***
В целом, ночь они начали неплохо, несмотря на попытку соседки поскандалить, а ещё на парочку испорченных блинчиков. Да, именно парочку. Потому что уронить лишь один слишком мало, полу тоже надо кушать. Блинчики получились довольно вкусные, правда за исключением одного но: соли, кажется, можно было и поменьше. Тем не менее, парни оценили старания Зары, хотя вслух озвучить не решились. Чуя уже не злился из-за вчерашнего «просвещения». Он осмыслил всë и пришëл к выводу: нарисованные, ненарисованные, но они тоже люди, причëм на данный момент вполне живые и со своей волей. Так что не надо страдать хернёй — он вместе с Дазаем уже начали думать о том, каким образом можно вернуться обратно. Осаму предположил, что это могли быть проделки Феди, но быстро отмëл мысль. Фукудзава и Мори вообще в шоке, наверное, ибо пропасть бесследно и без предупреждения на 2 недели… В голове снова явил себя образ той самой злосчастной золотой двери. Дверь, которая казалась единственным выходом из засады с бомбой, куда они угодили. С другой стороны, появление этой загадочной двери спасла их. Но как теперь вернутся обратно, чëрт возьми?! Никаких зацепок нет. Чуя по возможности приглядывался к разным дверям и широко открывал их в надежде, что одна из них окажется та самая. Но тут даже похожих практически не было. Возможно, что дверь, проход в другой мир, это результат чьего-то дара. Но в этом мире нет вообще эсперов, а виновник остался в их мире. Петля. Но должен же быть хоть какой-то способ? В любом случае, виновник всей этой белеберды явно получит по ебалу, причëм не только от соукоку, что итак было достаточным наказанием, но ещё и от членов ДА или ПМ. Чуя уже представил несколько вариантов расправы, один жестче другого, и с блестящим от предвкушения взглядом ел блинчик, в мельчайших подробностях прорабатывая планы мести. Пока они сидели на кухне и дожëвывали свой завтрак, Зара сидела за ноутбуком. Осадка от визита разъярëнной соседки вообще не осталось. Ну пришла и пришла, предъявила жалобу и предъявила. Заре было абсолютно пофигу. Тип от небольшого стаканчика воды на голове ещё никто не умирал, так что нефиг разводить панику. Но наметилась другая проблема, связанная с работой. Ну как с работой… С авторскими правами. Дело в том, что когда решаешь пропиарить себя в интернете, готовься к: 1) Необоснованной критике и «почему у него то и то такое, а не такое»; 2) Попыткам что-то спиздить; 3) Токсикам и грубым неадекватам; 4) Нарисуй за бесплатно, ты же получаешь от этого удовольствие; 5) ДЕДЛАЙН. В этот раз себя проявил пункт под номером два. Но идти и оформлять жалобу в специальную группу «Склад нарушителей» не пришлось: это уже сделал кто-то другой, и теперь имя нарушителя красовалось в одном из постов с приложенными оригинальным артами и обводками, а также скрином из переписки, где пожаловавшийся был успешно, хоть и не заслуженно, послан далеко и надолго горе-плагиатчиком. Ну тут, конечно, случай обводки просто долбоящерский, по-другому не скажешь. А ещё под одним из постов вора, который хвастался «своей» работой, он написал: это полностью мой дизайн, очень красивый, и тому подобное. Ну реально. Сама беспалевность. Только вот участники творческих коллективов, неважно, будь то художник, заказчик или просто участник-мимокрокодил, довольно внимательно относятся к возможности плагиата, некоторые реагируют моментально. Зара включила графический планшет, чтобы перевести в диджитал набросок Чуи из скетчбука. Когда рисование превращается в одну лишь рутинную работу, это немного давит на душу, для которой этот вид деятельности является ещё и способом изливать лишние эмоции. Для себя рисовать тоже очень важно, и Зара не игнорировала это. — Мяяяв! — Искра протяжно мяукнула, привлекая к себе внимание, и неспешно зашагала в сторону Зары. Без разрешения запрыгнула на коленки (оно ей и не требовалось). Кошка вдруг сунула голову под кофту и быстренько пролезла под ней, оказавшись под кофтой. Девушка почувствовала, как Искра