой любви? Прости, но она не для таких, как мы. А вот здоровье нужно поддерживать, не ломайся. — Здоровье я и без траха с озабоченными мальчишками поддержу, не зарывайся. Ешь, поднимайся и за работу. Нос не дорос мужиков взрослых соблазнять. Брэм поднялся из-за стола и сложил свою посуду в раковину. Сил находиться с разошедшимся Скоттом не было. — Я в конюшне. Через десять минут жду тебя, желательно одетого. — Перегнул палку, — резюмировал нисколько не расстроенный Скотт и приналег на омлет. Проглотив завтрак и кофе, он оделся и решил, что послать трудовую терапию он сможет в любой момент, а сейчас нужно установить тесный контакт с объектом желания. То, что мужик нравился ему в этом самом смысле, было свершившимся фактом. А Скотт привык получать то, что хотелось. В конюшне пованивало, и он поморщил нос, а затем увидел Брэма за работой и завис. Брэм недавно приобрёл великолепного вороного жеребца, и вместе с пегой кобылкой и престарелым гнедым тяжеловозом их стало трое. Ну и работы, соответственно, прибавилось. Запыхавшись к приходу Скотта, Брэм снял рубашку и остался в одной белой футболке. Активно работая лопатой, он сгребал отходы и сваливал в ведро. — Бери лопату и вперёд, главное, к лошадям не подходи близко, дальние углы я сам почищу. — А погулять они не могут? — опасливо покосился Скотт на животных. — Как-то я им не доверяю. Этот точно присматривается, как бы лягнуть получше. С оглядкой на лошадей Скотт взял вилы и включился в работу. Как бы там ни было, а ужин ему задницей отрабатывать не придётся. И не то чтобы обидно, наверное, даже наоборот, неожиданно приятно. Последний мудак, который у него был, считал своим долгом во время ебли перечислять, за что именно он его имеет. Скупердяй. — Конечно, могут и скоро погуляют, мы их выведем, но не сейчас. Всё должно быть по порядку, Скотт. Ты, кстати, ездишь верхом? Если захочешь — могу научить. Стелла — спокойная кобылка, новичка не сбросит. Брэм украдкой наблюдал за Скоттом, с удовольствием отмечая про себя, что тот не филонит и включился в работу полноценно. Это был отличный знак, шансы поладить у них есть. Главное, чтобы Скотт прекратил подкатывать. Брэм навидался таких, с несколькими даже имел отношения, и они всегда заканчивались довольно паршиво. Последняя попытка заставила уехать из города. После Брэм попробовал построить отношения с одним из парней постарше, отданных на перевоспитание, но тот при первой возможности сделал ноги в город, ещё и обиделся, что Брэм не поехал с ним. В общем, гиблое это дело — искать постоянного любовника. А перепих на пару раз Брэма не интересовал, нервы были дороже, чем желание заменить правую руку на дырку. — Верхом умею, но давно не сидел в седле, как-то не до того было, — пожал плечами Скотт. — Но я точно не по кобылкам. А вот на жеребце я бы прокатился с удовольствием. Скотт прекрасно понимал, что снова свернул на разговор о сексе, и следил за реакцией Брэма. Распаляя его, он распалился сам, и изнутри шёл не гнев, а самое настоящее желание и азарт. Хотелось достучаться до мужика, сломать его маску спокойствия и отрешённости, увидеть, в конце концов, как тот хочет его, Скотта, и как умеет быть страстным, жадным. — На жеребце будешь кататься не здесь, Скотт. Ворон не объезжен ещё, опасен даже для меня. А Корень старый, я лишний раз его не седлаю. Брэм тяжело вздохнул и отложил лопату. Делать вид, что не понимает намёков, было тяжело. Скотт старался вывести его из себя и успешно справлялся. — Поедешь сейчас? Скотт в недоумении уставился на мужчину. — Куда это? — Кататься и по делам. Нужно доехать до соседней фермы, туда привезли кое-что по хозяйству, до моей добраться не так просто. Если не хочешь, оставайся здесь, я тебе дело найду. — И ты не боишься, что я тупо сбегу? — обескураженно спросил парень. — Куда? Здесь на километры поля, ты до города не доберёшься, только лошадь загонишь. Мне кажется, что у тебя с головой всё в порядке. А даже если мы представим, что тебе удалось — что дальше? Отец тебя в покое не оставит. Он до двадцати одного года за тебя ответственность несёт. Скотт скрипнул от досады зубами и отвернулся. Разумность доводов заставляла гнев закипать снова. Отец постоянно тыкал его носом в совершеннолетие, в то, что он содержит его. Поэтому Скотт постоянно сбегал из дома, трахался за еду или деньги, пока его не находили и не отправляли назад к отцу. — Ладно, седлай свою кобылу и говори, что нужно. Всё равно не могу долго взаперти сидеть. — Да здесь воли — хоть отбавляй. Сказал же, что найду тебе и дела, и развлечения. Знаешь, отец услугу оказал тебе, что сюда отправил. Может, за полгода ты ценности пересмотришь, а на твои личные права и свободу я покушаться не собираюсь. Седлать, кстати, сам будешь, под моим чутким руководством. Ещё чего не хватало — здоровому парню седлать кобылу. Скотт возмутиться толком не успел, как стоял с попоной перед симпатичной, с умными глазами лошадкой и слушал наставления, как правильно подходить к животному, как седлать, как сидеть. Тот факт, что он всё это знал, пришлось оставить при себе, ибо Брэм во время обучения касался его, и это было приятно. Скотт с лёгкостью вскочил на лошадь. — К ужину что-нибудь привезти, дорогой? Брэм покачал головой. — Ты до обеда управишься. Отдашь Конорсу деньги, возьмёшь рюкзак, что он тебе даст, он всё знает. Вложив в руку Скотту деньги, Брэм похлопал лошадь по крупу. — И даже лёгкого поцелуя в щёчку не будет? Ты кремень, но я смогу высечь искру, — Скотт засунул деньги в карман и, причмокнув слегка, пришпорил лошадку. — Не скучай, милый. Брэм проводил Скотта долгим взглядом и пошёл колоть дрова. Это всегда успокаивало и давало выход энергии, в том числе сексуальной. А оставаться рядом со Скоттом спокойным было нелегко. Но когда-то Брэм дал себе слово больше не заводить отношений, которые оставят после себя лишь сожаления, и был твёрдо намерен его держать. *** Скотт