Тубероза

Суббота. Квартира Гриммджо

Гриммджо повернул голову, чтобы прокомментировать происходящее в фильме, и осекся: Тиа, пристроив голову у него на плече, сладко спала. Он вытянул над головой правую руку, тихонечко похлопал по подлокотнику в поиске пульта, нащупал его с третьей попытки и выключил плазму. Потом досмотрят, пусть Тиа поспит — отдых важнее. Гриммджо прикрыл глаза, собираясь тоже подремать за компанию, но голова, как ни странно, была ясной и спать совершенно не хотелось. «Чем бы таким заняться?» — лениво подумал он и принялся неспешно прикидывать варианты. Внезапно появившееся время можно было провести по-разному: например, переместиться в спальню и посмотреть какой-нибудь фильм там или принять ванну, пока Тиа отсыпается. Однако, было еще одно дело, которое можно было провернуть именно сегодня, раз карты так удачно легли — позвонить Самиру и озвучить ему предложение, от которого тот попросту не сможет отказаться. Вытянув руку, Гримм подхватил смартфон с журнального столика и глянул на часы: половина пятого. Быстро прикинув, что в Германии на данный момент половина десятого утра, он вздохнул с сожалением — еще рановато для звонка, надо еще хотя бы полчаса выждать. Гриммджо положил телефон на живот и повернул голову к Тие: можно еще полежать и побалдеть. Едва касаясь, провел рукой по ее волосам и улыбнулся — как была для него идеальной девушкой, так и осталась, даже и не вредничала особо: с аппетитом съела антипохмельный супчик под новый фантастический блокбастер, ходила с ним за компанию на балкон, расхваливала кофе с корицей и апельсином, смеялась над его шутками и подкалывала в ответ. Согласилась на пиццу и ненавязчивую романтическую комедию, хотя Гриммджо предлагал и детектив, и психологический триллер — ну чтобы интересно и подумать, а она взяла и удивила. И даже сама обняла его и как-то совершенно естественно закинула на него свою ногу при просмотре, дескать так удобнее лежать… Ему продолжало не вериться, что все происходит на самом деле: она, действительно, осталась на все выходные и не поехала домой; щеголяла по квартире в его майке и штанах, бегала на кухню за минералкой из холодильника, тихо ворча, что больше столько пить не будет, а он только хмыкал, жадно следил за ней взглядом, и про себя радовался, что, наконец-то, не нужно притворяться, что они не знакомы, можно расслабиться и быть самими собой. С такой невообразимо домашней Тией было так же комфортно, как и с Самиром, с той разницей, что Самир обычно вел себя более пылко и инициативно, а Тиа была в разы сдержаннее: внезапно не вторгалась в личное пространство, не обнимала неожиданно и не затыкала поцелуем. Она расслабленно лежала рядом, смотрела кино, благоухала апельсинами, щекотала своими пшеничными волосами шею, когда ерзала головой на плече и, время от времени, легко поглаживала его по животу или боку, комментируя происходящее на экране. Однако, несмотря на присутствие Тии, ее прикосновения, голос и запах, которым он все никак не мог надышаться, мысли о Самире все равно крутились в голове Гриммджо. Хоть они и поддерживали связь: переписывались и созванивались, когда у обоих была возможность, но сам факт, что физически Самир в данный момент очень далеко, странным образом воздействовал на Гриммджо — его огорчала сама невозможность встретиться и прикоснуться. И, с каждым днем, огорчала все больше. И вот, после сегодняшнего разговора об отношениях, он еще больше утвердился в том, что Самир, как и Тиа, тоже умудрился за очень короткий промежуток времени проникнуть под кожу намного глубже, чем ему самому поначалу казалось. И это осознание, удивительным образом, не вызвало никакого отторжения, наоборот — Гриммджо понравилось это, пусть и не совсем привычное, но очень теплое, чувство сопричастности. Гриммджо улыбнулся своим размышлениям и потянулся к телефону: можно уже звонить или рано? Те показывали без десяти пять. Решив, что минут через пятнадцать-двадцать, точно можно уже попробовать позвонить — Самир, наверняка, проснется — Гриммджо еще полежал, слушая размеренное дыхание Тии, а потом тихонечко сдвинулся в сторону и осторожно переложил ее голову со своего плеча на