крест-накрест

Ракета рычит. Двигатель поврежден, а это значит, что они застряли на этой треклятой планете как минимум на пару дней — при условии, что он найдет здесь хоть кого-то разбирающегося в механике. В худшем случае — придется звонить Мстителям. Тем остаткам, которые судорожно плакали на чужих похоронах, не в силах, не в силах поверить. У него по крайней мере есть опыт. Потеря друзей — не то, к чему можно привыкнуть, но Ракета — идеальность неидеальностей, отбракованная некондиция. Он терял так много раз, что еще один стал просто закономерностью. — Долго еще? Это не Гамора, но кто-то очень близкий к ней. (Ракета не плачет, не плачет, не плачет.) — Твой отец — ебнутый ублюдок, — вместо этого говорит, отбрасывает гаечный ключ — все равно бесполезен; сюда бы ту пришибленную Тессерактом. Небула молчит. Она всегда молчит — это то, что получается у нее лучше всего и единственное, что она может ему дать. Ракета не против ее общества лишь потому, что выбора у него особо нет. — Стражи Галактики, — тянет он, запрокидывая голову. — Хорошо защитили-то как, да? Аж дух захватывает, — смеется и утыкается мордой в ладони — у них есть время, у него есть время; он имеет право тосковать, когда Галактика отвернулась от своих последователей. — Или еще лучше — Мстители. О да, эти клоуны — наши прямые конкуренты на конкурсе названий. Ноги подламываются (Ракета никогда не мог доверять себе), и он опирается на стенку, вспоминая мертвечину в чужих глазах. Видимо, это навсегда. — Эй, как думаешь, Небула, теперь мы можем переименоваться в, не знаю, скажем, «Гробовщиков»? Или «1/3 Стражей Галактики»? Голос срывается — Ракета, в общем-то, не уверен, что на самом деле говорит, а не давится воздухом в пространстве три на два; не уверен, есть ли Небула, а если и так — слышит ли она его; не уверен ни в чем и не собирается им становится. Ему нужны другие люди, а не она, изломанное изображение нормальности. Даже та девочка с луповатыми глазами подойдет. Думает, что этот детский утренник каким-то образом начал классифицироваться в голове под клеймом «семья» — и действительно об этом жалеет. Мир Ракету никогда не любил, и Ракета отвечал ему взаимностью. Идеально выверенный механизм. Небула садится рядом и закрывает глаза — словно ей все равно; словно щелчок — лишь одна из вариаций ее жизни. (Ракета знает, сколько видов смертей она придумала для Таноса.) ((Он надеется, что хотя бы один из них подойдет и ему.))