***
На первом этаже располагалась общая кухня и обычно утром, здесь было достаточно людно. Но те, кто не хотел ждать, пока освободится хотя бы одна конфорка, уже заранее вставали и завтракали или шли в ближайший кафетерий. Но парень, стоящий на кухне, был из тех, кто привык хотя бы чем-нибудь забить свой желудок, чтобы мозг мог спокойно функционировать и не отвлекаться на посторонние раздражители. Протирая линзы очков от капель о край футболки, парень кинул грозный взгляд на сковородку, стоящую на плите. Та решила забрызгать маслом не только футболку парня, но ещё и очки. Он вообще не планировал готовить, этим всегда занимался его сосед, но сегодня как назло, тот отозвался отказом вставать с кровати, сказав, что пусть парень сам учится готовить. Знал же, что готовка это не его. Если это месть за прошлую ночь, то Мидорима этого никак не заслужил. — Шин-Чан? Ты что, серьёзно собрался готовить? Обернувшись, Мидориме даже не надо было надевать очки, чтобы понять, кто стоял в дверном проходе. Чёрные взъерошенные волосы, хитро прищуренный взгляд и эта ухмылка. Да будь Шинтаро полностью ослепшим, он бы всё равно узнал его. Кивнув, он поспешил отвернуться и выключить плиту. — Шин-Чан, я конечно, понимаю, что тебе не нравится жить в общежитии, но сжигать то его зачем? — Заткнись, Такао, вот что. — И не подумаю, — взяв из чужих рук очки, Такао надел их. Казунари любил брать его вещи, так что Шинтаро даже внимания особого не обратил на это. Особенно, брюнет сейчас был именно в его футболке, которая была ему достаточно большой. Спорить с ним было бесполезно, Такао ведь всё равно не будет его слушать. Но вот только без своих очков, Шинтаро не то чтобы ничего не видел, просто лишний раз приходилось напрягать глаза, чтобы разглядеть ту или иную вещь. А вот Такао, видимо, совсем не смущало то, что у него перед глазами всё плыло и он, спокойно брал нужные продукты, отдавая их в руки Мидориме. — Я не просил помощи, — огрызнулся Мидорима, кладя всё на стол. — А я тебя и не спрашивал, Шин-Чан, — ухмыльнулся Такао, подходя к парню. — Я всего лишь решил тебе немного помочь. Хоть Такао и говорил о помощи, на самом же деле, он не собирался этого делать. И Шинтаро прекрасно знал об этом. Это лишь очередной повод поприставать к Мидориме, чтобы тот точно наплевал на завтрак и уделил внимание брюнету. Как будто ночи ему не хватило. Стянув в чужого носа очки, Мидорима положил их на стол. Знает же, как неудобно целоваться с ними. Такао сразу понял намёк и сам потянулся к чужим губам, заставляя Мидориму нагнуться. Эта разница в росте чертовски бесила, но Казунари сейчас было на это плевать. Хотелось получить свой утренний поцелуй, чтобы окончательно проснуться и немного поиздеваться над Шин-Чаном. Поцелуй получился слишком короткий. Услышав чужие голоса, Шинтаро с неохотой отстранился и посмотрел в сторону приоткрытой двери. Неудовлетворённый таким быстрым исходом Такао, хотел было продолжить, но громкие голоса, которые приближались слишком быстро, заставили обернуться и посмотреть туда же, куда и Мидорима. Было слышно, как кто-то стремительно спускается по лестнице, перепрыгивая несколько ступенек. Приближающиеся всё ближе голоса стали более отчётливыми и теперь можно было разобрать ругань двух парней, у которых, видимо, утро снова не задалось. Мидорима с Такао так стояли в ожидании, гадая, что будет в следующую секунду. Зайдут ли два разъярённых парня на кухню или же пронесутся мимо, давая им шанс побыть наедине. Но через мгновение, дверь резко открылась, чуть ли было, не слетая с петель, и в помещение забежал запыхавшийся Кагами. Он только и успел закрыть дверь перед самим носом мулата, прислоняясь к ней спиной. — Сука, БаКагами, я тебя убью, ублюдок! — Не сегодня, дорогой, не сегодня! Кагами всем телом навалился на дверь, лишая мулата попытки открыть её. Тот мог спокойно её выбить, Тайга в этом был уверен. Но может быть это хоть немного поможет остудить пыл взбешённого парня, да и Тайге нужен небольшой отдых от всех этих забегов по лестницам. Их перепалка в комнате быстро переросла в драку, а Кагами никак не хотелось идти в универ с синяками, поэтому он решил просто побегать по всему зданию, пока мулат не успокоится. Конечно, Тайге ничего не стоило забежать к девчонкам на этаж и быстро скрыться в одной комнат. Девушки, видимо, не ожидавшие, что к ним ворвётся парень, чуть ли было, не завизжали, но Кагами быстро их успокоил, приложив палец к губам и по-заговорщически ухмыляясь. Им было строго настрого запрещено спускаться на женский этаж. Конечно, Кагами было это хорошо известно, поэтому заприметив пустой коридор, он решил сделать Дайки подлянку. И если Тайга прошёл без приключений, то Аомине не повезло, он как раз наткнулся на разгневанных девушек. И пока Дайки был занят, выслушивая не очень приличные слова в свою сторону, Кагами решил проскользнуть на первый этаж через другую лестницу. Только вот заметивший его мулат в ту же секунду погнался за ним. Не быть Кагами спецагентом, хотя бегун из него хоть куда. На олимпийских точно бы золото взял. — Что, Кагами, тебе Аомине решил устроить утреннюю пробежку? — с весельем в голосе поддел Тайгу брюнет. — А? А, ну да, — вздрогнув от чужого голоса, Кагами уставился на двух парней. И как он их не заметил? — Слушай, Мидорима, а почему ты никогда не говорил, что твой друг такой поехавший на голову? Я бы ему дружескую поддержку оказал, санитаров бы вызвал, а то он у вас какой-то бешенный, — уже чуть громче добавил Кагами, чтоб мулат за дверью его точно услышал. Судя по тому, как толчки в дверь стали сильнее, Аомине точно его услышал. Кагами, конечно, может так весь день простоять, вот только ему это порядком надоело, поэтому, ища взглядом пути отступления, он заметил только окно. Ну не выпрыгивать же через окно в домашней одежде, люди тогда ему санитаров вызовут, а не Аомине. На кухне особо не разбежишься, максимум, вокруг стола побегаешь, да продуктами пошвыряешься. В ту же секунду, в карминовых глазах загорелся озорной огонёк. — Эй, Такао, кинь-ка мне яйцо. — Что? Зачем? — Такао вопросительно сморит на Кагами, а потом прыскает от смеха, догадываясь, что хочет сделать парень. — Кагами, ты точно больной. А ведь эти яйца должны были пойти на завтрак, видимо не судьба. Кинув Тайге продукт, Такао поспешил встать как можно дальше, при этом прихватив за руку Мидориму. Ни тому, ни другому не хотелось встревать в перепалку этих двоих. Единственный, кто может их успокоить, так это Акаши. Или Момои с