Тубероза

Утро воскресенья. Aarhus. Risskov. Stationsgade 32

Гриммджо проснулся от чужих всхлипов: Самиру в очередной раз снился кошмар, в котором тот бежал домой, чтобы успеть увезти свою семью подальше от начавшихся в городе беспорядков, но так никогда и не добегал вовремя… Гриммджо тут же подкатился под бок своего будущего мужа, крепко обнял со спины, окутал запахом корицы и зашептал на ухо, что это всего лишь дурной сон, на самом же деле все хорошо. Самир, ещё пару раз шмыгнув носом, нащупал его руку, переплел их пальцы и затих. Выдохнув с облегчением, Гриммджо устроился поудобнее, надеясь немного подремать, но взбудораженное сознание ни в какую не хотело успокаиваться. Он попытался отогнать подальше неприятные мысли и неозвученные вслух вопросы, чтобы снова не заводиться — трагедия произошла десять лет назад — беситься пост-фактум глупо и бессмысленно. Но злость на тех, кто лишил его жениха самого дорогого, все равно накатила. Гриммджо медленно вдохнул и выдохнул: надо успокоиться, а то ещё Самира разбудит, и вся обещанная Тие конспирация полетит к чертям. Однако всколыхнувшееся раздражение наоборот усилилось: надо же с этими кошмарами что-то делать! Столько времени прошло, а Самир продолжает как минимум раз в неделю во сне терять свою семью! Может, всё-таки стоит поговорить о походе втроем хотя бы на «расстановки»? С Улей же сработало! Да он даже готов побыть подопытным кроликом, если это смотивирует Самира записаться к Свену на прием… «Нет, нельзя, — тут же одернул он сам себя. — Я же обещал Элсклинг делать вид, что всё в порядке, пока Хабиби сам не будет готов поговорить об этом…» Пообещать было легко, а вот притворяться, что не просыпаешься среди ночи от чужих всхлипов, и сердце у тебя в груди не переворачивается, когда успокаиваешь плачущего Самира, — трудно. И с каждым разом становилось все труднее изображать из себя ничего не подозревающего влюбленного идиота, который обожает спать, держась за руки, или крепко обнимая возлюбленного со спины, потому что это дико романтично. «Зря я тогда повелся на логичные аргументы Элсклинг и согласился на это мероприятие, — цыкнул про себя Гриммджо. — Надо не ждать, пока Самир будет готов сам рассказать о своей потере, надо действовать!» И тут его озарило: НИИ! С ними же стопроцентно будут работать психологи! Вот тогда в рамках своего интервью можно откровенно признаться, что имеется одна проблема со сном, вызванная внешними факторами. И пусть профессионалы уже сами разбираются, что делать с Самиром. «Шикарно! Таким образом и я свое обещание Элсклинг не нарушу и что-то, в конце концов, по этому поводу сделаю!» Гриммджо похвалил себя, но тут же снова озадачился: наверное, стоило бы снабдить психологов более полной картиной произошедшего, но у него позорно не хватит духа гуглить о беспорядках и войнах, которые, как он понял, периодически сотрясали весь Ливан. «Пусть датские умники ищут во всемирной сети, почему десять лет назад мирный марш закончился беспорядками и кровопролитием. Я — пас». Додумавшись до такого простого решения, Гриммджо улыбнулся и радостно чмокнул спящего Самира в шею. Тот что-то промычал во сне и начал переворачиваться к нему лицом. Гриммджо технично освободил свои пальцы, прижал руки к груди и размеренно задышал. Самир, даже не просыпаясь, привычно сгреб его в охапку, прижал к себе и засопел в ухо. Гриммджо немного поерзал, устраиваясь поудобнее, и неожиданно даже для самого себя зевнул. «И ладно, — смирился