Тубероза

Вечер среды. Клуб «Тубероза»

Гриммджо с громким рыком впился зубами в могучую спину Айкэна и кончил под такое же хриплое рычание в ответ. Несколько минут он банально лежал без сил на этом огромном мужике: в кои-то веки его умудрились выжать досуха, а потом сдвинул маску на лицо и осторожно перекатился на кровать, переводя дыхание и рассматривая балдахин кровати. — Ты же в курсе, что можешь меня всего искусать, но Парой мы так и не станем? — осипло поинтересовался Айкэн, посматривая на него и немного морщась. — Кто ныл, что хочет пожестче? Ну вот, было пожестче, теперь не жалуйся, — отмахнулся Гриммджо, скалясь в маску и закидывая руки за спину. — И я тебя до крови не кусал… только до синяков. — Я не жалуюсь, мне нравится, просто ноет, — ухмыльнулся тот, устраиваясь поудобнее на животе и забираясь руками под подушку. — Сейчас приду в себя и посмотрю в местной аптечке, чем тебя помазать. — Какая честь! Меня не только покусали, но ещё и помажут! — Ну, а то! Надо же заботиться о своих игрушках, чтобы дольше с ними играть, — фыркнул Гриммджо, но сразу прикусил язык: он же собирался поговорить с этим мужиком о Тие, а сам что творит? Если бы ему такое сказали, то он бы или врезал, или бы встал и вышел: кем, кем, а игрушкой он бы себя точно обзывать не позволил. — Ах вот оно как… — задумчиво протянул Айкэн, неотрывно глядя на него. — А я был такого хорошего мнения о тебе после нашей первой встречи… — Слушай, ляпнул не подумав, — Гриммджо повернул голову и прямо посмотрел в глаза лежащего. — Ты совершенно на игрушку не похож, честно. Просто язык у меня острый, бывает как скажу… Короче, был не прав. Готов принести свои извинения в душе, а потом попытаться справиться с последствиями своего кусачего поведения. Как тебе? — Я бы с радостью принял бы все твои извинения и не только в душе, но день сегодня на работе был насыщенным, секс чертовски горячим, а мне уже, к сожалению, не двадцать лет… — Ладно, тогда лежи и отдыхай, в душ можно и позже сходить, если желание все еще будет, — согласился Гриммджо, вставая с кровати и медленно подходя к окну. Стянул презерватив, завязал, бросил в корзину, стоящую у окна, вытащил пару бумажных салфеток из упаковки, вытер член и пульнул их к презервативу. Поскреб затылок, прикидывая, чем можно облегчить состояние Айкэна, отодвинул портьеру и решительно начал рыться в коробке, которую упорно называл аптечкой из-за содержимого на все случаи жизни. Заметив знакомую упаковку болеутоляющих таблеток, он выдавил из серебристой пластинки парочку, взял мазь от синяков, упаковку влажных салфеток, подхватил по дороге с журнального столика две небольшие бутылки воды и вернулся к кровати. Присел на краешек и осторожно тронул лежащего за плечо. — Выпей, полегчает. Айкэн, медленно перевернулся на бок и улыбнулся, протягивая руку за лекарствами и бутылкой. — Всё-таки я в тебе не ошибся, — загадочно заявил он, запивая таблетки водой. — Это ты к чему сейчас? — вкрадчиво поинтересовался Гриммджо, сдвигая маску немного вверх и жадно присасываясь к горлышку бутылки: пить хотелось просто непередаваемо. — К тому, что при первом впечатлении ты один, а на самом деле — совершенно другой. — Разве люди не все такие? — хмыкнул Гриммджо, возвращая маску на место. Поставив пустую бутылку на прикроватную тумбочку, он открыл упаковку салфеток и вытащил одну. — Все, ты прав. Но ты меняешься в лучшую сторону, при близком общении, тогда как большинство — в худшую. — Похоже, мне впервые сделали за это комплимент, — усмехнулся Гримм, стирая с волосатого пресса сперму и замечая, как следы его укусов, медленно, но верно, начинают наливаться синевой. — Почему впервые? — удивлённо посмотрел на него Айкэн, а потом скосил глаза на руку, тщательно вытирающую его живот и бедра. Гримм кинул использованную салфетку на тумбочку и взял мазь. Выдавил на палец прозрачную субстанцию и осторожно намазал укус около левого соска. — Потому что обычно я так себя после секса не веду. — А как ведёшь? — Чмокаю в лобик, принимаю душ и уезжаю домой, — хмыкнул Гриммджо, тщательно