***
Наверное, кто-то из телохранителей подумает, что искать что-то магической природы надо там, где этой магией фонило — в семейном хранилище, — но Безумец размышлял иначе. Мужчина предположил, что под место заточения похищенных выделили закрытую область катакомб, в которую было бы удобно попадать прямо из дома по несколько раз на дню. А хранилище хоть и самое защищённое место в доме, но с точки зрения необходимости в частом проходе неэффективно. Вряд ли бы даже самый параноидальный магистр хотел каждый раз деактивировать огромное количество защитных артефактов и ловушек, когда ему вновь понадобится повидать пленника. Скорее он выберет какой-нибудь неприметный проход, через который ему самому будет удобно ходить без лишней мороки. Именно этот проход и искал сновидец, торопливо обходя подвальные помещения и опираясь на направление, в котором, ему казалось, находится похищенный мальчик. Так однажды он забрёл в винный погреб. Прохладное тёмное помещение оказалось большим. Безумец не без ухмылки отметил, куда в том числе ушли казённые деньги: вина хранились здесь до соблазна дорогие. Так же магу бросилось в глаза, что тупиковая комната выглядит слишком уж чистой для помещения, в которое по идее изредка должны спускаться лишь слуги за вином для хозяев. И пусть этой странности можно было найти разумное объяснение, но Безумец уже точно был уверен в своих подозрениях, поскольку именно здесь начал особо нервничать следующий за ними Анодат. Точнее внешне он держал всю ту же магистерскую надменную мину, но сновидец чувствовал, как заволновалась над магом Завеса. Кажется, он из последних сил держался, чтобы не призвать атакующее заклинание. Уж не потому ли, что вторженцы найдут правду быстрее, чем прибудут силы архонта, которые должны были разобраться с якобы произволом генерала? И волновался магистр не зря. Спустя несколько минут главный зачинщик этих поисков уже остановился в тёмном углу, напротив конкретной стены. Снова мужчина, слишком сильно уж ушедший в заумные раздумья, стал выглядеть комично, когда стоял и столь серьёзно смотрел на непримечательную стену. Но самого Безумца свой вид со стороны не волновал: он был полностью завлечён своей находкой и радовался ей. Вскоре, положив руку на каменную стену, хромой маг улыбнулся. Безумец знал множество способов организации потайных ходов от банального шкафа, закрывающего дыру, и до хитроумных механизмов сродни гномским. Но на этот раз он наткнулся на магическую иллюзию прямиком из Элвенана. В начале своего путешествия по новому миру мужчине уже встречались в чудом обнаруженном эльфийском хранилище древние способы защиты, из-за которых сопровождающая его долийка чуть не улетела в пропасть от своей жадности. Пусть то, что он сейчас видел, и близко не сравнится с той самой хитрой лестницей, а уж тем более с иллюзиями времён расцвета эльфийской империи, но иллюзорная стена всё равно представляла интерес. Что ж магистр оказался не совсем бездарен. Хотя, конечно, эту технологию Анодат не воссоздал с нуля по древним манускриптам, а всего лишь действовал согласно записям своего предка. Под свежими руническими рисунками мужчина разглядел следы от старых рун, которые чертил когда-то давно воистину талантливый исследователь, сумевший понять какую-то часть великого иллюзорного искусства. Безумец испытал гордость за своего единомышленника и укол профессиональной ревности, поскольку ему в своё время так и не удалось разобраться в этой эльфийской технологии. И хотя хромой маг не умел создавать такие заклинания, но обнаруживать и разрушать — вполне. Тем более это же не настоящая эльфийская иллюзия, а просто людская подделка, созданная по известным ему законам маги. Так что, когда сновидец закончил любование, с его руки сорвалось заклинание холода, которое мигом заволокло всю фальшивую стену. Когда иллюзия была схвачена коркой льда, хватило одного удара набалдашником трости, чтобы стена крошкой осыпалась под ноги умному магу, явив всем коридор в неизведанную ранее область катакомб. Оборачиваться Безумец не стал, поскольку и так был уверен, что с его стороны многие оказались удивлены, в том числе и сам командир, поскольку едва ли кто-то из них вообще встречал подобную магию. Несмотря на своё вроде бы отстранённое изучение очередной заумности Безумец всё равно очень внимательно следил за окружением, не хуже Вирена понимая, что если правда вскроется, от них постараются избавиться. От него, главного умника, в первую очередь. И это произошло. Стоило фальшивой стене рухнуть, как в ту же секунду в сновидца влетает пугающий белый шар из смеси молний, огня и голой энергии гнева. Точнее влететь и испепелить в прах он должен был по задумке заклинателя, на деле же шар врезался в моментально воздвигнутую защитную магическую стену и разлетелся яркой вспышкой изначальной энергии. Лёгкий порыв ветра от вспышки лишь колыхнул полы мантии и длинные волосы древнего мага. С этого момента должна была завязаться потасовка. Безумец обернулся, чтобы в ней поучаствовать и поскорее прекратить бессмысленные попытки магистра им помешать. Но его участия не потребовалось, поскольку сражения вообще не было. Пока один маг разбирался с пущенным в его сторону смертельным заклинанием, второй — воспользовался тем, что атаковали не его. Вирен среагировал молниеносно, не стал размениваться на иллюзию честного поединка или тому подобное, а тут же рывков подскочил к уже точно, по его мнению, похитителю и со всей скопившейся ненавистью врезал (именно врезал, а не ударил) по лицу. Даже сомневаться не приходится, что этот удар от тренированного вояки сразу отправил Анодата в бессознательное состояние на пол. Безумцу хотелось посмеяться от увиденного. Казалось бы, магистр заручился помощью демона, стал сильнее, а рядом были его телохранители, но хватило одного единственного грубого удара, чтобы вся его «могущественность» оказалась на полу. Однако улыбка так и не появилась, а сновидец поспешил отвернуться от напоминания, что одна его ошибка, один слишком близко подпущенный к себе противник и из-за физической слабости один похожий удар способен низвести десятилетия, которые он потратил на накопление знаний и сил. Даже шрам на губе заныл, хотя давно уже зарос и сохранился лишь в очертаниях. Телохранители не спешили отстаивать честь своего хозяина. Во-первых, они не хотели ещё больше гневить магистра-командующего, а, во-вторых, они правильно оценили свои силы против двух сильнейших магов и тренированных армейцев. Так что солдаты только обступили нанимателя, чтобы его не убили, но больше никаких действий не предпринимали. Вторженцам этого было достаточно. Убедившись, что ситуация под контролем и хромому магу не нужна помощь после внезапной атаки на него, лорд Вирен начал раздавать команды. Местным солдатам он приказ унести хозяина наверх и там дожидаться прибытия «помощи» от архонта. Телохранители против не были и даже поспешили такой приказ исполнить, желая оставаться в стороне от всех этих магистерских разборок. Своим солдатам командир приказал оцепить погреб и до его распоряжения никого не впускать и не выпускать. Сам же мужчина направился к открывшемуся проходу. Вирен очень серьёзно отнёсся к прошлым словам сновидца о вероятном предателе в доме, поэтому с собой позволил идти только ему.***
Несмотря на то, что пока они не добились окончательного успеха в поисках, вниз по потаённому ходу они спускались победителями. После, без преувеличений, тяжелейшего дня двум магам просто хотелось чувствовать, что они уже близки к победе. Безумцу в том числе хотелось поскорее подтвердить, что он всё сделал правильно, не допустил ошибку в расчётах и обвинении. В противном случае удар бы по собственной гордости был бы даже сильнее, наверное, чем удар по репутации магистра. Спускались по тайным катакомбам они недолго и вскоре наткнулись на две дороги, в результате чего разделились. Вирен умчался в ту сторону, где чудились чужие голоса стражников, есть вероятность, приставленных охранять похищенного ребёнка. Безумец его останавливать и призывать к осторожности не стал и идти следом — тоже. Если магистр не справится с охраной или попадёт в ловушку, ну что ж, его проблемы, надо было быть сдержаннее — такая бездумная спешка быстрее спасти сына не поможет. Сам же сновидец, поддаваясь своему восприятию, пошёл по другой дороге. В этом месте хромой маг наконец-то смог разобраться в хаосе энергии, что был в Тени. Отделил ложные эманации, которых создавали экранирующие амулеты, расположенные на территории других знатных жителей Империи, в их хранилищах, и огромное множество других магических творений. Тогда Безумец наконец-то мог сказать, сколько амулетов-экранов или заклинаний, схожего принципа действия, использовало это семейство, чтобы скрыть от посторонних след похищенных магов. И такое количество вызывало любопытство. В Круге ему сказали, что пропадали (теперь известно, что их похищали) только молодые маги, а, значит, для таких мер предосторожности просто не было причин. Тогда сновидец сделал предположение, что все эти экранирующие заклинания сдерживают следы ауры кого-то другого, посильнее магов вроде похищенного сына магистра. Анодат, однозначно, задумал что-то крупное. И сейчас Безумец шёл, как ему казалось, как раз в сторону этого крупного. Гуляя по катакомбам этого семейства, Безумец ловил себя на мысли, что логика расположения помещений схожа с тем, что он видел в доме Вирена. Видимо, подвалы двух семейств наиболее активно использовались в одну и ту же эпоху. Следовательно, здесь также должна быть комната для ритуалов и жертвоприношений, а также тюремные помещения, в которых будущую жертву и держали. Именно помещений этого типа мужчина не досчитался во время поиска, поэтому предположил, что тайный ход к ним и вёл. Похищенного мальчика отвели туда, где исконно были созданы все условия, чтобы о несчастных заключённых никто и никогда не узнал и не услышал, а вот для самой важной цели выделили целое ритуальное помещение. В своих догадках маг скоро убедится, но до этого его блуждание по древнему коридору было прервано, когда перед входом он обнаружил защитные стихийные мины. Наступишь в такую, и в лучшем случае без ноги останешься, а в худшем — вспыхнешь словно свечка. Чтобы обезвредить рисованные рунами мины и прочистить себе путь вперёд, хоть и понадобилось время, но особых трудностей не составило. Даже хорошо, что сюда пошёл он один, а то бы его наниматель с лёгкостью мог в такую ловушку попасть: уж слишком хитроумно она была создана. Кажется, Анодат использовал все свои