он со своей участью. — Хотел же подремать». Во второй раз Гриммджо проснулся, когда рядом прогнулся матрас, и пахнуло его любимым ароматическим маслом для ванны. Он дождался, пока Тиа уляжется, осторожно подался вперёд, чтобы не разбудить Самира, и драматично выдохнул ей на ухо: — Ага! Кто-то принимал с утра ванну с моим маслом! — Да, и мне не стыдно! — так же драматично прошептали ему в ответ. — Моральная сатисфакция за то, что кто-то не умеет свои зубы держать в узде! — Держать зубы в узде, — хрюкнул от смеха, как оказалось, проснувшийся Самир. — И когда вообще успел? — Когда мы тебя с Тией с обоих концов зажали, — смущённо буркнул Гриммджо. — Вернее, зажали одновременно оба конца, только разными телами, — хихикнула Тиа, продолжив неожиданно удачный каламбур. — Эдакая милая человеческая канапешечка. Все трое громко расхохотались: Тиа очень емко описала одну из самых горячих комбинаций кубиков, выпавшую последней. Гриммджо машинально облизнул моментально пересохшие губы, вспомнив, как Самир вчера лежал на краю кровати, а Тиа, оседлавшая его бедра, и он, пристроившийся между его задранных к верху ног, «объезжали» его по полной программе. — Шикарный был «бутерброд», — мечтательно поделился Гриммджо. — С двухметровой начинкой, — хохотнул Самир, охотно согласившийся побыть именно в этой роли. — Двухметровая начинка. Двойное удовольствие, — хихикнула Тиа. — Неплохой рекламный слоган. — Я внезапно почувствовал себя едой, — хохотнул Самир, но тут же спохватился: — Гримм, прости, что отвлеклись, продолжай. Понадеявшийся, что каламбуры про еду будут более интересны, чем расспросы про его досадный промах, Гриммджо мысленно ругнулся: придется выкладывать все под чистую. — Короче, всё шло хорошо ровно до того момента, пока нас всех троих по цепочке не накрыл оргазм: сначала Хабиби, за ним меня, а потом ещё Элсклинг выгнулась шикарной дугой… Ну и как, спрашивается, можно было «держать зубы в узде», когда перед глазами маячит беззащитная омежья шея? Цапнул чисто на инстинктах… — А руки? — озадачился Самир. — У тебя же были свободны руки. — А чем я, по-твоему, держал чьи-то ватные ноги? Вот. А тебя за конечность цапнуть я как-то не успел додуматься… — буркнул Гриммджо и ткнулся носом в шею Тии. — Прости, Элсклинг. Затупил. Готов понести наказание. — Я тоже готов понести наказание, — тут же его поддержал Самир и чмокнул Гриммджо между лопаток. — Ты же мои ноги держал, значит, на мне тоже доля ответственности. — Тогда с вас обоих двойной массаж, — хмыкнула Тиа, зарываясь пальцами в волосы Гриммджо. — У меня до сих пор ноют все мышцы, и болит поясница из-за этих ваших кубиков. — Я согласен! — тот выпалил на одном дыхании. — Только не запрещай кубики, ладно? — Почему это я должна их запретить? — Ну… Без них таких инцидентов не было. — Так и такой «тройной бутерброд» до этого мы не пробовали, — напомнил Самир. — Именно. Поэтому дело вовсе не в кубиках, Катт. Да и глупо запрещать то, что вносит разнообразие в удовольствие, — Тиа погладила Гриммджо по плечу. — Просто зададим волнующий нас вопрос в НИИ. Может это мне надо поменять свое отношение к меткам, а не вам каждый раз беспокоиться, чтобы меня не укусить. Как бы ни хотелось, биологию не переплюнешь… — Нет, я не согласен с такой постановкой вопроса! — заупрямился Гриммджо. — Раз ученые придумали презервативы и подавители, чтобы обхитрить природу, значит, и с метками должны были разобраться. Просто не афишируют. — Тиа, Гриммджо прав. Скорее