подушку. Сунул телефон в карман штанов, сел и сладко потянулся. Размял затекшую левую руку, любуясь спящей Тией, и встал. Подхватил с журнального столика кружку недопитого кофе и отправился на балкон в срочном порядке поднимать уровень никотина и кофеина перед предстоящим серьезным разговором. Хоть хороших новостей и было много, да и сомнений в том, что Самир ему откажет, не было, но внутри все равно присутствовало нешуточное волнение. На балконе было жарко и душно, а в портсигаре — пусто: кто-то беспечно скурил все и не озаботился скручиванием новой партии. Почесав затылок, Гриммджо быстро прикинул несколько вариантов как поступить: накрутить сигарет и покурить можно и в кабинете, во время разговора с Самиром, или же сходить до прихожей за коробкой с табаком, вернуться на балкон, скрутить пару штук здесь и покурить, а потом все отнести в кабинет. «Если буду курить в кабинете, то придется открывать окно и страдать от духоты, пока не проветрится, если же буду носиться туда-сюда, то есть риск разбудить Тию. Нахер. Покурю в кабинете», — решил он, сунул портсигар с зажигалкой в другой карман штанов, цапнул полную пепельницу и зашел обратно. Вытряхнув пепельницу на кухне, прихватил из прихожей ту самую коробку, он прокрался до рабочего кабинета. Осторожно составив всю свою поклажу на стол, закрыл дверь и кинулся к окну: открывать створки и сдвигать темно-синие портьеры. Провозившись с тяжелыми шторами, как ему показалось, целую вечность, Гриммджо вернулся к столу, включил ноутбук, открыл диалоговое окно в мессенджере и решительно нажал на значок видеозвонка. Пока на экране висело его собственное изображение и раздавались гудки, Гриммджо отодвинул кофе от ноутбука подальше, а коробку с табаком — поближе, и достал специальную машинку для ручной закрутки сигарет. Вытащив из продолговатой пачки листочек тонкой сигаретной бумаги и фильтр из картонной коробки, он сначала уложил в углубление между двумя валиками машинки бумагу и фильтр, а уже потом — порцию ароматного табака. Слегка крутанул валики, лизнул клейкий край бумажки и сноровисто скрутил первую сигарету. Гудки вызова прекратились ровно в тот момент, когда Гримм доставал сигарету из машинки. Недовольно цыкнув, что не дозвонился, чиркнул колесиком зажигалки, вытащенной из кармана, и глубоко затянулся: внутри разливалось какое-то необъяснимое разочарование, что ему сразу не ответили. Конечно, головой он понимал, что Самир находится в деловой поездке и не сидит, как привязанный, у ноутбука: может уже с утра пораньше уже на какой-нибудь встрече или разговаривает по второй линии, но его уязвленному самолюбию было наплевать на доводы рассудка — оно было задето. «Почему мое самолюбие задето? Разве мы договаривались на определенное время? Вроде нет. Тогда почему мне дико хочется наговорить гадостей, если Самир сейчас сам перезвонит?» — Гриммджо глубоко затянулся, выпустил дым кольцами и постарался представить, что эти вопросы ему задал Свен. «Ну, наверное, потому, что я разбалован вниманием и безотказностью своих бывших партнеров, которые отвечали на мои звонки в любое время суток, а тут меня, такого неповторимого, да еще и любимого, игнорируют… — горько усмехнулся он, отвечая на свои же вопросы. — Ваш диагноз, Гриммджо, — потребительское отношение, заоблачная эгоцентричность и претензии ко всем, кроме себя самого. Да, Свен, спасибо, Свен». Быстро докурив и раздраженно затушив, вернее раздавив, окурок в пепельнице, Гримм с чувством выматерился: Тиа, как всегда, оказалась права — в гармоничных отношениях не место привычной вседозволенности, потаканию своим ежеминутным капризам, манипуляциям и упрекам, когда кто-то «не оправдывает» твоих замороченных «ожиданий». «Вот тебе и реальная ситуация, Гримм, а не просто пример в разговоре, и твои слова сразу же расходятся с делом, ага. Правильно Тиа обращала внимание на то, что предстоит огромная работа как над собой, так и над своим поведением. Уж она-то точно, в отличие от тебя, представляла насколько серьезная перенастройка привычек, мыслей и мировосприятия в целом предстоит. Мда…» Вытащив телефон из кармана, Гриммджо набрал сообщение Свену, что ему срочно нужен сеанс в самое