намазывая синяки на шее Айкэна и внимательно рассматривая ключицы и плечи: не пропустил ли чего. — Ноет внутренняя сторона бедра, — подсказали ему и Гримму пришлось пересесть к ногам. Он намазал три синяка и невольно засмотрелся на большой, толстый пенис с крупной головкой. — Такое добро пропадает… — поцокал языком Гриммджо, качая головой и втирая мазь. — Столько омег убили бы, чтобы в них запихнули такой здоровенный член. — А с чего ты решил, что это добро пропадает? — лукаво посмотрел на него Айкэн. — Ты разве не пассив и саб? — наморщил лоб Гриммджо, дальше осматривая ноги, покрытые черными кучерявыми волосками. Внезапно Айкэн громко рассмеялся. — Нет, я универсал и свитч, как это называют: то есть я могу быть и верхним, и нижним. А вообще, если уж начистоту, то саб из меня так себе: я не слишком-то люблю боль и не приветствую насилие. — Так, а вот сейчас я не совсем понял, — честно признался Гриммджо, аккуратно поворачивая Айкэна на живот. — Меня ты просишь пожестче, строишь из себя течную омегу, намекаешь, что совсем не против, чтобы тебя отодрали во все пихательные и дыхательные, не запрещаешь себя кусать, а потом заявляешь, что не любишь боль и насилие? Как-то не сходится одно с другим, уж извини… — Да, не люблю. И с остальными я себя так не веду, — ответил в подушку Айкэн, потом повернул голову в сторону, чтобы его было слышно, и продолжил: — Я люблю передавать власть в чужие руки — это да, но и передаю я ее не всем, а только тем, с кем я, скажем так, — на одной волне. — Зачем тебе это? Ты же можешь быть активом... — Гриммджо искренне не понимал. — Так нравится, когда тобой кто-то командует? — Знаешь, долгое время я так и делал: контролировал все и всех. Мне нравилось это ощущение. Но в какой-то момент я влюбился в девушку, которая никакому контролю не поддавалась. Ты знаешь, меня это заинтересовало. Необычно, когда научился дергать всех и каждого за ниточки, а тут взяло и не сработало… — Сейчас будет какая-то история с моралью, верно? — хмыкнул Гриммджо, вовсю делая вид, что ему не интересно, хотя на самом деле очень хотел узнать, чем все закончилось. — Истории с моралью не будет, потому, что никакой истории не получилось, — усмехнулся Айкэн. — Она сходила со мной на пару свиданий и в лицо мне заявила, что ей такой псих, помешанный на контроле не сдался: я не дам ей даже нормально дышать, какие вообще со мной могут быть отношения? — Феминистка, что ли? — фыркнул Гриммджо, выдавливая мазь на палец и размышляя о поведении девушки. — Те обычно такие речи задвигают. — Это не обязательно феминизм. Она была просто нормальной, уверенной в себе девушкой, которая хотела здоровых отношений. Знаешь, отношения, вообще-то, для радости и удовольствия, а не для того, чтобы душить друг друга. Я тогда был молодым и слишком глупым: не оценил и не понял какую замечательную девушку профукал. — Но мораль всё-таки будет, не так ли? — подколол его Гриммджо. — Ты же вынес жизненный урок из этого, угу? — Вынес, но намного позже, — согласился Айкэн, немного дёргая лопатками, когда Гримм к ним прикоснулся, чтобы намазать очередные синяки. — Надо уметь не только контролировать, но и позволять другим контролировать тебя. Так ты понимаешь как себя чувствуют другие, осознаешь как надо себя вести и корректируешь свое поведение. — То есть вместо тирании, ты научился, наконец, нормальному менеджменту? — Именно. Поэтому для равновесия, в клубе я передаю контроль над собой другим. И это не связано с болью и насилием. Это больше похоже на сеанс у психотерапевта, чем БДСМ сессию. — Почему тогда ты выбрал для этого меня? Я вообще в этом ничего не понимаю… — Потому, что мы с тобой похожи. Я очень хорошо тебя понимаю и чувствую, — хмыкнул Айкэн. — А ты, как бы странно это ни звучало, хорошо определяешь, что мне надо и не переходишь грань. Мне нравится секс с тобой. — Даже если после этого ты весь в синяках? — Которые ты сейчас заботливо мажешь. — Это потому, что ты старый и я тебя решил пожалеть, — проворчал Гриммджо, пересаживаясь ближе к пояснице, на которой было ещё