Точки соединения

Рон Уизли быстро поднимался по лестнице, громко топая на каждой ступени. На третьем этаже располагалась его спальня, спальня Гермионы и Джинни, а ещё спальня Молли Уизли. Времени на превращение в жизнь того, что они придумали пару минут назад, было не так много, а если вычесть время, которое будет потрачено на попытки уговорить главную хозяйку дома, его не было вовсе. Парень быстро подошёл к двери, которая вела в спальню мамы, и шумно выдохнул. Это лишь казалось страшным и невыполнимым. На самом деле, осуществить можно всё, стоило лишь захотеть...в крайнем случае, если ничего не выйдет, они придумают что-то ещё. Например, останутся и дальше сидеть в четырёх стенах. Остаток дня проведут, помогая приводить дом в порядок, закапываясь в паутине и сражаясь с пикси, которые, похоже, по ночам устраивали оргии в одной из комнат на первом этаже (ужасные звуки, лучше их никогда не слышать). Рон сделал глубокий вдох, открыл дверь и заглянул внутрь, так что в комнате оказалась только голова с торчащими во все стороны рыжими волосами (из которых пару часов назад Джинни героически выловила большого паука – Рон чуть не наделал в штаны, до сих пор не отошёл до конца). - Ма, Гермиона предложила всем вместе с ходить в кино, ты не против? Молли Уизли сидела на краешке своей двуспальной кровати, аккуратно заправленной покрывалом бежевого цвета, и что-то читала. Рон не видел обложки, но судя по всему, это был очередной любовный роман Винца Винцепры, её любимого писателя. Ради интереса пару лет назад Рон взял с верхней полки в гостиной одну толстую книжку (для этого пришлось выбрать момент, когда дома никого не было, принести из столовой стул и залезть на него, иначе было не достать). К сожалению, до него сразу не дошло, что книжки не просто так хранились чёрт знает где. На обложке не было ничего нарисовано, обычная розовая бумага, в левом верхнем углу было написано название произведения и указан автор: «Ты любила розовый» Винц Винцепра. На пятьдесят второй странице, которую Рон открыл наобум, был подробно описан акт восхищения главного героя сосками своей возлюбленной Ванги (описание сосков было приведено там же). После этого он решил никогда больше не лезть в книжную коллекцию матери, которая – теперь до него дошло - не просто так стояла на самой высокой полке, до которой не могли дотянуться даже Фред и Джордж (Рон был уверен, что они когда-то тоже туда заглядывали…возможно, не один раз). - Что такое кино? – спросила женщина, не отрывая глаз от книги. – Вообще я сейчас спущусь, и мы все вместе это обсудим. Рон разочарованно выдохнул и закрыл за собой дверь. Через несколько минут мама спустится, начнёт задавать им кучу вопросов, потребует доклад о том, как работают маггловские кинотеатры, что такое кино, зачем туда ходят люди и почему бы им не посидеть дома и не заняться чем-то полезным вроде уборки. И тогда оборону придётся держать Гермионе, как единственной, кто точно знала, как работают маггловские кинотеатры. Конечно, в таком деле помощь Марселин была бы полезнее, но последнюю неделю она выглядела так, будто ею в этом доме ежедневно мыли полы. Марселин натянула на себя огромный серый свитер, подвернула рукава, так что стали видны узкие запястья с множеством браслетов, и вышла из комнаты. Для подъёма на один этаж ботинки были ни к чему, к тому же смысла в них она не видела (как и в чём-то ещё, в принципе), на ногах были только тёплые высокие носки, но даже так она чувствовала неприятный холод деревянного пола, который был старше неё лет на сто. Остановилась перед большой чёрной дверью, неуверенно переминаясь с ноги на ногу и собираясь с силами, чтобы постучать. На пятом этаже кроме него никто не жил, так что вряд ли кто-то сейчас мог её заметить, но... она собиралась специально встретиться с человеком, которого заслуженно можно было назвать самым опасным в доме. Да, Джордж сказал, что он не виновен и в Азкабан его посадили по ошибке, но что если это не правда? Что если он всё же был виноват? Если он на самом деле кого-то убил? И то, как он смотрел на неё в тот вечер неделю назад…у Марселин до сих пор по телу проходила странная дрожь каждый раз, когда она вспоминала его взгляд... …грязный, властный… …пугающий. - Ты вечность собираешься там стоять? – Марселин вздрогнула и загнанно посмотрела на дверь. – Заходи. Она сжала руки и шумно выдохнула, пытаясь успокоиться. Тебя спалили, дорогая. Выбора больше не было. Ты могла бы, конечно, прямо сейчас развернуться и уйти, но это бы означало, что ты трусиха. Обычная сопливая девчонка, которая испугалась открыть дверь и войти в грёбанную комнату. А ещё это означало бы, что ты должна вернуться в свою спальню и провести там остаток лета. Ты и так за последнюю неделю выходила из спальни лишь для того, чтобы сварить себе кофе, и то если на кухне больше никого не было. Марселин разжала кулаки и открыла дверь. На неё тут же обрушились громкие звуки Led Zeppelin. Сириус лениво взмахнул палочкой – музыка стала тише. - Не думал, что кто-то однажды добровольно поднимется сюда, - он поднялся с кровати. – Чем обязан визитом, мисс Макмиллан? - Я… - Марселин замолчала, нервно теребя край свитера и смотря куда угодно, но не на человека напротив. – Я лучше пойду. Идиотка, Марс, вот ты кто. Припёрлась ко взрослому мужчине, у которого были свои проблемы, поважнее и поужаснее твоих. Его ищет маггловская и магическая полиция, его предал лучший друг и хрен знает, что ещё... Чего ты ожидала? Что он выслушает тебя, погладит по голове и скажет, какая ты сильная, какая ты молодец, что не сдаёшься? Скажет, что будет рядом и никогда не бросит? А потом обязательно тебя крепко обнимет, поцелует в лоб, пообещает, что со всем разберётся? Ах да, и ещё настоит на том, чтобы впредь со всеми своими проблемами ты шла именно к нему и ни к кому больше? Да брось, Марселин. Серьёзно? Не будь наивной дурой, пожалуйста. Ты и так уже стала последней шлюхой, так не будь хотя бы дурой. Она развернулась и хотела уже было закрыть за собой дверь, но Сириус её остановил. Мягко взял за предплечье и спокойным голосом сказал, что будет рад, если она зайдёт внутрь. И она зашла. Поколебалась немного, но зашла. Возможно, это был самый глупый поступок в её жизни, но в то же время это был единственный глупый поступок за последние несколько месяцев, о котором она не пожалела. - Ты хреново выглядишь, - произнёс Сириус, закрывая дверь. - Да я…не очень хорошо сплю, - Марселин остановилась посередине комнаты и покосилась на дверь, продолжая дёргать рукав многострадального свитера. Эта