свернулась клубочком и прижалась к еë животу, а потом и вовсе замурчала — она была похоже на универсальный мини-трактор-массажëр-с-подогревом. В такие моменты Зара никогда не могла сдержать улыбки: такая чудная вот привычка у кошки. Но пушистик в таком положении не мешала ей работать, скорее наоборот — в купе с отсутствием других людей в еë комнате придавала чувство домашнего уюта и спокойствия. Зара поудобнее пристроилась в кресле на колëсиках и взяла в руки стилус. Только вот эту самую атмосферу уюта разрушили почти сразу же, как только она принялась за работу: кто-то постучался в дверь и почти тут же зашëл. — Приветик. — громко поздоровался Дазай и помахал рукой, после чего подошëл к рабочему столу. Зара мысленно чертыхнулась: всë, конец спокойствию. В груди опять что-то защемило, как бывает при предчувствии в ближайшем будущем чего-то плохого. — Привет. — равнодушно отозвалась и попыталась приступить к работе снова, но сейчас было на душе тревожно и хреново. По сути, сейчас Дазай нарушил, хоть и несерьëзно, часть еë личного пространства (да, еë комната считалась тем самым безопасным домиком, куда посторонним вход запрещëн). Осаму мельком глянул на графический планшет, монитор ноутбука и, понимающе кивнув, отошëл чуть поодаль и сделал вид, что любуется плакатами. Зара же мысленно начала молиться, чтобы он поскорее свалил, потому что чувство беспокойства не даëт нормально работать. Она отложила стилус и достала из одного из трёх ящиков канцелярский нож, чтобы поточить притупившиеся после долгой работы карандаши. — Слушай, я вот тут думал. — протянул Дазай, посмотрев в потолок, а потом на Зару, которая начала резкими, нервными движениями срезать древесину на карандаше и точить грифель до остроты иголки. — А почему у тебя всë ещё парня нет? — Я сова. Большинство жаворонки. Кому захочется возится с совой. Да и характер у меня паршивый. — девушка глубоко вздохнула и сдержанно, чётко, словно наизусть заучила ответ для таких вопросов, ответила ему, хотя в мыслях она уже подумывала выгнать Дазая из комнаты душевным пинком. — Да ну. — тихо и с усмешкой хмыкнул Осаму, который, судя по тону голоса, даже близко не поверил в сказанное «наотъебись» Зарой. — Ага, говорю как есть. И не данукай тут. — наигранно сурово произнесла, не отрываясь от работы. Парень, пожав плечами и раскинув руки в стороны, плюхнулся на заправленный диван. Потом почти тут же встал и направился к выходу из комнаты. — Ну лааадно. Я пойдуу. Не буду мешать работать. — помахал рукой Дазай и скрылся за дверным косяком. — ДВЕРЬ, ПОЖАЛУЙСТА, ЗАКРОЙ! — крикнула вслед Зара. Дазай развернулся и прикрыл за собой дверь, которая до его прихода была закрыта. В комнате воцарилась почти идеальная тишина, если не считать тихого и удовлетворëнного мурчания Искры. Была достигнута идеальная атмосфера для работы, и художница облегчëнно выдохнула. Она ненадолго призадумалась, впав в прострацию: чем же будут развлекать себя мафиози?***
Зара потянулась и вышла из своей комнаты в сторону кухни, чтобы немного размяться: слишком долго сидеть на одном месте тоже нельзя, да и глаза устали. Благо, что Искра уже проснулась и куда-то убежала (иначе Зара до скончания веков сидела бы на том кресле, боясь потревожить покой кошки). Она, конечно, и до этого вставала, чтобы приготовить обед, но сразу же, как еда была готова, она уселась обратно за работу, а именно доделать лайн (тот ещё гемор, особенно когда начинаешь беситься из-за того, что линии кажутся кривыми), чтобы можно было уже, наконец, приступить к покраске — самому любимому занятию. За всë время, пока она сидела за работой, еë никто не тряс и не беспокоил, а в квартире была гробовая тишина. Да такая, что у неë в голове проскочило: где-то кто-то напортачил. Но, слава богу, нет. Дазай и Чуя слишком увлеклись просмотром аниме, а именно про самих себя. Первый не переставал улыбаться и восхищаться, с какой точностью его там изобразили, а второй… Просто наблюдал с такой физиономией, словно делать ему больше