знания, чтобы не позволить пройти дальше постороннему и не увидеть главный секрет. Конечно, в совокупности все эти факты очень заинтриговали сомниари, и ему не терпелось поскорее пробиться вперёд, чтобы первым увидеть правду. Как оказалось, хитроумные руны были единственным средством защиты. Хозяин сюда даже собственных телохранителей не допустил. Так что, когда с защитой было покончено, Безумец наконец-то вошёл в просторное помещение. И… да, он угадал, это действительно было ритуальное помещение, с каменным постаментом посередине, которое так же, как и в доме Вирена, не использовалось, наверное, со времён Первого Мора. Хотя сейчас здесь находились не только паутина и пыль, и комната, можно сказать, как раз-таки использовалась по назначению. Безумец нашёл все ответы на свои вопросы, когда увидел, кого здесь запрятали за множеством амулетов и защитных рун. В темноте и холоде комнаты на том самом алтаре лежал обнажённый молодой маг, у которого отсутствовали руки по предплечье. Вот, значит, кем пожертвовали, чтобы магистр выжил. Но это ещё не всё. Подойдя к бесчувственному телу, Безумец присмотрелся. Этот парень знаком ему не был, но с установлением личности у мужчины проблем не составило. Теперь понятно, зачем нужно столько скрывающих заклинаний — да в Тени от силы парня прямо-таки разит! Совершенно точно: перед ним маг ему подобный, сновидец. А ныне в Тевинтере был лишь один сомниари, что прибыл на обучение из Киркволла и который не так давно, по официальной версии, свалился с моста и утонул. Не утонул. Оказалось, что всё было подстроено и под видом несчастного случая его похитили, чтобы им пожертвовать на благо магистра. Безумец вздохнул от досады. Умный ход со стороны Анодата, поскольку лучшего донора и представить нельзя. Только вот отдать жизнь сновидца ради жизни очередного чванливого отпрыска магистерской семьи… Мужчине казалось это диким и неправильным. Но ничего не поделать, так Тевинтер распорядился своим великим наследием. Мальчика уже не спасти. Безумец аккуратно коснулся тела жертвы. Тёплый, дышит. Но он не жив. Теперь носитель метки нашёл источник тех неконтролируемых сил, что нахлынули на него во время поисков в Тени. Как он правильно предположил ещё тогда, разум «источника» сломлен. И тот призыв о помощи был лишь последней просьбой умирающей личности, наконец, прекратить его страдания. Ведь умереть ему не дают, продолжая поддерживать тело с помощью восстановительных чар в виде рун, которые были вокруг него нарисованы, и лечебных зелий, пустые склянки от которых валялись под ногами. Но зачем ему поддерживают жизнь? Кажется, молодой сновидец магистру был уже и не нужен, но зато нужен демону, которого Безумец повстречал в Тени. Хитрый демон праздности захотел завладеть сновидцем и пошёл на сговор с магистром, которому как раз требовалась помощь хорошего знатока магии крови. Но так как существо из Тени оказалось слишком слабо, чтобы тягаться со своей жертвой напрямик, оно избрало путь бесконечных истязаний, пока маг не сдастся. И результат действий демона, почти добившегося успеха, Безумец мог наблюдать сейчас перед собой — ещё чуть-чуть и сновидец будет окончательно сломлен и станет одержимым. К чему тогда нужна история с подчинением и кражей молодых магов из города? Кажется, демон решил на них тренироваться. И сын командира ему был нужен, чтобы научить подчинять магов с куда более богатой магической родословной, когда он понял, что слабые маги из бедных семей ему уже бесполезны. И самое интересное, что демон преуспевал во всех своих задумках. Безумец не мог не дивиться, что обычный слабый демон в погоне за желанием завладеть сновидцем смог провернуть такие схемы, вступить в сговор с жителем недремлющего мира. Да не каждые Страх или Зависть способны на подобное, а они ведь на целые порядки могущественнее Праздности. Вместе с тем мужчина всё никак не мог определиться, кто в этой истории ему отвратен больше: демон, который всего лишь следовал своей природе, или недальновидный и легкомысленный магистр, из-за действий которого Минратос чуть не столкнулся с мощью одержимого сновидца. С такой знатью, сидящей у власти, Империи и враги не нужны. Древний маг вспомнил Феликса, сына магистра Гериона Алексиуса. Этот мальчонка стал олицетворением несправедливости, что творится в мире. Его голова была наполнена светлыми мыслями и идеями, глаза горели от решимости, а сердце хранило безграничную любовь к такой неидеальной, но всё же своей Родине. Он, умный образованный и талантливый, мог стать будущим Империи, а не очередным зазнавшимся магом, который не видит дальше собственного невежества. Но судьба не дала этому цветку раскрыться, уничтожив его. И теперь перед Безумцем лежал ещё один нераскрывшийся цветок. Если бы его потенциалом правильно распорядились, если бы помогли развить его способности… Да, возможно, этот юноша и не хранил в себе революционные идеи, но могла помочь его кровь. Хотя бы кровь. Уж не Тевинтеру, который всю свою историю занимался «разведением» магов, отбраковывая слабых и ненужных и сводя детей могущественных семей, рассказывать, насколько ценна кровь сновидцев. Но судьба не спасла и этого мальчика, позволив какой-то влиятельной бестолочи его безнаказанно похитить и использовать, словно материал, словно… incaensor. Безумец невольно вспомнил, как часто он становился предметом насмешек и осуждений из-за своего собственного нежелания служить Древним Богам. А почему он должен желать им служить? Если боги равнодушны к судьбам таких светлых личностей, но при этом всячески способствуют восхождению тех, чей путь устлан телами невиновных, вроде самого Безумца, Старшего или любого другого магистра, то зачем такие боги вообще нужны? Это касается как богов-драконов, так и Создателя, который не сберёг свою самую верную подданную — Верховную Жрицу — и ещё несколько тысяч святых, отчаявшихся и невиновных, что пришли на Конклав в надежде, что получится остановить кровавую безумную войну между храмовниками и магами… Прервать тяжесть своих дум Безумца заставили раздавшиеся шаги чуть ли не бегущего сюда магистра. Похоже, его также ждал успех в поисках. Хромой маг в этом убедился, когда Вирен наконец-то оказался в помещении, держа своего сына на руках. Мужчина так спешил отыскать «напарника», чтобы тот поскорее помог мальчику, ныне всё ещё пребывавшему в бессознательном состоянии, что даже запыхался. Только когда сновидец был найден, Вирен позволил себе остановиться и вспомнить, что он тут самый великий магистр-альтус, поэтому тут же поспешил спрятать растерянность и страх за состояние сына за маской грозности и высокомерия. Безумец, оценил командира, увидел кровь на его доспехах и посохе и сделал вывод, что в тюремных камерах он вдоволь отыгрался на представленных к мальчику солдатах, которые никак не ожидали, что к ним ураганом залетит разъярённый магистр. — Что это ещё такое? — хмыкнул Вирен, когда подошёл к алтарю и увидел странного юнца без рук. — Это то самое доказательство, что господин Анодат прибегнул к магии крови и помогал призванному демону завладеть сновидцем. Довольный оскал магистра прекрасно описал, насколько же огласка этого «доказательства» ударит по виновнику. Несмотря на все недавние заслуги Анодата даже архонт не посмеет закрыть глаза на такие факты. Официальное клеймо «малефикара» и так является сильнейшим ударом по репутации даже в Империи, а тут ещё обвинение в организации опаснейшей диверсии, когда страна и так находится в военном положении, в кризисе и хаосе. Несомненно, за подобное магистру светит казнь. Впрочем, погреться на лаврах победителя, раскрывшего террористический замысел изменщика родины, лорд Вирен успеет позже. А пока что нужно было спасти собственного сына. — Что с ним? Ты говорил, что твоя защита выдержит и мы успеем! — воскликнул командир, не заимев успеха в попытках привести сына в чувства. — И я вас не обманул, лорд Вирен. Разве вы видите перед собой изуродованное тело одержимого? Магистру такой задорный тон не понравился, он пуще нахмурился. Но Безумца особо и не заботило мнение нанимателя, он пребывал в приподнятом настроении, поскольку смог удачно завершить самую сложную часть сегодняшней поисковой операции — собственно, сам поиск. Теперь, как он считал, дело осталось за малым. — Ваш сын не одержим, но в данный момент в Тени он продолжает борьбу за свой разум с демоном. — Что за демон? — Демон праздности. Вирен даже обрадовался, что им попалась слабая теневая сущность. — На вашем месте я бы не считал это поводом для радости. Вопреки своей слабости, этот демон упрямее и хитрее даже некоторых демонов гордыни. Необходимо окончательное уничтожение существа, иначе угроза как для вашего сына, так и для города останется. — Раз сейчас он выдал себя и близко к Завесе, значит, мы можем его убить, воспользовавшись связью с моим сыном? — В качестве одного из решений — можем. — Так выполняй! — Если использовать столь грубое решение и убить демона без предварительной подготовки, то с его смертью оборвётся связь мальчика не только с ним, но и с Тенью, в результате чего ваш сын станет усмирённым. Лорд Вирен, вы уверены, что хотите именно этого? — Безумцу не понравилось, что магистр, едва сведущий в магической науке, смеет ещё что-то приказывать, из-за чего ответил он очень грубо. Подействовало. Слова о возможном усмирении своего наследника мигом поубавили пылкость магистра, и тот даже притих. Ссориться с тем, от кого зависело, вернётся ли его сын в реальный мир живым и неусмирённым, Вирену тут же расхотелось. — Что ты предлагаешь? — уже гораздо покорнее произнёс мужчина. Безумец был доволен, что снова командует спасением ребёнка. Забыв о споре, маг подошёл к смирно лежащему на руках отца мальчику, положил руку ему на голову и сосредоточился на изучении его состояния, чтобы точно не ошибиться со способом спасения. То, что маг опять бессмысленно, как ему казалось, тянет время, Вирену не нравилось, но сейчас он предпочёл молчаливо ожидать, чем спорить и мешать. Есть ли смысл вообще спорить с тем, кто смог отыскать в огромном городе магов одного маленького мага и так точно указать на виновника? Лорд и поныне не понимал, как безродный смог всё это провернуть. Впрочем, подивится и всё обдумает он тоже как-нибудь потом, когда любой причастный к похищению будет публично повешен, а его сын живым и здоровым вернётся домой. — К счастью, демон пока не догадывается о нашем присутствии — мы можем застать его врасплох, — спустя какое-то время сновидец вышел из транса и сообщил итоги своих наблюдений. — Ты про ритуал, который