комната ничем особо не отличалась от её собственной, хотя она была больше. Намного больше. Кровать была, наверно, трёхспальная, иначе её огромность Марселин объяснить не могла. У правой стены был огромный чёрный камин, очевидно, уже несколько лет как неработающий. На стене у окна висел красный стяг Гриффиндора. - Напрягает дверь? – Сириус сел на диван у окна и жестом предложил ей сесть рядом. – Я не закрывал её на замок, ты сможешь в любой момент уйти. Марселин кивнула и села так, чтобы от мужчины её отделял примерно метр. Она понимала, прекрасно понимала, что он не будет к ней лезть. Почему она была так в этом уверена, Марселин не знала, однако всё же была. В Сириусе было что-то такое, что одновременно можно было назвать ебанутством и адекватностью… В России у Марселин была однокурсница Катя. Она была такой же. С одной стороны Катя была ёбнутой на всю голову – бегала каждую ночь к парням, курила траву, закидывалась маггловскими наркотиками и появлялась на каждой вечеринке, которую устраивали в школе. Но в то же время почему-то она вызывала доверие. Однажды по пьяни Марселин рассказала ей о своих чувствах к Диме. И на следующий день была уверена, что Дима теперь обо всём знает, потому что такая отбитая девчонка как Катя просто не могла всего ему не выложить. Каково было её удивление, когда оказалось, что Катя даже не собиралась ничего ему рассказывать. Более того, на следующий день она отвела Марселин в сторону и рассказала, что Дима каждую среду по вечерам сидит в саду Медного бульвара за статуей ведьмы, так что ей стоит наведаться туда, если она хочет завоевать его сердце. И несмотря на огромную разницу в возрасте между Катей и Сириусом, они всё же были похожи…или Марселин лишь так казалось. - Что случилось? – Сириус протянул девчонке пачку сигарет. - Не будет сигареты? - Неудачное утро? – спросил Сириус, протягивая девушке пачку. Она достала сигарету и закурила, облокотившись спиной о каменную стену. - Вроде того. Больше он ничего не спрашивал, а она не горела желанием о чём-то разговаривать. - Это очень долгая и очень нудная история, - Марселин щёлкнула зажигалкой и закурила. Заиграла тихо песня Европы “The Final Countdown”. – У тебя ахуенный плейлист. Сириус ухмыльнулся. - Я, конечно, подозревал, что ты слушаешь нормальную музыку, - произнёс Сириус через пару минут. – Но не думал, что на столько нормальную. - Скучная и нудная – это моя жизнь, Марс. Что случилось? Девчонка напряглась, а Сириус слишком поздно осознал свою ошибку. Он не должен был так её называть. Не должен был и не мог. Для неё он был просто добрым дядей, который отсидел в Азкабане, а теперь так благородно предоставил свой дом в качестве своеобразного убежища. Ещё один такой проёб и Марселин может уйти, у неё и так всё было не очень хорошо, Сириус прекрасно помнил того долбоёба, которого ему пришлось слегка травмировать – физически и психологически – в переулке. Кричал пацан громче Рега в тот день, когда Вальбурга в первый и последний раз применила к своему младшему сыну круциатус из-за разбитой фамильной вазы, которая стоила грёбанное состояние. - Почему ты меня так назвал? - Потому что это твоё имя, разве нет? – Сириус затянулся и внимательно посмотрел на Марселин, упорно делая вид, что не произошло ничего необычного. - Да, просто…Меня никто так раньше не называл. Никогда. А сейчас вот и ты, и…Фред. Перед именем Уизли она сделала паузу. Сириус нахмурился, но ничего не сказал. Он не собирался лезть к ней в душу. К тому же, он и так уже всё знал. Про дядю, про Марка…знал с самого начала, потому что Марселин сама ему об этом рассказала на седьмом курсе…в ноябре, кажется, когда они лежали у неё на кровати, отгородившись от Марлин, Лили и Алисы заглушающими чарами. Какое-то время они молча сидели и курили. Марселин подтянула к себе правую ногу, так что Сириус прекрасно видел торчащую голую коленку. Наверно, он погорячился, когда решил, что сможет себя контролировать. Блять он и не надеялся встретить её ещё хотя бы раз в жизни, поговорить с ней, прикоснуться. Это так сопливо, что хотелось скрежетать зубами от злости и разбивать кулаки в кровь, но как же сука он по ней скучал. А сейчас она сидела перед ним, расстроенная и разбитая, с этой торчащей голой коленкой, и всё, чего хотелось Сириусу – прижать её к себе и никогда больше не отпускать. Они могли бы жить в этом ебучем доме вдвоём – слушать музыку, курить траву и трахаться. Спускаться на кухню в два часа ночи и пить кофе с этими отвратительно сладкими тортами. Включать колонки на полную мощность, чтобы от голосов Планта, Меркьюри и Армстронга разбились все окна. Он был готов танцевать с ней сколько угодно. Позволил бы опять заплести ему уёбские косички. Впервые в жизни Сириус Блэк был готов сдаться, сложить оружие и успокоиться. Он смотрел на неё и хотел кричать. О том, как сильно он скучал по ней, о том, что она долбоёбка, раз заставила его поверить в свою смерть. Хотелось убить её к чертям, потому что она испортила ему жизнь. Хотелось хотя бы поцеловать её, потому что она сделала его жизнь лучше. Но вместо этого он лишь ещё раз затянулся и спокойно произнёс: - Если надо кого-то побить, ты только скажи. Марселин грустно усмехнулась, поднеся почти закончившуюся сигарету к губам. - Я просто…не могла больше сидеть в комнате. А с кем-то из знакомых, - она немного виновато посмотрела на него и тут же отвернулась. Он не возражал, Марс. Вы и правда были незнакомцами. - Пересекаться сейчас не хочу, так что…подумала, что…это будет нормально, если я приду к тебе. Но если что, - Марселин опять подняла голову и посмотрела ему в глаза, - ты скажи, я уйду, всё нормально. - Можешь остаться. Он почему-то только сейчас вспомнил ещё кое-что, что она ему рассказывала, когда они лежали в спальне в середине ноября (или октября?). - Потом появился один парень. Он помог мне выбраться из дерьма. Потому что после того раза мне было хуёво. Правда, для того, чтобы из этого дерьма вылезти, мне понадобилось погрузиться в него ещё глубже. Сложно объяснить, на самом деле, - шмыгнула носом. – Но в какой-то момент мне стало совсем хреново, и я опять начала думать о том, чтобы закончить всё, но... – нервно закусила губу, так что стало больно. – Не важно. К счастью, больше такого не происходит. Он не имел понятия, кем был тот парень. И не хотел. Потому что если бы узнал, скорее всего, избил бы беднягу до полусмерти – никто не имел права прикасаться к ней. Никто кроме него. - Когда мне было тринадцать, - очень тихо заговорила Марселин. Голос её дрожал. - К нам в гости приехал мамин