Эй, Поттер!

      — Эй, Поттер!       Джеймс ускорил шаг, стоило услышать позади задорный возглас Эванс.       Господи, уже целый год проходу не дает! Джеймс отсчитывал дни до наступления каникул, чтобы поскорее уехать домой и не видеть этой наглой девицы целых два месяца. И вот этот прекрасный день настал — уже завтра утром отправляется экспресс до Лондона.       — Ты куда так несешься, а, Поттер? — Эванс его бегом нагнала и окинула масляным взглядом, от которого у Джеймса сразу ком в горле встал. — Тебя будто гигантский кальмар за зад ужалил.       — Отстань, Эванс, мне не до тебя сейчас, — строго произнес Джеймс, покрепче сжимая учебники, которые он нес в руках.       — В библиотеку торопишься? — усмехнулась она, кивнув на учебники.       — И как ты угадала?       Джеймс действительно торопился в библиотеку, чтобы сдать все книги. Сегодня был последний день, когда они сдавали экзамены, поэтому, они ему больше не понадобятся.       Эванс добавила шагу, обогнала его и встала перед ним лицом, продолжая идти спиной вперед. Слегка приподняв уголки губ, она вновь окинула его горящим взглядом. Джеймсу всегда становилось неловко от пристального взгляда изумрудных глаз.       — Есть планы на лето? — спросила она, немного склонив голову к плечу, отчего копна ее огненно-рыжих волос перевалилась на один бок.       — Есть, — сухо ответил Джеймс и отвел взгляд, поправив сползающие очки.       Отец Джеймса — пастор в одной английской церквушке, — обещал всю их семью в августе свозить на море.       — Можем встретиться, — произнесла Эванс. — Ты когда-нибудь бывал в Годриковой Впадине?       — Нет, не бывал, — все также сдержанно произнес Джеймс.       В Годриковой Впадине он вправду ни разу не был, но ему всегда хотелось посетить это удивительное место — родину самого Годрика Гриффиндора.       — Приезжай! — воскликнула Эванс. — Я тебе такое покажу, закачаешься, — она растянула губы в похотливой улыбке и вздернула брови.       — Прекрати, Эванс, — раздраженно ответил Джеймс, — я к тебе не поеду.       — Да ладно тебе, — усмехнулась она. — Ко мне еще Блэк приедет, — добавила она, внимательно наблюдая за его реакцией. — С ней-то ты, наверное, захочешь встретиться.       Джеймс взметнул на нее взгляд, в один момент заволновавшись.       Блэк и Эванс были подружками. Самые популярные девочки в школе. Зеленоглазая и рыжеволосая Лили и сероглазая брюнетка Лира. Не только красавицы, но и одни из первых учениц. Лили, к тому же, была капитаном их сборной по квиддичу и играла на позиции охотника.       Они были полными противоположностями, как внешне, так и по характеру.       Лили всегда носила джинсы в обтяжку или короткие юбки, дополняя это весьма открытыми майками с яркими рисунками и эмблемами рок групп. Она носила ботинки на толстой подошве, чересчур громко говорила и даже иногда курила! Она постоянно подбивала своих подружек прогуливать занятия, а кто нанес школе больше увечий: она или Пивз, еще подумать надо. А уж как она любила выделываться на поле, попусту рискуя, — уму непостижимо. Но, как бы Джеймсу ни нравилась она и ее кричаще-аморальный облик, он не мог не признать — Эванс весьма талантлива. Преподаватели на нее нарадоваться не могли и пророчили ей большое будущее, если она направит свои таланты в мирное русло. Но Эванс направляла их на гулянки и развал школы, и трудилась, разве что, только на поле для квиддича.       А вот Лира была другой. Лира была более спокойной и сдержанной, хотя Джеймс часто замечал, как в глубине ее глаз адское пламя плещется. Она всегда ходила с неизменной легкой улыбочкой на губах и со вкусом одевалась в красивые платья. У нее были густые, вьющиеся волосы черного цвета, которые привлекали ничуть не меньше внимания, чем огненная грива ее подруги.       Она изящным движением откидывала длинную челку со лба и кокетливо опускала черные, пушистые ресницы. У Джеймса при этом внутри все дрожать начинало.       А еще она заливисто смеялась, будто звон колокольчиков проходил. И иногда она играла на фортепиано, которое стояло в их общей гостиной. Джеймс обожал эти моменты.       Она была из настоящей аристократической семьи и должна была учиться на Слизерине. Джеймс помнил, как в первые дни сентября их первого курса мадам Вальбурга Блэк прислала громовещатель своей дочери. Эванс тогда подпалила и уничтожила этот конверт, едва мадам Блэк к оскорблениям перешла.       