ближайшее время — прямо вопрос жизни и смерти. Тот, как ни странно, ответил сразу, будто сидел и ждал сообщения о том, что Гриммджо очень хочет серьезных отношений, но очень боится их запороть еще в самом начале. Психоаналитик, как обычно, был четок и краток: «Добрый вечер, Гриммджо! Раз вопрос жизни и смерти, то жду вас в понедельник в девять утра. Будем спасать». Рассыпавшись в благодарностях, Гриммджо тут же написал Заэлю, что в понедельник приедет попозже — деловая встреча. Тот, конечно, сразу же заворчал, что организационных вопросов накопилось, да и из первых рук хотел узнать про презентацию «Trend Micro», но отступился, когда он клятвенно заверил, что управится к обеду и все детально расскажет. Быстро свернув разговор с Заэлем, Гриммджо нашел у себя в плейлисте ту самую «Keep the faith» Bon Jovi, поставил ее на повтор и начал методично скручивать сигареты, подпевая солисту. Когда портсигар был полон на две трети, внезапно раздались гудки входящего видеозвонка. Гриммджо вздрогнул от неожиданности, машинка в его пальцах дернулась и полуготовая сигарета выпала на стол, живописно рассыпаясь на части. — Блядство, — рассерженно матернулся он, протягивая руку к смартфону и задевая кружку с кофе. — Да, что ж такое то?! Кружку удалось поймать и катастрофы в виде залитого телефона не произошло. Психуя, что не успеет ответить, Гриммджо саданул пальцем в несчастный смартфон с такой силой, что тот аж сразу не среагировал. Со второй попытки разобравшись с непослушной техникой и отключив музыку, Гриммджо ткнул курсором мыши в значок зеленой трубки, и ему внезапно перехотелось ругаться: улыбающийся Самир, с мокрыми растрепанными волосами был слишком притягательным. — Как говорится, только засунешь телефон в задний карман, намылишь руки, так тебе обязательно позвонят… Ну вот и я решил не вовремя сходить в душ, — хмыкнул он вместо приветствия, жадно рассматривая Гриммджо. — Прости, мой хороший… Хмм, выглядишь недовольным. Что-то случилось? — Да ничего глобального, забей. Просто от твоего внезапного ответного звонка я чуть не пролил кофе на телефон и рассыпал по столу табак, — Гриммджо цыкнул и драматично махнул рукой на стол. — Привет. — Красиво рассыпалось, — Самир полюбовался на его стол, сложил руки на своем, придвинулся ближе к монитору и расплылся в улыбке от уха до уха. —  Мы два дня не общались по видео, и я страшно соскучился. — Я тоже, — лаконично подтвердил Гриммджо, наводя порядок и, наконец-то, закручивая недоделанную сигарету. — У меня тут длинный разговор. Есть время? — Конечно. Я специально одну полуделовую встречу перенес на вечер, чтобы у нас была возможность пообщаться. Сам хотел тебе чуть позже набрать: не терпелось узнать как ты поставил на место Кацураги. — Ну, я его на место не поставил… — Гриммджо изобразил скорбное лицо, дождался пока уголки губ Самира разочарованно опустятся и злобно улыбнулся. — Я провернул все намного круче: обломал ему секс, побыл спасителем Тии и добыл компромат… Глаза Самира восхищенно блеснули и он потребовал детального рассказа. Гриммджо отхлебнул кофе, убедился, что Самир не обидится, если он будет совмещать рассказ с закруткой сигарет, и выложил все в лучших традициях черного юмора, не скупясь на описания и смачные детали, а под конец поставил на воспроизведение разговор с Кацураги в туалете. Заполнив сигаретами портсигар и сложив машинку, табак, бумажки и фильтры в коробку, он откинулся в кресле и с удовольствием прикурил, наблюдая за лицом Самира. — Это даже лучше того, что я предполагал, — похвалил тот, когда запись закончилась. — Как собираешься воспользоваться такой компрометирующей информацией. — Пока приберегу, — хищно улыбнулся Гриммджо, выдыхая дым. — Но если эта подстилка хоть что-то сделает Тие, пойду напрямую к боссу. Хотя нет — директор это точно замнет. Отдам, наверное, журналистам — вот тогда Томоюки Кацураги точно не отмоется, как и фонд. — Да, ход с журналистами — неплохой вариант использования такой щекотливой информации, главное, чтобы он не отразился на Тие. — Поэтому я решил его приберечь, ага, — Гриммджо затушил сигарету в пепельнице и отпил из кружки. — Следующая хорошая новость — мы с Тией