***
— Итак, я нашел просто идеальное место для того, чтобы начать новую работу с пейзажем. Наша прекрасная река не перестаёт удивлять, со стороны Каннама открывается просто чудесный вид на мост и здания. Пока Тэхён рассказывает о своём порыве вдохновения и прекрасных приключениях в поисках наилучшего места для написания очередного пейзажа, Чимин уже дремлет на плече младшего и лишь один Мин пьёт свой кофе, выслушивая рассказ. Их посиделки длятся уже какое-то время, так как кофе было достаточно для того, чтобы часок-другой посидеть и поболтать о жизни. Но болтал один только Ким, так как Чимин, уставший после репетиции и подгона хореографии отказался от горячительного напитка и спокойно сопел в обе дырочки на плече голубоволосого, умиляя того до предела. Вскоре и репера начало клонить в сон и он, делая уже последние глотки кофе, поперхнулся, громко кашляя и шипя проклятия: — Ким Тэхён, какого хуя? — от злостного шипения проснулся и задремавший Чимин. — Ты что, блять, сморозил, а? — Я сказал, что Ван Гог ел краску, жёлтую краску, он считал что это будет способствовать его счастью изнутри. Из-за этого многие люди считали его сумашедшим и глупым, ведь краска была токсична и было очевидно, что употребление краски не могло иметь никакого прямого взаимодействия с его счастьем, но мне кажется что это не так. Если он был настолько несчастным, что даже такие сумашедшие вещи могли, возможно, сработать, например, рисование жёлтым на стенках твоих органов, то он бы делал это. На самом деле нет разницы между любовью и наркотической зависимостью. Риск того, что тебе разобьют сердце или ты сдохнешь от очередной дозы велик, но люди продолжают делать это каждый день, потому что все верят, что есть шанс сделать вещи хотя бы немного лучше. Ведь для каждого человека есть своя собственная жёлтая краска. Я вдохновился этим и тоже решил попробовать. — он смеётся, задумчиво разглядывая отражение в зеркале и поглаживая пальцами розовую макушку на плече. — Правда не масло, а акварель, медовую. — Я иногда задумываюсь, придурок ты или гений, Ким. — Чимин смеётся, прикрывая ладонью пухлые губы и забавно хихикая. — Ты являешься моим жёлтым. И вот за что я тебя люблю? — Может за то, каким активным я бываю? — он играет бровями, быстро меняя тему и заставляя Юнги морщиться. — Опять свои фиолетовые сопли развели, несите тазик, я буду блевать радугой. — Меня даже не интересует странная физиология твоего тела, но в оригинале говорится про розовые сопли. — Чимин трёт глаза, зевая и приподнимаясь с плеча парня. — Ваши волосы вместе фиолетовые, я их совместил и бац — фиолетовый ёбнулся. — Юнги смешно жестикулирует, размахивая руками и сбивая с места пустые бумажные стаканчики. — Да у нас прямо восходящий творец, — Тэхён смеётся с движений старшего, улыбаясь квадратной улыбкой, — подкинешь идейку для чего-нибудь новенького? — Парня своего вон как холст используй, — кидает Мин на-отвали, а у младшего глаза огнём загораются, а Чимин начинает суетиться, чтобы незаметно свалить. — Это же гениально, хён! — восклицает Тэ, набирая номер такси и вызывая на студию, и хватает парня за руку, утаскивая прочь из студии. — Не за что, мелкий. — Мин хмыкает, слыша хлопок двери и возгласы Пака.***
— Тэхен, господи блять, хоть я и не верующий, что такого важного в этом шкафу? — Чимин психует, лёжа на кровати в одном белье. — Чулочки. выходитеее. — Ким роется на полках, жалобно вздыхая. — Чиминиии, помоги. — Сказочный придурок, они на третьей полке от окна, за твоей розовой толстовкой. — Люблю тебя, булочка моя. — он хватает чулки, уносясь из комнаты и возвращается быстро, что Пак даже понять не успевает, что произошло. — Снимай трусы, надевай чулки и обмотайся вот этим. — ему вручают кусок атласной белой ткани с серьёзным видом уходят к столу. После этих махинаций Пак лежит на постели, прикрыв глаза и кусая в смущении губы. Тэхён гордо восседает у старшего в ногах, смешивая краску на палитре и аккуратно нанося на бледную кожу. Идея Юнги казалась до ужаса