позволяет войти в Тень и сразиться с демоном на его территории? Так для его исполнения нужен с десяток магов! — возмутился Вирен, проявив всё-таки некоторую осведомлённость в магической науке. — Смею предположить, что такое количество магов используется исключительно из соображений безопасности. В теории ритуал может выполнить и один, тем более с применением магии крови, — поправил его Безумец. — Однако данный ритуал остаётся одним их самых опасных: магу придётся в одиночку пройти искушение и бросить демону вызов на его территории, поэтому применяют его в крайнем случае, когда жертва уже фактически одержима и другого выбора не остаётся. Так что нет, милорд, я бы предпочёл не идти на такой риск, тем более против столь хитрого демона. — Тогда что? — командира спокойствие, с которым его собеседник опять приступил к заумным речам, ужасно раздражало, но он, однако, продолжал по-магистерски держаться достойно. — Совершить призыв. Если призывающая магия окажется достаточно сильной, демона буквально вырвет в реальность вопреки его желанию, разорвав его связь с ребёнком. Но в этом случае нам придётся с ним сразиться. — Для призыва такой силы снова требуется поддержка магов! — Или магия крови. Этих свойств для ритуала вполне хватит, — указал Безумец на умирающего сновидца на алтаре. Вирен нахмурился. Обращаться к кровавым ритуалам он не горел желанием, не хотел ещё больше рисковать. Следы от ритуала призыва ведь так просто, как клеймо договора на руке, под перчаткой не спрячешь. В Тевинтере использование магии крови не столь наказуемо, как на юге, никто за неё магистра усмирять и казнить не посмеет, только вот даже здесь лицемерное аристократическое общество готово загрызть многих неугодных магов, которые — ой, как удобно — вдруг оказались злостными малефикарами. — Приступай. Но учти, что в твоих интересах сделать всё так, чтобы о ритуале никто не узнал, — до отвратного высокомерно хмыкнул Вирен, всем своим видом показывая, что в случае обнаружения он всю вину свалит на хромого и даже не покривится. — Разумеется, лорд-магистр, — льстиво улыбнулся сомниари и, не тратя время, вытащил кинжал из ножен. Увидев слишком уж беззаботную улыбку, командир удивился. Мужчина не понимал, как такой — без преувеличений — умный маг может быть столь легкомыслен, говоря на самую щепетильную, после Мора, тему в Тедасе — о магии крови. Если магистр или любой другой знатный маг может аннулировать столь серьёзные обвинения своим огромным влиянием, поэтому многие из них используют магию крови даже открыто, то вот у подобных безродных нет ни единого шанса. И при этом он так спокойно уже во второй раз готов прибегнуть к запрещённой школе. — Ты осознаёшь, что однажды твои склонности будут замечены и использованы против тебя, малефикар? — положив сына на пол, куда было приказано, Вирен приступил к ожиданию. Теперь у него было время понаблюдать за действиями мага и подумать. — Имею смелость напомнить вам, господин магистр, что вы обязали себя умолчать о способах, которыми будет оказана помощь вашему сыну. От упоминания их договора лорд даже на мгновение потерял воинскую осанку и грозность, почувствовав фантомное жжение клейма на руке. Разумеется, из-за своей примитивной природы метка жечь не могла, и всё это было лишь самовнушением. — Так же я могу понять, почему официально законодательство Тевинтера не признаёт магию крови. Однако я считаю, что в приватных беседах стоит не уподобляться лицемерному югу и называть вещи своими именами, а не красивыми, неуместными словами старого тевене, — продолжил тем временем Безумец, которому не понравилось, как его назвали. — Малефикар — это, по-твоему, неуместно? — Более чем. Потому что я маг крови. — Это одно и то же. — Абсолютно нет. Maleficar буквально означает «тот, кто развращён». Под подобное определение подходит любой человек (будь он хоть маг, хоть сопорати), который вышел за рамки морали. И пусть эти рамки весьма расплывчаты, но я ещё не встречал упоминания общества, в котором бы они были бесконечны, — рассуждал Безумец. — Разве маг-целитель, который из корыстных целей обрекает невинную жертву на долгое и мучительное существование на пороге смерти, не столь развратен, чем маг крови, который так же использовал жертву для своих целей, но подарил ей быструю смерть? — сравнение он сделал, пока смотрел на лечебную магию, что вилась вокруг конечностей мага, лежащего на алтаре. — Магия крови — это искусство, уникальное и безграничное, лишь инструмент, которым маг, словно художник — кистью, а писатель — пером, может творить. Не вина инструмента в том, что в нашей природе искать лёгкие пути вопреки здравому смыслу, а потом искать виновных своих неудач в окружении, в инструменте, но только не в самом себе. Я, в том числе, не лишён этих пороков. Но в самой магии крови не вижу ничего развращённого, по крайней мере, не больше, чем в любом другом нашем действии и даже бездействии. Все эти слова больше походили на монолог с самим собой. Безумец так это и видел, не считая солдафона-магистра равным собеседником. Он не услышит, а если и услышит, то титул не позволит пораздумывать над словами какого-то безродного, войти с ним в диалог. Судя по тому, что Вирен только насмешливо хмыкнул, сновидец был прав. На самом деле в чем-то магистр мог согласиться. А если бы обвинения в использовании магии крови в виде хоть доносов, хоть клеветы не были способом избавления от неугодных, то согласился бы даже вслух. И такое лицемерное отношение было не только в кругу власть имущих, а затрагивало весь Тевинтер. Армия тоже не терпела малефикаров в рядах обычных солдат, поскольку никому не надо, чтобы вдруг отчаявшийся солдатик прибегнул к магии крови, пустив всю свою роту на свойства. Однако если эта жертва приведёт и к огромным потерям врага — такого мага даже назовут героем. Как было с магистрессой Тиреной Каменной, которая в Век Бури ценой собственной жизни (и жизней, не вошедших в историю жертв) потопила кунарийский флот. — Подобными речами на публике ты отвернёшь от себя всех возможных покровителей, — хмыкнул Вирен, почти искренне предостерегая всё-таки наивного мага. — Мне необходим покровитель? — Если хочешь жить спокойно и дальше — да. После случившего на встрече ты привлёк внимание Магистериума. — Я всего лишь ответил на оскорбление магистра… — И одолел его, став желанным соперником для остальных. Многие захотят бросить тебе вызов, чтобы поставить на место. И они уже не будут так неподготовлены, как магистр Нихалиас. — И вы тоже? — После прекращения нашего сотрудничества — возможно. Безумец только хмыкнул. Планы по самоутверждению других магистров его не волновали, хотя бы потому что не собирался мужчина задерживаться в этой стране надолго. Вирен прав: сновидец привлёк внимание Магистериума, а там немало агентов венатори, и они в разы опаснее обычных магистров в силу своего фанатизма и организованности. Реакция собеседника лорда разозлила. Ему не понравилось, что на его небывалое дружелюбие отвечают усмешкой. — Я сказал что-то смешное?! — Ничуть, лорд-магистр. Меня позабавили собственные мысли. Мне показалось, что некоторые магистры Тевинтера недалеко ушли от варваров юга, раз тратят силы на потасовки для собственного самоутверждения, а не на службу обществу, о которой говорила Андрасте. Эти слова звучали опасно, но Вирен не столь оскорбился, сколь согласился (но опять только мысленно), поскольку он как солдат лично участвовал в боевых действиях, сражался за свою непокорную Родину, рисковал жизнью и своей, и своих подчинённых, тогда как некоторые его коллеги дальше богатых районов Минратоса и носа не казали. Вирен не стал продолжать разговор, поскольку, не спуская глаз с мага, ответственного за подготовку к ритуалу, он вдруг оказался увиденным… заворожён. Ритуал призыва вполне доступен любому: порежь руку и притяни заинтересовавшегося демона. Правда такая простота будет стоить магу одержимостью. Носитель метки же такой путь не избрал, а решил подкрепить свои слова о магии крови делом. Использование кинжала не было хаотичным или необдуманным, кровь расточительно не текла рекой, пачкая пол и одежду, а выбранная жертва не кричала в предсмертных агониях. Всё было… искусно. Лёгкий надрез в области наибольшего скопления кровеносных сосудов не вывел жертву из действия усыпляющих заклинаний. Безумец не стал бы давать умирающему разуму иллюзию жизни, нет, мальчик умрёт спокойно, безболезненно, во сне, как только благодаря его крови будет призван демон и убит. Собственно, сновидцу была нужна не только кровь, но и руны, ею нарисованные. Именно это «рисование» лорда и впечатлило. Маг выводил на холодном алтаре и полу (вокруг сына магистра) замысловатые узоры. Все его действия были выверены до идеала, а каждая руна получалась без единого изъяна. Пальцами, смоченными в чужой пока ещё тёплой крови, он творил, и правда, словно художник — кистью. Он не маньяк, для которого чужая кровь — страсть и азарт. Он не новичок, что брезгливо морщится и бледнеет от происходящего и чьи руки дрожат. Он и не самоуверенный глупец, не понимающий всю опасность магии, которой коснулся. Нет. Он хладнокровен и спокоен, до систематизма точно выполняет необходимое. А так могут только мастера, отдавшие делу годы жизни. Вирен это приметил, и ему невольно захотелось спросить, где маг мог приобрести настолько необычный опыт. Неужели это Стражи магию крови столь обильно практикуют? Но командир сдержал любопытство, отправив и этот вопрос в копилку к остальным, которые делали образ сновидца в глазах лорда нереальным. Пока ему было достаточно, что хромой маг профессионал своего дела, а, значит, за своего сына ему становилось не так страшно. И правильно, что не спросил, поскольку ответа он, ожидаемо, бы не получил. Не мог же Безумец сказать, что долгое время как приближённый к Синоду был их ассистентом во всевозможных религиозных ритуалах и что там он опыта и набрался. — Во время призыва будет поднята защита над мальчиком и вновь активированы маскирующие амулеты, что позволит скрыть происходящее в зале от посторонних. Однако на правильное протекание всех магических процессов я буду вынужден сконцентрироваться полностью, поэтому основной удар демона должны будете на себя принять вы, милорд, — предупредил Безумец, когда подготовка подходила к концу. Вирен не думал возмущаться и был абсолютно не против вступить в бой, готовый хоть голыми руками оторвать демона от своего сына. — Могут быть трудности? — однако мужчина решил уточнить, правильно подозревая, что хромой маг из-за одного демона праздности не стал