брат, - Сириус напрягся, но ничего не сказал. Он знал эту историю. И он очень хорошо помнил, как лежал тогда на кровати рядом с ней. Переполняющую его в тот момент злость тоже помнил – чёрт знает, что остановило его от того, чтобы найти этого долбоёба. Кажется, тогда он считал, что выше этого. Он ведь Сириус Блэк, перед ним лежит весь мир. - Днём он был очень хорошим… - Марселин смотрела в одну точку и коротко раскачивалась вперёд-назад. – Оставался у нас около недели и за это время два раза приготовил яблочный пирог, мамин любимый. Покупал мне кучу подарков, всё, что я просила. Но вечером… - Она шмыгнула носом. Сириус удачно подавил в себе желание подсесть ближе. – Вечером он приходил ко мне в спальню. В первый раз это случилось на третий день. Через четыре дня мама его выгнала. Он приходил в мою спальню каждый вечер, и… - она судорожно вздохнула, - в последний, седьмой день, это… - Марселин замолчала и вытерла мокрые щёки тыльной стороной ладони. Она молчала, а Сириус не решался что-то сказать. Он знал, как нужно действовать в подобной ситуации, - идти и пускать в тупого долбоёба круцио. И он знал, как успокаивать Марс, когда ему – восемнадцать, и они торчат вдвоём в Выручай-комнате или в пустой спальне, но не когда он – взрослый тридцати пятилетний мужчина, который не может даже прикоснуться к ней. - Я понимаю, что мне повезло. – через пару минут хриплым голосом продолжила. - Он всего лишь заставлял меня…у многих было хуже. Но я всё равно не могу отделаться от этого чувства, будто я это всего лишь моё тело…чтобы мужик мог вставить член и свалить. Марселин достала из лежащей между ними на диване пачки сигарету и ещё раз клацнула зажигалкой. Руки у неё мелко дрожали. Из колонок полилась песня Битлз ‘’Girl”. Сириуса снова накрыло воспоминаниями: гостиная, гитара, почти полностью заклеенная стикерами, «Стивенсон, не одолжишь?», тепло, исходящее от камина, молчаливая гостиная и чёткая мысль, что всё вокруг – просто, а он сам – грёбанный король. - Если кто-то однажды хотя бы подумает ещё раз сделать что-то подобное по отношению к тебе, - заговорил Сириус, стараясь не смотреть на Марселин. – Я хочу, чтобы ты тут же кинула в него круцио. Потому что поступок одного долбоёба не определяет то, кем ты являешься. Ты намного больше, чем это. Он очень тщательно подбирал слова, потому что, забывшись хотя бы на мгновение, мог выдать что-то такое, чего он знать вроде как и не мог. Например то, что она была упрямой до ебанутства, так что иногда проще было согласиться, чем переубедить её. При этом она была нетерпеливая, так что ненавидела ходить кругами и сразу выливала на всех вокруг то, что хотела сказать. Но вместо этого Сириус блять должен был сидеть и делать вид, что ничего этого не знал, и её, Марс, он тоже совершенно не знал. – Ты намного больше чем то, что с тобой произошло, - Марселин замерла с сигаретой в руке. – И если какой-то недалёкий долбоёб однажды посмеет сделать что-то подобное, отрежь ему член и засунь его ему в рот, потому что это единственное, чего он заслуживает. Сириус замолчал. А потом ухмыльнулся так, что стал похож на того парня, который восемнадцать лет назад обнимал Марс на берегу Чёрного озера. - Ну и если что по всему дому спрятан виски, а я всегда буду рад чьей-то компании. Марселин очень слабо ухмыльнулась. …не чьей-то компании, Марс. Твоей. Рон зашёл на кухню и пожал плечами. Джинни, Фред и Джордж закатили глаза, Гермиона улыбнулась, но тут же сделала серьёзное лицо и подпёрла голову ладонью. - Она сказала, что сейчас спустится, - Рон отодвинул свободный стул и сел. – Читает очередной роман Винцепры. Фред с Джорджем хитро переглянулись. Несколько лет назад, когда они были ещё совсем юными и зелёными (как сказал бы Джордж), они с братом иногда таскали романы Винцепры к себе в комнату. В первый раз это было чертовски сложно, так как когда они полезли доставать с верхней полки в гостиной странную книгу, которую их мама читала целый месяц, дома были Перси и Рон. Пришлось делать всё быстро, чтобы братья их не спалили. Джордж стоял на стрёме, Фред лез на стул (и пару раз чуть не навернулся с него). В определённый момент Джорджу пришлось вовлечь возвращавшегося с улицы Перси а обсуждение тягостных обязанностей старосты школы. Он потратил на это всего пять минут (пока Фред с широкой улыбкой не вышел из дома и не начал подъёбывать Перси), но отходить пришлось до конца дня – все эти серьёзные задания и нудные патрулирования школы были не для него. Хотя возможность снимать добавлять баллы факультетам школы ему очень понравилась (минус сто баллов со Слизерина, потому что Флинт хуесос). Потом они поднялись к себе в спальню, уселись на кровать, не разуваясь, и открыли книжку в ярко-зелёной обложке. Названия Джордж уже не помнил, да это было и не так важно. Куда важнее было то, что из этой и нескольких других книжек они с Фредом узнали очень много. Как правильно пользоваться защитными заклинаниями во время секса, как накладывать заглушку на комнату, где занимаешься сексом, узнали кучу подробностей о строении женского о тела, о том, куда надо и не надо совать пальцы, как это делать, как правильно двигаться… Короче, книги дали им столько теоретических знаний, сколько они не нашли бы ни в одной обучающей книге по сексу (если такие вообще были, в чём они оба сильно сомневались). - Она не сказала «нет»? - спросила Джинни, вертя перед собой пустую кружку, в которой ещё пару минут назад был чай. Рон покачал головой. - Но она не знает, что такое кино, так что сейчас будет допрос. Гермиона, всё держится на тебе. - С чего это вдруг? – Гермиона недовольно подняла глаза. – Я изначально была против. Это ваша идея, сами и разбирайтесь. - Я сказал, что это ты предложила. - Ты что? Рон сокрушённо опустил голову. - Я не собираюсь никому врать, Рон, - твёрдо произнесла Гермиона. – Я скажу, что думаю, но не собираюсь врать, чтобы вам разрешили выйти. - Выйти куда? – в дверях в огромном свитере с закатанными рукавами оказалась Марселин. На мгновение все замолчали, удивлённо глядя на девушку. Выглядела она плохо, также плохо как и пару дней назад, когда миссис Уизли после десяти минут уговоров спустилась вместе с ней на кухню ужинать, потому что Марселин, казалось, вообще не покидала своей комнаты. - Неужели ты решила почтить нас своим присутствием? – усмехнулся Фред. Он стоял, оперевшись о столешницу и сложив руки на груди. - Как видишь, - Марселин смерила его презрительным взглядом. – Так куда вы хотите пойти? - Хочешь присоединиться? – всё ещё ухмыляясь спросил Фред. - Для начала хочу