абсурдной, но воплощать её в жизнь оказалось очень даже интересно, ведь тихий и поддатливый Пак Чимин, сводящий ноги вместе и тихо постанывающий от новых мазков кисти по нежной коже. «Звёздная ночь» Ван Гога является любимой картиной, которую он с усердием переносит на тело любимого, сосредоточенно выводя каждую линию и наслаждаясь видом. Он улыбается, склоняясь над Паком и целуя легко в ключицу, шепча тихо признания. Чимин стонет протяжно, чувствуя дыхание на шее и, не выдерживая такой пытки, обхватывает чужую шею руками и впивается в губы. Палитра и кисти отбрасываются в сторону, пока два тела сливаются в поцелуе и переплетаются вместе. Тэхён стаскивет атласную ткань с бёдер, замечая стояк старшего и усмехаясь. Он вылизывает и кусает пухлые губы, поглаживая руками тазовые косточки и медленно размазывая синюю краску по накачанному животу, рисует пальцами и выводит линии, заставляя старшего стонать, и дышать громко. Ким спускается руками ниже, разводя бёдра в стороны и стягивая ниже ткань белых чулков. Он приподнимается, заглядывая в глаза старшему и вытягивая тюбик любимой персиковой смазки. — Так ты всё продумал с самого начала? — Чимин вздыхает, сгибая ноги в коленях и разводя их пошире. Он кусает губы, прикрывая глаза и сжимая ладонями шёлковые простыни, пока склизкие пальцы медленно растягивают нутро, подготавливая к главному событию сегодняшней ночи. — Ты такой тугой, будто мы не трахались вчера утром. — жаркое дыхание на ухо и вот уже третий палец растягивает, плавно оглаживая стенки изнутри. — Не медли и трахни меня уже, — возмущается Чимин, но осекается, замечая строгий взгляд коньячных глаз, и тихо добавляет, — папочка. Тэхён улыбается довольно, заменяя пальцы собственным стояком и вздыхая удовлетворённо, когда слышит громкий стон Пака, что сильнее натягивает шёлк, выгибаясь в спине словно кошка. Тэ опускается, начиная медленно двигаться и прижимается к животу старшего, смешивая краску между тел и целуя дёрнувшийся кадык. Он улыбается, ускоряясь и хватаясь руками за бёдра и двигаясь размашисто, в темпе, что позволяет Чимину получать удовольствие от стимуляции простаты и ладоней, что сжимают собственнически. Глухое рычание в перемешку со сладким стоном разносятся по комнате, когда наслаждение достигает пика. Ким валится рядом с парнем, довольно улыбаясь и разглядывая погром на постели. — Нам придётся выбросить этот набор, — Чимин приподнимается, подхватывая салфетки с тумбы и витирая краску в перемешку со спермой с живота. Он рассматривает то, что они натворили, грустно вздыхая, — а мне так нравился этот шёлк. — Мы можем купить новое, не расстраивайся, булочка. — Тэ улыбается, поглаживая Пака по волосам и поднимается с кровати, протягивая руку. — Нам срочно нужно принять ванну, пока краска не застыла, масло плохо стирается с кожи, Чимини. После успокаивающей ванной с лёгкими поцелуями и нежными улыбками они меняют постель, переглядываясь между собой и тихо смеясь, ведь за стенкой Юнги опять орёт безнравственной молодёжи, стуча ногами в стенку. — Какой ты у нас чувствительный, хён, — Чимин звонко смеётся, разваливаясь на кровати и устало прикрывая глаза. — Ты просто завидуешь, потому что Намджун-хён игнорирует тебя.***
Шум на время прекращается и Юнги затихает, позволяя парням упасть в дрему. Через пол часа из комнаты старшего доносятся приглушённые маты и странный стук. Тэхён будит Чимина, натягивая пижаму и по-тихому выползая из своей комнаты. Они прислушиваются, приоткрывая дверь. Увиденное заставляет их гаденько улыбаться и переглядываться между собой, потому что вид по-истине интересный и завораживающий: не каждый день можно заметить поддатливого Шугу, прижатого к стенке Намджуном. И тут слов не нужно, чтобы понять, что наконец эти два камня признались друг другу, Нам целует шокированного Мина и сжимает руки старшего, заставляя подчиниться. Мальчишки лишь тихо смеются, закрывая двери и, не смея нарушить эту идилию, возвращаются к себе и укладываются спать, блаженно прикрыв глаза.