нечего и вообще это была дурацкая идея. Но всë-таки в один прекрасный момент ему это надоело: Чуя встал с дивана и медленно зашагал в сторону кухни. Он был немного сонный: видно, что не выспался. Парень налил себе воды и, выпив немного, пошëл обратно. Только он хотел выйти из кухни, как из-под тумбочки выскочил кое-кто пушистый. Искра, изображая из себя охотника, а из ноги Чуи — дичь, накинулась на ступню парня и шутливо, игриво вцепилась зубами и короткими когтями в носок. Накахара не ожидал такого выпада: он мигом проснулся и неосознанно прыгнул назад в попытке увернуться от нападения. Но атаки кошки он не избежал, было поздно, только вот он не заметил, что или кто стоит сзади. Зара вытряхнула мусор в виде стружки и перетëртого грифеля из ведра в еë комнате в мусорный мешок на кухне. Тот уже был переполнен. ≪И вот откуда мусор берëтся… ≫ вздохнула и, завязав быстрый и тугой узел на мешке, хотела вынести его к входной двери. Лучше сейчас его вынести, а не откладывать. Но вдруг Чуя, который предположительно должен был идти вперëд, неожиданно прыгнул назад. Девушка не успела уйти с дороги и Чуя ударился об неë спиной, а ещё получила по носу затылком. Она оступилась, сделала несколько шагов назад, но смогла удержаться на ногах. Зара встала в положении руки и ноги в стороны. Кошка, виновато позырив на каждого, в замедленной съëмке отпустила ногу Чуи и поспешила скрыться к чертям. — Прости, виноват. — парень же развернулся и быстро извинился, но уловил пустой взгляд. Зара как будто в прострацию впала: взгляд был направлен в никуда. В тишине кухни было легко услышать, что дыхание у неë участилось. Чуя мысленно обругал себя за неуклюжесть и щëлкнул пальцами перед лицом Зары. Никакой реакции. — Ау. Спустя полминуты лубой взгляд прояснился. Едва в глазах у Зары появилась осознанность, рука еë дрогнула. Вдруг она резко, с размаху ударила саму себя по щеке. Чуя изумлëнно уставился на неë и ещё раз повторил извинение. Зара открыла рот, чтобы высказать всë, что она думает по поводу этой ситуации, но быстро его закрыла, небрежно отмахнулась и, потерев рукой ушибленный нос и щëку, под ошалелый взгляд Чуи ушла в сторону входной двери. Зара прекрасно понимала, что парень случайно на неë навалился, и не стала орать, хотя хотелось. Она вынесла всë-таки мешок с мусором к выходу: надо проветриться. Очевидно. Девушка натянула на голову капюшон, ибо на улице было прохладно, на нос — многоразовую маску (уже вошло в привычку брать везде с собой этот «намордник»: в магазин без неë не пустят, в библиотеку тоже, да вообще никуда, даже на улице могут прицепиться). Маска была не медицинская по нескольким причинам: а) в ней тяжело дышать; б) у неë была аллергия на вещество, которым обрабатывают маски. Да, это довольно странно. Зара не могла надеть такую маску, потому что у неë начинало болеть под рëбрами. А вот многоразовая решала сразу две эти проблемы. Проверив содержимое карманов, она окончательно убедилась, что всë взяла, бросила короткое «я мусор вынести», выскользнула за дверь и хлопнула ею. Чуя отошëл к окну и облокотился об подоконник, уставившись вдаль, и начал размышлять: что творится с Зарой. Он, конечно, знал, что та не любит, когда еë трогают, но… Сейчас у неë случилась паническая атака. Это не просто уже неприязнь к прикосновениям. Это самый настоящий страх. На улице уже начало медленно светать, на горизонте появились первые багряные отблески рассвета. Спустя минуту к нему подошëл Дазай и уставился в том же направлении, куда смотрел и Чуя, но он начал искать взглядом людей, которым так рано неймëтся и они какого-то фига забыли на улице. Но пока что никого не было видать. Скоро под окном прошла Зара, и, должны признать, выглядела она весьма неприметно. Как будто замаскировалась. Её можно было опознать только по цвету мусорного мешка, который она тащила. — Как думаешь: что будет, если мы останемся здесь навечно? — неожиданно и задумчиво спросил Дазай. — Прежде всего обустроимся и найдëм работу, если мы тут