откровенно поговорили. — Да ладно… — Самир неверяще посмотрел на него, а потом счастливо заулыбался, но не успел ответить, так как в дверь постучали. — Секунду, мой завтрак прибыл. Никуда не уходи! Гриммджо проводил, отбежавшего к дверям, Самира пристальным взглядом, чувствуя как в паху ощутимо тянет. Он нехотя отвел глаза, недовольно цыкнул: да они вдвоем издеваются, не иначе… Тиа ночью наградила внеплановым стояком, а теперь Самир тут в одном полотенце перед глазами бегает — он, что, железный?! Гриммджо успел более менее справиться с собой, когда довольно улыбающийся Самир вернулся к монитору с высоким стаканом и большим бумажным пакетом. — И чем кормят в Дойчланде на завтрак? — поинтересовался он, допивая остатки кофе. — Латте и бретцели, — Самир вытащил из пакета внушительный крендель. — Потрясающе вкусные. Привезти тебе? — Себя, главное побыстрее привези, — картинно проворчал Гриммджо, отодвигая от себя пустую кружку и специально медленно слизывая крупинки кофе с губ. — Но бретцелей, да, захвати парочку — заценю. — Захвачу. Может даже получится приехать раньше времени, но пока стопроцентно утверждать не могу… — немного заторможено ответил Самир, неотрывно смотря на его губы: дыхание сбилось, зрачки расширились. Однако он очень быстро взял себя в руки, порывисто схватил стакан с латте, глотнул, а потом выразительно на него посмотрел. — Провокатор. — Ага. — Не соблазняй меня, пожалуйста, я же потом весь день буду сам не свой… А мне же еще на встречу. — А сам? Кто тут бегает передо мной в одном полотенце? — вернул претензию Гриммджо и сделал скорбное лицо. — Видеть — вижу, а потрогать не могу… Гадство! — Ты прав — гадство, — Самир недовольно скривил губы. — У меня тоже донельзя тактильный голод обострился, а прошло всего ничего… Что же вы со мной оба делаете-то? — Тоже самое, что и ты с нами, — мстительно улыбнулся Гриммджо. — Туше, — хмыкнул Самир, откусывая от кренделя. — Теперь я готов внимательно слушать. — А я вот не готов тебе, в одном полотенце, ее рассказывать. Как-то мысли совсем в другую сторону уходят. — Мы можем закончить разговор, я оденусь и перезвоню. — А можем сделать и по-другому: я сбегаю за еще одним кофе, а ты в это время одеваешься, и всем хорошо. — Твой вариант мне нравится больше, — согласился Самир и Гриммджо рванул на кухню. За пять минут ему удалось не только заварить кофе, но еще и проверить сладко спящую Тию, цапнуть кусок холодной пиццы из коробки и вернуться в кабинет. — А у тебя, значит, пицца на ужин? — улыбнулся уже одетый Самир, доедающий какой-то другой бретцель. — Не, это остатки нашего с Тией обеда: жевали под романтическую комедию, — хмыкнул Гриммджо, а брови на лице Самира удивленно приподнялись. — Она сейчас у тебя? — Ага, спит. У нее похмелье жуткое, после нашего вчерашнего мероприятия «Напиться и забыться». А еще я уговорил ее остаться на все выходные… — довольно улыбнулся Гриммджо, наслаждаясь произведенным эффектом: глаза Самира от такой новости стали еще круглее, — но так уж и быть, все по порядку. Устраивайся поудобнее — я начну с вечера пятницы. Пересказ событий занял у него добрых полчаса, если не больше, хотя Гримм старался не увязать в деталях. Закончив, он дернул плечами, стараясь стряхнуть неприятное чувство беззащитности, которое его преследовало на протяжении всего импровизированного монолога, и потянулся за сигаретой. Этот рассказ дался ему нелегко чисто в психологическом плане: он не привык обсуждать тех к кому его влекло, с теми к кому его тоже влекло — разум отказывался воспринимать такой когнитивный диссонанс как норму. Гриммджо глубоко затянулся и посмотрел на Самира своим фирменным цепким взглядом: уловил или не уловил, что ему не по себе от такого откровенного, будто на изнанку выворачивающего, разговора. Самир спокойно выдержал его взгляд и тепло улыбнулся. — Ты потрясающий, знаешь же? — Знаю, но давай поподробнее, — подначил его Гриммджо: жутко хотелось услышать слова поддержки после такой «эмоциональной мясорубки». — Ладно, вот подробнее: мне неимоверно приятно, что ты доверился мне и рассказал такую интимную информацию. И я понимаю, насколько сложно было это сделать, ведь и мне пришлось через