Айдой. Ну, ещё возможно Куроко, но тому, в последний раз сам же Аомине локтем в глаз заехал случайно, так что на его помощь можно было не рассчитывать. Кагами знал, то, что он собирается сделать, идентично с самоубийством, но кто не рискует, тот не пьёт шампанское. Постояв ещё немного у двери, он резко отошёл в сторону и прислонился к стене. Однако это было не очень удачной идеей, потому что ему чуть было не прилетело по лбу резко открывшейся дверью. Зашедший в помещение мулат, осмотрелся, заприметив двух парней, стоящих около стены. Тайга же, насколько это было возможно, осторожно двинулся в сторону Аомине. Но Дайки не настолько глухой, чтобы не услышать шаги позади себя. Кагами, это не тот человек, который умеет себя тихо вести. Резко обернувшись, он схватил того за ворот футболки, но тут же замер. Почувствовав боль где-то в районе темечка, Аомине отпустил чужую футболку и коснулся мокрого места на голове. Прозрачные капли стекали по вискам, создавая довольно неприятное ощущение. Смахнув рукой скорлупу и непонятное липкое содержимое на пол, он, наконец, посмотрел на согнувшегося Кагами, который, уже не скрывая смех, ржал во весь голос. — Слушай, а тебе идёт быть блондином. Я могу тебе краску купить, хочешь? — откровенно издевался Тайга, уже смахивая появившиеся слёзы от смеха. Аомине был не просто в ярости, он был в бешенстве. Медленно развернувшись, он ничего не сказал про Такао, который, присев на корточки, уткнувшись в сложенные руки, тихо смеялся, ни про Мидориму, который, приложив руку рту, пытался смотреть куда угодно, только не на Дайки. А сам мулат не спешил. Всё с той же скоростью подойдя к кухонной тумбе, он взял одно белоснежное яйцо и подкинул его в руке. Кагами же, пытавшийся справиться со смехом, наконец, обратил внимание на мулата и до него сразу дошло, что собирается делать Дайки. — Аомине, не смей, мне ещё в универ идти к первой паре, — Кагами, только и успел увернуться от летящего в него яйца. То, с характерным звуком врезалось в стену. — Дайки, твою-то мать! — Блондином значит, мне пойдёт, сука! Сейчас проверим, кому из нас реально пойдёт быть блондинкой! Кагами только и делал, что уворачивался от летящих снарядов. Кто ж знал, что какая-то нелепая шутка, так взбесит мулата. Но в какой-то момент Тайга даже успел порадоваться своему везению. Ему не только сегодня все его проказы прокатывают, так ещё Аомине мажет, так что есть шанс выйти из битвы сухим. Только бы добраться до двери. Видимо, яйца у того закончились, и теперь он кидался всем, что попадётся под руку. А это было ещё опаснее. Не хочется как-то, чтобы ему прилетело солонкой в затылок. Стремительно метнувшись к дверям, Кагами уже хотел победно воскликнуть, только вот застыл так же, как и Аомине пару минут назад. Прилетевшее ему в спину яйцо было неожиданностью, которое застигло его врасплох. Обернувшись на нагло ухмыляющегося Аомине, Тайга почувствовал новый прилив раздражения. — Не радуйся раньше времени, БаКагами. Битва только начинается. Показав тому неприличный жест, Кагами скрылся за дверью. За ним же последовал Аомине. А вот Такао с Мидоримой так и остались стоять одни на разгромленной кухне, понимая, что убираться придётся им.***
Выйдя из помещения и закрыв дверь, парень прислонился к холодной поверхности спиной. Ему кажется, что он уже столько раз был в кабинете директора, что уже успел посчитать, что на том самом растении, которое стояло на столе, было около ста листочков и уже начали появляться первые бутоны. Да будь проклят тот день, когда он согласился быть ответственным за дисциплину в общежитие. Каждый месяц, хотя бы раз, его вызывали и отчитывали за постоянные жалобы. А жаловались лишь те, кто только заехал, так сказать новички. А те, кто уже жил достаточно долго, уже привыкли к постоянному шуму и дурдому, который творился там изо дня в день. Собственно, парень к этому и сам привык, поэтому редко когда встревал в их разборки. Но только благодаря тому, что его отец был одним из спонсоров университета, парень мог спокойно угрожать самому директору, когда тот начинал разговор о том, чтобы выгнать всех беспредельщиков. Ему не надо было даже знать имена этих идиотов, ведь они были его друзьями. А за друзей он был готов в буквальном смысле убить. — Что на этот раз натворили эти безмозглые обезьяны? — Нэш, я говорил не называть их так. — Ах да, я и забыл. Так, что натворили твои безмозглые дружки? Мучительно вздохнув, Акаши посмотрел на блондина перед собой. Тот, стоя около противоположной стены, скрестил руки на груди. Хоть по голосу было понятно, что он издевается, но вот нахмуренные светлые брови и грозный взгляд, передавал то, что блондин не очень уж и доволен ситуацией. Да и по настроению Сейджуро нельзя сказать, что он счастлив, узнав такие новости. — Кто-то из парней был на втором этаже сегодня утром, напугав тем самым девушек. — Это на который спускаться всем парням строго запрещено? — Да. Нэш, в отличие от Акаши не жил в их общежитии и не раз пытался убедить парня, чтобы тот перебрался к нему. От университета не так уж и далеко, особенно на машине. Но Акаши был непреклонен и к тому же, он поставил условие, что если блондин хотя бы один месяц сумеет выдержать в их общежитии, то так уж и быть, он подумает над его предложением. Поэтому, уже на этих выходных, Нэш должен был уже въехать. И Акаши действительно этого ждал. Интересно было понаблюдать, как тот будет привыкать к новому месту, ведь он не привык отказывать себе хоть в чём-то. А так бы, пришлось ограничивать свои возможности. И конечно, первое, что сделал Акаши, так это попросил поселить блондина как можно дальше от него, при этом без возможности поменяться с кем-либо местами. Хотя сосед Сейджуро был тем ещё добрейшим котёнком и с удовольствием бы освободил комнату, но Акаши не хотелось причинять неудобства Фурихате. Оставалось только надеяться, что этот месяц, обойдётся без лишних жертв и кровопролития. Для этого у них уже есть Ханамия. Наконец, отходя от дверей, Акаши, направился вдоль пустого коридора. В ту же секунду, за ним последовал и блондин. Нэш понимал, что сейчас разговаривать с Акаши бесполезно, тот даже слушать его не будет, ведь сейчас его мысли были заняты совсем другим. А точнее другими. Единственные, кто мог устраивать бедлам по утрам, так это Аомине с Кагами. Кроме них, больше не было таких идиотов, которые бы нарушали правила по любому поводу. Сейчас задачей Акаши было, найти этих двух оболтусов, а дальше, он на месте разберётся. Или же Нэш это