надолго. — мрачно произнëс Чуя и повернул голову в сторону напарника. — Будет ох как сложно-то: начать всë с нуля. — А ты как думал? — Хе, ну раз та… — Дазай вдруг оборвал свою реплику на полуслове и мигом стëр улыбку со своего лица. Чуя недоумëнно выгнул бровь и тоже глянул туда, куда прицепился карий взгляд Осаму. — Опаньки, есть желающие походу с Заркой-то потолковааать. — протянул и отстранился от окна. — Где? — Чуя поводил взглядом по улице и почти сразу заметил: за Зарой, которая уже вышвырнула пакет с мусором в один из зелëных ящиков, следовали двое парней, причëм целенаправленно. — Чёрт… — Может они только дорогу спросить? — Дело-то дрянь. — прошипел Чуя, наблюдая, как те двое подходят к Заре и начинают диалог. У одного из них было самодовольное лицо и хищнический взгляд, у второго — не разглядеть, он повернулся спиной. От цепкого взгляда не укрылся блеск возле руки одного из парней. Разговаривали парни громко, а вот Зара начала отвечать, причём голосом грубым, басовитым, низким, который значительно отличался от еë настоящего: звонкого. Вот троица уже зашла за какой-то переулок.***
Зара со всей дури размахнулась и бросила пакет с мусором в ящик, после чего развернулась. На улице что-то было холодновато, и она, вздрогнув и съëжившись, сунула руки в широкие карманы брюк. Вот спрашивается: апрель, какого хера. Вроде днëм жарко, а ночью и утром жесть как холодно. Перепады температуры чуть ли не как в пустыне. Но еë мысли заняты были не обсуждением погоды. Она была зла. Очень зла. Но не на Чую, а на саму себя за своë неумение сохранить спокойствие. Она поддалась панике. Дала себя напугать и парализовать. Хотя, если так подумать, она переживала ситуации посерьëзнее маленького столкновения в проходе. ≪Трусиха! Вот что он тебе сделал, а?! ОН ЧË, КУСАЕТСЯ?! Да нифига! Мозг блять, выключай эту свою дурацкую функцию. ТАК, ПОВТОРЯЮ ТЕБЕ ПЕРСОНАЛЬНО: ЧУЯ И ДАЗАЙ НЕ КУСАЮТСЯ. Наверное… ТАК. НЕТ! НЕ НАВЕРНОЕ. НАВЕРНОЕ. Ааааа… ≫ — Ей, пацан. — вдруг Зару кто-то окликнул. В иной бы ситуации она не стала даже оборачиваться на голос и пошла дальше, сделав вид, что не слышит, но сейчас улицы были довольно пустые и тихие. Она напряглась, злость уступило место настороженности: интуиция вопила, что здесь что-то не так. — Хм? — Зара всë-таки обернулась. И ей захотелось орать благим матом. Двое парней. В нос ударил не особо выраженный запах алкоголя. Но всë равно можно было сделать вывод, что оба были трезвые: взгляды осознанные. И сейчас один из них не предвкушал ничего хорошего. — Пойдëм с нами. Лучше не рыпайся, а то худо будет. — Пацаны, мы же с вами рациональные люди, способные решать проблемы и разногласия путëм договора… — басовитым голосом начала Зара, надеясь, что можно будет избежать конфликта на ровном месте. Сердце уже начало готовиться к канкану. — Глухой? — оборвал Зару на полуслове. — Я сказал пойдëм с нами, иначе пиздец тебе. — Ладно-ладно. — подняла руки в знак примирения девушка. Сзади встал другой парень и начал контролировать, чтобы та шла точно за его другом и не вздумала сбежать. Зара боковым зрением оценила ситуацию: переулок был не из широких. Парень повëл еë к одному из самых тëмных. Хотел избежать свидетелей. А вот что ему пришло на ум, Зара примерно знала. Они были похожи на студентов. Нет, может чуть постарше. Девушка пригляделась к походке впереди идущего: ничего особенного, что могло ей помочь в этой незавидной ситуации. Верзила был абсолютно здоров, не хромал, даже не шатался, хотя от обоих немного пахло алкоголем. Вокруг не было ни единой души, и в глазах парней блеснуло предвкушение. Парень впереди остановился и развернулся. — Гони бабки. — коротко приказал и сделал маленький шаг вперëд. В свете одинокой лампы блеснуло лезвие в руке парня. Охотничий нож. — А я всë гадал, что же вам нужно. В таком случае, мне вам дать нечего, я просто мусор вынести ходил. — спокойно, но твëрдо ответила Зара, не вытаскивая руки из карманов. На уме у неë было неутешительное осознание: от них