бы лишний раз обговаривать их роли в ближайшем противостоянии. — Вам встречались ответвления по пути до тюремных помещений? — Да. — В таком случае предположу о наличии одержимых, которых призовёт сюда демон себе в помощь. Как говорил Круг, остальные дети с таким диагнозом пропали без вести. Их семьи были бедны и не имели возможности нанять следопытов, поэтому принято считать, что эти маги стали одержимыми, которых вскоре убила городская стража. Но раз теперь известно о похитителях, Безумец был уверен, что остальные дети повторили судьбу сына магистра, которых, однако, некому было приходить спасать и демон уже успел захватить. — И зачем ему все эти маги, вон этого не достаточно? — пробурчал Вирен, указав на бесчувственного сновидца, однако к подозрениям учителя отнёсся серьёзно и прошёлся по залу, чтобы оценить место скорого поединка. — Предположу, что основная цель демона — заполучить себе сновидца. Но он оказался слишком слаб для борьбы с таким сильным магом, поэтому решил для начала набраться сил и опыта. Это желание прослеживается в выборе жертв. Сначала были совсем слабые маги, потом посильнее — лаэтаны во втором или третьем поколении. В итоге, добившись успеха с ними, демон решился на захват ребёнка альтуса — вашего сына. Стоит также отметить, что для достижения своих целей, он вступил в сговор с магистром Анодатом, — объяснял Безумец, как он видел, мотивы демона. — Если бы у него всё получилось с вашим сыном, то, думаю, следующим бы стал сновидец. И Минратос бы ждал сильнейший удар. — Выродок рода Ишала, hollix! — грубо помянул Вирен магистра Анодата, едва ли зная, что это древнетевинтерское оскорбление вообще значит. — Чтоб он и до суда не дотянул! — Так и будет, магистр Вирен, — поспешил его обрадовать Безумец, а получив недоумение в ответ, был вынужден объясниться. — Как я уже говорил, магистр Анодат имеет сильнейшие поражения рук, и демона он призвал, чтобы их исцелить. Но он обманут: вместо исцеления, демон лишь поддерживает их жизнеспособность. Следовательно, с его смертью магистра ждёт незавидная участь. — Слишком хитрый для Праздности, — Вирен хоть с кровожадной улыбкой и порадовался скорой справедливой мести, однако не мог не сомневаться в определении вида демона. — Однако это правда. И это делает его очень опасным. Поэтому отпускать демона категорически не стоит. С этим лорд был согласен безоговорочно. Вскоре приготовления подошли к концу. Оглянув аккуратную картину нарисованных кровью рун и убедившись в готовности нанимателя, Безумец опустился на колени около утонувшего в кошмарах сына магистра и одну руку положил ему на голову, пока во второй держал посох. Зажмурившись, чтобы сосредоточиться, мужчина приступил к ритуалу. Первой потеряла своё привычное состояние кровь на его руках, начала собираться в тонкие нити кровавой магии. Покружив вокруг пальцев заклинателя, неосязаемые потоки энергии устремились к мальчику и подпитали странный рунический узор, нарисованный на его лбу. Ребёнок вздрогнул, простонал сквозь сон, в тот же момент вздрогнул и его отец, борясь с желанием помешать малефикару и утащить сына подальше от этой развращённой магии. К счастью, благоразумие магистра было сильнее, и встревать в разгар ритуала он поостерёгся Если и был повод вмешаться, то только, чтобы удержать ребёнка на месте, поскольку его начавшиеся движения во сне могли нарушить идеальный рисунок рун, которые являлись частью единой нагромождённой схемы. Но древний маг предусмотрел это, и растворившись следом в те же магические потоки, нарисованный вокруг мальчика узор его обездвижил, то же сделал узор на алтаре, обездвижив умирающего сновидца. Это было необходимо, поскольку демон почувствовал что-то неладное, происходящее с его жертвами, и попытался разобраться. В этом нет ничего страшного, главное, чтобы он не постарался их убить, а сам — сбежать до того, как кровавая магия, образно говоря, не загонит его в сеть, а потом резким рывком вырвет в реальность, как рыбу из воды. Как раз на этот «рывок» и уйдёт основная сила используемых свойств. Хотя опять Безумец с досадой для себя отметил, что некому оценить все его проделанные старания, чтобы исполнить ритуал действительно как искусство, а не как типичную кровавую резню невежд. В глазах единственного свидетеля всё происходящее будет выглядеть, как будто нарисованная схема просто взяла и испарилась в реальности пеленой кровавой энергии, непонятным способом притянув демона. Ну что за мир? Даже покрасоваться своей работой не перед кем… Такие мысли точно пошли у него от отца, который нередко заставлял младшего сына учить не по возрасту сложную магию, а потом демонстрировать её на встречах. Магистр своей задумкой был полностью доволен: его наследник обучается чему-то стоящему, а не детской бутафории, а он сам мог потешить собственную гордыню видом кислых от зависти мин коллег-магов. Под такие отвлечённые мысли наступил последний этап ритуала — когда вспыхнет вся схема, а так же кровь в теле жертвы. Это позволит магу крови получить достаточно сил, чтобы захваченного демона вырвать из Тени и запереть в пределах этой комнаты, не дав сбежать, а самому молодому сновидцу получить наконец-то долгожданный покой, лишённый нескончаемых мучений и голоса жадной сущности… Правда, с этим планом Безумцу пришлось повременить, когда и в без того слишком уж магически нестабильное окружение вмешалась аура другого мага и стремительно приближалась. Это и удивляло, поскольку они оба были уверены, что до особого приказа генерала его подчинённые не пропустят никого в потайной лаз, однако сновидческое восприятие было как никогда точно. Стоило Вирену, получив предупреждение, приготовиться к встрече гостя у входа, как гость и появился. Это оказались не обещанные спрятанные одержимые, а его брат. — Вирен, солдаты архонта прибыли! Пока опрашивают местных, в подвал не заглядывали. Но уже требуют твоего появления, — капитан телохранителей так спешил доложить новость брату, что когда его наконец-то нашёл в этих путаных коридорах, то забыл про официоз. — Значит, будут ждать, сколько прикажу! — причиной грубости лорда стала не только общая напряжённость момента, но и злость из-за того, что какие-то там солдаты (даже не гвардейцы) вообще смеют от него, магистра, что-либо «требовать». — Возвращайся назад — живо! — несмотря на полезность информации, о которой сообщил брат, Вирен всё же решил его прогнать обратно, чтоб, как он и хотел, никого в этой части катакомб кроме них двоих не было. Причиной такого решения точно были слова хромого мага о предателе в доме, который помог похитителям. Командующий отнёсся к этим догадкам всерьёз. Хотя едва ли он мог найти сил подозревать брата в предательстве, однако меры осторожности он принял по отношению ко всем, даже к собственной жене, как и положено беспристрастному генералу. Безумец, которому пришлось продолжать ритуал, но медленнее, чтобы наниматель успел разобраться с посторонним до начала призыва с подозрением посмотрел на Эйгона. От того, кто постоянно мешал его работе в доме магистра своими бесконечными придирками и допросами, мужчина ожидал какого-нибудь опасного вмешательства в ритуал. Оказалось, что и сам Эйгон сейчас был не настроен в очередной раз лезть в дела учителя. Ещё утром командир ворчал и пытался вмешаться, но чем дольше шла поисковая деятельность, тем сильнее ворчливый маг отстранялся от поисков, уходя в тяжесть собственных мыслей. То ли это была грусть, то ли страх, то ли нечто искреннее и гнетущее. Тем же отстранённым взглядом сейчас мужчина осмотрел помещение, абсолютно проигнорировал атрибуты ритуала, заклинания, заострил внимание только на своём бледном бесчувственном племяннике. — Твои люди сдержат, а я остаюсь здесь. Тебя одного с демоном я не оставлю. — Исполняй приказ! — едва ли их разговор был армейского характера, лорд всё равно негодовал от своеволия подчинённого. — Исполняю — мне было приказано защищать жизнь магистра и его семьи ценой своей собственной, — но брат продолжил настаивать на своём, кажется, впервые так упрямиться. Дальше спор двух тевинтерцев не зашёл, а обстоятельства встали на сторону Эйгона, потому что вдруг из коридора раздались отчётливые нечленораздельные звуки, едва ли принадлежащие разумному существу. Правдивы оказались догадки, что столь хитрый демон не будет избавляться от предыдущих успешных результатов своей «тренировки», а предусмотрительно оставит на подобный случай. — Свойства теряют силу — медлить больше недопустимо. Иначе демон вырвется, — поторопил Безумец, окончательно завершив спор магов. Вирен хоть и был страшно недоволен, что всё пошло не так, как он хотел. Но выбора не оставалось. Так что магистр вернулся на подготовленную позицию, приказав брату сделать то же самое. В конце концов всё получилось даже лучше — в предстоящей борьбе с демоном и одержимыми помощь ещё одного мага лишней не будет. Этот приказ Эйгон выполнил уже без препирательства. В тот момент, когда кровь обернулась грандиозным количеством необузданной энергии и устремилась в Тень, когда столкнулись две разные по природе магии, последствия мог почувствовать не только сам заклинатель. По ту сторону Завесы точно заметили такое неожиданное волнение, ведь магия крови всегда притягивает демонов. Безумец, как и положено, старался быть очень осторожен, чтобы не привлечь внимание сильных врагов и не оставить лазеек к своему сознанию. Как итог это у него получилось: нежелательные существа не заметили, а слабые — просто не решились лезть, поскольку чувствовали, что перед ними не тот, кто к магии крови обратился впервые, в необдуманном порыве сильных эмоций или без понимания её особенностей, а, значит, их излюбленные приёмы просто не сработают. Также это волнение могли почувствовать и жители недремлющего мира. Но задумка древних хозяев местной сети катакомб, обустраивающих будущее ритуальное помещение, и экранирующие амулеты магистра-предателя сработали сейчас на благо наших затейников. Так что зря Вирен хмурился и косился на хромого мага — о ритуале за стенами этой комнаты, а уж тем более на поверхности никто даже не догадывался. Тем временем магия кровавой сетью захватила демона, который из-за занятости находился слишком близко к границе между мирами, поэтому не успел сбежать, и выкинула его в реальность. Не заставляя себя ждать, пол в отдалении от магов вдруг вспыхнул то ли каким-то древним и забытым руническим рисунком, то ли таким рисунком просто проявилась энергия, излучаемая демоном, словно морозный узор на стекле. Раздался рык существа, которому одновременно было и