выпить кофе и, возможно, побить тебя, если не заткнёшься, - устало ответила девушка и подошла к плите, возле которой всегда стояла турка и пачка кофе. – А спросила я чисто из любопытства, так что можете не переживать, я не увяжусь за вами. - Что с тобой случилось? – подала голос Джинни, сидевшая за столом справа от Гермионы. Марселин замерла, внимательно глядя на пачку кофе, которую держала в левой руке. Что с ней случилось? Это очень хороший вопрос. Всю неделю она только и могла думать о дяде и Марке. Иногда к этим двоим добавлялся Фред. По вечерам она смотрела на своё отражение в зеркале в ванной и не могла не представлять, что именно такой её видел Марк. Возможно, у неё во внешности было что-то такое, что говорило «да, ты можешь меня трахнуть, потому что когда-то это почти удалось брату моей мамы, а значит у тебя всё точно получится». Вспоминала Диму и то, каким добрым и нежным он был. Она так и не рассказала ему ничего, но, кажется, он сам всё понял. По крайней мере, догадался, что в её жизни случилось что-то такое, из-за чего ей было очень сложно открыться. Подобные мысли истощали, но даже их можно было бы выдержать, если бы не подсознание, днём и ночью напоминающее, что она, Марселин, - ничто. Все её знания, всё, что она умела, что могла рассказать, всё это было совершенно не важно. Ведь её можно было трахнуть, этого более чем достаточно. А остальное – полная херня. Она может быть каким угодно человеком – хоть самым лучшим, хоть самым ужасным – какая разница, если в неё можно всунуть член. Она нахмурилась и сделала глубокий вдох. - Я просто не очень хорошо сплю. - Ты выглядишь ужасно. - Спасибо, Рон, - Марселин вымученно улыбнулась и начала насыпать в турку кофе. Гермиона толкнула Рона под столом (он недоумённо уставился на неё) и внимательно посмотрела на Марселин. Что-то ей подсказывало, что дело было не только в плохом сне. На долю секунды, когда Марселин доставала из шкафа сахар, Гермиона увидела у неё на руке тонкую розовую полоску. Кажется, даже не одну, но она не успела ничего как следует рассмотреть, потому что Марселин быстро взяла сахарницу и поправила свитер. - Гермиона предложила всем вместе сходить в кино, - произнёс Джордж, во второй раз читая статью про свихнувшегося Гарри Поттера, опубликованную во вчерашней газете. - Я ничего не предлагала! - Но мама думает, что предлагала. - Вот именно, Рон! Из-за тебя миссис Уизли начнёт относится ко мне, как к подстрекательнице! - Гермиона, хватит шуметь, - скривился Фред. – Ма не будет на тебя сердиться. Для неё во всём всегда виноваты мы с Джорджем, так что ты можешь быть спокойна, с тобой всё будет нормально. - Но в этой ситуации Рон сам сказал ей, что это была моя идея, Фред! -Кто доел мой торт? – чётко произнесла Марселин, смотря на пустую полку и игнорируя общий спор. Она просто блять хотела выпить свой послеобеденный кофе и доесть последний кусок торта, который - она была уверена - остался со вчерашнего дня. Но – магия! – торт исчез. Марселин повернулась, внимательно изучая лица каждого присутствующего. Гермиона метала злые взгляды на Рона, который их профессионально игнорировал, Гермиону, Джинни. Фред стоял к ней спиной, всё ещё опираясь о столешницу. Джордж оторвался от газеты и непонимающе смотрел на неё в ответ. - Блять, где мой… - Марселин, расслабься, - в дверях стоял Сириус, спрятав руки в карманах брюк. – Я его доел. Загляни в правый шкаф. - Нахрена? - Давай. Тебе нечего терять, торта всё равно нет. Сириус ухмыльнулся, внимательно следя за тем, как девчонка непонимающе на него смотрит, потом поворачивается и открывает соседний шкаф, в котором Сириус хранил ещё два заранее купленных торта. - Приятного аппетита, - бросил мужчина и жестом подозвал к себе Фреда. – Надо поговорить. Фред и Сириус вышли в коридор. Марселин напряглась. Она ничего не говорила Блэку про рыжего, но что если он сам о чём-то догадался? Вдруг он каким-то образом смог понять, что отчасти в её состоянии виноват и Фред, который в тот вечер неделю назад просто молча вышел из спальни, ничего не сказав, даже не взглянув в её сторону, как будто она была обычной девчонкой, которая очень сильно его разочаровала, отказавшись раздвигать ноги? Гермиона, Джинни, Рон и Джордж разговаривали о Гарри и о каком-то Диггори, а Марселин наливала только что сварившийся кофе в кружку, когда на кухню вошла миссис Уизли. - А теперь, - произнесла женщина, останавливаясь у стола, - что такое кино и чья это идея? - Идея наша общая, - ответил Джордж, откинувшись назад на стуле, - а кино это…это как фотография, только долгодвижущаяся. - Чего? – миссис Уизли непонимающе нахмурилась, уперев руки в бока - Ну фотографии, они же двигаются, правильно? – Рон сидел, оперевшись на стол локтями и слабо жестикулируя. – Кино это почти то же самое. Только оно длиннее и со звуком. - И в чём смысл? - Миссис Уизли, - не выдержала Марселин. – Кино это когда вы сидите в зале вместе с другими людьми, а перед вами на белой стене показывают какую-нибудь придуманную историю. Почти как читать книги, только вы ничего не читаете. Женщина понимающе повела бровями, но не сдалась. Очевидно, чтобы уговорить её отпустить собственных детей шляться по городу без присмотра, нужно было приложить чуть больше усилий. Марселин взяла кружку кофе и торт и села за стол так, будто она ничего не говорила, а всё происходящее не имело к ней никакого отношения. Оно и так не имело, кстати говоря. Как мило заметил Фред, её никто с собой не звал, никто никуда не приглашал, а напрашиваться она не собиралась. - И о чём кино? - О баскетболисте. - О ком? Марселин усмехнулась в кружку, но вслух ничего не сказала. Если эти трое решили добиться разрешения за счёт непонятных слов, то им стоило продолжать в том же духе. По крайней мере, прямо сейчас миссис Уизли едва ли что-то понимала. - Это такой вид спорта, - Рон почесал лоб и бросил заинтересованный взгляд на сидящую напротив него Марселин. – У магглов. Девушка вопросительно подняла брови. Ну и чего пялишься? Нашёл что-то интересное? Так скажи вслух, чего молчать, ей же интересно, утоли любопытство. Рон смущённо отвёл взгляд. - И вы хотите смотреть историю жизни какого-то баскетболиста? Вы его хотя бы знаете? - Ма, это не так работает, - в комнату медленно зашёл Фред, засунув руки в карманы. – В кино нам показывают сюжеты. Например, ты читаешь книги, там есть сюжет, но ты видишь его в своём воображении. В фильмах ты видишь сюжет перед собой. Не обязательно знать человека. Ты кайфуешь уже от того, что просто смотришь. Марселин вновь поднесла кружку к губам и