сделает за него. Хотя этого Акаши не допустит. — Смотри-ка, не пришлось даже и напрягаться, — блондин кивнул в сторону идущих парней. И правда, в их сторону шли трое парней. Самый высокий из них, шёл посередине и громко возмущался, а двое по бокам, просто шли рядом и молчали. А если и пытались открыть рот, то сразу затыкались, потому что их никто не слушал. Когда же троица заметила двух парней, то один из них остановился и даже на мгновение испугался. Акаши заметил это по его лицу. Значит, всё-таки он тоже к этому причастен. — Здравствуй, Акаши-Кун, — парень со светло-голубыми волосами, кивнул и снова присосался к трубочке молочного шейка. — Привет, Куроко, Фурихата, — полуулыбка пропала с лица Сейджуро, когда он обратил внимание на парня посередине, — Кагами. — Что-то случилось, Акаши-Кун? — Нет, ничего серьёзного, но я думаю, что Кагами вас догонит чуть позже. У нас с ним серьёзный разговор. — А я-то в чём опять провинился?! — Об этом и разговор. Подхватив того за локоть, Акаши даже не надо было прикладывать особой силы, парень сам за ним шёл. Не очень-то и будешь сопротивляться, когда с одной стороны тебя держит по руку парень, который и одними канцелярскими ножницами убить может, а с другой, больной на голову блондин, который тоже не побоится запачкать руки в чужой крови. Всё, что оставалось Кагами, так это молча идти и представлять, что с ним может случится, если он попробует сбежать. — Да расслабься ты, никто никого не собирается убивать, — блондин закинул руку Тайге на плечо, притягивая тем самым к себе. — Ты просто ответишь нам на пару вопросов и будешь свободен. — Нэш прав. Просто скажи, что у вас случилось утром? Кагами сглотнул и покосился в сторону блондина. Рука на шее могла в любую секунду начать душить его, если тот попробует соврать. Тайга догадался, что речь идёт об утреннем инциденте с женским блоком. С одной стороны, не хотелось сдавать Аомине, а с другой стороны, его жизнь под угрозой. Акаши в любом бы случае узнал, так что скрывать смысла не было, а вот спасти собственный зад хотелось уж очень сильно. — Да ничего особенного, просто мы немного повздорили, вот и всё. Ну, мы подрались, потом я ушёл, а чем там занимался Аомине, и уж каким образом он зарулил в женский блок, не знаю. — Вот как? Тогда откуда ты знаешь, что именно Аомине там был? — Откуда знаю? А, ну, мне другие ребята сказали. — И что же они тебе сказали? — хватка на руке стала чуть сильнее, а внешне Акаши оставался всё таким же спокойным. — Сказали, что видели, как несколько девчонок ругались с ним на этаже. — Вот как, что ж, если это правда, то ты можешь быть свободен. Хватка с двух сторон пропала и Кагами, наконец, вздохнул свободной грудью. Никогда он так не боялся за свою жизнь как сейчас. Конечно, поступил он не очень и красиво, но в любом случае это Аомине застукали, а не его. И он же не соврал, почти. Другие ребята и правда, видели, как девушки пытались выгнать мулата, так что они спокойно смогут подтвердить его слова. Поспешно попрощавшись, Тайга думал, что ему сегодня точно везёт. Стоило парню скрыться за поворотом, как блондин прыснул со смеха. — Я никогда ещё не видел, чтобы так отвратительно врали. — Согласен. Это звучало настолько неубедительно, что Акаши уже хотел хлопнуть себя по лбу. Взрослый парень, а врать так и не научился. Хотя можно отдать ему должное, он хотя бы попытался выкрутиться из ситуации. Но к его сожалению, Сейджуро ни на секунду ему не поверил. Максимум, что было правдой, так это то, что у них была ссора. И если идти и спрашивать у Аомине, то он уверен, что их версии будут расходиться, хотя иногда казалось, что у этих идиотов один мозг на двоих. В любом случае достанется обоим. — Так, что насчёт вечера? Акаши вынырнул из своих мыслей и обратил внимание на блондина. Он уже и забыл, что Нэш звал его в один бар неподалеку. Хотя, как неподалёку, у него всё было недалеко, особенно если добираться туда на машине, а не стоять в полном метро, чувствую себя как рыба в консервной банке. Акаши сказал, что подумает, но на самом деле, он совершенно про это забыл. Что-то подсказывало ему, что отказа Нэш не потерпит, особенно после того, как Сейджуро пару недель динамил все его предложения сходить куда-нибудь. У него своих дел было невпроворот и отвлекаться ему совсем не хотелось. Но, взвешивая все за и против, он всё же решил, что может дать себе выходной, особенно после такого напряжённого месяца. — Думаю, смогу выделить пару часов. — Значит, жди в шесть, — усмехнувшись, блондин одним движением руки заставляет парня повернуть голову в его сторону. — И парой часов здесь не обойдётся. Сейджуро смотрит в глаза напротив и понимает, к чему клонит Нэш. Что ж, значит, снова придётся остаться у блондина. Акаши был, конечно, не против, но вот у других это вызывало массу вопрос. Где ты был? А с кем ты был? А почему нам ничего не сказал? А мы его знаем? А у вас всё серьёзно? Да у Акаши головная боль начиналась на фоне этого. Но отказываться он тоже был не намерен. При всём своём росте, Акаши не любил, чтобы его принижали, поэтому закинув руку блондину на шею, он заставил его нагнуться. И как только его лицо поравнялось с чужим, Сейджуро не раздумывая, прикоснулся к чужим губам. Это был его ответ. Чуть погодя, Акаши поспешил отпрянуть на приличное расстояние от Нэша. Они никогда не умели останавливаться на поцелуях. Как-то не хочется, чтобы их застукали в каком-нибудь из мужских туалетов в очень неприличной позе. Уж до вечера они оба точно потерпят.***
Никто не обратил внимание на то, как открылась дверь и в помещение зашёл брюнет невысокого роста, в довольно плохом настроении. Он не был настроен на разговор, так что любой, кто скажет ему хоть слово, в ту же секунду может быть послан на три весёлых буквы. Всё, что ему хотелось, так это прийти в собственную комнату и заняться своей гитарой. И хотел бы он это делать в полном одиночестве. Но вот у блондина, который шёл за его спиной, были видимо совершенно другие планы. — Касамацу семпай, ты же не злишься на меня больше? Правда же? Всё, о чём мог думать Юкио, так это то, что этому парню точно надо вырвать язык, чтоб болтал поменьше. Или дать по светлой макушке. Второй вариант привлекал намного больше, чем первый. — Почему ты меня игнорируешь? Ты всё ещё… — Ты когда-нибудь заткнёшься или нет?! Сил больше никаких не было терпеть его нытьё. Он всю дорогу терпел, чтобы не сорваться на безмозглого Рёту, а теперь его терпению пришёл конец. Схватив того за воротник футболки, брюнет