злостно, и больно от насильственного действия сети. Правда, само существо не появилось, вместо этого магов вдруг окружило парализующее заклинание. Праздность в первую очередь используют энтропийную магию, которая либо ослабляет физически, либо ослабляет морально, заставляет опустить оружие, а самому упасть на колени от осознания бессмысленности своего сопротивления. Маги были к этому готовы и удачно защитились от весьма слабого заклинания (несравнимо с тем мороком и угнетением, которые бы мог нагнать Зависть), а хромой маг развеял остаточные эманации от заклинания на случай, если бы под ними было припрятано ещё одно заклинание более хитрое, опасное и незаметное. Хотя такая бесполезная атака точно была использована для отвлечения, потому что пока маги были заняты её отражением, а затем — полной нейтрализацией, в зал наконец-то доползли существа, принесённые в жертву мечтательной задумке демона. Вирен собственной весьма солидной фигурой перегородил путь к алтарю и стал в ожидании наблюдать за человекоподобными монстрами, которые, пихаясь и толкая друг друга, старались выползти из узкого коридора. — Ты говорил, что вытащишь его сюда. Так где он? — спросил лорд, когда не обнаружил среди мычащих фигур весьма себе разумного. — И я это сделал. Но у демона сохранилась связь с уже одержимыми жертвами, за ними он и решил скрыться. Их необходимо устранить. Ритуал можно считать успешно завершённым, поскольку нужные связи рухнули, и сын магистра затих, погрузившись в настоящий сон. Затих, получив долгожданный покой, и преданный своим миром сновидец, когда хромой маг перерезал ему горло. Теперь Безумец стирал с рук кровь и с едва заметным интересом наблюдал за попытками уже проигравшего демона сопротивляться. Он уверен в победе, поскольку будет мягко говоря чудно, если два тевинтерца, боевые маги альтуса, не справятся с такой потешной «армией». Одержимость проявляется по-разному. Совсем слабых демонов чаще из Тени выкидывает насильно в ближайший мало сопротивляющийся объект: несожжённый труп, животное или даже предмет обихода, дерево. Теневые существа не выносят нового для них мира, теряют рассудок, вот и получаются потом ходящие мертвецы, которые безмозгло ползут на источник какой-либо энергии, как мотылёк — на свет. Демоны посильнее способны уже разумно управлять телом, которое захватили, но, как правило, только одним. И только самым сильным существам подвластен полный контроль над маленькой армией неискажённых уродством одержимых. Смело можно сказать, к элите демонов нынешний враг не относился. Праздность замахнулся на грандиозное, но всё равно оказался очень ограничен в возможностях, сколь бы хитроумные планы он ни придумывал. Демон тратился на сдерживание и давление на свою главную цель — сновидца, на помощь магистру, призвавшего его, на поиски магов с зачатками «больного» дара и их захват, так что на уже одержимых жертв сил у него не осталось. Существо не контролирует их полноценно, а скорее просто подталкивает на нужные ему действия. Это стало причиной, почему бывшие маги не сохранили свой облик, а начали меняться от вредоносной энергии Тени, которым демоны исконно пропитаны. Их общий антропоморфный вид ещё давал понять, что когда-то они были людьми, так же сохранилась одежда: они расстались со своей волей относительно недавно, в пределах пары лет, поэтому одежда не успела истлеть. Но в остальном сложно было поверить, что это действительно бывшие люди. Тело гротескно изуродовано. Вроде на вид стало слишком вязким и бесформенным, поскольку неживая, иная по природе энергетика демона буквально плавила живые ткани жителей недремлющего мира. А вроде стало иссушенным и испещрённым всевозможными наростами. Эти наросты чем-то напоминали некоторые виды глубинных грибов, что порастают на мёртвых телах жителей пещер и Глубинных троп. Ноги некоторых поросли другими странными отростками, напоминающими то ли щупальце осьминога, то ли змеиный хвост, которые ещё больше замедляли передвижение и без того почти ползущим монстрам. И, пожалуй, самым отталкивающим фактором было отсутствие лица, которое почти полностью сливалось с неприятным зеленоватым месивом, оставшимся от верхней части тела. Потеря чётких очертаний лица, глаз как зеркала души только ещё сильнее подчёркивала, что былой души в этом изуродованном теле и не осталось. Только все преобразования больше мешали самим одержимым, чем вредили их противникам. Это одержимый гордыней покроется рядами шипов, о которые из-за неосторожности можно серьёзно повредиться. Одержимые же праздностью являлись продолжением сути своего хозяина, были очень медлительными и неповоротливыми. Вероятно, их тела токсичны или отростки способны жалить, подобно ядовитым медузам. И иной демон, которому хватило сил полноценно контролировать одержимого, смог бы раскрыть потенциал таких новых смертельных особенностей. Но при борьбе с нынешними несчастными было достаточно просто держать их на расстоянии, что для магов выполнить нетрудно. Завязавшееся противостояние затянулось на несколько минут, и потому что оба брата проявляли рациональную осторожность, а не велись на иллюзорную беспомощность одержимых, что, рыча и хлюпая, старались их настигнуть, и потому что существа намного выносливей и живучей людей. Одного правильного тычка в важный орган остриём посоха уже было недостаточно, поскольку в этой потёкшей массе и органов-то уже, возможно, не осталось. Безумец в это противостояние не встревал, у него была своя задача — защитить несостоявшихся жертв. Пока одержимые безрезультатно, но долго гоняли по периметру братьев, демон в отчаянии старался добраться до своей главной цели, считая, что силы сновидца — его путь к спасению, и неважно, что он был уже мёртв. Именно этого и не давал сделать хромой маг, поставив себя преградой между демоном и его жертвами. Непреодолимой преградой, поскольку, чтобы её преодолеть, демону придётся напрямую атаковать врага, тем самым выдав себя и раскрыв. Существо, чувствуя ауру древнего сомниари, прекрасно понимало, что если оно так поступит, то эта мощь утопит его в Тени бесследно, как морская волна — одинокий ялик. Учитывая, какие имперцы бросили вызов демону, развязка, которая вскоре произошла, была весьма предсказуема. Боевые маги отбились от кучки одержимых монстров, используя весь свой арсенал преимущественно стихийной магии. Мудрить было необязательно, им хватило и его. Как итог монстры, потеряв магическую поддержку от хозяина, окончательно были поражены деструктивным воздействием Тени и расползлись в лужицы слизи прямо на глазах. Кто-то и до состояния лужи не дожил — магистр испепелил его раньше. В общем, физически враги уничтожены, а их магия и осколки былых душ отправились обратно в дремлющий мир. Два мага, вымотанные и запыхавшиеся, но при этом взбодрившиеся и довольные совместной победой, тут же бросились обратно в центр комнаты. Вирен, за бой насмотревших на одержимых, хотел как можно скорее удостовериться, что его сын не превратился в такого же монстра. Не превратился, а даже, наоборот, показывал все признаки пробуждения. На самом деле он бы давно уже проснулся, но Безумец замедлял этот процесс, чтобы истощённому долгой борьбой молодому организму не навредило столь резкое выныривание в реальность. Впервые за эти долгие полтора практически бессонных дня отец мог спокойно выдохнуть. Точнее он выдохнет, когда раз и навсегда покончит с виновником всей этой заварушки. Хромой маг прав: такую вёрткую тварь нельзя отпускать. А вот, кстати, и он. Как бы демон не силился и дальше прятаться от магов, не показывая себя физически, но делать ему было нечего. В Тень обратно вернуться мешал исполненный ритуал, а связи с другими жителями недремлющего мира он полностью потерял. Вскоре в том же месте, что и в первый раз, произошёл магический всплеск, вырисовались руны, а в середине них показался и сам демон, уже не рыча, а воя от досады. Сам демон не выглядел столь гротескно и одновременно мерзко, как его — теперь уже убитые — марионетки, возможно, потому что он никогда не был человеком. Кажется, физическим материалом тела Праздности была магия, каким-то образом образовавшийся и затвердевший сгусток из неё. И магия не чистая, ядрёно-зелёная, а уже затронутая смыслом, став тем, что принято называть энтропией. Поэтому сгусток был фиолетовым с градацией до грязно-зелёного. Тень формируется недремлющим миром, и происходящее в ней имеет знакомые жителям Тедаса очертания и смысл, распространяемые и на её живые порождения. «Сгусток» не был исключением, а сложился в весьма себе узнаваемый образ. И голова есть, и глаз одна пара, хотя в остальном лицо расплывалось, и руки в том же количестве с пятипалыми конечностями. Правда, вместо ног мудрёное переплетение щупалец, благодаря чему он не ходил, а ползал. Но даже это отличие наверняка образовалось, потому что многие представляют действие магии энтропии как раз в виде щупалец, жгутиков, что тянутся к жертве, проникают в неё, обвивают или жалят. — Сколько стараний плохие маги разрушили. Как сильно, но бессмысленно боролись за то, что было не нужно, а ныне — им не принадлежало, — раздалось ворчание демона, который даже и не думал кого-то из противников атаковать, а только жался к противоположной стене подальше от магов. Он решил торговаться, это было очевидно всем. — Ты забрал моего сына! — рыкнул Вирен, пусть он и не поддавался опасной ярости, но сохранять спокойствие в голосе не мог. — Сын, который был не нужен, — поддел его Торпор, но увидев, как от подобных слов магистр схватился за посох, поспешил уточнить. — Иначе мальчик не мог объяснить, почему отца никогда не было рядом. Даже когда появился мой голос. Безумца столь непробиваемое упрямство демона забавляло. Даже сейчас, уже проиграв, он пытается обернуть происходящее себе на пользу не силой, а хитростью. Мужчине, наверное, пальцев одной руки хватит, если бы он решил пересчитать демонов, столь же целеустремлённых, которых встречал. Солас говорил, что умершие духи и демоны, если их стремление за идеей сильно, однажды могут возродиться, хотя и с новой личностью. Возможно, и этот появился из остатков некогда могущественного демона, например, Зависти. Иначе бы маг не мог объяснить, каким образом в Праздности мог развиться такой ум. А тем временем, как и хотел демон, услышанное заставило лорда оторопеть и повременить с расправой. — И даже тот, кто всегда был с ним рядом, отдал его демону, — закончил Торпор тем, ради чего собственно и завёл этот разговор. Демон задел за живое: он знал, кто ему помог вчера вечером захватить