мог бы взять деньги и преодолеть любое расстояние, в конце концов, он умел держаться в седле и был вынослив не только в постели. Однако его внезапно осенило, что он не усрался никому в городе и за его пределами. Отец терпел его только из-за факта родственных отношений, матери не было уже пять лет, а остальная родня делала вид, что он умер вместе с ней. Гомосексуал в благородном семействе, чтоб им всем сгореть. Однако и там, куда он сбегал, у него не нашлось никого близкого и родного. Торчки, сутенёры, перекупщики краденого. И он, дающий в зад, чтобы не сдохнуть от голода. Сначала это отдавало хоть какой-то романтикой, а потом стало просто еблей. Так куда ему идти, если везде он чужак? У Брэма его хотя бы накормят, уложат в чистую постель и даже побрезгуют пустить в свою, но хоть какое-то общение. Поэтому он добрался до мистера Конорса, забрал у него рюкзак, расплатился и поехал обратно. Но не спеша, хотя и хотелось пожрать вкусной домашней еды. Брэм ожидал, что Скотт сбежит или хотя бы попытается вильнуть. Поэтому его возвращение практически в срок стало приятным сюрпризом. И подарок был готов. При работе с трудными подростками обычно хорошо работало материальное поощрение, не только тёплые слова, а Скотт немногим от них отличался: колючий и недолюбленный отцом. — Ну что, герой, задницу не отшиб? Ты быстро, молодец. Заезжал на обратном пути к озеру? Иди в дом, я обед сделал и приготовил кое-что. Смотрю, у тебя совсем головного убора нет, так и удар схватить можно. На столе стояла мясная запеканка, салат, а на месте, где уже пару раз сидел Скотт, лежала ковбойская шляпа. — Что же ты делаешь? — Скотт подошёл к столу после того, как вымыл руки и слегка освежил лицо и шею. Хоть он и не испытывал сильного дискомфорта от жары, была приятна такая забота. О нём слишком давно никто не заботился, не считая вынужденной опеки отца. — Тебе муж не нужен? Такое ощущение, что очень даже, — съязвил он, чтобы скрыть волнение. — Вкусный ужин, подарок. Может, всё-таки минет? А то неловко как-то. — Муж, может, и нужен, только взять негде, а про минет я тебе уже всё сказал. Ешь давай, герой-любовник. У нас ещё работы невпроворот. Через пару месяцев ребятня приедет, ремонт нужно закончить. — Ты просто не знаешь, от чего отказываешься, — пожал плечами Скотт и сел за стол. Брэм не стал слушать дальше эти пространные разглагольствования и пошёл в конюшню расседлать кобылку, когда в спину его донеслось тихое: — Спасибо. — Ты сегодня молодец, заслужил. Брэм не скрывал улыбку в голосе, но оборачиваться не стал. Скотт нравился ему всё больше. Мальчишка был заброшен и запущен, но явно не являлся тем злом, которое рисовал из него отец. Скотт рассудил, что так жить вполне даже можно и нужно. Брэм не гнобил его за ориентацию, исправно кормил и даже хвалил за мелочи. Иголки, что он, словно дикобраз, выставил в самом начале, осыпались, и стало приятно, уютно. Одно его раздражало и начинало бесить — Брэм пресекал любое сексуальное поползновение в свою сторону. Сегодня Скотт постарался в поле, выполнив почти всю работу за Брэма, и тот решил порадовать парня десертом. Сам он сладкое не любил, но яблочный пирог по маминому рецепту радовал неизменно, оставалось только не запороть угощение. Притомлённый Скотт сидел за столом, положив голову на руки, и дожидался подрумянившееся в духовке лакомство. — Чем планируешь заняться, когда вырвешься? И почему не пошёл учиться? — На кого? На педика и шлюху обучаться не нужно, а для всего остального у меня ни таланта, ни склонности нет. В полицию — отца позорить, да и не хотел никогда идти по его стопам. А больше я ничего делать не умею. — У тебя какие-то странные суждения о своём потенциале. Вряд ли ты мечтаешь быть шлюхой, а в том, что ты гей, нет ничего зазорного. Ты, полагаю, знаешь, сколько выдающихся людей имели нетрадиционную ориентацию. Да и руки у тебя прямые, голова варит. На ферме быстро освоился, значит, и учиться можешь на кого хочешь. Не думал никогда? Скотт зло усмехнулся и отставил тарелку. Разрешить этому мужику лезть в самую душу, значит, вскрыть болезненное, то, что разрушало сильнее всего. — Думал, но это не твоё дело, так же, как не моё — почему ты стал монахом и отказываешься от секса. — Ладно. Никто не запрещает задавать вопросы и никто не заставляет на них отвечать. Но пирог точно ни при чём, пожалеешь, если не попробуешь. Надеюсь, что я справился с рецептом. Скотт пытался сдерживать свои восторги, но умял половину пирога, ибо так вкусно ему не было с детства, когда мама пекла по выходным и под настроение. — Вкусно, — резюмировал он и облизал крошки с губ. — Спасибо. И если сеанс терапии закончен, то я бы отдохнул немного. Брэм с удовольствием наблюдал за резво уплетающим пирог парнем. Приготовить получилось правда, как у мамы, он всё сделал точно по рецепту и в этот раз не облажался. Сам Брэм растягивал удовольствие и съел только два куска, но собирался наверстать позже. — Отдыхай, Скотт, ты сегодня отлично поработал. Я почищу лошадей и тоже закончу с делами. Если у тебя будут силы позже, можем добраться до реки. — Будут, — кивнул парень и встал из-за стола. — Люблю воду. *** На реке, куда они всё-таки выбрались спустя пару часов, Скотт не стал жеманничать и, раздевшись догола, бросился в воду. Он не соврал о любви к воде, пару раз нырнул и поплыл. Глядя на Скотта с берега, Брэм удивлялся, почему тот не занялся спортом профессионально, задатки явно были замечательными. В прошлой жизни Брэм тренировал парней старшего возраста и сразу видел огромный потенциал, видимо, загубленный строгим отцом. Брэм вошёл в воду и догнал Скотта на втором круге. — Хочешь наперегонки? — Потешить твоё эго? Нет, спасибо, — откинул мокрую челку с глаз Скотт и замер, помогая руками оставаться на плаву. — Предпочитаю не расстраиваться по мелочам. — С чего ты взял, что я хорошо плаваю? Ты прав, конечно, но вообще я не эго хотел