Твой французский поцелуй

Сара шла по Балтимору, освещая серый город своей ослепительной красотой. Она была точно солнечный лучик, который заставлял улыбаться всех жителей города, стоило им только взглянуть на неё. Её улыбка могла согреть любого, кто в этом нуждался, а блеск голубых глаз был схож с морской гладью, что обволакивает каждую клеточку тела и дарит спокойствие и наслаждение. Её ярко-жёлтое платье идеально сидело на прекрасной фигуре. В ней, кажется, нет минусов. Она прекрасна во всём. Сара наслаждалась выходным днём, что был ей так нужен после тяжёлой трудовой недели. Ей необходимо было расслабиться, просто прогуляться по городу, сходить в парк и побаловать себя букетом ромашек. Ей никогда раньше не нравились ромашки, пока с ними к ней не подошёл один рыжий парень, в скором времени ставший первой и самой сильной любовью. С тех пор Сара часто радует себя этими цветами, вдыхает их аромат и вспоминает беззаботную юность, где она была поистине счастлива. Сейчас она работает дизайнером в крупной фирме, наслаждается жизнью и, кажется, ни в чём не нуждается. Почти ни в чём. Отношения в её жизни не складываются, по одной простой причине: она ещё никого не встречала, кто был хотя бы немного похож на Майкла. О том, чтобы встретить человека лучше и речи не шло. Им пришлось расстаться, когда он уехал в колледж, а Сара училась в Сентфоре ещё целый год, после чего мама увезла её учиться в Йель. Они оба понимали, что отношениям пришёл конец, потому что такую долгую разлуку пережить невозможно, особенно, когда тебе семнадцать. И кто бы Саре не оказывал знаки внимания, какие бы комплименты не делал и возил на всякие разные свидания — не то. Всё не то, всегда. Но она отгоняла прочь грусть и старалась вспоминать эти времена с улыбкой. Первая любовь, первое свидание, смущение перед первым поцелуем, дни и ночи с мыслями о нём, сладкие часы, проведенные вместе. Всё это — лучшие воспоминания, которые достойны только её ослепительной улыбки, но точно не слёз. Она была счастлива уехать из Сентфора через год после разлуки с ним: ходить по тем улицам без него было просто невыносимо. Здесь, в Балтиморе, было проще. Нет мест, где они ходили за ручку, да и в местных кафе они не целовались, в ожидании своего заказа. Не бегали по заснеженным улицам и не пачкали друг друга мороженым в местном парке. Всё это было там, в прошлом, в сером городе Сентфор. Здесь же гораздо легче было пережить расставание, будучи влюблённым подростком. И почему-то она уверена, что смена города помогла ей переступить через всё это и вспоминать дальше только с улыбкой. Жить, работать, смеяться и радоваться, плакать и грустить, куда-то спешить и о чем-то думать. Просто жить. Без него. — Кто? — я улыбнулась своей самой счастливой улыбкой, когда любимые и такие родные руки накрыли мои глаза. Я стояла у тропинки, что вела в лес, и ждала Майкла. Мы договорились встретиться здесь, чтобы прогуляться по лесу на рассвете. — Угадай? — прошептал Майкл над самым ухом, отчего я мигом покрылась мурашками и закусила губу, накрывая его ладони своими. — Ну-у… Люк? Или нет, стой, Джон! Точно, Джон! — Сара, ты офигела? Я рассмеялась вслух оттого, как резко он повернул меня лицом к себе, и с какой серьезностью посмотрел на меня. Его ревность всегда забавляла меня, потому что в ней Тёрнер был просто прекрасен. Он ревновал меня даже к Стефани, хотя говорил, что шутит. — Дурак же ты, Майкл. Я люблю тебя… Сара вздрогнула, мило улыбаясь, понимая, что снова слишком глубоко ушла в воспоминания, поэтому прошла целый лишний квартал мимо своего любимого кафе. Она каждое утро начинала с этой кофейни, с улыбки девушке-бариста, и с любимого американо, который так замечательно разносил по телу энергию, что Сара готова была практически покорять мир, хотя в её энергии нуждался только небольшой, но жутко атмосферный кабинет в огромном офисе, который сегодня выпустил Сару из своих объятий на заслуженный выходной. Она просто гуляла, просто ловила солнечные лучи