рванул его на себя, ударяя коленом в солнечное сплетение. Не успевший среагировать блондин вскрикнул от боли, обхватывая место удара руками. Руки всё ещё тряслись, а нарастающее раздражение никак не хотело проходить. Оттолкнув от себя Кисе, брюнет, развернувшись, направился в сторону лестницы. Ему было не интересно смотреть на то, как сзади хнычет блондин и жалобно его зовёт. Сейчас ему было наплевать на всё. Уже в комнате, Юкио лежал на кровати, заложив руки за голову и думал, что его так разозлило. Нет, конечно, злиться было на что, порванная струна гитары это было для него обыденным, но вот только не когда её рвёт кто-то другой. На кой чёрт, Кисе понадобилось трогать гитару без его ведома. Нет бы, подождать пока Касамацу вернётся с пар и покажет парню, как нужно обращаться с ней. Так нет, хотел показать, что сам сможет научится. Научился, так сказать. Порванная струна и израненные пальцы, о том как раз и говорили. И вроде ничего такого страшного не произошло, да и Кисе извинился, когда получил пару подзатыльников. Он даже сказал, что заплатит ему за новые. Хотя Юкио отказывался, но блондин был непреклонен, и пришлось согласиться. И всё шло хорошо, до того момента пока они не пришли в магазин. Пока Касамацу искал то, что ему надо, Рёта уже успел познакомиться с консультанткой и уже вовсю трепал с ней языком. К слову, это была девушка. К этому Юкио уже успел привыкнуть. У этого придурка, в универе, чуть ли не целый фан-клуб уже образовался и то, что девушки на него вешаются, стоит тому только появится на горизонте, уже не удивляло. Но вот подходя к самой кассе, брюнет увидел, как эта самая девушка, что-то пишет на небольшом листочке, а после отдаёт блондину. А тот радостный, улыбается во все тридцать два, ещё говорит, что обязательно позвонит. У Касамацу точно когда-нибудь сдадут нервы, и он выскажет блондину всё, что думает. А может ещё и изобьёт, чтоб знал, как с другими девками кокетничать. Юкио понимал, что ревновать этого парня довольно глупо, но ничего не мог поделать. С Кисе он вечно находится в напряжении, и расслабится буквально невозможно. Открывшаяся дверь заставила брюнета нахмуриться и отвернуться к стенке. Видеть он сейчас никого не хочет. Так сложно, что ли, оставить брюнета одного? — Касамацу… Юкио решил полностью игнорировать присутствие блондина. Попристаёт, да отвяжется. Выяснять отношения сейчас никак не хотелось, при том, что в таком состоянии Юкио может невесть, что наговорить. Пусть он лучше перебесится сам, а уж потом разберётся, что дальше делать. Было непонятно, что сейчас делает Кисе: мнётся около дверей или уже ушёл. Но Юкио настойчиво не хотел поворачиваться и смотреть на бесстыжие медовые глаза. Было слышно, как парень подошёл к его кровати. Касамацу поспешно закрыл глаза, чтобы дать понять, что разговаривать он с ним не будет. Но видимо это совсем не убедило блондина. Забравшись на кровать, тот один движением развернул брюнета на спину и поставил руки по обе стороны его головы. — Юкио. — Скройся с глаз моих, придурок. — А если нет? Попытки вытолкнуть Кисе с собственной кровати обернулись крахом. Как, собственно, и самому уйти ему тоже не дали. Рёта, уже давно знает Юкио, поэтому первым, что требовалось сделать, так это обездвижить парня, что он собственно и сделал. Оседлав чужие бедра, он также не дал брюнету, пустить в ход руки, прижав их своими к постели. Извиваясь, подобно змее, Касамацу смерил блондина грозным взглядом стальных глаз. — Отпусти, иначе пожалеешь об этом. — Отпущу, когда ты объяснишь, что я сделал не так, — медовые глаза смотрели на него умоляющее, будто он денег у него в займы просил. — Ну же, Юкио, пожалуйста, скажи, что я сделал, за что ты так рассердился на меня. — А ты не понимаешь?! Или совсем память отшибло?! — огрызнулся брюнет. — Так позвони своей подружке, может она тебе напомнит! На какое-то время у Кисе было такое непонимающее выражение лица, будто Юкио ему теоремы по математике впаривал. Кажется, он даже выпал на несколько секунд из реальности. И только потом светлая макушка опустилась на грудь брюнета, и Юкио услышал тихий смех. Что-то Касамацу не понял, что он такого смешного сказал? Раздражённо цыкнув, брюнет снова начался дёргаться, пытаясь вырвать руки из чужой хватки. Но Рёта не собирался его отпускать. Медленно поднимая голову, хитрый взгляд медовых глаз пронзил Юкио. — Ты неправильно всё понял. — Перестань, Кисе, я не слепой. — Семпай, я не могу тебе сказать, иначе испорчу сюрприз, — отпуская чужие запястья, блондин скрестил руки на груди и обиженно уставился на Юкио. — Сюрприз? Ты о чём? Что это такой за сюрприз, ради которого нужно флиртовать с консультантом из магазина. В голове брюнета сразу пронеслись не самые приятные мысли, которые его посещали ещё в начале отношений. Он же не хочет с ним расстаться? Пару минут назад он мог рассматривать это как вариант, но сейчас что-то заставляет его усомниться в этом. — Я не могу сказать, это же сюрприз, — капризно сказал Кисе. — Но через месяц ты всё сам поймёшь, просто подожди. Юкио хотел прибить Кисе. Что за загадками он сегодня говорит? То сам лезет к его любимой гитаре, рвёт струну, потом навязывается с ним в магазин, и эта ситуация с этой девушкой, а теперь ещё и какой-то сюрприз, о котором он должен узнать только через месяц. Да и почему через месяц? У Касамацу в голове происходит такой бардак. И до него поздно доходит, что должно случиться через месяц. Ну конечно, теперь всё сходится. Теперь всё встало на свои места. Накрыв лицо ладонями, Юкио чувствовал себя идиотом. Идиотом, который напридумывал себе всякой ереси, да ещё и усомнился в верности своего парня. Да ему бы самому не помешал ощутимый такой подзатыльник. И пока брюнет пытался справиться с собственным стыдом, Кисе решил помочь ему более действенным способом. — К-кисе, придурок, ты что делаешь?! — подрываясь с кровати, брюнет тут же был опрокинут обратно, а чужие холодные руки, снова полезли под майку. — Кохаи должны помогать своим семпаям, — усмехнувшись, Рёта наклонился к брюнету, — и как добропорядочный кохай, я помогаю своему любимому семпаю расслабится. Стоило блондину только коснуться чужих губ, как тело под ним завозилось, но не для того, чтобы освободиться, а принимая более удобную позицию. Юкио решил, что стоило бы извиниться за прошлое своё поведение, но сейчас ему и правда стоило расслабиться и снять всё то напряжение, которое его держало в тисках целый день. Обвивая чужие плечи руками, ладонь в ту же секунду