потешить, а посмотреть твой потенциал. Мне кажется, у тебя отличные перспективы. Я когда-то тренировал парней. — А потом был скандал и тебя выгнали? Ладно, я неплохо держусь на воде, погнали, — сгладил углы юноша. — Я сам решил уехать, — Брэм вздохнул. — До чего ты колючий, сил нет. Погнали. Дав Скотту небольшую фору, так, чтобы тот не заметил, Брэм начал его нагонять, но не быстро, как предполагал. Плавал парень и правда прекрасно. Плывя в прохладной воде, Скотт не пытался что-то анализировать, он получал кайф от того, как работают мышцы, как приятно вода обнимает его, да и ощущения в области паха были забавные. Жаль, что Брэм не последовал его примеру и остался в плавках. Хотелось бы увидеть, что у него там, но, судя по бугорку, размерами природа его не обидела. Вылезая на берег первым, Скотт продемонстрировал себя во всей красе. И зад оттопырил, и членом потряс. И главное, что как бы Брэм не отбрыкивался от его намёков, он смотрел. — Молодец, парень, а я вот не в такой хорошей форме, оказывается. Ты почти всё делаешь правильно. Если хочешь — могу научить, и будешь ещё быстрее. Брэм вылез из воды и отряхнулся, украдкой разглядывая Скотта. Хорош он был неимоверно, глаз не отвести. Жаль было, что нет смысла сближаться — всё равно Скотт скоро уедет. — Повысить выносливость я не против, хотя, кроме как в постели, она мне больше нигде не нужна, — Скотт откинулся на собственные вещи, подставляя солнцу живот и выставляя член на показ Брэму. Он хотел совратить мужика не просто, чтобы досадить ему. Тот интриговал и нравился внешне. Он провёл ладонью по влажному животу и хотел было опустить её на член, как крепкая рука остановила его. — Хватит, парень. Если не перестанешь, я начну давать тебе бром в еде. Одевайся и пошли. Терпеть выходки Скотта было невозможно. Брэм не железный, напротив — он всегда отличался особой страстностью и большой охотой к сексу. Но чистая похоть не лучший помощник в жизни, и идти на поводу у желания не хотелось. Находился уже, до сих пор расхлёбывает… Прихватив вещи, Брэм пошёл к лошадям, не оборачиваясь. Мало ли что ещё взбредёт в голову озабоченному мальчишке. *** Скотт дрочил в ванной, вспоминая сильное тело Брэма, вены на его руках, когда он колол дрова или таскал сено для лошадей. Он представлял, как этот шикарный мужчина наклоняет его в конюшне или на кухне и берёт сзади. То нежно, то грубо. От этого Скотт достигал кульминации особенно быстро. Дрочить вошло в привычку, как и постоянно чиститься и быть готовому к ебле. Надежды он не терял, ибо видел, что Брэм часто пялится на него украдкой. Сегодня было решено добить хладнокровного мужика, и Скотт надел джинсы, что сидели практически на косточках таза. Остальное он надевать не стал. Брэм, как и обычно, занимался по хозяйству. Сейчас он красил стены в комнатах для мальчиков, и Скотт вошёл туда босиком, облокотился на косяк и уставился в своей излюбленной манере: чуть задрав одну бровь. Брэм обернулся и, обнаружив Скотта в привычно-непотребном виде, тяжело вздохнул. Сил терпеть не было, парень пробуждал в нём все самые худшие инстинкты и останавливаться не собирался. Отложив кисть в сторону, Брэм вытер лоб и подошёл к Скотту, немного нарушая его личное пространство. — Решил помочь со стенами? — Ты мне скажи, — и Скотт опустил руку на чужую промежность. Брэм рыкнул и, перехватив руку Скотта, несильно заломил назад, потащив парня вниз, используя болевой приём, чтобы не вырвался. — Трахаться хочешь, да? И ничего не смущает? По лестнице Брэм спустил Скотта почти пинками. Было больно, но Скотт привык к подобному, поэтому даже не испугался и усмехнулся, глядя в гневные глаза. — Хочу. И ты хочешь. Брэм стащил Скотта вниз, вывел из дома и толчками загнал в сарай, сдергивая со стены кнут и хлестнув им парня по заднице. Выдрать Скотта хотелось безумно — причём не кнутом. Брэм рванул джинсы со Скотта, но попал в зацеп от кнута, разорвав их аккурат на заднице, оголяя её. Конечно, трусы Скотт не надел. Прижав парня к стене, Брэм развёл ему ноги коленом и прошипел на ухо: — Так хочешь? Не привык к уважению? — Не твоё дело. Трахай и получай удовольствие, — прошипел Скотт, чувствуя, что теряет контроль над ситуацией. — А может моё? Ты же мой член хочешь в задницу… привык, что с тобой так, да? А если кому-то не зад твой нужен? Брэм сжал ягодицу Скотта пальцами, оставляя синяки. — В душу пускать не хочешь, а туда любого, кто захочет? И до чего доиграешься? — Ты ещё в любви мне признайся, — выплюнул в ответ Скотт. — У таких, как мы, нет чувств, только секс, только удовлетворение своих потребностей. Брэм зашипел от досады и отпустил Скотта, отвесив ему подзатыльник. — Убил бы засранца, который вбил это тебе в голову! После слов Скотта Брэм охладился мгновенно, но теперь нужно было выпустить ярость. Топор и бревна показались подходящим вариантом, и Брэм принялся с остервенением их рубить. Предоставленный самому себе, с рваными на заднице джинсами и парочкой синяков Скотт отправился в выделенную ему комнату и быстро переоделся. Внутри кипели страсть и гнев, ему хотелось кричать, чтобы Брэм довел начатое до конца и либо прибил, либо трахнул. Успокоился Брэм, когда извёл все брёвна и наколол дров на неделю вперёд. Запоздало пришло раскаяние за грубость и злые слова, которыми он наградил и без того несчастного мальчишку. Нужно было поговорить, оставалось надеяться, что Скотт пойдёт на контакт. От желания занять руки Скотт по доброй воле пошёл готовить обед. Через открытое окно доносились звуки колки, и он начал греть суп, приготовленный вчера, и резать салат. Он уже не злился на Брэма. Скорее на себя, за то, что он такой никчёмный, и даже мужику, живущему отшельником, на хрен не сдался. Нашёлся мальчишка на кухне, понуро режущим салат. Брэм тихо вошёл, как был — без рубашки и потный, уселся за стол. Говорить было тяжело, но он, в конце концов, взрослый мужчина и обязан все исправить. — Скотт, я