согласно подняла брови. Она и не думала, что рыжий умеет так чётко выражаться. А даже если не совсем чётко, то хотя бы понятно (миссис Уизли задумчиво почесала подбородок и внимательно оглядела всех сидящих за столом). - Вы все идёте? – спустя пол минуты размышлений спросила женщина. - Я не иду, - Марселин лениво махнула рукой с отставленным вверх указательным пальцем. - Вообще-то, - Джордж выразительно посмотрел на девушку. – идут все. - Прекрасно, - миссис Уизли хлопнула в ладоши, показывая тем самым, что разговор окончен. – Тогда я должна знать, во сколько вы уйдёте и придёте. И всё? Она так просто согласилась? Марселин бросила на женщину удивлённый взгляд, но уже через мгновение вновь уставилась в свою кружку. Возможно, Молли Уизли была далеко не такой грозной, какой хотела казаться? Возможно, всё это было лишь фасадом, за которым скрывалось что-то совсем простое и – местами – наивное? Марселин ещё раз посмотрела на женщину. Да не, херня это всё. Не могла она быть ни простой, ни наивной, для того, чтобы понять это, вам бы хватило одного быстрого взгляда. Она, определённо, преследовала какую-то цель, когда одобрила им поход в кино, вот только какую – Марселин понять не могла. - Фильм начинается в шесть тридцать, Гермиона сказала, что идти туда около тридцати минут… - Я ничего не говорила! Я плохо знаю эту часть города! - Пешком двадцать минут, - негромко произнесла Марселин, вставая из-за стола. – Но выйти лучше без двадцати шесть, чтобы успеть дойти, купить билеты и всё такое. Все замолчали и заинтересованно посмотрели на девушку. - Чего? Я живу в нескольких кварталах. Жила она, конечно, дальше нескольких кварталов, но им знать об этом было незачем. Тем более ситуация начинала становиться странной. Сначала Фред почти прямым текстом сказал, что ей с ними делать нечего, потом Джордж с этим своим «Вообще-то идут все». Вообще-то тебе стоило бы пойти нахуй. - Я жду вас дома не позднее десяти вечера… А теперь она будет вынуждена терпеть чьё-то присутствие рядом с собой в течение нескольких часов. Нет, она хотела этого, на самом деле хотела. Её уже порядком заебало сидеть у себя в комнате, общаться с собственным отражением (весьма посредственным в последнее время, кстати) и толстыми книжками. Марселин любила веселье, любила общение, любила чувствовать что-то тёплое в груди, что как будто говорило ей: «Смотри, я здесь, а это значит, что ты живёшь так, как всегда хотела». - Мы зайдём потом куда-нибудь поужинать… - Хорошо, тогда я ничего готовить не буду, но… Но вся эта ситуация с Фредом ей совершенно не нравилась. Сначала он бросался красивыми фразочками вроде «Я ничего не сделаю без твоего согласия, я не долбоёб», а потом приходил к ней в комнату с косяком и начинал приставать. И как ей нужно было это понимать, скажите пожалуйста? Пару раз ей в голову приходила мысль – возможно, он вовсе и не приставал к ней. По сути, кто полез первым? Кто первым распустил руки и начал трогать чужой член? Кажется, это была она. Да блять, Марселин знала, что это она всё начала, но знать и верить – две совершенно разные вещи. Она знала, что сама всё начала, но не могла в это поверить. Потому что тогда это бы означало, что во всём была виновата она сама. В своём состоянии, во всём. А ещё ей стоило поговорить с Фредом. Нет, нет так. Ей нужно было с ним поговорить. Потому что только так она смогла бы разобраться во всём на сто процентов. Подойти к нему, посмотреть в глаза, возможно, нервно улыбнуться и спросить: «Хэй, Фред, помнишь тот вечер неделю назад, когда ты пришёл ко мне с косяком, а потом мы вместе его выкурили? Так вот, ты специально это сделал? Чтобы трахнуть меня?» И самым страшным было бы услышать не «да». Самым страшным было бы услышать «нет», потому что это «нет» означало бы кое-что до смешного простое – всё, что случилось в тот вечер было её собственной ошибкой. Не Фреда. Её. - Мне нужно сходить домой, - произнесла Марселин, сверля задумчивым взглядом пустую кружку. Все разговоры тут же смолкли. – А потом я вся ваша. - Это так срочно? – Фред смерил её насмешливым взглядом. - Очевидно, срочно, - отрезала и повернулась к миссис Уизли, - Я планировала выйти через тридцать минут. Вернусь через полтора часа максимум, так что мы всё успеем. - Хорошо. Но я не могу отпустить тебя одну. - Миссис Уизли, всё будет нор… - Джордж, - парень посмотрел на маму, вопросительно подняв брови. – Пойдёшь с Марселин. Я должна быть уверена, что с ней всё будет в порядке. Джордж кивнул и, бросив «Пойду оденусь», вышел из комнаты. Марселин обречённо выдохнула, поправила волосы и хотела было помыть кружку, но миссис Уизли её остановила. - Я сама всё сделаю, дорогая. Иди одевайся. У Марселин не было ни желания, ни сил строить из себя хорошую девочку, поэтому она позволила женщине забрать у себя из рук кружку и тарелку, устало потёрла глаза и вышла в коридор. Она не знала, чем занять себя в эти пол часа. Ещё неделю назад она бы расчесалась, накрасилась, оделась, короче, сделала бы всё, чтобы выглядеть максимально ахуенно. Но сейчас…Сейчас Марселин не понимала, зачем всё это было нужно. Зачем пытаться выглядеть нормально, тратить время на причёску (даже самую простую вроде хвоста), на макияж, на подбор одежды, если из-за этого люди вокруг видят не тебя, а лишь образ, красивое тело. …его поступок не определяет тебя, не определяет человека, которым ты являешься. Ты намного больше, чем то, что с тобой случилось… Марселин на мгновение остановилась на лестнице, крепко держась за перила, зажмурилась, сделала глубокий вдох и только после этого продолжила подниматься. Слова Сириуса ей помогли, но не то чтобы очень сильно. Она прекрасно понимала, что никто не сможет вытащить её из этого состояния. Никто. Только она сама. Ведь, на самом деле, идти по пути саморазрушения было её собственным решением. Ей немного помогли, слегка подтолкнули в правильном (точнее, неправильном) направлении, но пошла она сама. И сейчас было необходимо повернуть назад, остановиться у развилки и выбрать правильную дорогу. А для этого нужно было поговорить с Фредом. Через полчаса Марселин спустилась в коридор, где уже стояли миссис Уизли и Джордж. - Туда и обратно, Джордж, - женщина стояла спиной к лестнице, поэтому не увидела спустившуюся девушку. – Я и так буду волноваться, вполне возможно, что за вами будут охотиться. - Мааам, кто за нами будет охотиться? – протянул рыжий и ободряюще положил руку на плечо миссис Уизли. – Если и будут охотиться, то за Гарри. А Гарри здесь нет, так что до его приезда мы можем быть спокойны. - Джордж! Как ты