Золотые локоны в мутной воде

От едкого запаха горелых тел, постепенно пропитывающего всё вокруг, першит в горле и свербит в носу. Кровь и трупные выделения, стекающие со ступенек, истертых временем и маятой бесчисленного количества ног, постепенно окрашивают неподвижные воды у пристани в отвратительный бурый цвет. Мысль о том, что поток этой массы не закончится никогда, способна ужаснуть человека с излишне живым воображением. Кажется, что кровь всех живых существ, умерших из-за неверной попытки решить слишком давний конфликт, может преобразить всё Недремлющее Море. В закатную пору, подобную этой, лишь волнение водных глубин, отражающихся на поверхности легкой рябью, помогло бы провести черту между истекающим кровью небом и впитавшим эту влагу морем. А если все Круги Магов последуют примеру, показанному сегодня, то ни один из океанов не сможет сохранить свой первозданный цвет, предписанный самим Создателем. Думать в таком ключе глупо, если не пафосно, но лучше так, чем бесконечно пересчитывать потерянные жизни. Эльфы, люди, маги, храмовники… вовлечённые незнакомые лица, враги и друзья. Если постоянно вспоминать о последних, разум может просто не выдержать. Пошатнуться, сломаться или сдаться на милость первого попавшегося демона. Нельзя. Тебе есть ещё за что бороться. За кого сражаться. Даже если это всего лишь ты. Маленькая лодка натужно скрипит, принимая на себя груз слишком большого числа пассажиров, на который она явно не рассчитана. К сожалению, это единственное пригодное судно, на котором они могут добраться до ближайшего порта. Где-то там их ждёт корабль, способный увезти столь разношерстную компанию как можно дальше от происходящего. Вопрос: «А есть ли смысл бежать и, если есть, то куда?», висит в воздухе навязчивой мыслью, никем не высказанной. Мрачный попутчик садится на весла у носа лодки, перемещаясь почти невесомо, будто соткан из эфемерной субстанции, не обременённой приземлёнными понятиями о тяжести. Почти синхронно с ним за вторую пару весел берутся единственные умелые руки, согласные на рабочее место на корме. Указания опытного морехода звучат с неким натужным спокойствием, и это бросает ещё большую тень на попытки сделать вид, что всё будет хорошо. Не будет, демоны его дери. Женщина, буквально насильно посаженная на узкое жесткое сиденье, догадывается, как заставить плыть такую маленькую лодку быстрее, но не может этого сделать. Ей пришлось бы опустить руку в воду... хотя бы прикоснуться к мутной поверхности, в которой с привычной жидкостью смешано столько всего… Причина её нежелания упирается не столько в брезгливость, сколько в переизбыток впечатлений от этого насыщенного событиями дня. Слева по борту застревает в толще воды весло, встретившее невидимую из-за мути преграду. Руки гребца, работающие чисто механически, с трудом вытягивают ценный инструмент наверх – время слишком дорого, чтобы так щедро разменивать его на недоразумения. Женщина в отороченной мехом мантии немигающе смотрит на весло, перебирая в уме имена всех Древних Богов подобно бусинкам на старинном украшении. Странное занятие, но успокаивающее, позволяющее отвлечься от чего угодно. Казалось бы. Лопасть весла, перемешав мутную воду, показывается на поверхность, опутанная длинными светлыми нитями. Чуть позже, высвобождая бесчисленное количество пузырьков воздуха, поднимается и то, от чего компанию передергивает. Длинные нити, что оплели металлическую оковку на весле, оказываются прядями золотистых волос. Возможно, ещё совсем недавно они были несравненно хороши и вились крупными кудрями на маленькой хорошенькой головке. А в этот момент есть только труп, волею судьбы оказавшийся в водной толще и преградивший уставшей компании путь к побегу. Руки гребца подтягивают весло как можно ближе, пока другие, держа в руках кривой кинжал, резкими движениями перерубают нити последнего якоря. Женщина, забывшая имя очередного дракона, рассматривает внезапный «подарок судьбы» и пытается заново научить свой организм дышать. На жертве воды и ножевых ранений нет ни тяжелых доспехов храмовников, ни легкой мантии магов Круга, ни увешанного амулетами одеяния отшельников. Только очень тонкое и яркое платье, местами украшенное кружевами. Утопленница, по всей видимости, была одной из аристократок, которых в последнее время осталось так мало в этом городе. Случайная прохожая, попавшая под общую гребёнку борьбы за выживание? Лодка отплывает довольно далеко и от пристани, и от того места, где труп на короткие мгновения показался на поверхность, но женщина, напряженно сидящая на деревянной скамье в судне, всё так же смотрит на лопасть весла. На неровно срезанные пряди волос, что остались висеть на оковке, успевшие осыпаться и поредеть. На то, как они, подчиняясь силе воды, распрямляются и тянутся за потоком. Как их вытягивает следом за веслом на поверхность, где они кажутся мокрым сеном... и так раз за разом. В голове магессы что-то щелкает с невозможным, нереальным и, по сути, несуществующим звуком. Женщина падает на дно лодки и, перегнувшись через борт, опрокидывает из себя всё, что смогла проглотить за день – завтрак и путанную вереницу ощущений и эмоций. И рвёт её безудержно и неумолимо, как будто происходит с ней это впервые в жизни, а оттого процесс получается долгим, обстоятельным и со вкусом… крайне неприятным. Кто-то