не должен был так с тобой обращаться, ты не виноват в том, что меня к тебе тянет. Скотт мотнул головой и взял огурец, чтобы нарезать его кольцами. Говорить не хотелось, тем более не хотелось жалости к себе. — Пацанам своим эти проповеди будешь рассказывать. Мне не тринадцать, чтобы со мной разговаривали в подобном тоне. Не нужен я тебе и ладно, переживу как-нибудь. В конце концов скоро я отсюда всё равно свалю, так что можешь не расшаркиваться. — В конце концов в этом и проблема. Брэм сжал зубы и кулаки. Скотт даже не представлял, что попал точно в цель и проехался по больному. — Надеюсь, что когда ты уедешь, то научишься ценить себя. Ты отличный парень. И в тебе есть больше, чем ты думаешь. — Мне бы твою веру в чудеса, — усмехнулся Скотт и взял второй огурец. — Ты ведь старше, Брэм, и больше меня видел дерьма в этой жизни. И ты должен понимать, что в городе меня не ждёт ничего хорошего. Отец попытается засунуть меня в колледж, но я брошу его, а после двадцати одного года так и вовсе сбегу куда подальше. Сторчусь или сдохну в канаве, как вариант. — А тебе нужно в город? Что ты там видел хорошего? Наркотики? Брэм поднялся из-за стола и подошёл к Скотту. Идея была безумной, но вдруг ему действительно окажется это нужно. — А куда мне деваться? С отцом жить не вариант, мы после смерти мамы и не говорили нормально толком. Учиться на какого-нибудь бухгалтера мне вообще даром не упало, в спорт идти поздно, да и после того, как руку сломал, рисую я весьма посредственно. Под травкой всё это уже не кажется таким дерьмом. — Оставайся. Захочешь уехать — твоё право. Но мне кажется, что тебе на ферме уже не так отвратительно, как ты говорил. Брэм чуть сам себя по губам не треснул, но всё же договорил и вопросительно посмотрел на Скотта. Информация доходила весьма медленно, но когда дошло, Скотт вскинул голову и серьёзно посмотрел на собеседника. — Оставаться для чего? Чтобы мозоли на руках от дрочки соперничали с мозолями от лопаты? Ты ведь видишь во мне шлюху и бесхребетного слизняка. Спасибо, мне для полного счастья только влюбиться в тебя не хватало. — Это не я в тебе вижу шлюху, Скотт. Это ты. И я злюсь не от того, что с тобой что-то не так. Я себе влюбляться запретил, потому что знаю: всё равно здесь никто не останется, никому эта глушь не сдалась. Но это трусливо — даже не попробовать. — Ты говоришь серьезно? — уточнил Скотт. — Да. С чувством юмора у меня хорошо, но не в таких вопросах. Если все твои намёки также серьёзны — давай попробуем. Не с положения лёжа носом в подушку, а по-людски. — И с чего начнём? Я не в курсе, как завязывать отношения, у меня их никогда не было, — напрягся Скотт, забыв о салате. — Расслабься и не выдумывай. Попробуй чуть свободнее со мной общаться и не ершиться. Это не значит, что ты чем-то мне обязан. Или должен отвечать на вопросы. Можешь задавать, кстати. Только салат дорежь, а то есть охота, я спину, кажется, сорвал, пока дрова колол. Скотт нервно хихикнул, одернул себя и вернулся к нарезке. Внутри странно растекалось какое-то неизвестное доселе тепло. И стало как-то спокойнее, проще. Он понятия не имел, как вести себя с Брэмом теперь, но решил положиться на его опыт. — Могу сделать массаж, если есть мазь от растяжения. — Готов так жить? — Брэм нервно хохотнул. — Я тебя на пятнадцать лет старше, скоро тридцать пять стукнет. Будешь меня мазями мазать и искать молодых любовников. Ладно, я пошутил, если что, или не совсем. Меня волнует разница в возрасте, но ты мне нравишься. И совсем не только упругой задницей, есть в тебе стержень. От массажа не откажусь, кстати. — Ты говорил, что здоров, как бык, — пожал плечами Скотт, ссыпая огурцы с доски в миску. — Значит, шанс у нас есть. И ты мне тоже нравишься. — Вот и отлично. Мы с тобой два побитых жизнью человека, но если объединимся, глядишь, один здоровый выйдет. Ты только не бойся, я тебя держать здесь силком не стану, если захочешь уехать… — Брэм вздохнул. — В общем, не слушай меня. Лучше скажи, чего бы тебе хотелось. Может, съездить куда? — Да мне и тут нормально. Речка есть, еда есть, кровать и душ тоже. Но ты можешь показать мне окрестности. Возьмём с собой еды, и это сойдёт за свидание. Как думаешь? — Думаю, что устрою тебе лучший пикник в жизни. Поедем кое-куда, верхом четыре часа выдержишь? Там и заночуем. — Ну раз мы теперь парочка, то поехали. Выдержу, — улыбнулся Скотт и понял, что пошлить теперь как-то неловко. — Хочешь на Вороне? Я его воспитал немного, он не такой буйный. Тебе он, помнится, понравился. — Ещё бы, не на старом же пердуне ехать, — оживился Скотт и резко запнулся. — Если что, то я без подтекста. — Да я и не подумал, пока ты не сказал. Будь осторожен, Ворон буянит иногда, я на невесте его поеду, видел, как они мордами трутся? Явно понравились друг другу. — Господи, мне только животного порно не хватало в жизни, — рассмеялся Скотт и с теплотой посмотрел на мужчину. — Надеюсь, мне не придётся никого из них поддерживать во время первой брачной ночи? — Только если во время родов, но я предпочитаю вызывать ветеринара, всё-таки я тренер по плаванию, а не врач. Хотя было дело — телёнка принял. И ничего, все живы. Даже забить его рука не поднялась, в бычка уже здорового вырос. И никакого порно тебе, кстати, будем тренировать выдержку. Причём мою, ты извёл меня за эти дни. — Как скажешь, тренер, — усмехнулся Скотт и коварно облизал верхнюю губу языком. — А ты не сдаёшься. Молодец, кстати, это сильное качество. Идём проверим, могу ли я ехать верхом со своей спиной и в своём возрасте. — Ты не так уж и стар, — одернул его Скотт. — И выглядишь покруче некоторых, так что прекращай заливать мне про старость. — Да шучу я, уверен, что смогу тебя укатать, но не после заготовки дров на неделю. Брэм взъерошил Скотту волосы, поднялся, чтобы собрать продукты и пледы. Сердце сладко защемило и от непринуждённой ласки, и от обещания. Все колючки