Кошачье счастье

Япония. Весна. Утро. На улице слышно пение птиц, а воздух пропитан запахом цветов и сакуры, чьи лепестки плавно летят на землю, гонимые лёгким утренним ветерком. Кто-то спешит на работу, а кто-то в институт или школу. Но у нашего героя утро совсем не доброе, и на работу он особо не спешит. Знакомьтесь, Лукас Йоширо. Шестнадцать лет. Сейчас он лежит на своей кровати и пытается не сдохнуть от головной боли и дикой сухости во рту. Но что же с ним случилось, что у него так болит голова, и Сахара во рту? Все просто. Вчера у него был плохой день, поэтому он смешал саке и 0,25 литровую бутылку валерьянки и выпил все это, даже не закусывая. Причем саке он добавил всего столовую ложку. Но почему его так штормит от валерьянки? Лукас не обычный человек. Он кот. Наполовину. Вместо человеческих, у него большие кошачьи уши, кошачий черный нос, когти и хвост. Живой хвост. Плюсом он весь покрыт тонюсеньким слоем шерсти, из-за чего в период линьки его частенько тошнит, поскольку она попадает в еду. Лукас попытался встать уже в третий раз, но как только он приподнимался, в глазах резко темнело, и он откидывался на кровать. С пятой попытки, он все-таки сел на кровати, держась за голову. — Вашу ж мать, сколько я вчера выпил, что мне так херово?.. — Ты выпил 0,25 литровую бутылку валерьянки, смешанной со столовой ложкой саке. Знакомый Лукасу шипящий голос, заставил его слегка повернуться назад. А это, собственно говоря, и есть тот самый живой хвост. Черная, такая же как и его хвост, херовина с двумя рядами зубов и длинным языком. По сути, он неполноценный организм живущий в кисточке хвоста. Его зовут Чарли, и у него нет глаз. Он видит то, что видит Лукас. Так же, он может говорить, но понимает его только Лукас. Для остальных он просто шипит. А еще через него может говорить сам Лукас, правда, когда он сам не в состоянии говорить. Например, когда рот заклеен скотчем. Ну, или когда ест. Правда, Чарли это совсем не нравится. — Херасе… И из-за чего я так вчера накидался? У Лукаса до сих пор раскалывалась голова, и вдобавок к этому очень хотелось пить. Так что Лукас, слушая дальнейшие реплики Чарли, пытался встать на ноги. — За тобой опять кто-то следил. А поскольку этот взгляд ты ощущаешь и в своей квартире, ты накидался по самое не хочу и завалился спать, и тебя ничего не волновало, хотя взгляд на тебе держался до четырёх утра. Какой шлюхе пришло в голову за тобой следить до четырёх, мать вашу, утра?! Лукас тем временем пытался подняться с кровати, что давалось ему с трудом, но в конце концов удалось! А Чарли в тоже время начал отчитывать своего носителя. — Правда, ты мог бы просто выпить снотворное, алкаш малолетний! Но вместо этого ты решил набухаться! Идиот! А теперь у тебя болит бошка! Конечно, столько выпить! Лукас налил воду из фильтра и с жадностью ее выпил, не особо обращая внимание на поучения Чарли. — Кусок алкаша, чтоб ты… ТЫ МЕНЯ ВООБЩЕ СЛУШАЕШЬ?! — резкий и громкий крик со стороны хвоста заставил Лукаса скривится и схватится за голову. — Да-да, слушаю… — Хм! Чарли возмущённо хмыкнул и замолк, чему Лукас очень обрадовался. Он пошел в душ, помылся, выпил антипохмелин, хотя знал, что это не особо поможет после валерьянки, но попытаться-то можно?.. Он посмотрел на своё отражение в зеркале, что висело у него над раковиной в ванной. Растрепанные белые волосы до плеч, над которыми возвышаются его чёрные уши, большие зеленые глаза с скрестообразным зрачком, и ко всему этому синяки под глазами из-за недосыпа. — Мда... выгляжу паршиво. Расчесавшись и выйдя из ванной, он глянул на часы — только семь утра, на работу не скоро, поэтому он решил приготовить завтрак, а после заточить свою косу, а то она совсем затупилась. К слову о работе Лукаса. Он к своему же сожалению, работал наемным убийцей, что его уже заколебало. Видеть эти рожи... Рожу своего босса, чья ухмылка раздражает до дрожи в морде. По честноку, он не хотел работать убийцей. Он хотел быть художником, и у него до сих пор остались навыки рисования, коими он иногда пользовался. Но после некоторых событий, его насильно завербовали в убийцы. Было сложно, но пришлось приспосабливаться. Иначе его бы самого хлопнули, как мошку. На завтрак Лукас решил приготовить яичницу с помидорами, которые особенно любил. Он добавлял помидоры во все блюда, которые готовил. А если это было невозможно, кушал их вприкуску. Позавтракав, он пошел точить свою косу. А это было проблематично. Почему? Да потому что его коса немного не такая, как все остальные косы. Возьмём во внимание, что рост Лукаса сто пятьдесят сантиметров. Хотя он всем говорил, что еще вырастет, сам он на это уже не особо надеялся. Его коса длиной сто шестьдесят сантиметров, что для него было удобно. [Плюс, его коса может складываться. Части древка могли задвигаться друг в друга и выдвигатся до прежнего размера.] Этим пользовался Лукас, когда косу нужно было перенести. Он ее складывал, набрасывал чехол и — вуаля! — он мог нести косу за спиной, не боясь что ее лезвия будут цеплять землю. Она конечно была тяжеленькая, но это ничего. К слову о лезвиях косы. Их было несколько: два основных и восемь, иногда девять, дополнительных. Первое, основное лезвие, было в начале косы, а второе шло следом с отступом в пятнадцать сантиметров. К каждому лезвию крепились еще четыре дополнительных, по два на каждой стороне косы. Поэтому точить ее следовало аккуратно, чтобы не порезаться, что раньше с Лукасом происходило довольно часто. Его руки, начиная от запястий и кончая у локтя, были обмотаны бинтами, поскольку под ними скрывались нелицеприятные рваные шрамы. Закончив заточку, Лукас сложил косу и надел на нее чехол. Кинув свое орудие на кровать, он начал переодеваться. Он надел плотные голубые джинсы, темно-синюю футболку с принтом мервого улыбающегося смайлика и набросил поверх длинную рубашку с закатанными рукавами. Рубашку он не застегивал, оставляя ее развеваться на ветру. Подойдя к зеркалу в ванной, он надел черный чокер с бубенчиком, который подарил ему его лучший друг на шестнадцатилетие. Он взял косу с кровати, и с помощью крепления в виде ремешка со специальным кольцом, закрепил ее на спине. Выйдя из квартиры и закрыв дверь ключом, он спустился по лестнице.