текучее золото

Её руки текучим золотом проходят по телу, юрко, ласково — мягкие холодные касания. Глаза будто светятся — цвет воды на западной отмели. Надтреснуто, мрачно, болезненно — но это тот самый мягкий зелёный свет, который Киноварь не могла не полюбить год назад. Она не умеет, не может дать того, что починит — она сама ломаная, с рождения ядовита — но она попробует. Правда, попробует. — Не уходи, пожалуйста, — просит Фос. — Не уйду, — обещает Киноварь, глядя ей не в глаза, но на руки — она старается, честно! Ей самой не хватает... всего. Сил, уверенности, целостности. На пределе возможностей она выдыхает, хрипло, потерянно: — Я с тобой. Текучее золото чуть вздрагивает, и Фос притягивает её к себе, шепчет: — Спасибо... Щека Киновари чувствует влагу — Фос плачет? Киноварь прижимается к ней плотнее и впервые в жизни чувствует себя нужной. Дыхание перехватывает. Киноварь ведёт ладонью по спине Фос, медленно-медленно, аккуратно. Чувствует капельки пота сквозь рубашку. — Я забыла тебя, — признаётся вдруг Фос. — Вообще всё забыла... Глупая, да? Сама обещала и сама... вот. — Она зарылась лицом в волосы Киновари, и последние слова звучат глухо, Киноварь больше чувствует дыхание на шее, чем слышит. Руки холодные, а дыхание тёплое — до мурашек. — Всё в порядке, — хрипло отвечает Киноварь, хотя и обидно, конечно. — Я ни о чём не просила. — Конечно, — Фос пожимает плечами, и Киноварь вдруг понимает, что сказала не то. — Ты всё равно пришла, — добавляет она, зарываясь второй рукой в волосы Фос; ласкает легонько. — А как же. Звучит это насквозь фальшиво, но тепло в голосе — настоящее, и за одно это Киноварь готова простить многое. Фос пахнет мятой и морем. — Я защищу тебя, — говорит она вдруг, чуть отстраняясь и глядя в глаза ей. Киноварь криво улыбается, чувствуя, тем не менее, настоящее счастье: — Да кому я нужна? — Мне, — Фос серьёзна до нездорового. — И я никому тебя не отдам. Они забрали Антарк, но они не заберут... Киноварь быстро, по наитию, смещается вперёд и накрывает губы Фос своими. Кажется, если Фос продолжит говорить, случится — ну, может, не непоправимое, но нехорошее. Правда, в следующий миг она осознаёт, что сделала только что — поцеловала! Девушку! Фос! — но ужасное мгновение длится недолго: Фос, распахнув глаза широко, отвечает на поцелуй. Это потрясающе. Губы — одно из самых чувствительных мест на теле, мимоходом вспоминает Киноварь, но дело, наверное, не только в этом, потому что... Она сформулировать даже не может. Фос делает это с явным опытом, Киновари даже завидно — ревниво? — но она повторяет за Фос, как может, и каждое движение губ вызывает торопливый вздох. — Шинша, — выдыхает Фос, когда они отрываются друг от друга, — ты потрясающая, Шинша. Киноварь весело морщится: никогда не любила это прозвище. В устах Фос, впрочем, оно звучит... сладко. — А ты всё такая же болтушка, — колко отвечает она и целует Фос снова, прикрыв глаза от удовольствия.