она так просто не уйдëт. У них холодное оружие. И они явно не блефуют. Пытаться бежать бесполезно: она только хуже этим сделает. У неë самой не было при себе ножа, чтобы им можно было попытаться отбиться. На то, что Чуя и Дазай помогут, она даже близко не рассчитывала. Даже наоборот: мысленно понадеялась, что они не заметили ничего подозрительного и сидят дома. Зара глубоко вздохнула. На душе она не чувствовала абсолютно ничего, кроме леденящего спокойствия. При этом она вспомнила свою реакцию на Дазая и Чую, когда чуть со страху не померла, ибо Дазай был слишком близко, и усмехнулась. Этот случай и тот — как небо и земля. Тот, что держал в руке нож, услышал смешок жертвы и нагло осклабился. — Ты же в курсе, что тебе не до смеха? — ехидно бросил парень. Зара оставила его без ответа, а в голубых глазах зажглась искра презрения. Вместо тысячи слов она вытащила руку из кармана, и вот во взгляде держащего наготове нож, готовый резать беззащитную плоть, появился страх. Но лишь на мгновение. И он выставил нож и сделал шаг вперёд. — Блëф. — дерзко заявил он. — Я видел… Договорить ему не дал щелчок и приглушëнный хлопок, и вместо чëткой и угрожающей речи из горла вырвался крик, который перекрыл звон от гильзы. Его заглушил уже второй хлопок, как будто приказывая замолчать. — АРСЕНИЙ! Ты что, сука, творишь?! — испуганно вскрикнул друг того парня, который резко упал на землю, держась рукой то за плечо, то за колено. Одежду насквозь пропитала кровь, но ни одна капля не упала на асфальт: вся, до единой капли, она впиталась в плотную ткань. Парень тяжело дышал сквозь стиснутые зубы, пытаясь не кричать. Колено горело, боль была невыносимой, болезненной, словно еë раздробили. Ни в какой сравнение не идëт с окровавленным плечом, что получило пулю как знак предупреждения. Рык сам собой, непроизвольно, вырывался из горла, но раненый пытался не подавать никаких звуков, ведь знал: ещё раз вскрикнет, и получит третью пулю. — Зачем так жестоко… — Заткнулись оба. — голос Зары в мгновение ока стал холоднее льда. Она направила дуло пистолета на пока что целого и невредимого парня, который подскочил к раненому и с ужасом уставился сначала на дыру в его плече, а потом на простреленное колено. В глазах Зары же не было ни капли сочувствия, ни тени сомнения, рука ни на мгновение не дрогнула. Одно лишь хладнокровие и устрашающая уверенность. Под маской нельзя было увидеть еë выражения лица, но оба догадались: сейчас лицо не выражает ничего живее камня. — Ещё один звук — прострелю колени обоим, и помрëте прямо в этом переулке. И никто. Никто вам не поможет. — Ч-что тебе надо? — совсем тихо прошипел парень, который пока что не получил никаких ранений. — Подобрали слюни, сопли и свалили отсюда, пока я не передумал. Кому-то что-то вякните — я вас выслежу. И убью. — голос стал совсем низким, словно принадлежал не парню, а мужчине. Парни пытались найти признаки того, что тот, кто подстрелил их, лжëт. Но увидели лишь равнодушный, каменный взгляд, не выражающий никаких эмоций. — Пошли вон. — на прощание бросила Зара и держала их на прицеле пистолета до самого момента, пока друг серьëзно раненого Арсения не взял того на руки и не потащил прочь. Девушка опустила пистолет только тогда, когда те скрылись за стеной одного из домов, подобрала две гильзы и, щёлкнув предохранителем, убрала их вместе с пистолетом в карман брюк (здесь не обошлось без вмешательства умелой руки швеи: с внутренней стороны к карману было подшито что-то вроде дополнительного отсека с ремежками-креплениями, похожего отдалённо на кобуру). Она огляделась ещё раз: на асфальте не осталось ни единого кровавого пятна, на стенах не было камер. Значит, всë нормально. Даже если пострадавшие обратятся в полицию, их заявление будет бессмысленно: они не видели еë лица под маской, причëски и цвета волос под капюшоном, голос сильно искажëн, даже включëнный диктофон проблемы не решит, камер в этом районе почти нет, они ошибочно полагают, что та, которая их ранила, парень или мужчина. ≪Ирония судьбы. Хотели поживиться, а нарвались лишь на пулю.≫ Зара развернулась и быстро зашагала прочь в сторону дома. И, зайдя за угол одного из домов, тут же отскочила назад и по привычке положила руку на карман, где лежал пистолет, но тут же убрала руку и глубоко вздохнула.***