ребёнка, а магистр хотел любым способом найти этого предателя. — Говори! — Если отпустишь, — а вот и ожидаемое условие. — Говори, чтоб тебя! И можешь проваливать. Командующий произнёс это столь убедительно, что поверил не только демон. Когда Безумец получил приказ снять преграду, мешающую врагу покинуть это место и вернуться в Тень, то он искренне возмутился от такой глупости нанимателя. — Глупый маг, чьё отчаяние так легко было найти, — ответил Торпор и указал на того, кто стоял с Виреном рядом. Этих слов было достаточно, чтобы магистра по-настоящему шокировать и заставить забыться. На это демон и рассчитывал, поэтому, добившись успеха, тут же поспешил сбежать и вернуться домой. Да только ничего у него не вышло. Стоило существу сойти с места, дёрнуться магической сущностью к Тени, как вдруг пол вокруг него вспыхнул красным кольцом и воспламенился. Это заклинание схоже с огненной миной, только ставилось оно не в реальности, а в пространстве около Завесы, между реальностью и Тенью, и реагировало не на физический контакт, а на магические потоки, которые образовываются, когда магическое существо хочет установить связь с Тенью или из неё. Самые простые и используемые вариации поверхностных мин легко узнаваемые по рисунку на любой поверхности, поэтому они в основном применяются в пылу сражения, когда противник не особо-то следит, что у него под ногами, и может случайно наступить. Пространственные мины действуют только на существ с магической сущностью и не менее узнаваемы, поэтому также применяются с расчётом на невнимательность врага. Сейчас заклинатель рассчитал правильно, и демон, который хотел только поскорее убраться подальше от опасного места и страшных своей силой магов, не следил за окружением. Мины он не заметил, а сил, чтобы ставить защиту, уже не было, поэтому вспыхнувший вокруг огонь мигом перекинулся на него всего. Всё произошло так быстро, что, кажется, демон даже не успел понять обман, и громкие визги — это последнее, что могли услышать маги от умирающей твари. Безумец оказался приятно удивлён, когда догадался, что пока он отвлёкся и любовался странной природой демона, магистр не собирался отпускать врага и заранее подстраховался, незаметно даже от сновидца создав пространственную мину. Оказывается, генерал обучен некоторым интересным приёмам против магов и прочих магических существ. Впрочем, самому Вирену уже было не важно, сработала ли его задумка и что там с демоном. Вся ярость лорда-магистра была направлена только на того, кому он доверял, с кем буквально минуту назад бился против общего врага, прикрывая друг другу спину, но кого назвали предателем и из-за кого он чуть не потерял сына. Вероятней всего, демон соврал. Просто сказал самое провокационное, что только мог придумать, чтобы дезориентировать противника, а самому сбежать. Оклеветанному демоном нужно было всего лишь это подтвердить. Но Эйгон, на всеобщее удивление, не стал возмущаться и отстаивать свою невиновность, а только, когда брат посмотрел на него, требуя объяснений, опустил посох, за ним — голову и смиренно сознался. Услышанная история оказалась такой знакомой. История о том, как один юноша из богатой семьи безнадёжно влюбился в девушку из другой, столь же богатой. Его мечтой было, что бы однажды возлюбленная обратила на него внимание, ответила взаимностью. Только кто он? Всего лишь второй по старшинству сын, вынужденный всегда оставаться вторым. Его старший брат — гордость семьи, наследник отца, имел больший магический талант. Его с детства обучали магии и наукам, чтобы наследник получился достойным, политике и риторике, чтобы стал способным магистром, и военным наукам и искусству боя, чтобы снискал успех в военной карьере. Младшему брату же оставалось лишь стать бледной копией старшего, чтобы отец хотя бы о нём помнил. В Тевинтере знать занимается буквально разведением магов, отбрасывая негодных и организовывая удачные браки для остальных детей, без согласия последних, разумеется. Ирена красавица и сильная магесса, из рода альтуса, поэтому её семья на предложение о браке получила согласие. В какой-нибудь бульварной книге, в которой всё всегда заканчивается хорошо, младший сын получил бы благословение на счастье. Но в реальности не было ничего удивительного, что их отец в ответ предложил своего наследника. Казалось, что история на этом и закончится. Однажды отец и ему организовал бы брак с какой-нибудь магессой из лаэтан, с которой они бы прожили всю жизнь в ненависти друг к другу. А если его посчитали совсем уж негодным, то отправили бы служить, покрываться мхом в каком-нибудь приграничном гарнизоне. Несчастный юноша был готов к этому исходу. Но по воле Создателя хозяин дома так и не успел пристроить второго сына, однажды погибнув в одной из стычек с кунари. С тех пор во главе дома встал Вирен, и брата своего он не посмел ссылать, а оставил при себе, поскольку в лживом магистерском обществе больше никому не доверял. Так Эйгон и стал командиром телохранителей, ответственным за безопасность дома и семьи магистра, а также его советником. Такой исход для Эйгона мог стать вторым шансом. Брат в постоянных разъездах, делах и битвах, ежедневно рискует повторить судьбу отца, а он остаётся дома, рядом с любимой женщиной, всегда готовый оказать поддержку, помощь. Да только или он слишком медлил и сомневался, или его невзрачные ухаживания слишком уж походили на обычные любезности, и Ирена даже не узнала о намерениях несчастного влюблённого. А с появлением наследника мужчина опоздал навсегда: отныне всё внимание матери было отдано только ребёнку. Вот Эйгон и остался ни с чем, а прекрасный второй шанс обернулся пыткой. Ежедневно он видел их. Женщину, которую всё ещё любил, но не имел возможности быть с ней, рядом, а всегда должен оставаться в стороне и держаться приличия. Мальчика, который мог быть его сыном, если бы всё сложилось иначе. Горечь, обида, собственное бессилие злили, заставляли презирать и ненавидеть всех. Где же справедливость?! Это же он всегда был с ними! Это он помогал и оберегал магессу, всегда составлял ей компанию, кавалером сопровождал в прогулках по городу, на встречах, чтобы замужняя женщина не чувствовала себя совсем уж одиноко без мужа, был собеседником в прохладные одинокие вечера, покорным слушателем во время её музицирования на пианино. Даже присутствовал, по наказу повитухи, во время тяжёлых родов, поддерживал, потому что муж опять где-то геройствовал. Воспитанием и контролем за обучением ребёнка занимался он же, потому что отец, даже когда пребывал в городе, опять был занят войной, но уже с бюрократией, политикой и Магистериумом. Так почему он должен всегда оставаться в стороне от семьи?! Но эта злость не нашла проявления, была подавлена чувством долга и тёплого отношения к брату, к Ирене, с которой у него сложилась даже дружба. И никто не мог знать, что за яд так долго тлел на сердце доблестного капитана стражи. И так длилось до тех пор, пока мальчик не заболел. Когда Круг назвал болезнь ребёнка смертельной, а никакое лечение так и не помогало, тогда-то годами подавляемые Эйгоном чувства нашли выход в виде неожиданного осознания, что он будет рад, если мальчика не спасут. Со смертью единственного наследника под удар попадает и сам Вирен. Если его враги постараются и разнесут эту новость, как нечто позорнейшее, то ему даже придётся отойти от дел, сбежать на фронт, отдав все титулы брату. Такой исход Эйгона тешил. Он станет магистром, главой рода, и больше никогда не будет вторым! Брат, вероятно, погибнет, но Ирена не останется одна, ведь он будет тут как тут, как всегда готовый утешить опечаленную вдову. И она, наконец, его заметит, ведь он больше не второй! Именно эти мысли и стали причиной, почему неожиданно появившийся в их жизни хромой Страж, который оказался способен вылечить недуг ребёнка, стал получать от командира столько придирок, недоверия и грубости. И всё же, несмотря на мерзость, эти мысли были безопасными. Эйгон их лелеял, им поддавался, но реально ничего не предпринимал, чтобы предотвратить лечение племянника, в очередной раз лишь молча наблюдая, как рушится уже его третий шанс. И только однажды прозвучавший в его голове голос демона толкнул мужчину к совершению уже настоящего предательства. Именно он сломал защиты над мальчиком, позволил нападающим его похитить. Он был уверен в своём поступке, говорил себе, что всё сделал правильно. Но только до тех пор, пока добившийся своего хитрый демон не затих в его голове. Когда наступила тишина, а он остался один на один со своими мыслями и последствиями, мужчина мог раз и навсегда обдуматься не только подлость свершённого, но и всю свою жизнь. Вид бегающего до изнеможения брата в попытках найти хоть какой-то след похищенного сына и плачущей возлюбленной заставил окончательно пошатнуться всей его уверенности. И пока старший тонул в страхе и усталости, младший окончательно потонул в своих мыслях, в тяжести последствий без всего того лоска мечтательности. Мужчина оказался разбит окончательно, подавлен. Раскаивался. Хотел исправить хоть часть своих непоправимых ошибок. Вот почему он сунулся следом в подвал и отказался уходить. И вот почему он не стал опровергать слова демона, сознался во всём. Эйгон запутался в себе, в своих желаниях и решениях, в своей жизни. Он это наконец-то понял. И теперь покорно стоял и ожидал расплаты. Радовало его только одно — жизнь его близких не загублена, мальчика успели спасти, а, значит, всё у них будет хорошо. И у Ирены, которой он вряд ли когда-нибудь найдёт сил снова посмотреть в глаза. Правда, с расплатой, которую ожидал Эйгон, пришлось повременить, поскольку его брат хоть и был в том состоянии, когда хочется только рвать и метать, однако для начала ему необходимо окончательно поверить услышанному. Слишком неожиданные и глубокие раны их семьи вдруг вскрылись, слишком болезненной оказалась правда. Вскоре проснулся мальчик, за чью жизнь последние сутки шла ожесточённая борьба. В первые минуты пробуждения бледный ребёнок ещё плохо воспринимал окружение. Он был слаб и изнеможён. Разумеется, последнее, что ему сейчас требовалось находиться в сырых старых катакомбах, где разило всевозможной неправильной магией и где два близких ему человека вот-вот сойдутся в смертоубийственном поединке. Но свидетелям этой семейной драмы не суждено было увидеть развязку. Пробуждение сына заставило Вирена повременить с возмездием. Первым делом он бросился к ребёнку, чтобы убедиться, что бледность это единственная причина беспокоиться и что хромой маг ни в чём не обманул. После же он приказал учителю увести подопечного подальше от этого места и этого дома. И потому что сыну требовались свежий воздух и тихое место, и потому что отец желал наконец-то разобрать с проблемой без свидетелей. Этот разговор между братьями точно выйдет последним, а, значит, можно хотя бы сейчас быть друг с другом искренними, без масок притворства, лжи и лести.***