легла на светлый затылок. Кисе не думая сбавлять темп, поднимая тёмную майку всё выше, уже хотел стянуть ненужную тряпку с брюнета. Но никто из них не ожидал, что в следующую секунду дверь в комнату резко откроется, и на пороге появится тот, кого совсем не ждали. — Йо, блондинка, у тебя нет случайно… Пара сапфировых глаз уставилась на двух парней, которые резко отстранились друг от друга, и уже ошарашенно уставились на мулата. Зрительный контакт продолжался не меньше минуты, прежде чем Аомине, наконец, прокашлялся и собрался с мыслями. Сколько сил ему требовалось на то, чтобы не заржать и спокойно выдать: — Нихуя себе, я то думал, что ты, Кисе, снизу, а тут… — Аоминеччи! — Да не визжи ты, радуйся, что я зашёл не на пару минут позже, — Дайки было смешно наблюдать за тем, как бледное лицо блондина, краснеет всё сильнее. — Я вообще не за этим пришёл, у тебя есть краски? И не дождавшись, пока Рёта придёт в себя и выдаст ответ, Аомине уже прошёл в комнату и начал шариться в его шкафу. В принципе его не волновало, что скажет Кисе; всё, что ему надо, это найти, чёртовы краски. Идти в магазин запарно, а у него они по любому должны быть. — С чего ты взял, что у меня есть краски? — наконец отозвался Рёта. — Не пизди, что у тебя их нет. Чем быстрее ты мне скажешь, где они, тем быстрее я уйду. Кисе сначала хотел возмутиться, но вот обратив внимание на смущённого брюнета, который возился под ним, пытаясь вылезти, передумал. — В тумбочке, на второй полке. Найти их было довольно проблематично, потому что Аомине чисто впал в шок, когда увидел, сколько всякой бабской херни у блондина в тумбочке. Он точно парень? Что-то Дайки уже начал сомневаться. Наконец, найдя небольшую коробочку с красками разных цветов, Дайки решил прихватить ещё парочку всякой дребедени. С этим он точно сегодня устроит Тайге сладкую жизнь. Если его, конечно, прежде всего, не убьёт Акаши. Спасибо хоть Тецу, который предупредил его заранее об этом. — В следующий раз дверь закрывайте хотя бы, извращенцы. — Да свали ты уже! — прикрикнул на него Юкио. Выскочив за приоткрытую дверь, мулат уже в коридоре, не сдерживая себя, заржал. Ну, испортил интимчик так сказать, что ж теперь, не умрут. По крайней мере Дайки было бы наплевать на это. Не успев даже отойти пару метров, как его окликнули одновременно два голоса: — Аоминеччи, дверь закрой! — Аомине, ублюдок, дверь! А всё-таки, вот что недотрах с людьми делает. Вон, какие нервные, подумал Аомине. Но дверь всё-таки вернулся и закрыл. Ну, а что, Дайки не сложно, особенно Кисе и отомстить потом может. А оно ему надо?***
Вечер, между пятью и шестью часами — это именно то время, когда наступала тишина и покой. Конечно, так было не всегда, но хотя бы один раз в неделю мог выдаться такой вечер. Кто-то уходил из общежития, а кто-то сидел в комнате не решаясь спускаться на первый этаж. А причина была проста. Никому не хотелось навлечь на себя гнев черноволосого парня, который сидел в небольшой гостиной, с книгой в руках. С самого первого дня, Ханамию стали считать неплохим парнем. Хоть на первый взгляд он напоминал местного хулигана, заговорив с ним, можно было понять, что он совсем не такой. Никогда не грубит, прилежно учится, не вступает в конфликты и всегда рад помочь. И такое мнение о нём было достаточно долго, до одного момента. До того самого несчастного случая. Что тогда именно случилось, никто толком не знает. Кто-то говорил, что тот парень споткнулся и сам упал, а кто-то твердил, что его столкнули. Уже потом, кто-то начал пускать слухи о том, что это всё сам Ханамия подстроил, ведь некоторым всё же удалось увидеть то, как эти двое парней ссорятся. И они были правы. В начале учебного года, Ханамия жил совсем один в комнате, чему был бескрайне рад. Он бы не вынес какого-нибудь идиота рядом с собой. Ему хватало тех придурков, что жили вместе с ним в общежитии. Ханамия поражался, как легко можно обмануть человека, только улыбнувшись ему, протянув руку для знакомства. Надо было только пару минут построить из себя ангелочка, так все сразу начали говорить, какой он весь из себя хорошенький. Раздражали они честно, с каждым днём всё больше. Ханамии блевать от них тянуло, но выходить из роли пай мальчика не хотелось. И возможно, так бы и продолжалось, пока к нему не подселили одного парня. В общем-то, Макото было наплевать, лишь бы не мешал ему. Но когда он только его увидел, то сразу понял, что они с ним не поладят. А вот у шатена были другие планы на этот счёт. Тот просто лучился своей дружелюбностью и Макото впервые подумал, что более раздражающего человека он ещё не встречал. Ему не хотелось, чтобы шатен с ним разговаривал, подходил и даже прикасался. Но тот как назло, нарушал его личное пространство, и спрятаться от него было почти невозможно. Ханамии казалось, что пойди он в туалет, шатен бы пошёл за ним. Макото недолго строил из себя вежливого соседа и уже через неделю, выразил своё недовольство, но парню, кажется, было на это глубоко пофиг. Тот как специально набивался к нему в друзья. Но у Ханамии и так имелись друзья, конечно, не такие идиоты, как этот, но на них хотя бы можно было положиться. А этого, даже за рыбкой следить нельзя было оставить, она бы точно сдохла от такого. Последней каплей стало совсем, казалось безобидная, по словам этого парня, ситуация. Ханамия на минуту отошёл, оставив ноутбук на столе, а по возвращению заметил, что около его техники крутится шатен. Оказалось, что, там выскочила какая-то табличка, и он решил убрать её, но куда-то тыкнул и всё закрылось. Макото тогда почувствовал, как в его руке, чуть ли не трещит стакан с водой. Кстати, этим стаканом он тогда и запустил в него, жаль только, парень успел увернуться. Это же, как надо было «тыкнуть», что весь его проект смог закрыться херам собачьим?! Ханамия с самого утра ебался с ним, а теперь всё придётся начинать сначала! Макото никогда ещё не ощущал такой бешеной злости, его даже чуть потряхивало от всей этой ситуации. В конечном счёте, Ханамия решил разобраться с шатеном, да так, чтобы тот сам испугался и съехал от него. Ну, или пропал на неопределённый срок. Ему ничего не стоило привести несколько своих ребят в общежитие, хотя посторонним вход был запрещён, но плевал Макото на эти правила. Выловить шатена в коридоре было не сложно, он вечно по всему общежитию ходил, не мог на жопе ровно усидеть. А заговорить с ним было ещё легче. Ханамия не сомневался, что даже если бы на его жизнь покушались, он бы и тогда нашел, о чём поговорить с