— Это было круто, девять из десяти. — с улыбкой прокомментировал Дазай и хотел хлопнуть по плечу, но, встретившись с предупреждающим взглядом, убрал руку. Чуя приоткрыл рот от удивления и не знал, что сказать. Он просто не узнал ту девушку, которую он привык за эти две недели видеть: за считанные мгновения из нервной, из той, которая подтверглась панической атаке из-за небольшого столкновения, она превратилась в хладнокровного человека, который ни секунды не колебался перед тем, как выстрелить в человека. Оба выстрела были метки — это не случайные и слепые попадания. Пистолет держала явно натренированная рука, а телом управляло сознание, которое, очевидно, знало, переживало похожие ситуации и прекрасно могло контролировать тело вдоль и поперëк. В попытках проанализировать поведение Зары Чуя припомнил их первую встречу. Тогда она была сама не своя. И только сейчас он раскопал в чертогах памяти наблюдение: у неë в тот день не было с собой оружия, а ещё оказалась зажата между тремя стенами и двумя парнями, которые появились из неоткуда. Вот почему она испугалась и не сразу взяла себя в руки, не знала, чего ожидать. А сейчас… Зара словно действовала по заданной инструкции. Сразу догадалась поменять голос. Огляделась на наличие свидетелей. Оценила вооружение и состояние здоровья нападающих. Еë пистолет был с глушителем, так что мало кто слышал звук. Выстрел в колено — очень болезненный, шокирует. Второй выстрел в плечо — приказ заткнуться. А потом специально имитированный голос с прямой угрозой, который те неумехи ещё долго вспоминать будут. Но Зара противоречила самой себе в том плане, что она не способна адекватно реагировать на обычные прикосновения, даже от близких, в то время как без тени сомнения болезненно ранила, находясь в опасной ситуации, полностью осознавая, что может получить удар кулаком или ножом. А обычное касание приводит еë в дрожь. Она знала… Знала, что те парни могут причинить ей вред. Поэтому была заранее наготове, готовилась ранить в ответ, нанести удар, если они посмеют еë даже тронуть. Уверенность в этом обеспечивает ей изоляцию от ненужного страха и сомнения, и еë действия холодны. Но… Когда дело касается тех, кто окружает еë? Сёстры, братья, бабушка и другие родственники, за исключением матери и отца… Дазаю сейчас стала известна суть еë психологической проблемы после нападения хулиганов. Она боиться, потому что сомневается. Сомневается в том, что люди вокруг неë не хотят навредить, и она неосознанно гадает и ждëт удара в спину, что приводит к нервозному состоянию, когда еë трогают или нарушают личное пространство. Велика вероятность того, что в прошлом она уже пережила такой удар и не хочет получить такой снова. Но вопрос: кто этот удар нанëс? В каких обстоятельствах? Судя по подготовке Зары, она явно не просто художник. Связана с боевой профессией? Нет, скорее была связана. — Вы здесь с какого момента стоите? — устало спросила Зара своим голосом на ходу и двинулась в сторону дома вместе с мафиози. — С момента: ты же в курсе, что тебе не до смеха. — процитировал пострадавшего парня Дазай. — А где ты так научилась? — Стрелять любила в тирах. — дала неполный и размытый ответ Зара, но он никого из присутствующих не удовлетворил. — Ну тут тиром явно не обошлось. — заметил Дазай. — Дай угадаю: раньше ты работала на какую-то военную организацию? Или… ООО! Может ты тайный агент или шпион?.. — Сейчас уже значения не имеет. — прошипела она и ускорила шаг. До обоих парней дошло: попали в точку. И причëм прошлая работа — явно не то, что Зара хочет вспоминать и обсуждать.***