Джеймс не знал нюансов и тонкостей воспитания детей в таких семьях. Но когда на следующий год в Хогвартс поступил Регулус — младший брат Лиры и наследник древнейшего и благороднейшего рода Блэк, он с большим презрением отнесся к одноклассникам Лиры и, главное, к ее подружке Лили — Эвансы были известными «предателями крови», что бы это ни значило. После этого Эванс при каждой удобной возможности задирала Регулуса и всех слизеринцев заодно. Но Регулусу доставалось больше всех. И чем старше они становились, тем изощреннее были издевки, вплоть до того, что на нем в один миг исчезала абсолютно вся одежда. Регулус в долгу не оставался, посылая проклятья в ответ и совсем не по-аристократически кричал: «Я тя прикончу, Эванс!».       Как говорили преподаватели, еще никогда эти два факультета не находились в таком остром состоянии войны. И все из-за Эванс!              А сколько мужских сердец они разбили — не счесть.       Джеймс и сам попал в сети одной из них. Он влюбился в Лиру еще на четвертом курсе.       Он не помнил, в какой именно момент это случилось. Возможно, когда их поставили в пару на Зельях. У него тогда весь урок руки дрожали под внимательным взором глубоких серых глаз. А стоило увидеть ее улыбочку, в жар бросало. Прошло почти два года, а он все еще помнит, как она склонилась к его уху и прошептала: «Ты так очаровательно краснеешь, Поттер». У него в тот момент всё сдавило в штанах, по позвоночнику словно разряд тока пустили. У него дрогнула рука и он вылил в зелье целый пузырек жабьей слизи. Последовал взрыв и неделя отработок.       Но именно тогда он понял, что в их компании вовсе не Эванс заводила, а Блэк. Он стал чаще за ними наблюдать и замечать, как Блэк, точно также, склонялась к уху Эванс и шептала ей что-то, после чего Эванс срывала уроки, нападала на слизеринцев и сбегала в Хогсмид посреди ночи.              — Эй, Поттер? Ты меня слышишь? — Эванс помахала рукой перед его лицом, недовольно цокнув языком. — Опять о своей Лире размечтался? Выглядишь, как блаженный, — с презрением усмехнулась она, развернулась, встала рядом и пошла с ним в ногу.       Джеймсу всегда казалось странным, почему вдруг Эванс начала донимать его своим вниманием. Ей хватало ухажеров, но она почему-то всегда досаждала ему.       А ведь она знает, что он неравнодушен к Лире. Правда, у них так ничего и не вышло. Да Джеймс и не пытался. Он не представлял, как сможет подойти к ней и хотя бы позвать гулять. Они с Лирой были в разных иерархиях. Он — обычный маглорожденный парень, ничем не приметный. А она одна из первых красавиц школы, да еще и принадлежит к древнему аристократическому роду. Она всегда ходила с такой невозмутимостью и железобетонной уверенностью в своей неотразимости, что Джеймс и не представлял, как к ней можно подступиться. Такая девушка даже и не взглянет в его сторону.       Джеймс никогда никому не говорил о своих чувствах к Лире, даже своему приятелю Ремусу. И вообще старался этого не показывать, лишь любовался ею издалека. Но Эванс об этом знала. Она видела, как он смотрит на Лиру, и всегда на это многозначительно усмехалась.       Он старался отпустить свои чувства к Блэк и смириться с тем, что ничего между ними не будет, как неожиданно за ним начала увиваться Эванс. Всё началось год назад, в конце пятого курса, когда посреди обеда в Большом зале она во всеуслышание позвала его в Хогсмид. Джеймс тогда залился бордовой краской и пулей вылетел из зала.       Он и сам не знал, что его так смутило. Может быть, он испугался о том, что подумают люди — как же это так, чтобы девушка парня на свидание звала! В его консервативный мир подобное совсем не укладывалось. А может быть, он испугался, что об этом подумает один конкретный человек — Лира. Но ей, кажется, было абсолютно плевать. Она в тот момент ела клубничный пудинг и строила глазки какому-то когтевранцу.       После этого Эванс его целое лето письмами донимала. Отвечал он исключительно из вежливости.       Но что удивительно, после возвращения в школу, не только Эванс стала на него внимание обращать, но и Блэк. Она, конечно, не преследовала и не зажимала его в темных коридорах, как это делала Эванс, но она стала замечать его. Или же это было только потому, что ее подруга проходу ему не дает? Но Джеймс временами ловил на себе ее взгляд.       