маньяком. Дальше всё, что надо было делать Макото, так это наблюдать со стороны. Как парня, медленно, но верно уводят к лестнице, как свои же ребята окружили его со спины, и как, Хара, взяв шатена под локоть, остановился около лестницы и обернулся на Ханамию. Хватило одного щелчка пальцами и последнее, что увидел Макото, так это как на него шатен поворачивает голову в его сторону, глупый и удивлённый взгляд карих глаз, а после уже испуганный. Тело парня с грохотом прошлось по довольной крутой лестнице. После, сбежались все, кому не лень, было выйти из комнаты. Конечно же и сам Ханамия сделал вид, что очень обеспокоен и чуть ли не первым полез посмотреть труды своей работы. Шатен, сидел около стены, держась за колено одной рукой и вид у него, не сказать, что плачевный, но и посочувствовать можно было. И не убился, значит, всё хорошо. Но то, с какой злобой на него посмотрел шатен, настолько взбудоражил Ханамию, что он готов поклясться, что по его спине пробежали мурашки. Уже позже он узнает, что тот повредил колено. Что ж, ему этого должно хватить, чтобы понять, что за человек Ханамия Макото. И казалось, всё хорошо закончилось: и Макото не виновен и этого идиота все жалеют. А главное, что парень получил по заслугам и теперь Ханамия был уверен, что в его комнате снова будет тишина и покой. Но к его ужасному огорчению, даже после больницы, шатен никуда не переехал. И даже больше, он даже не винил, ни самого Макото, ни его товарищей и даже сказал, что готов забыть об этом несчастном случае. Ханамия тогда в осадок аж выпал от такой новости. Что надо было сделать, чтобы этот придурок отстал от него? Сколько бы Ханамия не старался подгадить парню, всё было бесполезно. Тот будто специально, проверял, насколько хватит Макото. Понятное дело нервы у Ханамии уже начали сдавать, и тогда он уже задумался о том, чтобы самому переехать от надоедливого соседа. Но быстро понял, что это будет бесполезно, шатен и там его достанет. На квартиру денег у него не было, но и смириться гордость не давала. Поэтому, всё, что оставалось Ханамии, так это терпеть присутствие парня рядом с собой и чуть ли не ежедневно предупреждать о том, что однажды, он просто не проснётся. Опустившаяся на чёрную макушку рука, заставила Ханамию вздрогнуть, но виду не подать. Он вроде ему говорил так не делать, но раз, он не хочет его слушать, значит, Макото придётся пойти другим путём. Подняв левую руку над головой, бледная ладонь вцепилась в чужую руку, впиваясь в мягкую плоть ногтями. — Советую напрячь свои остатки мозга и вспомнить, что я говорил тебе, чтобы ты прекратил так делать. — Я и так это помню. — Раз помнишь, то не будешь ли ты так добр, свалить нахуй, а лучше сдохнуть, а, Киёши. Киёши Теппей — тот самый безмозглый придурок, проживающий с ним в одной комнате. Вот почему всем нормальные соседи попались, а ему это убожество в виде человека. Когда же он успел так нагрешить. Хотя, много когда, но неужели его судьба решила наказать. Не то, чтобы Макото верил во всю эту дребедень, просто иного объяснения он найти не мог. Стоило Ханамии чуть сильнее сдавить хватку, как чужая рука в ту секунду пропала с чёрной макушки. На этот раз быстрее, чем обычнее. — Прости, но нет, — Киёши обошёл диван и сел рядом с ним. — Я пришёл поговорить. — Если ты не заметил, то я читаю. — Это ненадолго, обещаю. Макото оторвал взгляд от книги и посмотрел на Теппея. Всё равно ж не отстанет, даже если он откажется. Вздохнув, Ханамия закрыл книгу, кинув взгляд на настенные часы и повернулся к шатену. — У тебя есть пять минут. Видимо Киёши не ожидал, что Ханамия так быстро согласится и даже в начале растерялся. Он надеялся, что придётся уговаривать парня, но тот видимо был сегодня в хорошем расположение духа, так, что Киёши повезло. Значит, что есть шанс, что его не пошлют на все четыре стороны, а выслушают до конца. Хоть он и готовился к этому разговору, и даже попытался просчитать все его исходы, всё равно, Киёши было немного, но страшно. Он даже рта открыть не мог, а только напряженно сжимал кулаки, впиваясь ногтями в собственную кожу. — Если ты так и намерен молчать, то ты просто зря тратишь моё время. — У меня ещё есть три минуты, — вежливо уточнил Киёши, показывая на часы. — И пообещай, что ты выслушаешь меня до конца. — Что? — Пообещай, — твёрдо произнёс Теппей, пронзая Ханамию серьёзным взглядом карих глаз. — Киёши, если ты мне прямо сейчас не скажешь, что тебе от меня надо, я встану и уйду. — Ты мне нравишься. Теппей так быстро это сказал, что даже сам испугался от своей решимости. Шатен напрягся всем телом, ожидая реакции Ханамии. Но в его глазах не было ни удивления, ни отвращения, только всё тоже скучающее выражение лица. — Ты закончил? — Макото с тем же скучающим отвернулся, снова взяв книгу в руки. — Если это всё, что ты хотел сказать, то не мог ты свалить и не мешать мне. Сказать, что Киёши не был в шоке, значит, ничего не сказать. Он никак не ожидал такой реакции. Теппей, конечно, знал, что у них не лучшие отношения, но Макото никогда не отвечал ему полным равнодушием. Это даже больнее, чем, если бы на него накричали и послали ко всем чертям. Хотя, на что надеялся Киёши непонятно. Возможно, он и правда ещё ребенок, как говорила Рико, перед тем как расстаться с ним. Сейчас Киёши и правда, чувствовал себя идиотом. Он даже не знал, что сказать. В голове было реально пусто, только перекати поле, не хватало. Встав с дивана, Киёши поспешил ретироваться. И перед тем, как скрыться за дверью, его остановил голос Макото: — Стоять, — Теппей, конечно же обернулся, но Ханамия даже не смотрел в его сторону, — пойдёшь в комнату, захвати мой телефон и возвращайся. Киёши только буркнул, что-то вроде согласия и поспешил скрыться. По пути в комнату, он ни о чём не думал. Ему хотелось упасть на кровать и проваляться так часок другой. Конечно, шатен не покажет, что он расстроен, внешне Киёши постарается остаться всё таким же. Но вот о моральном своём состоянии, он ничего хорошего ничего сказать не мог. Теппей никогда не сдавался и до самого конца оставался оптимистом, что собственно он и собирается сделать. Пусть не сейчас, но он постарается сделать так, чтобы Макото ему доверился. Чтобы дойти до комнаты, взять телефон и вернуться обратно, Киёши понадобилось каких-то пару минут, но Ханамия всё равно раздраженно буркнул, что даже черепаха бы быстрее справилась, чем он. Киёши, лишь усмехнулся и решил уйти, чтобы не мешать, но вот у Ханамии видимо были другие планы. — Ну и куда ты