Вечернее закатное солнце пылало на горизонте. Его багряный свет озарял всё небо, отражался на водной глади. И это не было похоже на что-то кровавое или огненное, не пугало, а, наоборот, завораживало. Казалось, там впереди не бескрайний океан, а другой мир, неизученный и сказочный. Не Тень. Даже Тень не может быть столь тёплой и загадочной. Однажды, словно явившись из этого алого мира, тёплый морской ветер промчался по округе, побеспокоил всю растительность висячего сада, заставил зашуршать, обдул немногочисленных ценителей зелёного места. Безумец любовался вечерним родным городом, каменным неприступным бастионом. От этого вида не было больно, просто… красиво. Пусть вид был не таким, как раньше, каким он запомнил, однако это всё же было наяву, а не в трудах историков. Минратос поныне стоит и остаётся силой, с которой остальной Тедас вынужден считаться. Слишком необычные мысли для древнего мага, который готов бесконечно бурчать о том, что раньше было лучше. Но, кажется, сегодняшнее хорошее настроение было связано с успехом в их с лордом авантюре. А сентиментальности добавила убеждённость сновидца, что этот город вскоре ему требуется покинуть. Тевинтер этого мира никогда не станет ему домом, хотя бы потому что переживший свой век мужчина сам не готов принимать его таким, каким он стал. После пережитого сыну магистра требовалось время, чтобы прийти в себя, побыть в тишине, подумать, поэтому Безумец отвёл его в сады, подальше от суеты города. Просидели они здесь достаточно долго, но они и не спешили — успеет ещё ребёнок попасть в руки радостной матери и быть ею затискан. Пока же лучше просто отдохнёт. Мальчик сидел рядом, жался к учителю, прекрасно понимая, кто вытащил его из кошмара, чуть не ставшего его концом, и поедал финики. Сладкие плоды на ужин точно не соответствовали строгому рациону, к которому его принуждали родители, но мужчина дал ему послабление и в этом. Ребёнок и так молодец, быстро пришёл в себя и теперь внимательно слушал последний урок, который Безумец решил преподать, чтобы скоординировать растерянного подопечного. Юнец понимал, что любимый наставник уходит, но не позволил себе потратить и секунды на детские ненужные капризы, а предпочёл запоминать услышанное, поскольку от него самого, в первую очередь, зависит, поборет ли окончательно он свою болезнь. С исчезновением демона лечение пройдёт легче, но если, конечно, он будет стараться и успеет вернуть контроль над собственными силами быстрее, чем его найдёт другой монстр из Тени. И в сыне магистра было это желание. Безумец это видел и был уверен, что у парня есть все шансы излечиться и что его старания не затеряются за очередным непреодолимым самолюбием. Поэтому носитель метки и был так щедр на советы. А пока ребёнок наслаждался сладостью, сам сновидец пил лириумное зелье, которое вытребовал у лорда-магистра, растягивая небольшой пузырёк на долгие минуты. Растягивал не из-за удовольствия от вкуса, поскольку подземный минерал, разбавленный жидкостью, едва ли может быть вкусным. Скорее он наслаждался последствиями. От каждого неспешного глотка утомлённое за сегодняшний безумный день тело будоражилось, течение собственных магических сил убыстрялось, а связь с Тенью крепчала. Аж в ушах звон стоял. А, возможно, звон был вызван тем, что столь концентрированное зелье он пил уже так давно, что даже отвык: ныне во всём Тедасе зелья слишком сильно разбавляют. Так было и безопаснее для магов, и выгоднее для поставщика — гномской Хартии. Пара вечерних посетителей сада, которые однажды случайно заглянули в тот же дворик, от вида такой картины точно посмеялись над безграмотным магом, который даже прочесть не сподобился о лириумной зависимости. Но едва ли Безумец вообще обратил внимания на их ухмылки. Мужчина о лириумной зависимости знает больше, чем большинство нынешних магов, поскольку не только слышал о последствиях, а видел воочию, чем заканчивалось бесконтрольное употребление лириума каким-нибудь магистром. В самом запущенном случае маг менялся настолько сильно, что его не узнавала даже семья и на его фоне одержимые — прекрасные глазу существа. Обидно за детей и потомков таких магистров, которым мутации неразумного предка передавались по наследству, уродуя им всю жизнь. Безумец входил в число тех счастливчиков, в чьём роду маги были не полностью бессознательными и не допускали критического поражения своего тела лириумом, поэтому отклонения у следующих поколений проявились только внешне. В его случае это невозможная одновременная чернота волос и светлота глаз, а также болезненная бледность. Ещё к отклонениям можно отнести незначительные по отдельности дефекты его телосложения, но которые в совокупности и из-за худобы (особенно сейчас) делали его силуэт нелепым, нереальным, несколько даже эльфийским. Также на его лице никогда не росли волосы. В этом тоже повинен предок, только уже ближайший. Так два мага и просидели в покое этого места до тех пор, пока не пришёл третий. Перед уходом из подземного комплекса Безумец сообщил нанимателю, куда собирается с ребёнком направиться, поэтому Вирену не составило труда их найти. Зашедший во дворик мужчина был безучастен и задумчив. Он не проронил ни слова, когда сел на скамью, даже не заметил, что позволил себе сидеть с безродным магом рядом. Лорд задержался ожидаемо. Безумец представлял, насколько острой вышла разборка между магистром, семьёй, в катакомбах чьего дома было обнаружено весьма провокационное открытие, и прибывшими солдатами архонта. И так же он был уверен, что ситуация разрешилась в пользу Вирена. Ну просто не могло выйти по-другому. Доказательства непоколебимые. И ситуация для виновника ещё только сильнее обострится, когда о произошедшем узнает архонт, магистр, чей ученик был обнаружен на алтаре и который обязательно захочет отомстить лишившим его род такого таланта, и семейства, пострадавшие от ложных доносов Анодата. Возможно, даже подключатся агенты венатори, которым данный магистр также успел попортить планы. В общем, самого Анодата уже ничего не спасёт, его казнят, если, конечно, до казни он вообще доживёт. Его же семья будет вынуждена от него отказаться, чтобы не прекратить своё существование из-за действий неразумного родственничка. Вирена же наверняка представят к награде за героически раскрытый заговор с демоном и победу над ним. Однако лорд сейчас не выглядел победителем. Порадуется и позлорадствует над проигравшим коллегой он позже, а пока мужчина был занят размышлениями и точно терзаниями. Сегодня их семья навсегда изменилась, и было видно, как его это беспокоит. — Виновник поплатился, — полушёпотом произнёс вдруг Вирен, давая понять, что брата-предателя он убил. Это необходимо было сказать, поскольку магистр не мог позволить окружению даже допустить в мыслях, что в последний момент его занесённая для смертельного удара рука могла дрогнуть. Если бы это произошло, то можно смело говорить, что великий лорд проявил слабость. Эта информация в руках врагов стала бы опаснейшим орудием, способная привести к тому, что его репутация, как превосходного командира, создаваемая годами верной службы, вмиг бы стёрлась в порошок. Но Безумец только усмехнулся: нет, не убил. Находясь ещё недалеко от места действия, сновидец прекрасно почувствовал, как в один момент начала стремительно удаляться аура бывшего капитана телохранителей. Мертвецы так стремительно уж точно не бегают. Единственное, что смог Вирен, это под угрозой смерти выгнать брата навсегда из города и подальше от своей семьи. Не хватило магистру сил убить дорогого брата даже в состоянии ярости из-за его предательства — с точки зрения человечности, его можно понять. Однако, с точки зрения высшего общества, Вирен проявил недопустимую слабость. — И… ты знаешь, что это не так? — Вирен догадался, почему его слова так позабавили сновидца. — Знаю. — Что в таком случае будешь делать? Используешь это против меня?! — зарычал мужчина, но больше от собственного бессилия, которое и не позволило ему поступить, как требуется. — Обязательно бы использовал, чтобы одержать над вами победу, будь вы моим политическим оппонентом. Однако в действительности это не в моих интересах, поэтому — нет. Не использую. Эйгон совершил глупость и раскаивался, но ради этой глупости он пошёл на убийство племянника и вполне бы был рад смерти брата. Кто может дать гарантию, что пощажённый маг однажды не вернётся? Из-за мести ли, обиды или всё-таки упрямого желания заполучить женщину, любовь к которой спокойно способна перерасти в одержимость, — неважно. Главное этот беспощадный удар будет в самое сердце. Так что, да, по мнению Безумца, воспитанного тем же магистерским обществом, Вирен проявил недопустимую слабость. — А ты бы смог так же спокойно убить своего брата, учёнишка?! Или, как обычно ты и тебе подобные, смел только на словах?! — магистр и так разрывался от терзавших его сомнений, правильно ли он поступил, поэтому осуждения, не учитывающие человеческий фактор, от хромого мага его разозлили. Хотелось Безумцу язвительно ответить, что в своё время он так и сделал, убил, и не одного, а двоих. Но в итоге решил промолчать, поскольку то было при совсем других обстоятельствах. В его-то случае это была месть и отношения между ними никогда не были братскими. — Окажись сейчас в вашей ситуации иной человек, и ваши слова, лорд-магистр, были бы подобны моим. При оценивании поступков мы всегда строги к другим и наиболее милосердны к себе. Поэтому я бы предпочёл не продолжать этот бессмысленный спор. Вирен хмыкнул, но желание сновидца удовлетворил. И без спора его размышления были тяжелы и на одних только сомнениях, правильно ли было отпускать родного человека, не остановились. С появлением Вирена мальчик снова был вынужден вернуться к правилам, которым его обучали. Будущий магистр тут же отодвинулся от учителя, сел прямо, а финики постарался спрятать в руках. Ребёнок видел, чувствовал и прекрасно понимал состояние отца, но он не мог себе позволить подбежать, спросить и поддержать его. Это недопустимо. Поэтому мальчик только беспокойно на него посматривал да молчаливо слушал разговор взрослых, стараясь, чтобы его интерес не был замечен. Вирен, имея возможность