Ремус его всегда спрашивал, почему он не хочет сходить на свидание с Лили. А Джеймс и сам ответ толком не знал. Возможно, он все еще был неравнодушен к Лире, и обманывать Лили ему не хотелось. Но в тоже время, в груди что-то переворачивалось, стоило ему встретиться взглядом с изумрудными глазами. Наверное, его пугал напор Лили. Ведь Джеймсу было абсолютно чуждо подобное поведение.              — Моя Лили, вот ты где, — мелодичный голос по другую руку от Джеймса заставил сердце остановиться на секунду. — Сразу надо было догадаться, что ты с Поттером.       Джеймс скосил глаза на нее. Лира была очень миниатюрной и тонкой, и едва доставала ему до подбородка. Это Лили была высокой, со стройной подтянутой фигурой и женственными изгибами, которые она всегда подчеркивала.       — О, Лира, — Эванс широко улыбнулась своей подружке. — А я как раз зову нашего Джейми на летние каникулы.       — И как успехи? — усмехнулась она.       — Пока что оказывает сопротивление, — ответила Эванс так, словно Джеймса тут и не было.       — А ты ему скажи, что в фамильной библиотеке Эвансов он любую книжку посмотреть сможет, он сразу согласится, — подсказала Лира, выглядывая через него и глядя на Лили. — Или скажи, что он сможет потрогать статую Годрика!       — Он может потрогать кое-что поинтереснее, — сказала Лили и в следующую секунду они с Лирой рассмеялись, пока Джеймс отчаянно краснел.       — Я сейчас с вас баллы сниму, — отчеканил Джеймс, поправляя свой значок старосты на мантии, но вызвал только больше смеха. Джеймса всегда раздражало их неуважительное отношение к старостам, но поделать с этим никогда ничего не мог.       — Ты с нас что-нибудь другое сними, — промурлыкала Лили ему в самое ухо, наклоняясь слишком близко.       — Господь с вами, — прошептал Джеймс, прикрывая глаза и стараясь унять ускорившееся сердцебиение.       — Ладно, Лили, хватит смущать его, — произнесла Лира, с весельем в глазах глядя на него. — Смотри, какой красный. У него давление, наверное, поднялось, — с притворной озабоченностью добавила она.       — Или что-то другое поднялось? — предположила Лили, продолжая говорить в непосредственной близости от него. А руку с его плеча переместила на поясницу, от чего он сразу шарахнулся в сторону.       — Немедленно перестаньте, — строго сказал Джеймс. — Иначе… иначе…       — А иначе что? — спросила Лили, закусив губу и обежав взглядом его лицо.       — Девушки не должны себя так вести, — выпалил он.       — Полностью согласна, — закивала головой Лира. — И вообще, я к вам с предложением пришла, — произнесла она, взмахнув ресницами и устремив на Джеймса долгий взгляд. А он и рад был отвернуться от горящего взора Лили, радуясь, что Лира их прервала. — Приезжайте ко мне на каникулах. Вы оба.       — А что? Мне нравится идея! — воскликнула Эванс, закинув руку на плечо Джеймса. — Что скажешь, Джейми?       Нахмурившись, Джеймс скинул с себя ее руку, осуждающе на нее посмотрев, и взглянул на Лиру.       — Не думаю, что твои родители будут рады мне.       — Их не будет почти весь июль! — радостно ответила Лира. — Так что никаких проблем. Можете гостить у меня хоть весь месяц!       — А твой брат? — с сомнением произнес Джеймс, припоминая, с каким отвращением Регулус отзывался о «поганых грязнокровках».       — Если тебя будет обижать Рег, — Лили вновь закинула ему руку на плечо, привлекая его внимание, — я этому маленькому гаденышу зад надеру.       Джеймс ошарашено смотрел в ее зеленые искрящиеся глаза, в которых была смесь уверенности и неописуемого задора, чувствуя, как внутри него что-то плавиться начинает. В себя его привел звонкий смех Лиры, которую явно развеселил его обалделый вид.       Он тут же прокашлялся и сказал с небрежностью:       — Нужна мне твоя защита. Я и сам справлюсь.       — Это расценивать, как — да? — улыбнулась Лира.       — М… да? Что? — растерялся Джеймс, сталкиваясь с ее взглядом, в глубине которого вспышки мерцали. Она медленно опустила ресницы и повела плечиком, сбрасывая с него прядь блестящих черных волос.       