собрался? Сядь и жди. Пока Ханамия что-то искал в телефоне, Теппей осторожно подсел к нему. Неужели, он что-то успел натворить? Или же он ему хочет устроить лекцию по поводу его чувств. Что-то Киёши не хотелось этого слушать. — Смотри, — Ханамия отдал ему телефон и сам нажал на экран, включая видео, — это было в прошлом месяце, когда у этого блондинистого было день рождения. Киёши помнит это день. Кисе тогда хотел, чтобы вечеринка прошла именно в общежитии. Выбить разрешение было довольно сложно, поэтому пришлось поуговаривать Акаши, чтобы тот всё уладил. Если честно, то Киёши не очень помнит, что было в тот день. Вроде он тогда перепил и ушёл спать. Точнее, он на это надеялся. Потому что с пьяни, Киёши всегда творил такую дичь, что и вспомнить стыдно. И сейчас, смотря на экран чужого телефона, он понял, что снимал точно не Ханамия, потому что именно на него был наведён объектив, а сам он стоял около стены со стаканчиком в руках. Рядом с ним, был и сам Киёши. Сначала ему показалось, что ничего особенного в этом не было, ну подошёл, ну поговорил с ним, ничего страшного. Но то, что случилось в следующую секунду, в прямом смысле заставило покраснеть его, чуть ли до кончиков ушей. На экране было видно, как он взял у Ханамии тот самый стаканчик с напитком и выпил, а после наклонился и поцеловал парня. Это длилось ещё несколько секунд, и только когда было видно, как бледная рука легла на чужое плечо, видео оборвалось. Телефон из чужих рук, конечно, же сразу забрали. А после ещё нескольких секунд, показали ещё несколько видео, где Киёши всё время пристаёт к Ханамии. То он его к стенке прижмёт, то подкрадётся незаметно сзади и поцелует в открытый участок шеи, то просто обнимет. А Макото, вроде сначала огрызается, это хорошо видно по его недовольному выражению лица, а потом перестаёт сопротивляться. Самое страшное для Киёши было то, что он ничего из этого не помнит. Он всегда слишком быстро напивается, а потом утром не помнит, почему уже так болит голова и что вчера было. Теппею было настолько стыдно, что он, откинувшись на спинку дивана, накрыл пылающее лицо ладонями и просто тихо взвыл. Никогда ему ещё так не было стыдно за своё поведение. Если бы у него был маховик времени, как в третьей части Гарри Поттера, то он бы обязательно им воспользовался и не дал бы себе напиться. — Ханамия, я же не… — Нет, дальше ты не заходил. По крайней мере, я в любом случае не дал бы тебе этого сделать пьяным. У Киёши как с души камень упал. Он бы себе не простил, если бы что-то сделал с Ханамией без его согласия. У него в голове была масса вопросов. Почему он ему раньше ничего не рассказывал и почему сказал сейчас? Почему не пытался ничего предпринять, чтобы этого не случалось раз за разом? Зачем всё это? Прокрутив весь диалог ещё раз в голове, Киёши зацепился за последние слова, которые показались ему подозрительными. — Ханамия. — Ну, что ещё? — Ты сказал, что не дал бы мне это сделать по пьяни. Тогда, если бы я попытался уже в трезвом состоянии ты… Теппей, с каждым словом, медленно приближался к лицу Макото. Когда между ними было не больше пяти сантиметров, Киёши остановился. Пока Ханамия не сопротивлялся и не отпрянул с криками, чтобы тот убирался ко всем чертям, он мог ещё раз убедиться, какой Макото красивый. Хотя, нашёлся бы такой, кто поспорил с ним о его красоте, ведь на первый взгляд, Ханамия совсем не имел тот самый вид привлекательного человека. Слишком бледная кожа, выделяла его из основной массы, надменный взгляд тёмных глаз, говорил о его эгоизме, но когда надо, он умел его смягчать, а его извечная ухмылка с его блядским языком, вечно заставляла Теппея краснеть, ведь невозможно просто не представлять, как этим самым языком, Ханамия может вытворять такое, что Киёши себе даже во сне представить боится. Его чёрные волосы, доходящие до плеч, обрамляли светлое лицо и Киёши, не мог не сказать, что ему идёт. И даже тогда, когда несколько прядок падала ему на лицо, Ханамия делал вид, что не замечает их и продолжает заниматься своим делами. У Киёши всегда было желание подойти и заколоть мешающую чёлку, но Макото бы этого точно не одобрил. Теппей мог часами смотреть на него, особенно когда тот спит. Извечно напряженное лицо расслабляется, тёмные брови больше не хмурятся, а красивый рот больше не плюётся ядом в сторону шатена. Именно тогда, Ханамия, кажется, таким беззащитным, что хочется обнять его и не отпускать. Киёши часто сравнивал его с дикобразом, который в случае опасности поднимает свои иголки и пугает хищников. Но в Киёши не боялся, он был намерен приручить дикое животное, хоть это было и опасно для жизни. Преодолеть эти пару сантиметров, кажется, невыполнимой задачей для Киёши. И пока на него устремлён взгляд тёмных глаз, это сделать ещё сложнее. Ханамия не кричит, не посыпает его, он просто наблюдает и ждёт, что последует за этой затянувшейся паузой. Киёши, прикрывает глаза и сокращает расстояние между ними. Но всё рушится в один момент: когда его губы слепо мажут по холодной щеке, вместо чужих губ. — Даже не думай, Киёши. И снова этот мерзкий смешок срывающихся из чужих уст. Киёши чувствует раздражение, но пытается не показывать его. Ханамия снова с ним играет. Ему никогда не надоест медленно, но верно разрушать Киёши Теппея. С ним нельзя расслабляться, напоминает себе шатен. Потому, схватит Ханамию за воротник рубашки, притягивает к себе. Он замечает ошарашенный взгляд тёмных глаз и в ту секунду перехватывает бледную руку, которой Макото хотел его ударить. Осторожное, но быстрое касание к чужим губам и Ханамия замирает, ожидая чего-то большего. Но Киёши лишь отстраняется и слишком тихо, только для них двоих, говорит: — Я не сдамся Макото, запомни это. И уже выпуская из рук белую ткань, Теппей поспешил как можно быстрей ретироваться. И ему всё же не повезло, книга, брошенная через всю небольшую гостиную, достигла его затылка. Но даже так, Киёши не был расстроен. Он был серьёзен в своих словах, и отступать шатен не собирался. Уже поднимаясь на свой этаж, Киёши остановился, не в силах идти дальше из-за шока. Стены коридора были увешаны страницами из глянцевого журнала. И по скольку, на каждой из них было по одной полуголой красавице, это значило, что журнал принадлежал Аомине. А вот то, что все эти страницы были разукрашены чёрным маркером, означало, что это Кагами постарался и сегодня, спокойной ночи точно не будет. Пока Киёши шёл к своей комнате, он уже успел просмотреть каждую надпись на приклеенных к стене листам. А на двери под номером 105, красовалась та самая любимая Аомине «Май-Чан» с не очень приличной надписью посылающую Дайки в довольно неприличное место. Что ж, всё, что может сделать Киёши, так это пожелать Кагами удачи и надеется, что его к завтрашнему дню не убьют.***