всего разработки в этой области давно ведутся, но не популяризируются, чтобы не вносить хаос в привычное мироустройство. — Уговорили, пока останусь при своем мнении, — хмыкнула Тиа. — Кстати, есть ещё один вопрос, который я бы хотела обсудить с вами, перед тем как начать действовать. — Но сначала завтрак, — безапелляционно заявил Самир. — Никаких серьезных разговоров на голодный желудок. — А потом массаж, — поддакнул Гриммджо. — И завтрак готовят парни, верно, Самир? — Так точно. Но сначала помажем Тию — негоже Королеве страдать от боли. Самир резко вскочил с кровати, раздвинул плотные гардины, открыл шкаф и начал рыться в выдвижном ящике. Гриммджо ловко перевернул Тию на живот, задрал майку, приспустил резинку трусиков, чмокнул в поясницу и вспомнил, как Уэда-сан утешал его, когда он получал синяки и ссадины — У собачки боли, у кошки боли, а у Элсклинг не боли. Тиа звонко хохотнула в подушку. — После таких слов точно все мигом пройдет, — улыбнулся Самир, подавая Гриммджо баночку с китайскими иероглифами и хватая с кресла майку и домашние штаны. — Тогда ты мажь, а я побегу чайник ставить. Как насчёт яичницы с беконом и тостов? — Отличный выбор, Хабиби! — А я хочу еще овощной салат! — Будет сделано! — отрапортовал Самир, надевая плюшевые тапки. — Все, я побежал. Жду вас на кухне. — Катт, не перестаешь удивлять, — усмехнулась Тиа, когда за Самиром хлопнула дверь, а Гриммджо начал бережно втирать мазь ей в поясницу. — Такое ощущение, что у тебя есть сочное выражение на каждую жизненную ситуацию. — Оно как-то само, — поскромничал Гриммджо, коварно сдвигая трусики еще ниже: помазать копчик. — А можно я чуть-чуть обнаглею? — Пробуй, — усмехнулась Тиа и хихикнула, когда Гриммджо поцеловал ее в левую ягодицу, а потом в правую. — Эй, только без новых засосов! Он согласно угукнул и продолжил чмокать под сдавленные смешки Тии. Загорелая и упругая попа была страсть как хороша — Гриммджо еле сдержался, чтобы пару раз не куснуть. Нехотя оторвавшись от своего фетиша, он очень медленно натянул обратно трусики, поправил майку, погладил по позвоночнику и страдальчески вздохнул: надо идти на кухню, а так не хочется. Тиа повернулась на бок и игриво ему подмигнула: не стоит так уж сильно убиваться — через час снова всё потрогает и почмокает — она с Самиром договорится. Обрадовавшийся Гриммджо плюхнул баночку на прикроватную тумбочку, подкатился к ней и крепко обнял. — Давай полежим так минуточку, ладно? Типа мазь очень впитывается. — Хорошо, — Тиа потерлась носом о его висок. — Так сильно соскучился, пока спал, или тебя все-таки что-то беспокоит? — Второе. Самир сегодня снова плакал во сне. И это уже третий раз за последнюю неделю. Я реально начинаю беспокоиться, Элсклинг. — Я тоже переживаю, Гримм. Просто боюсь, что если мы начнем душить вопросами и предложениями Самира, то можем добиться совершенно противоположного результата. — Но просто молчать и смиренно ждать тоже не очень-то правильно! Поэтому у меня родилась идея: а что, если мы оба на интервью скажем о посттравматическом расстройстве Самира? Там же стопудово будут психологи, которые смогут нам что-то действенное посоветовать. Если Хабиби не готов ходить к Свену, то дома, как минимум, я смогу создать благоприятную атмосферу, понимаешь? И так как все тесты и исследования будут в рамках нашего визита, так что с нас взятки гладки! — Одобряю. Психологи реально могут облегчить состояние Самира, если будут знать с чем именно работать. Я тоже