можешь такое говорить! Марселин прокашлялась, давая знать, что она здесь. Рыжий бросил на неё короткий благодарный взгляд, как если бы она спасла его от казни, а миссис Уизли быстро обернулась и тут же набросилась на девушку с наставлениями. - Не задерживайтесь. Не заходите никуда. Быстро возвращайтесь домой. Марселин вышла из дома следом за Джорджем и закрыла входную дверь, отрезая взволнованное кудахтанье миссис Уизли. На улице было пасмурно, но достаточно тепло, дул лёгкий ветер. Одним словом – вполне неплохая погода для быстрой прогулки с парнем, выдавшим себя за кого-то другого. - Ты же понимаешь, что ты не Джордж? – смотря только на дорогу, спросила Марселин. Сначала, когда она только спустилась на первый этаж, внутри всё неприятно похолодело, как-то скукожилось, а по спине пробежал неприятный холодок, потому что Марселин сразу поняла – близнецы решили подъебать миссис Уизли, воспользовавшись её неумением различать собственных сыновей. По правде говоря, она и сейчас чувствовала какую-то противную дрожь во всём теле, мерзкий трепет, смешанный со страхом и чем-то ещё, отдалённо напоминающим любопытство и предвкушение. И да, ей было чертовски любопытно, чем всё это закончится, потому что на данный момент разговор с Фредом был её единственной надеждой на то, что весь этот пиздец прекратится. Очевидно, рыжий думал точно так же, раз решил поменяться местами с братом (Марселин надеялась на это и старалась не думать о том, что, возможно, Фред притворился братом, чтобы улучить ещё один шанс и сделать то, чего не удалось сделать неделю назад). - С чего ты взяла? – парень удивлённо округлил глаза и посмотрел на Марселин, которая продолжала упорно смотреть только вперёд. - Блять, Фред. Что ты хочешь? Фред довольно улыбнулся (Марселин всё ещё не смотрела на него). - Я подумал, что нам нужно поговорить. Тебе нужно поговорить. - Какая наблюдательность, и с чего же ты это взял? - Блять, Марс, ты выглядишь ужасно. – Фред взъерошил волосы и покосился на девушку. – И всё началось с того вечера. Марселин, наконец, посмотрела ему в глаза и широко улыбнулась, как будто Фред сказал что-то очень забавное. - Если ты решил, что всё из-за тебя, то успокойся. Не бери на себя слишком много, мир не крутится вокруг тебя. - Да я ж не это имел ввиду… - Как раз это. Забей хер, - поворот направо, мимо пекарни, потом налево. - Я взрослая девочка и могу сама разобраться со своими проблемами. Дальше шли молча. Марселин прекрасно понимала, что только что сама запорола собственный план поговорить с Фредом. Сначала рвалась блять задать ему несколько сотен тысяч вопросов, а потом решила, что всё это не для неё. Хотя, надо сказать, желание поговорить отпало, как только рыжий раскрыл рот. Не важно, была ли это гордость, обида или что-то ещё, важнее было то, что Фред так просто понял, что в её состоянии виноват именно он. Это отрезало всё желание разговаривать. Она признается, он возгордится. Вот, ещё одна девушка страдает из-за меня, значит, я ахуенный, моя самооценка сейчас взлетит ещё выше, и я смогу с чистой совестью пользоваться всеми вокруг, ведь я самый лучший. Нет, Марселин не собиралась удовлетворять его самолюбие. Дорога к дому заняла около тридцати минут и всё это время Марселин вспоминала слова мамы, которые она сказала после того, как выперла Каспара из дома. Она подумала об этом случайно, просто услышала брошенное какой-то девушкой: «Да, он приезжает через четыре дня, мама сделает яблочный пирог…» – когда они проходили книжный магазин. … у книжного магазина налево, потом прямо, направо у магазина пластинок, в котором работает мамина сестра… Каспара мама выгнала через четыре минуты после того, как он вышел из её комнаты. Алексия позже ей рассказала, что ничего бы и не поняла, если бы Каспар не поправлял штаны, на которых виднелось несколько влажных пятен. Через пять минут после этого мужчина стоял на улице, а Алексия швыряла в него вещи и громко орала. Марселин лежала в своей комнате, слушала крики мамы и смотрела в потолок, не до конца понимая, что с ней только что случилось, но в то же время зная наверняка – случилось что-то нехорошее. На следующий день около двенадцати часов к ней в комнату зашла мама, растрёпанная, с синяками под глазами и опухшим носом. Она села рядом на кровати и крепко обняла её, шепча: «Мамочка здесь, Марселин. Я совершила ужасную ошибку, ужасную, но я тебя не оставлю, больше никогда не оставлю. Он не придёт к нам. Он больше о нас не узнает, я никогда никогда никогда не заговорю с ним. Это всё моя вина, это я виновата во всём, прости меня, Марселин, прости меня». Мама плакала, Марселин чувствовала, как слёзы падают ей на плечи и просачиваются сквозь тонкую ткань ночнушки. Они просидели так около двадцати минут, потом мама крепко поцеловала её в лоб и вышла из комнаты, закрыв за собой дверь. Больше в их доме никто и никогда не заговаривал о мамином брате. Его не пригашали на праздники, не поздравляли с днём рождения, не отправляли открыток. Возможно, он так и не узнал, что они уехали из Германии. Возможно, он всё ещё думал, что они жили на той же улице в том же доме, и однажды он припрётся в гости. Постучит в дверь, держа в руках огромный букет, а дверь откроет жуткий гомофобный мужик, который этот букет засунет ему глубоко в задницу. Марселин очень сильно надеялась, что всё случится именно так, и Каспар будет громко, очень громко орать, потому что из его задницы будет торчать букет роз. Они молчали всю дорогу до её дома. - Стой здесь, если не хочешь провести следующие несколько месяцев в двери, - не глядя на парня бросила Марселин и поднялась по ступенькам. В своём письме Алексия подробно рассказала, как правильно открыть входную дверь. Всё было не так сложно, на самом деле: тут повернуть, там провести рукой, здесь нажать три раза и подержать. Вот только на ступеньки – как и на саму дверь – были наложены дополнительные заклинания. Всё было очень сложно, в заклинаниях было дохрена нюансов, но из того, что Марселин поняла, следовало, что если к двери приблизится кто-то не из рода Макмилланов – его засосёт в дверь. Если кто-то поднимется по ступенькам (кроме Марселин, Алексии и Виктора) до снятия чар с чётким намерением войти в дом – его засосёт в дверь. Она, конечно, была бы рада, если бы Фред оказался в двери, подальше от неё, но перед Молли было бы неудобно. Марселин представляла этот разговор: - Где мой сын? -В двери. Через минуту замок легко щёлкнул, и дверь открылась. Марселин медленно зашла внутрь. Родной запах любимого дома – дерево, мамины цветы, которые стояли