Он чувствовал себя полностью окруженным, словно меж двух огней. С одной стороны шла Лили, которая без конца его касалась, заставляя его вздрагивать от каждого прикосновения. С другой стороны шла Лира, которая откровенно строила ему глазки. Джеймс знал, что для нее это обычное дело и никакого смысла эти заигрывания в себе не несут, но у него все равно дыхание перехватывало.       — Ты приедешь в гости на каникулах? — уточнила Лира, вздернув подбородком и откинув челку со лба.       — Да, приеду, — согласился он, заворожено глядя на ее лицо. Приехать к ней в гости ему очень хотелось. Хотелось не только увидеть, как живут аристократы и древние волшебные семьи, хотелось провести хотя бы несколько дней каникул с Лирой.       Едва он согласился, пожалел об этом — что скажет его отец? Ему явно не понравится, что Джеймс едет в гости к девушке, это неприлично. Но отказываться не спешил. Уж слишком велик был соблазн.       — Вот и замечательно! — просияла Лира. — Я напишу письмо с точной датой, — сказала она напоследок и, не прощаясь, свернула в коридор, ведущий к башне Когтеврана.       — Слюни подбери, рогатый, — недовольно проворчала Лили.       Джеймс тут же нацепил на себя оскорбленный вид.       — Почему это рогатый?!       — У нее же Белби есть, — усмехнулась Лили, кивнув в сторону, в которой скрылась Лира.       Он только скривил губы в ответ. Дамокл Белби — звезда зельеварения. Он был на год старше их и заканчивал Хогвартс. Говорили, ему предоставили грант в Британской Академии Зельеварения за то, что он создал волчье противоядие — настоящий прорыв в науке.       И он действительно встречался с Лирой.       — Так значит, это Белби рогатый, раз Лира зовет меня в гости, — сказал Джеймс и, чуть погодя, добавил с волнением в голосе: — А его Лира тоже приглашает?       Лили выжидательно на него посмотрела, расплываясь в улыбке и наслаждаясь его волнением.       — Нет, — ответила она, наконец, а Джеймс незаметно выдохнул. — Дамоклу учиться надо, готовиться к поступлению, — с презрением добавила она, кривляясь и явно пародируя Дамокла.       — И что в этом плохого?       — Уж для тебя-то точно ничего плохого, — многозначительно ответила Лили, бросив на него мимолетный грустный взгляд.       — Не понял?       — Забей, Поттер, — усмехнулась она, вновь взглянув с былым весельем.       Они остановились возле библиотеки. Лили, перегородив ему путь и навалившись спиной на дверь, окинула его взглядом.       — Поедем завтра в одном купе?       — Нет. Мне нужно будет патрулировать вагоны, — ответил Джеймс, терпеливо ожидая, когда она освободит дорогу.       Эванс закатила глаза и скорчила гримасу.       — Ну и тоска! Но ты заходи к нам, — насмешливо добавила она, — у нас будет сливочное пиво и Лира в летнем платье.       — Не интересует, спасибо, — с холодом в голосе ответил Джеймс.       — Уж надеюсь.       Они испытующе смотрели друг другу в глаза. Но первый, как и всегда, сдался Джеймс. Опустив глаза, он не удержался и скользнул взглядом по ней, на секунду задержавшись на глубоком декольте футболки, и следом отметив, что ее юбка сегодня короче обычного. Ну, правильно, грех прятать такие длинные ноги.       Эванс, заметив его взгляд, расползлась в широкой улыбке, а Джеймс чувствовал, что вновь начинает краснеть. Он поправил очки, не зная, куда спрятать свой взгляд из-под ее нахального взора.       — Ну и придурок же ты, Поттер, — прошептала Эванс.       Джеймс поднял на нее возмущенный взгляд, но ответить ничего не успел. Она отстранилась от двери, сделала шаг, что их разделял, и, обхватив его голову одной рукой, прижалась к его губам легким поцелуем.       Это длилось всего мгновение. Мгновение, когда у него учебники из рук посыпались. Мгновение, когда сердце биться перестало. Мгновение, когда он на своих губах ощущал мягкие губы Лили, от которых так приятно пахло яблоками и медом.       Она, всё также неожиданно, отстранилась от него и взглянула в глаза. Широко улыбнувшись, как ни в чем не бывало, она произнесла:       — Увидимся, Джейми.       Проводив ее изумленным взглядом, Джеймс стал собирать учебники.       Сердце в груди все еще не билось, а на губах все еще был ее привкус.              Что ж, впереди будет несколько дней в обществе Лиры, Лили и Регулуса. И как только Джеймс согласился на эту сомнительную компанию?! И что теперь между ним и Лили? А как же Лира?       Может, пока не поздно, еще есть шанс отказаться?