скажу в интервью про его кошмары. Попробуем справиться с этой проблемой, так сказать, исподтишка. — А ещё можем подбить Хабиби сходить втроем на «расстановки». Возьмём Улю и Тоширо в заместители. Я даже готов побыть подопытным кроликом! — Нельзя брать этих двоих в заместители, Катт, таковы правила — никаких «бывших» или «нынешних», друзей или людей, с кем тесная эмоциональная связь — только чужие люди. — Да? А я участвовал в расстановке Ули… Но Свен и Уля не знали, что у меня уже имелась близкая эмоциональная связь с тобой. — Это очень грубое нарушение правил, Гримм, — серьезно посмотрела на него Тиа. — Больше так не делай, пожалуйста. — Конечно не буду, Элсклинг! — клятвенно заверил ее Гриммджо. — Блин, надо будет перед Свеном извиниться… — На сеансе ему просто расскажи, — Тиа погладила его по спине. — Но сама идея о групповой терапии хороша. Для начала мы действительно можем поучаствовать как заместители незнакомых нам людей, типа Свен предложил, а потом я или ты сделаем свою собственную «расстановку», а Самир может побыть зрителем. А если уж он созреет, то можем провести общую на троих, хотя вероятность такого исхода ничтожно мала. — Почему? — Воспитание и менталитет не позволят. Самир не хотел личные темы даже в полупустом в кафе обсуждать — не настолько раскрепощен, как европейцы. Поэтому вряд ли согласится выворачивать душу перед группой незнакомцев. Скорее уж к Свену на сеансы запишется. — Что тоже в принципе неплохо. Уля после «расстановок» так и сделал, и смотри какой замечательный результат! — Согласна. Но сначала посмотрим, как пойдет в НИИ после нашего с тобой интервью, а потом уже будем дальше решать, ладно? — Конечно, Элсклинг! — Гриммджо отодвинулся немного назад и сложил губы «бантиком». — Поцелуешь меня такого классного, и пошли? Тиа его такого классного поцеловала аж целых два раза: за хорошую идею и заботу о Самире. Окрылённый Гриммджо, буквально впрыгнул в спортивные штаны и худи, подал Тии теплую кофту и даже успел умыться и почистить зубы, пока она одевалась. А потом взял ее за руку, чмокнул пальчики, как это любил делать Самир, и повел за собой вниз на кухню. Там уже вовсю кипела бурная деятельность: Самир зорко следил за шкворчащим на одной сковороде беконом и жарящейся яичницей на другой, а Тоширо ловко шинковал пекинскую капусту на разделочной доске. — Подмога прибыла! — пафосно объявил с порога Гриммджо. — Чем помочь? — Накрывай на стол, — скомандовал Самир. — А Тиа пусть тосты делает. Тиа с Гриммджо закатали рукава и включились в работу. Радостный Гриммджо воровал у Тоширо кусочки капусты и щекотал Самира, пока тот перекладывал на тарелки готовые яичницу и бекон. Тоширо с удивлением косился на наглого похитителя и громко хмыкал, когда Самир по-доброму отчитывал Гриммджо, дескать, раз отвлекает поваров, то те за качество еды не ручаются. Расставив тарелки на столе и разложив приборы, Гриммджо вызвался помыть посуду — «замолить грехи» перед поварами, чтобы те не дай бог не исполнили свою угрозу — второго расстройства желудка он не переживет. Пока он тщательно тер сковородки и протирал плиту от брызг масла, Тиа закончила с тостами, а Тоширо, дорезав овощи, с хитрой улыбочкой накидал ему целую мойку грязной посуды. Гриммджо коварно дождался, пока тот начнет заправлять салат, и мстительно пощекотал. За что чуть не получил бутылкой оливкового масла, но благо успел вовремя отклониться. — Не попал, — хихикнул Гриммджо, отпрыгивая обратно к раковине. — Сейчас