на подоконнике в коридоре на втором этаже, и лавандовый освежитель воздуха – окутал её приятным теплом. Дома всегда было безопаснее, а именно безопасности ей сейчас и не хватало. Не обращая внимания на стоявшего перед входной дверью Фреда, Марселин прошла по коридору и поднялась на второй этаж. В комнате справа все вешалки для мокрого белья были пустые, рядом с цветами стояла заколдованная поливалка, на комодах в коридоре всё было идеально чисто. Видимо, родители изрядно потрудились, наводя порядок перед отъездом. В голове сама по себе возникла фраза, которую любила повторять бабушка: «В доме всегда должен быть идеальный порядок. Если в доме грязно, значит, в нём никто не живёт». Однако у её родителей всегда было в точности наоборот – когда все были дома, повсюду лежали вещи: книга с закладкой, которую читала мама, кружки из-под кофе, которые папа оставлял на комодах в коридоре. Но когда они уезжали куда-то надолго, всегда наводили идеальный порядок. И – как однажды заметила Марселин – схема эта работала просто прекрасно, ведь куда приятнее приехать в чистый дом, где нет грязных кружек на комодах и комков пыли за дверьми. Она зашла в свою комнату и подошла к шкафу с книгами, ради которых сюда и пришла. В чемодан поместилось всего лишь пятнадцать книг, три она уже прочитала, пришло время пополнить запасы, потому что теперь она попадёт домой лишь в следующем году. Марселин услышала шаги на лестнице. Плевать. Пусть Фред ходит по дому, пусть поднимается на второй этаж, пусть. Ей нужно было выбрать книги, взять их, а потом, возможно, они смогли бы поговорить, если, конечно, рыжий не начнёт опять выёбываться. - У тебя милый дом, - Марселин обернулась на голос. Фред остановился на входе в комнату и внимательно смотрел на неё. - Я знаю, - дёрнула плечом и повернулась к шкафу. Она уже выбрала три книги – две Достоевского и одну Хемингуэя, - но нужен был кто-то ещё…Толстой? Она так и не смогла прочитать «Войну и Мир», может, стоило попробовать ещё раз? - Я не должен был тогда так поступать, - неожиданно произнёс Фред. - Как? Её голос дрогнул от нахлынувшего разом напряжения. Либо сейчас, либо никогда, и Марселин уже сделала выбор – сейчас. Она разделается с этим, а потом вернётся на площадь Гриммо, скажет миссис Уизли и всем остальным, что ей очень жаль, но она, кажется, заболела, поэтому не сможет сходить с ними в кино. - Не должен был позволять этому случиться, - Фред внимательно смотрел на профиль девчонки. Она была напряжена. Чертовски напряжена, он был в этом уверен. Ровная спина, взгляд сосредоточен на обложке какой-то книжки, которую она крепко сжимала в руках, брови нахмурены. - Я не маленькая девочка, Фред, - тихо произнесла Марселин и, собрав силы, подняла на него глаза. – Я могу сама отвечать за свои поступки. Не надо строить из себя святого, который должен был сдержаться и предотвратить что-то. Марселин положила книгу на полку поверх других книг. - Ты хотел этого, я это начала. Зачем сейчас строить из себя героя, - она замолчала и отвела взгляд. Руки мелко дрожали. – Мне плевать на то, что случилось…И на то, чего не случилось. Это…это другое… Фред медленно прошёл на середину комнаты, не сводя с неё внимательного взгляда. Ей было некомфортно. Но не из-за него, не из-за его присутствия. Было что-то ещё, но он никак не мог понять, что именно. - И что это? Марселин нахмурилась и дёрнула головой. Она обнимала себя руками и глубоко дышала. Фред почти буквально ощущал напряжение, исходящее от неё волнами. - Это…другое. Это сложно. Но, - Марселин нахмурилась ещё сильнее и закрыла глаза. А потом чётко произнесла, - ты ушёл. - Потому что ты попросила меня уйти. - Нет, - медленно покачала головой. Смотрела в пол и нервно кусала щеку. – Ты ушёл так, будто я очень сильно тебя разочаровала. Как будто я какая-то хуйня, которая не раздвинула ноги перед самим Фредом Уизли. Фред нахмурился. Марселин выглядела немного жалко – напряжённая, съёженная, крепко обнимающая себя руками, как будто это могло её от чего-то защитить. И кажется, всё было из-за того, что она поняла ситуацию неправильно. Точнее, правильно, но не совсем. - Марс, я говорил тебе, я не… - Мудак, да, я слышала. Но какого хуя тогда было? Неужели я что-то неправильно поняла? Она резко подняла на него глаза, и Фред понял – она выглядела напуганной, да, но не жалкой. В её глазах искрилась злость и непонимание. Никаких «типичных» эмоций, с которыми ему приходилось обычно сталкиваться, объясняясь с другими девчонками. И это интриговало. - Ты неправильно поняла. – на выдохе произнёс Фред и сделал шаг в сторону кровати. – Я тоже умею винить себя. И в тот момент я понял, что допустил ошибку, нарушил собственное обещание. Я злился на себя, Марс, - он пожал плечами и развёл руки в стороны. – А когда понял, что ты не выходила после этого из спальни, начал злиться ещё больше. - И я должна тебе поверить? - Боюсь, у тебя нет выбора. Марселин сделала глубокий вдох и устало прикрыла глаза. - Мне надо выбрать книгу. Твоя мать может выслать за нами поисковую бригаду, если мы не вернёмся на Гриммо через сорок минут. Медленно отвернулась и села на пол. Кто бы знал, как её всё это заебало. «У тебя нет выбора». И самое хуёвое – это было правдой. У неё не было выбора. Всё, что она могла сделать сейчас, - поверить ему на слово. Но слова – это всегда ахуеть как ненадёжно. Она попала в ловушку, и выбраться из неё в ближайшее время не представлялось возможным. Фред медленно опустился на пол рядом с Марселин. Чувство вины исчезло, на его место пришло удовлетворение – кажется, она ему поверила. А если ещё нет – потом, обязательно, поверит. У неё всё равно не было выбора. Он прекрасно понимал, что если бы сказал ей правду, она бы его вышвырнула из окна. А так…что ж, он сказал почти правду. Почти всю правду. - Снова друзья? Он протянул оттопыренный мизинец – странная штука, которую он узнал в тринадцать лет от одного маггла из соседней деревни. Девчонка слабо улыбнулась и пожала его мизинец своим. - Нам и правда надо возвращаться, ма скоро начнёт бить тревогу, - он встал с пола, ещё раз окинул взглядом кучу наклеенных на стену у стола картинок и вышел из комнаты. Марселин прикрыла глаза и облегчённо выдохнула. Стало немного – совсем чуть-чуть – легче. - Что за хуйню ты себе в ухо втыкнула? - Это называется наушник, Фред. Они почти дошли до площади Гриммо - оставалось дойти до конца улицы, завернуть за угол и пройти ещё несколько метров, - когда рыжий соизволил выйти из задумчивого транса. Марселин не злилась – может, ему надо было подумать о чём-то