куда-то попрятались. Скотт сам себе пообещал не просрать этот шанс. Брэм помог Скотту забраться на коня, легонько хлопнув парня по попе и сам испытав облегчение от того, что теперь может. — Я взял спальники и палатку, поставим на берегу, заночуем там. Это территория национального парка, но у меня годовое разрешение, я мальчишек туда вожу. Не к этому озеру, нет, это моё место. Скотт переваривал приятное прикосновение к заднице и согласно кивнул головой. Такой Брэм нравился ещё сильнее, и он поблагодарил самого себя за чистоту тела и лубрикант в пакетике. Хочет Брэм романтики — будет. По дороге Ворон пару раз пытался взбрыкнуть, и Брэм не на шутку перепугался за Скотта. Но парень держался молодцом, успокаивал коня, не давая слабину. К озеру они приехали уже ближе к закату, пока Брэм поставил палатку, развёл костёр и расстелил пледы, солнце начало садиться за горизонт. — Здесь красивые звёзды, но закат тоже удивительный. — Сто лет не выбирался с палаткой на природу с ночёвкой, — блаженно вздохнул запах костра Скотт и обнял мужчину со спины. — Спасибо, я не заслужил такого отношения. И это вдвойне приятно. — Почему ты всё время пытаешься сказать о себе дурные слова? Чтобы я не успел первым? Я не стану, только по делу, Скотт. И я уж точно не твой отец. Брэм обернулся к парню и потянул его к себе, усаживая на колени. — Ты умный, сильный и обаятельный парень, не забывай об этом, и не думай, что кто-то может принимать решения за тебя — кем тебе быть. — Давай вот в такие моменты не будем вспоминать моего отца, это последнее, о чём бы мне хотелось говорить. Лучше расскажи мне о своей работе с детьми. Брэм успокаивающе погладил Скотта по спине, без слов извиняясь. — Я говорил, что раньше тренировал мальчишек, плавать учил, места первые на соревнованиях брали, отлично всё было. А потом история приключилась, неприятная. Не с парнями, ты не думай, они маленькие были, до шестнадцати у меня. В общем, я решил уехать подальше, чтобы под удар никого не подставлять, но, видимо, судьба моя — с детьми работать. Твой отец на объезде был, когда на ферму заехал. Расспросил, что и как, и предложил общественную работу. Пацанов сажать в колонию жалко, есть шанс исправиться. А кто поладит с детьми лучше, чем тренер? — Тебе нравится? Ну возиться с мелкими преступниками? На улице кого только не встретишь, и я этих засранцев терпеть не могу. Кто в карман залезет, кто крутость свою доказывать начинает. Сам таким был, только воровать стыдно было, решил, что заработаю, — Скотт немного дёрнулся. Он не любил делиться своими воспоминаниями о глупостях, которые творил после смерти мамы. Отец ушел в работу, а он начал экспериментировать с травой и сексом. И дальше бы продолжал, но отец вспомнил о нём и принялся воспитывать. Это было как красная тряпка для быка, и Скотт пустился во все тяжкие. — Нравится, Скотт. Потому что если я не помогу десяти парням, то одному смогу, и это ценнее всего на свете. Я тебя познакомлю с ними, несколько ребят возвращается второй раз, не потому, что продолжили воровать, а потому, что сами попросились приглядывать за младшими. В детстве я особо не мечтал, работал на ферме у отца с двенадцати, оттуда и сбежал в город, жестоко поступил с семьёй. И сбежал-то не за мечтой даже, а за парнем. Как у всех, наверное, бывает. — У меня не было, — пожал плечами Скотт. — Я не очень доверял людям, особенно парням, с которыми спал. — Вот поэтому мы с тобой сперва работаем с доверием, а потом спим. Считай меня, кем хочешь, но мне не интересно тело без души, а в душу ты не пускаешь. — Испачкать боюсь. Да и не хочется во всём этом копаться, проще с белого листа начать. — Я и не прошу копаться, хотя стоило бы, сам знаешь. Но у меня тоже большой груз проблем, и я оставил их за спиной, уехав сюда. Так что давай с чистого. Расскажи мне, что ты любишь. — Из чего? Если из еды, то я всеяден, не люблю только тушёную бамию, отвратительная гадость. Из одежды предпочитаю спортивный стиль, ну ещё кожаные куртки. — Я про занятия, про виды, про то, что тебе по душе. Я вот люблю смотреть на звёзды, кататься на лошади, купаться в прохладной воде и возиться с парнями, помогать им. На самом деле и не жил особо для себя, если так подумать. Научишь? Скотт растерялся на мгновение, кивнул и поёрзал на коленях у мужчины. — Да, но для начала поцелуй меня. Мы уже столько времени вместе, а ещё ни разу не целовались. Брэм хохотнул. — Я бы сказал, что ещё рано, но это слишком даже для меня. Извёлся весь, я же не железный. Вплетя пальцы в волосы Скотта, Брэм потянулся к нему и нежно коснулся губ, целуя бережно, но страстно, не как шлюху, а как своего парня. Сердце подскочило к горлу и Скотт чуть не свалился на песок, пришлось вцепиться в крепкие руки Брэма, чтобы ответить на поцелуй. Сладкий, желанный, он тут же взорвал все нервные окончания и заставил застонать в чужие губы. — Хочу тебя, Брэм, пожалуйста. Хоть позволь голыми рядом полежать и отдрочить, сил же нет на тебя смотреть и не трогать. Брэм покрепче обнял попытавшегося свалиться на землю парня. — Идём в палатку, тоже сил нет терпеть. Но учти — всё по-моему будет — нежно и бережно, как ты заслуживаешь. Страсти потом. — Как угодно, только сделай меня своим. Хотелось подхватить Скотта на руки, но по-дурному сорванная спина не давала такой возможности. Потому пришлось вести его в палатку за руку, укладывать на расстеленные спальники и ложиться сверху, снова принимаясь целовать. Скотт даже не представлял, сколько раз Брэму снились подобные сны, и вот теперь всё происходило наяву, своего парень добиваться умел. Это было лучше, чем в фантазиях. Брэм целовался весьма умело, при этом не слюняво, и нежно. У Скотта уже через пару минут член напрягся и запросился на волю. — Брэм, — простонал он, когда мужчина начал целовать по подбородку и ниже. — Давай снимем одежду, пожалуйста. — Давай, малыш. Не волнуйся, на полпути не остановлюсь. Раздевая