два синяка. — Ради такого я готов бесконечно жаловаться на возраст, — хохотнул Айкэн и замолчал. Гриммджо успел закрыть мазь, встать и накрыть его одеялом, когда внезапно прозвучал вопрос: — Скажи, а почему ты любишь все контролировать? — Чтобы другие не лезли ко мне ближе, чем я этого хочу. Мне не нравится, когда мне диктуют правила или пытаются мной манипулировать, — внезапно признался Гриммджо, вставая за ещё одной бутылкой воды. — Будешь пить? Айкэн повернулся на бок и устроился на подушках так, чтобы видеть Гриммджо. — Буду. Гриммджо кинул ему бутылку, которую тот ловко поймал, и открутил крышку своей. Они пили воду и смотрели друг на друга. — Какой же ты замечательный, — благодарно улыбнулся Айкэн. — Спасибо, что позаботился обо мне, сейчас я чувствую себя намного лучше. — Пожалуйста, — смущённо буркнул Гриммджо и отошёл к мусорной корзине. — Тебе так нравится, когда о тебе заботятся? — Очень. Это приятно. Особенно начинаешь ценить заботу, когда живёшь один, — признался Айкэн и лукаво посмотрел на Гриммджо. — Не хочешь со мной полежать, ммм? Гримм выкинул пустые бутылки и салфетки, потянулся, замечая, как лежащий на кровати любуется его телом, и ответил: — Хочу. Вообще-то я бы не против с тобой поговорить, раз ты мы с тобой похожи. Есть тут у меня проблема, и мне бы не помешал совет умного и понятливого парня. — Только если ты мне позволишь чуть-чуть покомандовать, — хитро улыбнулся Айкэн, откидывая одеяло и хлопая рядом с собой. — Иди сюда. Гриммджо про себя привычно фыркнул, но покорно подошел к кровати и забрался под одеяло. Даже ничего не съязвил, когда его обняли огромные ручищи и притянули ближе, пока он не уткнулся маской в волосатую грудь. Айкэн подтянул одеяло повыше, накрывая его до самых ушей и осторожно спросил: — А гладить тебя можно в такие моменты или не любишь? — Люблю, но всем и каждому не позволяю, — смущённо буркнул Гриммджо. — А мне можно? — Тебе — можно, — разрешил Гриммджо, поражаясь своей покладистости. Да что там, он вообще был сам от себя в шоке: извиняется перед незнакомцем, мажет его синяки, вытирает сперму у того с живота… С каких это пор он стал таким заботливым к секс-партнерам? Гриммджо вспомнил про Лиса и задумался: того он тоже уже два раза мыл в душе и относил на кровать после их совместных «игрищ», но с Лисом это ощущалось по-другому. С ним Гримм испытывал странное неудобство после секса, которое никак не мог для себя четко сформулировать. Ему нравилось, что «питомец» позволял ему с собой делать все, что заблагорассудится, но не нравилось потом смотреть на последствия своего «безрассудства»: синяки, укусы, стёртые локти и коленки… После их секса Лис выглядел так, будто попал в аварию, а сбил его именно Гриммджо. Когда Лис сворачивался в позу эмбриона, Гриммджо чувствовал себя каким-то садистом, который пришел и поглумился в свое удовольствие над тщедушным пареньком, а тому теперь неделю, если не больше, приходить в себя. И даже не важно, что Лис сам активно провоцировал и любил ходить по краю. В последний раз Гриммджо осознал, что перестает понимать, где игра, а где насилие над личностью, и вот это его беспокоило все больше и больше. Но с этим Айкэном все было по-другому: с ним Гриммджо было до ужаса комфортно. Тот был большим, выносливым и сильным. У Айкэна была хорошая растяжка и его можно было вертеть и загибать как вздумается, валиться без сил на него сверху, не боясь, что тот отдаст концы, под весом тела Гриммджо, как тот же самый Лис, а ещё этот огромный, волосатый мужик был неимоверно ласковым и нежным, что вообще сбивало с толку. И вот сейчас, лёжа рядом, прижатый большими ручищами к горячему, сильному телу, Гриммджо поймал себя на мысли, что у него нет странного неудобства после секса, ему хорошо и спокойно, а поглаживания широких ладоней по спине невероятно приятны. Одна ладонь поползла выше и пальцы зарылись в волосы, массируя кожу головы. Гриммджо прикрыл глаза, наслаждаясь моментом и понял, что его начинает клонить в сон, а он ведь поговорить хотел… — Так, твои поглаживания и массаж — это запрещённые приемы, — недовольно пробурчал он, легонько шлепая Айкэна по руке. — Я так и засну вместо разговора! — Ладно, оставлю голову в покое, но гладить не перестану, так и знай, — усмехнулся тот, возвращая руку обратно на спину. — Так о чем ты хотел поговорить? — Об отношениях. Похоже, ты в них понимаешь больше чем я… Гримм немного задумался, подбирая слова.  — Короче, ситуация неоднозначная: мой друг встречался с одной омегой и влюбился в нее по уши. Хотел жениться на ней, семью завести и все такое. А она не хотела, о чем намекнула моему другу, и тот обратился ко мне за советом. Как понимаешь, ничего дельного я насоветовать не мог, кроме того, что объяснил, что омеги, как, в принципе, и все люди, тоже бывают разные — у каждого свое счастье в жизни. На том вроде моя консультация вроде как закончилось, но друг так ее описывал, что это засело у меня в голове — эта омега очень неординарная сильная личность, да ещё и красивая по словам приятеля. Я даже немного позавидовал, что он такую встретил первым, хотя я никогда не встречался с омегами женского пола… — Почему, если это не секрет? — вкрадчиво поинтересовался Айкэн, ласково поглаживая Гримма по шее. — Когда я был мелким, мой отец умер, а мать бросила меня в детдоме, чтобы я не мешал в ее новой счастливой жизни, — сдавленно признался тот. — Я знаю, что она счастлива в этом браке, у меня есть брат и сестра, но мы не общаемся — они перебрались в Европу. — Мда, жестоко… — сочувственно отозвался Айкэн, покрепче его обнимая. — То есть, мысль о том, что есть замечательные, неординарные омеги-девушки, была для тебя новой? — Именно. Я даже омег-парней таких не встречал… С омегами у меня вообще странные отношения: они пытаются меня охомутать и женить на себе, а я не хочу. Поэтому я был чертовски удивлен, что есть даже такие девушки, которые хотят чего-то большего, кроме семьи и детей. Как говорится, идут против системы. — Тебе нравятся сильные, да? — Да. Мне нравятся те, кто имеет свое мнение, которые не боятся бросать вызов, как и я, — Гримм немного замолчал, вспоминая на чем он остановился. — Так, а дальше я тоже пошел в тот клуб, куда ходит мой друг с этой омегой: напряжение снять после тяжёлой недели… Короче, погудел я там на славу и уже возвращался домой, когда почувствовал запах своих любимых апельсинов. Я пошел проверить, кто ими так одуряюще пахнет: никогда никого с таким запахом не встречал, и увидел спящую в комнате девушку. — Красивую? — хитро на него посмотрел Айкэн. — Обалденно красивую, если честно. Знаешь, никогда не западал на женскую внешность, я вообще девушек, даже красивых, не воспринимал, а тут… Я только прикоснулся к ней и у меня внезапно гон начался, представляешь? Я в таком шоке тогда был… — Мне сложновато представить гон, у меня же его не бывает, но ситуация, когда бурно реагируешь на кого-то нетипичного, мне очень хорошо знакома, — Айкэн неожиданно нежно чмокнул Гриммджо в макушку и тот ошарашенно на него уставился. — Ты сказал, что массировать голову нельзя… Про чмоки слова сказано не было! Айкэн был абсолютно прав, поэтому Гриммджо только хмыкнул, когда тот чмокнул его ещё раз, и попросил продолжать. — В общем, мы переспали, причем инициатором был именно я. У нее тоже началась течка и мне напрочь снесло крышу: очнулся только тогда, когда уже поставил ей метку… — очень тихо признался Гримм, до сих пор был чертовски недовольный собой, что так по-свински поступил с Тией. — Позорно сбежал и надрался дома… — Мда… Чего только в жизни не случается, — понимающе покивал Айкэн. — Секс-то хоть был безопасный? — Да, безопасный… Я старался перед ней нормально извиниться во время секса, пытался быть нежнее, чтобы и ей было хорошо, но куда там… В общем, она имеет полное право заявить на меня, но она почему-то не стала… — Может просто поверила, что ты, действительно, хотел сделать ей приятно, но не получилось? — Может, но это ещё не вся история, дружище, дальше — ещё веселее… — горько усмехнулся Гриммджо. — Слушаю, — Айкэн был само спокойствие — ни слова упрека, ни осуждающего взгляда — давно Гримм с таким отношением не сталкивался. — А потом мы с другом пришли в клуб, где он хотел познакомить со своей потрясающей омегой… Представляешь мой шок, когда я понял, что пометил первую любовь своего лучшего друга?! — То есть вы с ней встретились и поговорили? — Не совсем. Она утащила моего друга, а я, от греха подальше, ушел с тобой, чтобы с ними не пересекаться, а потом поехал к другу домой ночевать. Утром я узнал, что у друга в тот вечер был крышесносный секс, он почти сделал ей предложение, а она утром сбежала, а через день прислала ему прощальное письмо, что между ними все кончено. — И ты думаешь, что эта омега бросила твоего друга потому, что ты ей метку поставил? — Нет, я так не думаю. Он мне прочитал ее письмо: в нем она четко объяснила причину почему не хочет замуж и детей — у нее есть мечта, которую она собирается осуществить. — И что твой друг ответил? — Думаю, что он ещё думает, что ей ответить. Для этого он должен определиться, хочет ли он с ней продолжать общаться, но на ее условиях, или будет искать свою принцессу дальше. — Ну вроде все более или менее рассосалось, разве нет? — Я был бы рад, если бы все было настолько просто… Я никак не могу ее из головы выкинуть — это первое, а второе — мы с ней сейчас будем вместе работать над одним проектом… И это пиздец… Я ведь обещал ей, что никакой Связи не будет: ни мне, ни ей этого не надо… Меня не покидает мысль, что может из нас бы и получилась Пара, если бы я так себя по-свински с ней не повел. Теперь-то она вряд ли меня вообще когда-нибудь за такое простит… — Настолько она тебе нравится? — Я даже готов позволить ей мной покомандовать, — усмехнулся Гриммджо. — Исчерпывающий ответ? — О да… — усмехнулся Айкэн. — Тогда добивайся ее. Убеди, что ты хороший парень, и тогда, я думаю, вполне возможно, что вы станете Парой. — Легче сказать, чем сделать… Я вообще не знаю, что такое отношения, тем более — отношения с женщинами… А тут все вообще началось с серьезной ошибки — просто так и не вырулить… — Нужна помощь? — участливо поинтересовался Айкэн. — Нужна, но как-то странно у тебя ее просить, не находишь? Ты такого потребительского отношения совсем не заслуживаешь. Да и вообще, зачем тебе это? — Затем, чтобы ты и моя Хозяйка, были счастливы — вы оба этого заслуживаете, хоть ваша первая встреча началась чертовски драматично. — Так ты в курсе о ком я говорил? — Конечно я догадался! Я же знаю, что именно она пахнет апельсинами, как никто… Кстати, есть ещё одна проблема… — Какая? — нахмурился Гриммджо, всё ещё находящийся под впечатлением, что его так легко раскрыли. — Мне кажется, она знает, что ты друг ее бывшего, с которым потом рассталась, ведь именно она попросила меня тебя отвлечь в ту злосчастную пятницу, за что я ей премного благодарен, — признался Айкэн и у Гримма под маской отвисла челюсть и внезапно похолодели пальцы. — Блядь, значит она не просто так вписалась в проект… Она меня нашла, чтобы я, похоже, поплатился за то, что натворил… — А вот это вполне может быть. Она очень умная девушка и ты ее очень задел… — И что мне теперь делать?! — Добиваться ее расположения и делать все, чтобы она передумала мстить… — задумчиво ответил Айкэн. — Она очень хорошая и добрая, но, как омегу, ее очень сильно обижают — таково наше общество. Докажи ей, что ты не такой альфа, как остальные, извинись и думаю, что, рано или поздно, она тебя простит. — Да, это, наверное, самое правильное, но самое сложное… Поможешь доказать, что я не такая козлина? — Помогу, если ты не будешь забывать уделять внимание мне, — облизнулся Айкэн. — Я не особо ревнивый, ведь вы мне оба нравитесь, но свой кусок пирога я хочу урвать. Это слишком нагло, да? — Нет, не слишком, — улыбнулся Гриммджо, сдвигая маску и целуя его в губы. — За такую заботу и помощь ты заслуживаешь не один, а целых два куска пирога. — Ты сам это сказал, — шепнул Айкэн, целуя его в ответ. — Потом не жалуйся. А Гриммджо и не собирался жаловаться, наоборот — он собирался уделить повышенное внимание тому, кто решил помочь ему в очень непростой ситуации.