убедиться, что смышлёный мальчонка пришёл в себя после пережитого, конечно же, был рад. Только радость эта была скупа, никак не проявилась внешне, и сын вновь мог увидеть лишь хмурость на лице строгого отца-солдата. На этом вся теплота их воссоединения и закончилась бы. Но произошедшее сегодня дало достаточно почвы для размышлений магистру. Дало понять, как многое он делал неправильно. Как бы не хотелось признавать, но демон оказался прав. Вирен мог месяцами не бывать дома, пока геройствовал где-нибудь на передовой или на учениях при наступлении очередного шаткого перемирия. А даже когда возвращался в город, то уходил с головой уже в магистерские дела, и на семью времени не было. Да, он контролировал обучение сына, тщательно следил за его успехами по отчётам учителей. Когда же проявилась болезнь, магистр поднял на уши весь Круг в поисках лечения. Только вот мальчик всего этого не видел. Для него, отца либо никогда не было рядом, либо они виделись утром за завтраком, после которого он также уходил на целый день. Обучали его учителя, тренировал — дядя. А с появлением болезни ребёнок столкнулся с ещё большим отторжением, постоянно был вынужден слышать, что он перестал соответствовать отцовскому видению настоящего наследника. Маленький маг любил отца, искренне гордился его успехами и подвигами, новости о которых до него доходили, однако нет ничего удивительного, что мысли о невзаимности любви и гордости в нём зародились, и получили дальнейшее развитие демоном. Первостепенную свою задачу Вирен видел в службе Империи, заботе о своих подчинённых, а об остальном, о заботе о семье, он не думал из-за ненадобности, потому что считал, что всё сумел организовать правильно. Семью финансово он обеспечивал — они не могли ни в чём нуждаться. Ирена, умная и образованная женщина и прекрасная магесса, справится с воспитанием сына и сама. А за всем присмотрит и позаботится брат, раз он и так назначен капитаном телохранителей. И такой план позволял магистру часто дома не появляться. Но сейчас лорд увидел, к чему всё это привело. Эйгону нужна была свобода, а Вирен поступил даже хуже их отца и заставил брата нянчиться с чужой семьёй, вместо того, чтобы позволить завести свою. Заставил жить в одном доме с женщиной, которую он любил, но не имел права к ней даже приблизиться, и ребёнком, в котором он бы хотел видеть своего сына. И как итог брат потерял голову настолько, что пары метких слов от демона хватило, чтобы толкнуть его на предательство и убийство. А отсутствие должного внимания к ребёнку со стороны отца можно назвать одной из основных причин болезни и вообще всего произошедшего в их семье за недавнее время. Может, если бы мальчик был больше уверен в своей семье, демон бы так и не смог найти лазейку к его разуму. Магистр потерял брата и почти лишился сына. Это подтолкнуло его к правильной мысли, что пора в его жизни хоть что-то поменять. Всю жизнь, идя по стопам отца, он старался ради своей великой, не потакающей южному лицемерию Империи. Только вот одна его ошибка — и Империя от него отвернётся. И останется он один, как однажды оставил свою семью. Вновь взглянув на мальчика, что сидел рядом, Вирен подавил зародившееся возмущение, что ребёнок сидит сутулится да ещё финики прячет в руках, пачкаясь ими. Не надо этих строгостей. За сегодня они и так достаточно пережили. Так что мужчина только положил руку на плечо маленького мага, а радость всё-таки показала себя в виде скупой улыбки. Всё опять выглядело слишком скупо и наиграно, но это пока. Лорд получил время, чтобы наверстать упущенное. Тевинтер воюет уже три столетия, так что едва ли армия многое потеряет, если один из офицеров возьмёт перерыв в своей службе. Всё равно теперь у него невыплаченный долг, для исполнения которого придётся всерьёз заняться своими обязанностями как магистра. Стоит вспомнить о договоре, как шрам на руке снова фантомно заныл, а сам Вирен скривился от мыслей, что его сослуживцы точно засмеются, когда узнают, какое предложение он выдвинет на Собрании. Конечно, лорд-магистр и поныне продолжал считать желание Безумцем — глупостью. Но свою клятву хромой маг исполнил безукоризненно, совершил буквально невозможное, а, значит, настало время и Вирену совершить невозможное для себя — помочь бесполезным учёнишкам. Клятва есть клятва, особенно подкреплённая какой-то неизвестной древней магией… — С самого твоего появления в моём доме я всё пытался понять, что ты скрываешь, хромой. Думаю, сегодня я получил часть ответов, — произнёс вдруг Вирен и посмотрел на сновидца, который его одновременно и раздражал своим непробиваемым спокойствием, и беспокоил, стоит вспомнить, сколько всего странного и таинственного вьётся вокруг этого вроде бы ничем непримечательного мага. — Я вас слушаю, — ответил Безумец, который, вероятно, догадывался о размышлениях магистра, но никаким образом в них не лез. Его больше интересовало любование вечерним городом. — Ты сомниари. То, что ты делал во время поисков и там, в подвале, не сможет сделать ни один маг, даже Страж, — заявил генерал, преисполненный гордостью за свою догадливость. Вирен был уверен в своём вердикте и радовался ему, поскольку так образ мага складывался во что-то более конкретное и понятное. Если он на самом деле сновидец и учился по древнетевинтерским книгам, найденным у Стражей, то становится объяснимо, как он смог одолеть магистра в дуэли и как за несколько часов нашёл ребёнка в огромном городе магов. На лице Безумца появилась улыбка, поскольку столь прямолинейные попытки солдафона докопаться до истины его только позабавили. — Раз вы так считаете, то я не смею вас переубеждать, лорд-магистр. — Значит, ты подтверждаешь. — И этого я не говорил. Уверен, что вы и сами не желаете слышать от меня ответа. Вирен вновь нахмурился: такие расплывчатые фразы вояке, привыкшему к краткости подчинённых, не нравились. — Ныне легенды о возможностях сновидцев слишком уж расплывчаты, но они всегда будоражат умы своей необъяснимостью. Например, очень уж устоялось верование, что сновидец способен найти и убить во сне любого человека и тем более мага. Не значит ли это, если ваше предположение подтвердится, что вы, господин Вирен, дали клятву такому сновидцу? Безумец оказался прав: магистр с такой стороны не рассматривал правду, к которой стремится. Раз Вирен неосознанно потёр запястье, то он точно проникся словами хромого мага и понял, что если он не исполнит клятву, то или клеймо, или сам сновидец до него доберутся. Несмотря на весьма заметное смятение лорд бы ни за что бы не сознался, что он раздумывает над тем, как бы эту клятву обойти и её не исполнять. И его разозлило, что собеседник об этом знает и говорит открыто, язвит. — Да как ты смеешь ставить под сомнения слова магистра, маг! — И в мыслях не было вас оскорблять, лорд-магистр. У меня не может быть сомнений, поскольку наши клятвы закреплены ритуалом. Безумец закатал рукав мантии и показал запястье руки, на котором ещё утром было клеймо как гарант их с магистром договора. Однако сейчас клеймо исчезло, оставив лишь нечёткие очертания на белой коже. — Это как? — сейчас, забыв про напущенную важность и маску аристократа, Вирен выглядел по-детски удивлённым, ведь на его-то руке клеймо осталось без каких-либо изменений. Это — было всего лишь следствием применения Безумцем на себе более мягкой версии заклинания шрамирования, чтобы не чувствовать той боли, которой ощутил Вирен, когда магия прожигала узор под его кожей. И следствием использования сегодня части свойств во время ритуала, чтобы шрам свести. Но сновидец об этом, разумеется, не скажет. — Я исполнил свою часть договора. Это, — указал он на свою руку, — тому доказательство. Теперь настала ваша очередь, лорд-магистр, — говоря это, Безумцу очень уж хотелось смеяться, но он не мог себе позволить разрушить пугающий образ, чтобы лорд раз и навсегда понял, что никуда не денется. И Вирен понял. Оставив нанимателя наедине со своими мыслями, Безумец поднялся со скамьи и решился немного пройтись. Пока они здесь сидели, вечер подступал всё сильнее, а в мраморном городе начинало темнеть. Пора возвращаться домой, чтобы отдохнуть после столь насыщенного дня. Только не успел мужчина сделать и шага, как вдруг этот дворик перестал пустовать. Быстро и организованно сюда вошёл отряд солдат и начал окружать. От вида таких гостей вскочили все. Вирен наблюдал за окружением молчаливо, не хватался за посох и не решался провоцировать наглыми требованиями. Даже у него, магистра-генерала, был повод для волнений, поскольку эти солдаты, выдрессированные до марша нога в ногу, — гвардейцы архонта. Они — все до единого — носили поражающие своей дороговизной доспехи из магически обработанного сильверита, и ткани — вирантиумской парчи — с той же магической пропиткой. А чтобы уж окончательно утвердить свой статус самых элитных тевинтерских войск, гвардейцы передвигались верхом на драколисках. Эти животные, дальние родственники драконов, не такие уж редкие, но с ними очень, очень сложно. Слова «своенравный» и «упрямый» предполагают какую-то разумную меру сопротивления. А драколиск просто замышляет злодейства. Пришпорит его всадник чуть сильнее — размажет о дерево. Пихнёт его не так — оттяпает ногу. Впрочем, тут есть и полезная сторона: по скорости и силе он не уступает другим, а тот, кто совладает с ним, неплохо заявит о себе. Не просто «я могу то, что вы не можете», а чуть ли не «я могу то, на что вы не осмелитесь». Так что нетрудно представить, в каком впечатлении будет любой имперец от вида такого гвардейца, а уж тем более нескольких и их ровного строя. И сегодня все эти люди были здесь. Следили или шли по стопам магистра, чтобы настичь свою цель стремительно, слаженно и точно. Когда тактическое окружение подошло к концу, из гвардейского строя вышел командир и направился к ничего непонимающим магам. Однако вопреки очевидному предположению последних все эти люди здесь не из-за лорда и его авантюры. — Господин Безумец, вас желает видеть Архонт Империи. Прошу незамедлительно проследовать за нами, — сообщение вышло кратким, а капитан точно знал к кому обращаться. Поймав на себе непонимающий взгляд магистра, Безумец не мог ничего ему ответить. Он и сам не понимал, что происходит. Уж чьё внимание он точно не думал привлечь, так это архонта. Но такие «любезные» личности, которые даже окружили, конечно же, не потерпят промедления и отказа. Так что сновидец был вынужден согласиться и проследовать за гвардейцами, чтобы узнать о причинах интереса самого правителя нынешнего Тевинтера к его скромной персоне…