важном. …в каком закоулке её лучше выебать, например… …блять, заткнись уже…. - И что он делает? - Позволяет слушать музыку. - То есть как? – Фред схватил её за руку и развернул к себе лицом. – Каким образом ты слушаешь музыку? Я ничего не слышу. Она вздохнула, поставила песню на паузу и протянула ему левый наушник. Фред подозрительно сощурился, но вставил его себе в ухо. Марселин нажала на кнопку воспроизведения. Сначала рыжий удивленно округлил глаза, потом посмотрел на неё и одними губами произнёс: «Какого хуя?» Марселин довольно улыбнулась и начала беззвучно подпевать Блонди. Когда песня закончилась (они уже завернули за угол на другом конце улицы), заиграла следующая. А потом ещё одна. К площади Гриммо они подошли прежде чем закончилась третья песня, и Фред настоял на том, чтобы они сели на лавочку и дослушали её до конца. У Марселин не было выбора, потому что в определённый момент рыжий взял у неё плеер и до сих пор вертел его в руках. К тому же он выглядел забавно счастливым. - Как оно работает? – Фред заинтересованно покрутил плеер в руках и вытащил наушник. - Технологии и всё такое. Марселин неопределённо дёрнула плечом. - Получается, это маггловская штука? - Ага. - Ты же в курсе, что в Хогвартсе оно работать не будет? - К сожалению, да. Мама рассказала. Мимо, громко смеясь, пробежал мелкий пацан, разогнав нескольких голубей. - А она откуда знает? - Жила раньше в Англии, - Марселин дергала ногами в чёрных высоких кедах. Надо было бы их помыть, подошва была уже далеко не белой. – Потом встретила папу, уехала вместе с ним в Германию. - Майкл, чё ты творишь! – закричала молодая девушка, сидящая на лавочке в нескольких метрах от них. Марселин проследила за её взглядом – девушка обращалась к пацану, который минуту назад гонялся за голубями, а сейчас сидел под деревом и увлечённо раскапывал землю голыми руками. - Думаю, нам пора, - она поднялась первой и пошла к дому. Возможно, поход в кино не был такой уж плохой идеей…по крайней мере, ей уже не хотелось никому врать и строить из себя заболевшую бедняжку. Пора было остановиться, перевести дух, вернуться к той несчастной развилке и пойти в правильном направлении. Пора было перестать винить себя во всём. Психотерапевтка в России (к которой Марселин пошла по настоянию матери) сказала когда-то одну хорошую вещь: «Это чувство, вполне возможно, полностью вас никогда не покинет. Оно затихнет, спрячется, но время от времени всё равно будет всплывать. Причины у этих всплываний могут быть самые разные – вы можете случайно увидеть мужчину, который будет похож на брата мамы, вы можете довериться не тому человеку, переспать с парнем, а потом пожалеть об этом. Главное – это не терять контроль в таких ситуациях. Разбирайтесь в причинах, проводите самоанализ, восстанавливайтесь и приходите ко мне. Выберите максимально комфортный и удобный для вас способ и действуйте». За эту неделю Марселин успела потерять контроль, покопаться в своей голове, восстановиться и поговорить с Сириусом. Все пункты выполнены. Пришло время взять себя в руки, перешагнуть через этот пиздец и пойти дальше. - ФРЕД УИЗЛИ! – Фред едва успел закрыть за ними входную дверь, когда весь дом огласил крик миссис Уизли. – Если ещё раз ты скажешь свой сестре нечто подобное… - Полагаю, Джордж опять проебался, - рыжий тихо засмеялся и начал подниматься по лестнице вслед за Марселин. – А я всего-то попросил его взять у Джин пару цветных заколок. - Не хочу даже думать, зачем тебе понадобились цветные заколки. - Вообще-то, мисс Макмиллан, у меня к ним чисто научный интерес. - Ага, я верю, - широко улыбаясь бросила Марселин и первой завернула в коридор на четвёртом этаже. Фред открыл было рот, чтобы произнести вслух очередную грязную шутку, но девчонка скрылась за дверью своей спальни. Когда через десять минут Марселин спустилась на первый этаж, в коридоре уже стояли все Уизли. Миссис Уизли суетилась, инструктируя Джинни и Гермиону, чтобы они следили за мальчиками, которые – как обычно – могли во что-то вляпаться, и бросала недовольные взгляды на Джорджа…то есть Фреда. Очевидно, затея с заколками… …на кой чёрт они вообще ему понадобились?... …прошла не совсем удачно. - Макмиллан. Марселин обернулась. У раскрытого окна в столовой стоял Сириус и курил. - Иди сюда. Она подошла, засунув руки в карманы чёрной широкой кофты. Однажды стоило бы узнать, о чём таком Сириус разговаривал с Фредом. Она, конечно, не думала, что Сириус решил поиграть в заботливого папочку и отозвал Фреда, чтобы поугрожать. «Если ты ещё раз подойдёшь к Макмиллан и сделаешь что-то подобное, я тебя найду и…». Сириус бы так не сделал….да? Тем более, перед тем, как спуститься за кофе, она попросила его ни о чём никому не говорить. И он пообещал молчать. - Держи, - он протянул ей несколько стофунтовых купюр. - Я…зачем? – вот такого поворота она точно не ожидала. - Брось, не думаю, что у Уизли есть лишние деньги, тем более маггловские. А ты не можешь сама платить за них всех. Давай, Марс. Бери. Он же знает тебя, ты не хочешь тратить последние деньги на чужих людей, пусть и очень милых и добрых. Будь хорошей девочкой. Марселин колебалась несколько секунд, но всё же протянула руку и взяла деньги. Умница. - Спасибо. Но я что им скажу? Сириус поднёс сигарету к губам и пожал плечами. - Ничего. Я уже поговорил с Молли. - И она тебе позволила заплатить за поход в кино? – Марселин усмехнулась. Она знала Уизли всего пару недель, но за это время смогла чётко понять одну вещь: никто из них терпеть не мог чьи-то подачки или денежную помощь. Миссис Уизли – тем более. - Вроде того. Я немного преуменьшил цену билета, а ещё сказал, что даже если вы пойдёте ужинать в кафе, совместный чек не превысит десяти фунтов. - Немного преуменьшил? Сириус довольно улыбнулся и повёл бровями: «Именно». - Макмиллан, мы тут не молодеем, хватит флиртовать с Блэком! - ФРЕД! - Мам, я Джордж… Марселин тихо рассмеялась. - Кажется, твоего возлюбленного сейчас убьют. - Я совсем не против. Блять, - она слишком поздно осознала, что именно только что ляпнула, и поспешила скрасить всё угрозой (лучшая тактика, ага). – Если ты скажешь ему, что я не стала всё отрицать, ты труп. - Расслабься, - Сириус широко улыбнулся, - Рыжий ни о чём не узнает, я унесу твою тайну в могилу. Марселин кивнула, хотела ещё что-то сказать, но в коридоре нетерпеливо заорал Фредо-Джорджевский хор, поэтому она лишь бросила короткое «Спасибо» и вышла в коридор. Знала бы ты, Марс, что когда-то ты говорила то же самое про него… Сириус достал из пачки ещё одну сигарету и отвернулся к окну.