Скотта, Брэм попутно покрывал его шею и плечи поцелуями, невесомо касаясь и лаская, стараясь быть нежным в их первый раз, показывая, что всё не так, как с другими партнёрами. Это было необычно и необыкновенно. Скотта редко кто касался так, как это делал сейчас Брэм. Он просто плавился от его сильных и мозолистых рук, которые оглаживали грудь и живот так, словно бы он был нежным цветком. Скотт слегка приподнял бедра, чтобы Брэм смог стащить с него джинсы вместе с трусами, и застонал, когда член шлёпнул его по животу. Самому же хотелось раздеть любовника поскорее и приступить к главному. — Не торопись, малыш, за нами никто не гонится. Хочу любить тебя долго и нежно, прояви терпение, я месяц руки в кровь стирал, о тебе думая. Брэм, стоило Скотту остаться без белья, накрыл губами его член, принимаясь сосать, не сильно сжимая губами. Одновременно с этим Брэм расстегнул ширинку, чтобы приспустить, и после без проблем снять брюки с себя. Скотт стонал и метался под умелыми ласками старшего, и это было так, как он и мечтать не смел. Жар растекался по телу и концентрировался там, где язык и губы творили с его членом какое-то волшебство. Ему делали минет в прошлом, но не так страстно, нежно. Скотт и не думал, что ему это нравится до одури. — Брэм, господибожемой, Брэм. Я хочу взять тебя в рот, дай мне, пожалуйста. Брэм покачал головой: — Я не был в душе, мы оставим это на потом, а пока я хочу взять тебя. Ты такой страстный, красивый, так приятно пахнешь. У тебя есть что-то? Не хочу сделать больно. — В кармане, пакетик, — указал он глазами и прикрыл их, потому что Брэм перебирал его яйца пальцами и медленно подкрадывался к дырке. — Предусмотрительный мальчик, за это тоже хвалю тебя, я дурак, если думал, что могу устоять… Брэм шептал это, осторожно вводя сперва один палец в тугое отверстие, снова взяв у Скотта в рот, чтобы отвлечь от растяжения. Скотт не стонал, он кричал и хныкал от удовольствия. Он шептал мольбы и сжимал себя за ноги, разводя их для Брэма. То, что творил мужчина, было желанным настолько, что он чуть было не кончил ему в рот, но тот успел пережать член у основания и продолжил разминать дырочку. — Хочу тебя внутри, я готов, честно. — Я уже едва терплю, малыш, хочу, чтобы тебе было хорошо и не больно. Брэм быстро разделся и снова накрыл тело Скотта своим, приподнимая парня за бёдра и приставляя крупную головку к растянутой дырочке, начиная медленно входить, следя за реакцией Скотта. Скотт закусил нижнюю губу, ухватил любовника за шею и расслабился. Уж это он умел отлично. Природа щедро одарила Брэма, и его толстая головка распирала внушительно, но Скотт только подмахнул, чтобы вошло под нужным углом и застонал. — Глубже, Брэм, хочу тебя всего. — Нетерпеливый… страстный, горячий. Буду любить тебя медленно, чтобы ты плавился от наслаждения, а не от страсти. Накрыв губы Скотта своими, Брэм втиснулся до конца и медленно начал выходить, чтобы снова вставить, проехавшись по простате. Скотт смог только крепче вцепиться в сильное тело и застонать от наслаждения, что взвилось снопом искр по позвоночнику. Что бы не делал Брэм, он был готов принять от него это. — Ещё, прошу. — Можешь не просить, я сделаю всё так, как ты хочешь. Брэм накрыл ладонью щеку Скотта, нежно погладив, и снова вставил до конца, практически выйдя, раз за разом попадая по чувствительному месту. — Боже, Брэм. Мне ещё никогда не было так хорошо. Не останавливайся. Скотт уже не знал, на каком он свете, но подозревал, что попал в рай. Сильное тело Брэма так правильно давило на него, раздвигало ноги и согревало до капелек пота, что текли по вискам. Он хотел кончить, но ждал, когда насытится старший мужчина. Брэм долго терпеть не смог — так сладко стонал и всхлипывал под ним Скотт, так идеально и правильно двигались их тела, что сдерживаться не хотелось. Обхватив пальцами член Скотта, Брэм принялся ласкать его в том же неторопливом, но неутомимом темпе, то и дело целуя Скотта и держа его за руку, переплетая пальцы, души и сердца. Ощутив грубые от работы пальцы в сочетании с нежными движениями, Скотт не продержался и пяти минут и начал выплескиваться себе на живот. Поджимая пальцы на ногах, он сладко скулил от наслаждения. Брэм ловил стоны Скотта губами, гладил его по бедру и, чувствуя дрожь своего мальчика и сокращение мышц, пару раз сильно засадил ему до предела и кончил внутрь, не вынимая, пока не выплеснется всё семя. Чувствуя внутри себя извергающийся член, Скотт полностью растворился в наслаждении и провалился в спасительный сон. Брэм успел стянуть и завязать презерватив узлом, обтереть Скотта полотенцем, застегнуть их обоих в спальник и тоже уснул, крепко прижимая парня к себе. *** Пробуждение было настолько прекрасным, что Скотт не смог сдержать улыбки. Брэм сжимал его своими сильными руками и сопел куда-то в макушку. Было жарко, в заднице приятно саднило, а воспоминания растекались по телу новым желанием. Скотт опустил руку и прошёлся пальцами между ягодиц. Так его никто и никогда не трахал, оказалось, что можно получать удовольствие от всей этой нежности и заботы. Ему определённо понравилось. Стоило Скотту завозиться, Брэм сильнее прижал его к себе и открыл глаза, пока ещё сонно моргая. — Доброе утро, малыш. Ты рано подскочил. Как чувствуешь себя? Мы всё-таки вчера на звёзды не посмотрели, придётся ехать ещё раз. Поцеловав Скотта в шею, Брэм выпустил его из объятий и расстегнул спальник, чтобы выбраться на воздух. — Купаться будешь? Я здесь обычно не одеваюсь. — Буду, всё буду, — счастливо ответил парень и сладко потянулся, демонстрируя утренний стояк. Всё последующее превратилось в калейдоскоп счастливых моментов, которые, Скотт был уверен, он никогда не забудет. Утренние ласки, купание, завтрак и снова нежности. Он смог наконец-то взять у Брэма в рот и добился, чтобы тот кончил ему прямо в глотку. Мужчина в ответ сделал ему то же самое. На ранчо Скотт