закончу и точно попаду, — блеснул глазами Тоширо. — Мальчики, а ну не драться перед завтраком, — хохотнула Тиа. — Он первый начал! — буркнул Тоширо, мешая салат. — Гриммджо действительно начал первым, с него и спрос, — хмыкнул Самир, лукаво улыбаясь. — Как наказывать будем? — Ну, раз деятельная натура Гримма не может просто отдыхать, то вечером предлагаю отправиться в магазин за спицами и пряжей — пусть начинает уже вязать обещанные подарки. — Эй! — возмутился Гриммджо. — А как же два дня сидения дома и ничегонеделания? — А вот нечего было Тоширо задирать, — поддразнил его Самир. Тоширо поставил миску с салатом на стол и заинтересованно посмотрел на Тию. — А что за подарки должен связать вам Гриммджо, если не секрет? — Шарф и перчатки, — довольно улыбаясь, пояснил Самир. — Ему Заэль комплект вяжет, и мы с Тией тоже захотели. — Гримм, а сложно научиться вязать? — Нет. Если ещё нитки взять потолще и вязать крупными спицами, то даже с первого раза может получиться вполне себе прилично. — Хочешь попробовать связать такой же подарок Улькиорре, да? — понимающе улыбнулась Тиа. Тоширо порозовел и, немного помявшись, посмотрел на нее. — Угу. А могу ли я попросить купить нитки и спицы в счёт будущей зарплаты? А то я много с собой денег не взял… — Нет, — Гриммджо выпалил быстрее, чем Тиа успела ответить. — Я куплю все необходимое для шарфа и перчаток вам обоим. И вязать научу. Это будет моим подарком тебе с Улей. — Вот это я понимаю — помирились, — одобрительно хмыкнул Самир, расставил кружки с кофе и посмотрел на Тоширо и Гриммджо. — Помирились же? Те переглянулись и кивнули друг другу. — Тогда жмите руки и садимся завтракать, пока все не остыло. Гриммджо с Тоширо быстро жамкнули ладони друг другу и расселись за столом. Тоширо сжевал один ломтик бекона, кашлянул и смущённо спросил: — Как думаете, если я свяжу шарф и перчатки под цвет глаз Улькиорры, это будет слишком невежливо или нет? — Это будет идеально, — подмигнул ему Гриммджо. — Зелёный — любимый цвет Улькиорры и Тии. — Ой, а мы с тобой не перепутаем где чьи нитки, если оба будем вязать зелёные шарфы? — Неа. У тебя будет изумрудные, а у меня — цвета сочной травы, — деловито пояснил Гриммджо, макая кусочек тоста в расплывшийся по тарелке желток. — Ты же различаешь оттенки, верно? Тоширо сначала возмущённо на него зыркнул, подозревая подколку, но увидев, что Гриммджо ничего такого не имел в виду, расслабился и кивнул — конечно различает — и переключился на Самира. — А какого цвета подарок тебя ждёт на Рождество? Тот прожевал и улыбнулся: — Черного. Это мой любимый цвет. — А я люблю голубой и белый, — неожиданно признался Тоширо. — Ха, тогда я твой любимчик, получается? — хохотнул Гриммджо, но его тут же отбрили: — До любимчика тебе ещё далеко, но цвет волос и глаз у тебя действительно красивый. — Ну, хоть что-то, — хохотнул Гриммджо, отпивая кофе и смотря в окно. — Кстати, что готовим на обед? Может, раскочегарим барбекю и пожарим стейки, раз на улице, наконец-то, распогодилось? Все неверяще посмотрели в окно: в дворе ярко светило солнце. — Кстати, можно замариновать мясо в соевом соусе и специях после завтрака, поставить в холодильник и через пару часов будет пальчики оближешь, — подмигнул всем Самир. — А я могу помыть овощи, которые тоже потом можно запечь, как раз к обеду высохнут, — поддержал идею Тоширо. — Похоже, посуда снова на мне, — драматично закатил глаза Гриммджо. — Но ладно, ради вкусной еды чего только не сделаешь…