это пройти — довериться тебе и рассказать о Тие. И я знаю, что тебе сейчас очень не по себе: чувствуешь себя голым и беззащитным, а ещё страшно, что все может быть использовано против тебя. Ужасное ощущение… — Самир немного нервно провел рукой по волосам и вздохнул. — Вообще-то, по-хорошему, такого рода разговоры лучше вести вживую, чтобы можно было обнять, погладить, приободрить. Поэтому ты вдвойне потрясающий, Гримм. Зацеловал бы. Всего. Но пока, увы не могу. — Иногда мне кажется, что ты владеешь телепатией, — немного смущенно пробурчал Гриммджо, туша окурок в пепельнице и отпивая кофе. — Слишком хорошо меня понимаешь и чувствуешь. Раньше меня это дико напрягало, я побаивался твоей проницательности, если честно. Но, после разговоров с Тией, понял, что все наоборот — я должен радоваться и ценить, что у меня есть такой человек, как ты. Это вообще-то дорогого стоит. — Ну вот, засмущал меня на старости лет. Аж в горле пересохло… — Самир реально покраснел после его такого откровения и повернул голову в сторону. — Секунду, возьму попить. Когда он присел обратно с бутылкой минералки, Гриммджо терпеливо дождался, когда Самир утолит жажду, придвинулся к монитору поближе и вкрадчиво произнес: — У меня есть одно заявление, но оно очень смущающее. И я не знаю как мне быть: сказать тебе его сейчас, когда я даже не могу тебя обнять, или дождаться твоего приезда и тогда. Может посоветуешь? — Оно смущающее, но приятное? — Очень смущающее и очень приятное. Но ты можешь быть немного шокирован. — Тогда скажи лучше сейчас: ожидание и любопытство сожрут больше нервных клеток, чем шок. — Ладно. Тогда слушай и не перебивай. — Хорошо. — Самир, я в тебя влюблен, причем сильно. До вчерашних откровений с Тией, мне казалось, что я больше зациклен на ней, но оказалось, что нет, — я постоянно о тебе думаю и невольно считаю дни до твоего возвращения. Мне тебя не хватает. Очень. Я вообще хочу, чтобы ты стал моим парнем. Хочу все по-взрослому. Хочу нормальные свидания, поездки куда-нибудь, хочу тебя познакомить с Улькиоррой, хочу показать тебе казино, хочу приехать к тебе на работу, хочу побывать в твоей квартире. Короче, хочу всего вышеперечисленного и того, что там в серьезных отношениях полагается. — Ох… — громкий ошарашенный вздох Самира был весьма красноречивым ответом. — Но это еще не все, — предупредил Гриммджо. — Так что приготовься. — Х-хорошо, — заторможенно кивнул Самир и вцепился в бутылку с водой. — В общем, я не против, даже если ты будешь таскать меня на руках, как какую-то принцессу, или просить сидеть на коленях. Не против засыпать с тобой и утром вместе собираться на работу, и совершенно не против, если внезапно приду домой, а там — ты. — Ого… — выпалил Самир под хруст пластика: горлышко бутылки причудливо деформировалось. Гриммджо посмотрел на помятую бутылку и растерянного Самира и ослепительно улыбнулся. — Короче, мое предложение таково: при положительном ответе ты получаешь в парни такого потрясающего, но дико замороченного, меня, вторые серьезные отношения, помимо твоих с Тией, и магнитный ключ от входа и код от моей двери. К всему прочему прилагается разнообразный секс, откровенные беседы и ролевые сценарии по обоюдному согласию. Все, теперь готов выслушать твой ответ, а также все сопутствующие вопросы, претензии и несогласия. — Вопросов, претензий и тем более несогласия нет, — заулыбался Самир, а потом резко подался вперед и чмокнул свой монитор. Выглядело чертовски слащаво, но Гриммджо понравилось. — Люблю тебя… — Больше меня не обожаешь, да? — хмыкнул Гриммджо. — Нет, я продолжаю обожать, но теперь я официально имею право говорить, что люблю тебя. — Ах даже так… Это безоговорочное «да» на все, правильно понимаю? — Это стопроцентное и безоговорочное «да» на все, что ты перечислил, — радостно засмеялся Самир. — Я буду твоим парнем, и мы будем ходить на свидания и делать все-все, что ты перечислил и не перечислил. Все будет официально и по-взрослому. — Даааа! — Гриммджо тоже на радостях чмокнул монитор. И наплевать, что выходка банальная, и со стороны выглядит, наверное, слащаво и совсем не вяжется с его обычным имиджем. Он был счастлив, а остальное — мелочи.