возвращался с теплом в сердце и ощущением, что это его настоящий дом. *** После тяжёлого дня хотелось принять освежающий душ и растянуться на прохладных простынях. Но больше всего хотелось раздразнить упрямого Брэма. Мужчина никак не соблазнялся весь день, и это дразнило Скотта. Они выкрасили обе комнаты мальчиков, отдраили там полы и окна и вполне заслужили немного времени для себя. Брэм вышел из душа, обмотав бёдра полотенцем, и замер, глядя на Скотта с приоткрытым ртом. Тот стоял в дверях дома совершенно обнаженным. Член тут же заинтересованно дёрнулся, но Брэм по привычке попробовал сперва поговорить, хотя желание было одно — валить и трахать. — Ты добить меня решил? — Очень рад, что ты сразу всё понял, — пошло улыбнулся Скотт. Он сократил расстояние между ними и прижался к мужчине, глядя ему в глаза с вызовом. — Сэр, я был очень хорошим и послушным мальчиком, трахни меня погрубее. — Погрубее? То есть хорошие мальчики не любят нежность? Ну, будь по-твоему. Брэм оттеснил Скотта к стене и вжал в неё, впиваясь в губы грубым поцелуем. Получить желаемое было для Скотта очень важным. Он не хотел прогибаться под Брэма, хотел быть с ним на равных и иметь право голоса в их отношениях, какие бы они в будущем ни были. Поэтому получить капельку грубости было особенным кайфом, балансом и самым желанным сейчас. Он страстно ответил и попробовал перехватить инициативу, но Брэм рыкнул и вжал его в стену. — Хороший мальчик будет ещё и послушным, ясно? А иначе будет наказан… Оторвавшись от губ Скотта, Брэм поставил ему подножку и завалил на пол, придержав, чтобы парень не ударился. Тем не менее быть заваленным на пол и придавленным сверху тяжёлым телом оказалось неожиданным. Скотт охнул, но тут же обнял Брэма ногами. — Я буду очень стараться, но ничего не обещаю, — игриво задвигал бёдрами Скотт. — Мне нужна крепкая рука, сэр. Пожалуйста, сэр. Притираясь членом к животу Брэма, Скотт продолжал нести всякую чушь, лишь бы раззадорить любовника. — Выдрать бы тебя, но я сделаю это иначе, наверное, так тебя ещё никто не драл, мой хороший мальчик. Ты готов? Потому что я стараться не стану, сразу засажу по самые яйца… Брэм снова впился в губы Скотта поцелуем и нащупал пальцами растянутую вчерашним сексом дырочку, конечно же скользкую от смазки — Скотт готовился сам всегда. Вставив два пальца и повертев внутри, Брэм вошёл и принялся двигаться, глуша стоны глубокими жесткими поцелуями. Под таким натиском оставалось только получать удовольствие и стонать, царапая Брэму спину короткими ногтями. — Ещё, ещё, глубже. — Какой жадный… ненасытный мальчик… Брэм заставил Скотта скрестить ноги за своей спиной и начал сильно вбиваться в его тело, оставляя синяки на бёдрах и кусая за губы, за шею, облизывая линию скул, идеальную на его вкус. Скотт откровенно сходил с ума от этой смеси нежности и напористости. Член внутри него распирал и двигался так, как нужно, а он только и мог, что скулить от счастья. И будущее сверкало и манило к себе впервые в жизни. — Давай, малыш, кончи для меня, сможешь только от моего члена? Брэм ускорился, то и дело проходясь по простате, загнув Скотта почти пополам и оставляя яркие следы от засосов на шее. Скотту даже не нужно было сильно напрягаться, он и так был на грани и знал, что парочка толчков по нужному местечку и он взорвётся. Так и вышло, через несколько грубых фрикций Брэма Скотт разлетелся на мириады ярких вспышек, крича во всё горло и кончая себе на живот. Брэм кончил следом, снова внутрь — он бы не признался в этом, но вид собственной спермы, вытекающей из задницы Скотта, сводил с ума. Выйдя из своего мальчика, Брэм придержал его ноги, наблюдая и сыто улыбаясь. — Через две недели придётся быть тише и осторожнее, но до этого я поваляю тебя по всему дому. — Обещаешь? — счастливо выдохнул Скотт и полез целоваться. *** Звук мотора разрезал утреннюю негу и переполошил снующего по двору петуха, который только собирался взлететь на балку и оповестить округу о рассвете. Скотт резко проснулся и увидел, что Брэм уже одевается. — Ты куда? — Кто-то приехал, — спокойно ответил мужчина и вышел из спальни. Скотт тоже не стал валяться дальше, поспешил одеться и выйти на крыльцо. Джип отца неприятно бросился в глаза, а под ложечкой засосало. До конца его так называемого срока было ещё больше недели, так с какого перепугу принесло в их края шерифа? Брэм крепко пожал шерифу руку и обернулся к Скотту, попросив взглядом не вмешиваться. — Рад видеть вас, сэр. Будете завтракать? — Взаимно, Брэм. Да, было бы неплохо. Я сегодня ещё не ложился, так что подкрепиться и заправиться кофе будет кстати. Тут шериф перевёл взгляд за спину хозяину ранчо и кивнул в сторону сына. — Ну как вы тут? Смотрю, парень не сбежал и выглядит загорелым. Много проблем было? — Никаких, сэр. Скотт приготовит завтрак, он многому научился за последние два месяца. Могу сказать, что у него отличный потенциал и талант к плаванию. Вы зря беспокоились. — К засосам у него тоже потенциал? — усмехнулся шериф, проходя мимо сына. — Не шарахайся, бить не буду. Брэм сжал зубы и приготовился уйти в глухую оборону. Возраст согласия у Скотта был достигнут давным-давно, но помешать шерифу увезти его он пока не мог. — Это проблема? — Уж точно не моя, — рассмеялся шериф и обернулся. — Я может и мудак, Брэм, по мнению моего сына, но по мне лучше ты, чем какие-то козлы в мегаполисе. Скотт покачал головой и пошёл на кухню. Отец был в своём репертуаре. — Скотт хороший парень, и то, что он в какой-то момент сбился с пути, его беда, а не вина. Если доверите мне его жизнь — я не подведу. — Для начала мне нужно, чтобы он пошёл учиться. Прости, Брэм, но что бы между вами тут ни произошло, я должен быть уверен в его будущем без тебя, — шериф серьезно посмотрел на хозяина дома. — Спасибо, что вправил ему немного мозги, однако, сам понимаешь, без образования в наши дни очень сложно выжить. Он может остаться