утягивает её ближе к центру лодки, чтобы она, трясущаяся и импульсивно двигающаяся, случайно не нарушила хрупкое равновесие перегруженного судна, и не перевернула их ко всем подводным чудищам. Оттаскивает и заставляет блевать прямо в лодку, захлебываться попадающей в нос желудочной жидкостью, держа крепко и убирая с её лица непослушные короткие пряди волос. И оставляет женщину, наградив мягким касанием руки к макушке, только после того, как она, красная и судорожно вздыхающая, отплевывается от кислого вкуса во рту. Но ей становится легче. Немного. Она хотя бы на некоторое время забывает о всём том ужасном, что они сегодня увидели и сделали. И находит в себе силы снова забраться на сиденье и устроиться там нахохлившейся птицей. Лодка берёт курс на корабль внушительных размеров, грозно стоящий на якоре на некотором отдалении от порта. На палубе шумными истуканами стоит вся команда, максимально вооруженная и готовая в любой момент отплыть. Лишь в последний момент, разглядев на приближающемся судне своего капитана, матросы отбрасывают оружие, готовясь принять на борт «своих». Они же с капитаном, значит так надо. Да и как ослушаться грозного окрика, в котором обычные слова в равной степени перемешаны с крепкой бранью. Женщина, проклиная полы мантии, карабкается по канатной лестнице, о которой у моряков собственное, какое-то извращенное понятие. Подхваченная за руки парой особо широких и сильных матросов, она в считанные секунды оказывается на верхней палубе. Не желая мешать остальным, а, быть может, по иной причине, она отходит к другому борту корабля. Все её силы были направлены на то, чтобы не смотреть на город, из которого пришлось бежать. Сделать вид, что не замечает той спирали, по которой развиваются события, происходящие с ней. Не сравнивать своё бегство из одного разрушенного города с этим днём, отличающимся только причиной происходящих событий, но не результатом. Чтобы не думать о том, удастся ли ей спокойно осесть хоть где-нибудь, или её удел – бесконечное мытарство по городам и весям в той или иной компании. О, нет! Женщина старается, очень старается, но вряд ли эти мысли можно не пускать в голову всего-то созерцанием размеренно текущих вод, не окрашенных ещё кровью войны. Оттого сосредоточенная магесса всё сильней упирается ладонями в фальшборт, не слыша позади себя командных криков, скрипа и шелеста корабля, готовящегося к долгому плаванию, и разговоров членов команды. Всех и каждого, ведь даже гостям придется так или иначе отрабатывать своё присутствие на борту, пусть капитан об этом речи и не заводила. Женщину никто не трогает. Мантия мага – лучшая из одежд, если требуется отвадить от себя или напугать незнакомых людей. А ограничителем простой человеческой ненависти работает приказ капитана. Или запрет, или репутация и веское слово – кто знает, на чём строятся отношения внутри команды. Но магесса, стоящая в отдалении, никому не мешает – и то ладно. Её тревожат только раз – и то, один из «своих». Тёплая рука, крепко сжавшая плечо, выдергивает из мыслей и ступора неотвратимо. Слух не сразу переключается с шума волн на тихий знакомый голос: - …так или иначе, мимо Оствика. Если ты передумала, стоит сказать Изабелле. - Не передумала, - женщина отстраненно улыбается, поднося руку к шее. Затекшие мышцы не сильно её беспокоят, но массивный магический амулет на грубой веревке начинает резать нежную кожу. – Мне всё ещё интересны все уголки этого мира, - она лжет. Говорит уверенно, сплетая нити эмоций, но и сама знает, что собеседника не проведёшь. Слишком много разговоров у них было, после которых он смог научиться вычленять правду из безобидного вымысла. – Но для меня всё равно: Антива, Ривейн или любая другая забытая Создателем дыра, - хмыкает магесса. Что верно, то верно. Ей уже действительно всё равно. И везде она будет чужой. - Наряд придется сменить, - после некоторого молчания изрекает мужчина. На несколько растерянный взгляд, приукрашенный приподнятой изящной бровью, он отвечает. - Мантия не самый безопасный вариант. И неудобный, - взглядом показывает на легкие доспехи, кучей сложенные на одном из деревянных ящиков, привязанных на палубе. – Тебе стоило бы галантно сказать: «Миледи, примерьте доспехи – платье Вам не к лицу». Но нет, у нас только: «Снимай мантию, нечестивый отступник», - только вот за ворчливыми интонациями нет ни гнева, ни разочарования, ни самого ворчания. Просто дубль развесистый, анекдоты рассказывающий да в танцах кружащийся. - Изабелла как знала, что ты что-то подобное скажешь, - хохочет собеседник. – Сказала, что при первом сходе на берег она достанет тебе платье. Или любую другую броню, если конкретно эта тебе не нравится. - Тогда ладно, - кивает она, изображая удовлетворение. Судорожный вздох затрагивает легкую нервозность женщины. Что-то остаточное, как несколько капель эля на дне бутылки. – Пойдем, - пальцем манит она мужчину, и тут же самостоятельно берёт его за руку и утягивает к лестнице, ведущей к нижней палубе, - найдем мои шикарные апартаменты. Кто-то же должен научить меня, как справляться со всеми этими ремешками и креплениями на броне. И спасение магессы заключается в том, что её собеседник прекрасно понимает, о чём именно она просит. Согрей меня. Будь со мной. Спрячь. Помоги мне забыть весь этот, демоны его сожри, день.