Я вышла из родного дома и направилась, как обычно, в сторону художественного магазина. На душе было так легко и свободно. Оно и неудивительно. В художественном универе пока что небольшие «каникулы», да и начальство дало отпуск. Почему бы не воспользоваться ситуацией и приехать на несколько дней домой? Жизнь в общаге, конечно, то ещё удовольствие. Хотя… Какая нахрен жизнь, я там появляюсь всë равно либо рано утром, либо поздно вечером (зависит от миссии), либо вообще не прихожу и появляюсь сразу в универе. Соседи даже не уверены, что я вообще в этой общаге живу, и циккабой меня называют. Но попробуй совместить учëбу и сумасшедшую и одновременно серьëзную работу. Зачастую даже поспать не успеваешь. Организм, правда, начинает пытаться компенсировать недостаток сна и вырубается прям на парах и перерывах. Но мне это каким-то образом удавалось. Ночью теперь чувствую себя даже комфортнее: никого нет, повсюду темнота, никто не мешает. Ну-с, так недолго до совы. Ну ничего. Когда универ закончу, режим обязательно наладится. Наверное. А пока можно отоспаться дома. Я с непривычки поëжилась от холода: на улице хоть и не было ветрено, (да и весна на дворе), был неприятный холодок. Решила ускориться: надо поскорее купить всë, что нужно, и пойти домой. Может, если повезëт, папу встречу. Уехал в строительный магазин днëм и всë ещё где-то возится. Строительство дома в коттедже идëт полным ходом. Началось, едва выплатили кредит за лечение и оправились после смерти сестры. Сама помогаю как могу. Никто ещё не заметил, что часть тех денег вовсе не зарплата папы. Ну и хорошо. Не хотелось бы, чтобы кто-то узнал. Боковым зрением я заметила знакомый силуэт. Трудно его не узнать. Хотела было пойти, поздороваться, но в сердце что-то ëкнуло. Как обычно, при предчувствии чего-то нехорошего. Это чутьë меня обманывает в последнее время чаще, чем хотелось бы. Но на всякий случай остановилась. В глаза бросился ещë один силуэт, но более массивный и грубый по сравнению с папой. От незнакомца волнами исходила опасность. Эта знакомая аура… Недоброжелателя. Поработаешь в Красном Скорпионе и без проблем начнëшь видеть таких людей издалека. Именно тот человек отличался грубой аурой. Он даже не мог еë спрятать. Но неопытный человек может и такую не заметить. В свете фонаря я увидела знакомый блеск. Нет, ты этого не сделаешь, мразь. Только попробуй. Рука непроизвольно вытащила пистолет и направила на медленно приближающийся к моему отцу силуэт. Я отчëтливо понимала, что тот хочет сделать. Внутри заклокотала ярость. Никто. НИКТО. НЕ ПОСМЕЕТ ТРОГАТЬ МОЮ СЕМЬЮ. Послышался щелчок и хлопок. Убивать. Каково это — лишать другого человека жизни? Так ли это страшно? Что я чувствую? Мне страшно. «Сражайся, защищайся, защищай, атакуй, убивай. Другим нет до тебя дела. Тебе нет дела до других. Это правда жизни. Чем раньше ты еë примешь — тем лучше. " Помню, как Ярик сказал мне это на одной из миссий, когда я замешкалась. Не смогла пустить пулю и убить. «Защищай себя. Защищай тех, кого любишь. Относись с равнодушием к чужим страданиям. Убийство — это нестрашно. Смерть близких — вот что страшно. А смерть совершенно чужого человека… Какое дело? Нас, людей, 7 миллиардов. С моей стороны цинично. Но что миру станет? " Мне с самого детства твердили и родители, и воспитатели, и учителя, и большая грëбанная часть окружения: убивать — это ужасно, аморально, это противоречит Библии, бог запрещает такое ужасное деяние, бог покарает. Убиваешь — намеренно отнимаешь у кого-то жизнь, «бесценный дар». Бог покарает, говорите? А кто тогда спасëт тех, кто мне дорог? Бог, даже если он существует, не поможет решить наши проблемы, не защитит близких. Плевать. Пусть карает. Но я не позволю каким-то ублюдкам покушаться на здоровье и жизнь моей семьи. Сама построю себе обеспеченную жизнь, которая меня устраивает. Пускай стану хоть десять раз грешницей. С распростëртыми объятиями встречу свой ад. Буду страдать сама, заставлю других страдать столько, сколько надо. Убийство. Ярик прав. Наверное. Пролилась кровь на асфальт, орошила собой землю. До сих пор я не жалею, что научилась убивать.