здесь и помогать тебе с мальчишками и скотиной, но что будет, когда он тебе надоест? Через неделю начинается набор в колледжи, и я хочу, чтобы он доучился. Может сам выбрать профессию. — Он мне не надоест, скорее наоборот. Думаю, вы понимаете. Я хочу попросить вас об одном, сэр. Предоставьте Скотту выбор. Не говорите, что он обязан уехать и поступить. Поговорите, как отец с сыном, он с трудом выносит давление. А я скажу, что дождусь, не хочу портить ему жизнь и давить. Шериф нахмурился, но согласно кивнул и прошёл на кухню, где уже суетился его сын. Отправляя Скотта в исправительный дом Брэма, он надеялся, что тот достучится до мальчишки. И хоть сын считает его гомофобом, дело было совсем не в этом. Слишком рано ушла из жизни жена, слишком быстро оперился Скотт, а ещё работа, давление, свои кризисы. И узнать, что сын практически стал шлюхой, было нестерпимо больно. Однако, на то он и шериф, чтобы думать и распутывать разные дела. Его многоходовка удалась, если Скотт будет учиться, то и дальнейшая его судьба может поменяться в лучшую сторону. Брэм вошёл следом, подошёл к Скотту, положил ладонь ему на плечо, слегка сжимая, показывая, что он рядом. — Я сделаю кофе. И, если ты не возражаешь, попью его с тобой и отцом. Обещаю не вмешиваться. — Разборки? — хмыкнул Скотт, оборачиваясь на отца. — Разве это не было твоей гениальной идеей — спихнуть меня Брэму? Ну так удалось, радуйся. — Я надеялся, что он сделает из тебя человека, раз мне не удалось, — парировал шериф. — Так и в чём проблема? — Я хочу, чтобы ты получил образование. Понимаю, что курам и лошадям твой диплом вряд ли нужен, но если ты собираешься остаться здесь и не доставлять проблем своему парню, то образование приветствуется. Скоро сюда приедут трудные подростки, а значит, будут комиссии из соцопеки и куча людей, которые сунут нос в твою историю. Брэм прокашлялся и поставил перед шерифом и Скоттом по кружке кофе. — Я всё-таки вмешаюсь. Если ты захочешь учиться, Скотт, это не повлияет на моё отношение к тебе, будем видеться, как получится, пока ты не вернёшься. Но выбор делать только тебе. Твой отец прав в том, что образование важно. Но если ты пока не сделал выбор — это твоё право. Скотт растерянно смотрел на кофе в большой кружке и отчаянно пытался собраться с мыслями. Уезжать не хотелось, но и подводить Брэма тоже, а отец в чём-то прав. У Брэма образование, он тренер и ему доверяют детей. А кто по сути он? Мальчишка с плохой репутацией и перспективой сесть в тюрьму рано или поздно. Как это отразится на ранчо? Видя, что Скотт нервничает, Брэм поставил стул рядом и сжал ладонь парня, что лежала на колене — смущать шерифа слишком сильно не хотелось. — Я поддержу тебя в любом решении. И твой отец желает тебе только добра. Не нужно думать, что у тебя нет выбора и что тебя загоняют в рамки. Выбирай то, что по сердцу тебе. — Мне нужно подумать. Моя жизнь изменилась и очень круто, но… — он сжал ладонь Брэма в ответ. — Будет ли между нами что-то общее через год или два? — А что изменится? Если ты захочешь вернуться — я отсюда никуда не денусь. И уж точно дождусь, хорошо, что не со службы — это дольше. Брэм хохотнул. Хотя на душе было невесело, и без того растерянному Скотту его проблемы точно ни к чему. — Тогда я согласен, — он посмотрел в глаза отцу. — Я пойду учиться, например, на ветеринара. Ну или на помощника. Чтобы помогать Брэму на ранчо. Шериф пожал плечами и развёл руки. — Выбор твой, профессия хорошая. Рад, что ты не стал спорить. Тогда, тебе лучше собираться. У нас полно дел. Брэм вздохнул, поднялся из-за стола, чтобы проводить Скотта до комнаты и иметь возможность остаться с ним наедине. Как только они закрыли дверь, Брэм прижал парня к себе и уткнулся подбородком ему в макушку. — Ты можешь пойти на пре-ветеринарную подготовку, диплом ветеринара не получишь, но будешь знать всё, что может здесь понадобиться. Или посмотри направления по сельхоздеятельности, там не восемь лет, может быть и два года. Я буду тебя ждать, но не торопись ко мне, бросая то, чем ты захочешь заниматься, я никуда не денусь. — Не хочу бросать тебя так надолго. Свихнусь же и сорвусь, я себя знаю. Скотт был раздосадован, но не зол, как обычно. Он прекрасно понимал, что отец не такой уж и козёл, что он заботится, как умеет. Но уезжать было всё равно трудно. Он прекрасно видел, что Брэм не хочет показывать, как ему на самом деле тяжело сейчас. — Я буду приезжать на все каникулы, обещаю, — шепнул и прижался к мужчине сильнее. Брэм взял Скотта за подбородок, мягко фиксируя и заставляя смотреть себе в глаза. — Не сорвёшься. Помни, что я всегда тебя жду, и тебе есть, куда сбежать, если станет тяжело. Стиснув Скотта в объятиях, Брэм нежно коснулся его губ, пытаясь показать поцелуем, как сильно будет ждать. *** Скотт смотрел на ранчо, что раскинулось внизу между холмами, и не мог поверить, что всё позади. Он попросил отца высадить его здесь. Закинув армейский вещмешок за спину, он двинулся по дороге вниз. Брэм ждал его, но хотелось устроить сюрприз и без саркастичных шуточек шерифа. Несмотря ни на что, они с отцом очень сблизились за эти два года, и Скотт извинился за своё поведение, да и отец признал, что был не прав. Идти было легко, несмотря на тяжёлую ношу, ведь он шёл в родной дом, к любимому человеку. Брэм не спал почти всю ночь, вертясь на постели и то и дело сбивая простынь. Ожидание, растянувшееся на два года редких встреч, украденных ласк и быстрых поцелуев, наконец должно закончиться. Встав ни свет ни заря, Брэм переделал все дела, приготовил завтрак для ребят и успел сделать заготовки для пирога. Сегодня старшие парни увозили новичков на природу, чтобы Брэм мог пробыть со Скоттом весь день. Стоя на крыльце, Брэм ещё издалека увидел шагающего по дороге Скотта, возмужавшего за два года и ставшего ещё красивее. Пару раз резко выдохнув, Брэм плюнул на всё и побежал Скотту навстречу, как мальчишка.