своим милым личиком и просто наслаждалась этой жизнью, когда, совершенно неожиданно, мимо проходящий ребёнок оступился и залил своим молочным коктейлем всё её жёлтое платье. Сара охнула и с грустью посмотрела на любимый наряд, но потом увидела растерянное лицо ребенка и поспешила ему улыбнуться, чтобы малыш не расплакался. — Ох, простите нас, нам так неловко, — лепетала мама малыша, стараясь стереть огромное розоватое пятно бумажными салфетками. — Да всё в порядке, не переживайте, — Сара снова улыбалась, не переставая излучать тепло и свет, — я живу недалеко, вернусь и застираю, прошу вас, всё хорошо. — Правда? — Конечно. «Не в первый раз», — пронеслось у неё в голове, и пока она возвращалась домой, в голове снова и снова прокручивались воспоминания… Мы тогда только-только начали встречаться, как сейчас помню. На улице была осень, но не дождливая, как обычно бывает в Сентфоре, а довольно необычная для этого города: солнечная, красочная, тёплая, как второе лето. Я ещё немного стеснялась Майкла, потому что до него я ни с кем не встречалась, а он сразу такой взрослый, как мне казалось, серьёзный, в чём-то хитрый. На тот момент мы ещё не целовались даже ни разу, только невинные поцелуи в щёчку и случайный маленький поцелуй в губы, когда Майкл решил убрать с моей щеки ресничку, которой, я уверена, там даже и не было. И это был такой же выходной, как сегодня у меня, мы гуляли по городу, а потом зашли в местное кафе, чтобы немного перекусить. Мы болтали о чём-то совершенно глупом, заливисто смеялись, держались за руки через стол, когда официантка поскользнулась на мокром полу и вылила на меня весь молочный коктейль, который она несла к соседнему столику. Мы с Майклом тогда просто опешили, смотря друг на друга и хлопая глазами, соображая, что делать дальше. Молочный коктейль залил мне всю кофточку, джинсы и даже немного попал на лицо и волосы, лежавшие на плечах. Надевать куртку означало попрощаться с ней, а что делать было вообще непонятно. — Боже, простите! Я... я заплачу за ваш обед, только простите меня, — бормотала официантка, прикрывая лицо, стараясь подавить подступающие слёзы. — Да ладно, хорошо всё… — я старалась говорить это как можно более спокойно, чтобы она не умерла от страха прямо на этом полу, а потом перевела взгляд на Майкла и поняла, что он сцепил губы в одну полоску, стараясь не захохотать вслух. — Смешно тебе, Тёрнер? — надулась я, понимая, что от холодного напитка мне уже становится довольно зябко. — Идём домой, Сара. Накинешь мою куртку, я проведу тебя. И мы шли по городу, взявшись за руки, стараясь не обращать внимания на странные взгляды прохожих. Майкл укутал меня в свою кожаную куртку, вопреки моим просьбам не делать этого, а сам шёл в одном тоненьком свитере уверяя меня, что ему не холодно. Конечно же я не дала ему уйти домой так, а завела к себе. Пока сама быстро принимала душ, оставила его на кухне заваривать чай, застирала его куртку, потому что подкладка изнутри, естественно, испачкалась, а когда спустилась обратно, то немного опешила: мой Майкл сидел на кухне напротив моей мамы, пил чай и о чём-то очень душевно болтал с ней. Я тогда невольно заулыбалась, когда мама сказала, что: «У тебя очень хороший парень, доченька». Парень. А мы ведь и правда, можно сказать, просто хорошо дружили. Потому что, как говорила сама мама: «Отношения без поцелуев — не отношения». Наверное именно поэтому, когда куртка Майкла высохла, а я пошла его провожать на крыльцо, я впервые поцеловала его. Сама. Встала на носочки, краснея, коснулась его губ, чувствуя, что меня пробирают мурашки. Невозможно такое забыть. Потому что первая любовь никогда не забывается. Кажется, поэтому сейчас Сара не слишком расстроилась из-за этой нелепости с коктейлем. Потому что практически в идентичной ситуации она была по-настоящему счастлива. Жалко только, что сейчас рядом нет такого Майкла, который бы сначала рассмеялся, а потом сладко-сладко целовал на крыльце дома, кутая в своих медвежьих объятиях.