Фокус, вышедший из-под контроля

— Опа! Бестужев, чуть подвыпивши, вспомнил один старый фокус, только его выполнение, не под силу каждому, держит на актуальности. Все с интересом смотрят на эту картину, как Миша опускает бокал на тарелку, и, слегка удивившись, как ничего не разлилось (зная, что Миша не особо ловок в подобных трюках). Кажется, один Серёжа подмечает, как у Миши еле заметно, трясутся руки. — Кондратий Фёдорович, прошу! Трубецкой что-то говорит на ухо, только Муравьёв его не слышит, сосредоточив внимание на Мише; как он изящно сел на стул, делая вид, что не смотрит боковым зрением на Муравьева, проверить, смотрит или нет. — А почему вино не выливается? Серёжа прикидывается дурачком. Можно подумать, он не помнит, что сам показывал этот фокус Бестужеву. — Магия, — Миша кивает, — колдовство. Бестужев быстро отворачивается. То ли от стыда, подумая о разоблачении фокуса, то ли засмущался от изучающего взгляда Муравьёва (ему хочется думать, что второе). Пестель, тем временем, расхаживает по комнате, по грации напоминая кошку, — Сережа видел подобное животное у Бельской. Такая же гордая и загадочная, как Павел Иванович, — внимательно рассматривает бокал, будто пытаясь найти подвох. Мужчина не спешил проверить фокус, это ему так, еда для размышления. Рылеев, опьянев сегодня как никогда, вёл внутреннюю войну: хотелось встать, показать своё мастерство, похвастаться Трубецкому, который все молчит, а при последней встрече, вообще сказал, что Кондратию нужно действовать более оперативно, чем писать стишки, да расхаживать по всяким клубам. Он тогда знатно оскорбился, только по своей натуре не мог долго держать обиду, и вновь пригласил наглеца в дом; второе - если он встанет, голова быстро раскружится, и он быстрее дом разрушит, чем злополучный бокал на лоб поставит. Да, Кондратий знает секрет фокуса, бывали случаи повидать в клубах, только никто не увенчался успехом, либо разливая на себя, либо приходилось вытирать пол сухой тряпкой. Кондратий остался сидеть на месте, грустно вздыхая, глядя на легкоразбиваемый предмет, и так влетит от жены за сервиз, подаренный на свадьбу, что так весело разбил Пестель. Трубецкой с ожиданием поглядел на подполковника, что скажет на его мнение, которое мучило долгое время. Нет, чтобы ответить Сергею, дать волю Рылееву, убедить, что ничего не случится плохого от веселья, остановить наконец Пестеля, который скоро просверлит взгляд в сервизе, но вместо всех обязательств, Серёжа сам подошёл к Мише, который завидел, хотел пойти в другое место, но Муравьёв всего лишь приложил лоб к бокалу. Миша уголками губ улыбнулся от предвзятости к поведению Серёжи, переместился, чтоб вино на него не попало, в случае провала; Рылеев ушёл в депрессию. Несмотря на друзей, всем интересно наблюдать. Пестель не может себя сдерживать, представляя, как алкоголь выльется на красивый мундир Серёжи, отходит, прикрывая рот от смешков. Бокал удачно стоит на лице. Трубецкой хмыкнул. Зачем весь цирк? Похвалиться, наученному трюку? Слишком по-детски для серьезного Муравьёва. И вот Серёжа уже пьёт из него. Комната залилась аплодисментами. — Я всегда знал, что нашего Серёжку ничто не сломит, — все хихикает Пестель, убирая тарелку куда подальше. Серёжа переводит взгляд на Мишу. Тот сластится зелёным виноградом, без косточек. Бестужев внимательно поглядывает на Серёжу, закидывая, кажется, виноградину пятую, в рот. Муравьёв встрял, понимая, как это выглядит горячо. Осознание приходит тогда, когда Пестель отзывает, загадочно улыбаясь. Серёжа стряхивает головой, отгоняя ненужные мысли. Миша, заметив, ухмыляется и отворачивается от него, разговаривая с Рылеевым. «Играться вздумал, ну-ну» На улице стоит прохладная погода, даже холодная. Дождь, бьющий по подоконнику, словно по барабану, проникал за шиворот и скатывался по горячей спине, как мороженое по оголенному нерву зуба; на асфальте небольшие лужицы, которые дополняются водой и тот самый запах после дождя, вдыхая, на секунды принимаешь беззаботное состояние. Общество ещё не расходилось, а наоборот, возникли вопросы, не имеющие отлагательств (Кондратий, ты любишь больше жену или стихи?) Муравьёв вышел подышать воздухом, но получилось другое. Ненастный день навевает тоскливость. Долго не мог простоять, он достал завалявшуюся сигарету из кармана и, раздавшийся щелчок, зажег. Серёжа по жизни не был курящим человеком и не стремился им стать, но со службой все пошло наперекосяк. Все детские «я никогда это не буду делать» остались в детстве. Нет, конечно, надо иметь рамки, хотя бы для своего здоровья, только нервы не выдерживают. Дверь отворилась с тяжким скрипом (Кондратий, сколько раз просить смазать?), выпуская нового человека. Муравьёв быстро потушил. Сергей обернулся. Это Миша. Раздетый, без зонтика. (Муравьев не замечал, что при Мише включается режим няньки) — Все нормально? Доводить, а потом спрашивать дела, было вполне в духе Миши. Жалко последнюю сигарету, что размазалась по подошве от испуга. — Нормально. — По голосу видно. — Опять пришёл доводить? — Опять? Серёжа внутри дал себе по лицу. — Да, твоё поведение в зале недопустимо. Миша удивился. Чуть не раскрыв рот от негодования, как в нём что-то щёлкнуло. — То есть, тебе не понравилось? Тут пришло время удивляться Серёже. Тот слишком нагло себя ведёт. — Намекаешь на ориентацию? Бестужев рассмеялся. — По-моему, это тебя гложет, раз решил об этом поговорить. Муравьёв задыхается от дерзости от Миши. Явно нарывается. — Я бы на твоем месте помалкивал. — А то что? Ответ пришёл быстро, будто Миша знал заранее про вопрос. Сам он отошёл от косяка и выпрямился. Оленьими глазами уставился на Серёжу. Подполковник не ожидал такого ответа, думая, у того возьмёт стыд и извинится. Как видите, этого не произошло. Миша стал подходить, не отрывая зрительного контакта и, подойдя достаточно близко, поцеловал. Серёжа опешил и несколько секунд не двигался. Миша, пользуясь ситуацией, поддался Муравьёву, проникая дальше. Губы Миши манящие, так и тащит согрешать дела; поцелуй вышел сладким и требующим продолжения. Видимо, смазка сегодня понадобится не только для двери Рылеева.