Последние лучи заката сменились ярким полумесяцем, а на тёмно-синем небе стали появляться первые яркие огни звёзд. Тишина, такая же, как и утром опустилась на город почти незаметно. Свет в окнах давно не горит и только в некоторых, можно заметить еле заметный жёлтый огонёк от настольного светильника. Но если с первого взгляда, можно подумать, что все студенты, находящиеся в общежитии спят, на самом деле это не так. А всё потому, что двое разъярённых парней, снова выясняют отношения. Стрелка часов давно перевалила за полночь, но они даже и не думали успокаиваться. Никто не хотел идти и разбираться с нарушителями. Во-первых, жизнь дорога, во-вторых, Акаши сегодня отсутствовал, поэтому заступиться за них некому. Поэтому, многие решили просто попытаться уснуть или просто уйти спать в гостиную. После того, как Аомине, вернувшись в общежитие после тренировки, увидел, что стало с его дорогой коллекцией журналов, он в прямом смысле взбесился. Никто не смел, трогать его сокровище, за которое он был готов убить. Никто, кроме Кагами. Аомине уже видел, как закапывает его тело, под той самой сакурой на заднем дворе. Те, кто был в коридоре, в ту же секунду постарались скрыться. Музыка, доносившаяся из их комнаты, говорила о том, что второй сожитель на месте и довольно в хорошем настроение. Что ж, это ненадолго. Стоило Аомине оказаться в паре метров от дверей, как те открылись и навстречу ему вышел тот, кого Дайки мечтал убить самым извращённым способом. Карминовые глаза встретились бешеным взглядом сапфировых глаз. Кагами понадобилось всего несколько секунд, чтобы забежать обратно и закрыть дверь прямо перед носом мулата. Второй раз за день. Повернув ключ в замочной скважине, Тайга перевёл дыхание. Это было опасно. Если бы он на секунду замешкался, то его труп пришлось бы собирать по частям. Но вот он начал сомневаться, что замок выдержит напора Аомине. Потому что Дайки, видимо, было глубоко насрать на дверь и тем более на то, что он может сломать замок. Единственное, что его волновало, так это человек находящийся внутри комнаты. Отстранившись от двери, Кагами, убавил музыку, чтобы лучше слышать то, как матерится на него Дайки и, взяв со стола стакан с тёмным содержимым, отпил. Жалко, конечно, напиток, но что ж поделать, надо было ему как-то отомстить за испорченную спортивную форму. Как ему теперь в ней показываться на тренировках? Кагами бросил взгляд на скомканную майку в углу комнаты. Яркая синяя надпись «я пидр» на задней части ткани, никак не хотела отстирываться и Кагами, ничего не оставалось, как смириться. Ну как смириться, он просто придумал, как отомстить. Особенно, в холодильнике как раз нашёлся тот самый сок, который Аомине купил неделю назад. Оставалось только всё это реализовать. — Ахомине, я открою только тогда, когда ты перестанешь ломиться в дверь. В ту же секунду, звук с обратной стороны двери пропал и Тайга понял, что он его шанс. Подпирая дверь всем телом, Кагами повернул ключ в замке и удостоверишь, что Аомине не попытается ворваться внутрь, аккуратно приоткрыл её. Было видно, что Аомине едва держится, чтобы не набросится на Кагами с кулаками. Всё его тело было напряжено и Тайга, надеялся, что сможет воплотить свой план в реальность прежде, чем Аомине перехватит его руку. Поэтому ничего лучше не придумав, Кагами резко распахнул дверь и выплеснул содержимое стакана прямо в лицо мулата. Ну как в лицо, он старался попасть в лицо, а попал чуть ниже, но даже так, на белой майке был виден бледно-красный след от гранатового сока. Вот теперь Кагами не успел даже и шага сделать, как на него накинулся Аомине. Звук разбившегося стакана, громко хлопнувшей двери и отборного мата — вот, что сейчас можно было услышать за дверями 105 комнаты. Вцепившиеся в друг друга парни сметали со своего пути всё, что только можно. Вещи на столе, тумбочках, да даже в шкафах, всё было на полу. Как собственно и сами парни. Кто-то из них запнулся об чью-то сумку и оба грохнулись на холодную поверхность. Но даже так парни не прекратили драку. И это могло продолжаться ещё долго, если бы не их сосед по этажу, который заглянул в комнату и спросил, всё ли хорошо, на что услышал грозный голос Аомине: — Дверь с той стороны закрыл и скрылся нахуй отсюда. — Но… — Те чё блять непонятно?! — рявкнул на него Кагами, не дав открыть Аомине рта. — Ты, блять, ещё зайди, когда мы ебаться будем и спроси всё ли у нас хорошо! После этих слов, смутившийся парень извинился и скрылся за дверьми. Парни так и остались в одном положении: нога Тайги упиралась в грудь мулата, а Аомине тем временем, хватившись за чужие руки, пытался прижать их к полу. Оба молчали и смотрели на дверь. Наступившую тишину прервал громкий смех Дайки. Мулат отпустил чужие руки и уселся на пол, продолжая смеяться. Кагами долго не мог понять, что такого смешного он сказал и только после того, переосмыслив свои слова, сам начал ржать. Так глупо спалиться мог только Тайга. Остаётся только надеяться на то, что этот парень, подумал, что был сарказм. Надо же было в порыве запала такое сказать. Нет, конечно, их отношения ни для кого это не секрет, но всё-таки, они с Аомине как-то пытались не выставлять это напоказ. А теперь могут пойти лишние слухи. — Чёрт, я реально это сказал… — Да забей, — смахнув навернувшиеся слёзы, мулат пожал плечами, — большинство знает уже давно об этом. — Что? Откуда? — Кагами, не тупи. Нас в комнате только двое, девчонок никто из нас не водит… — Насчёт тебя я бы поспорил, — огрызнулся Тайга. — Успокойся истеричка, я отдавал ей конспекты по психологии. — Да пошёл ты, я не истеричка. — Ну, конечно, — усмехнулся Аомине. — Так вот, раз баб у нас в комнате нет, то даже бы Кисе догадался, кто может так громко стонать по ночам. Смуглая рука легла на чужое бедро, а Кагами моментально вздрогнул. Ну, вот опять. Когда он уже привыкнет к прикосновениям Аомине? Почему только у него, получается, вызывать у него табун мурашек по всему телу. Напрягшись всем телом, Кагами старался игнорировать чужие руки. Вечно Дайки всё к сексу сводит. Нельзя хотя бы один день прожить без него? Нет, ну, Тайга в принципе не против, особенно после драки, его тело всё ещё было горячим и хотелось чего-то большего, чем просто прикосновений. Но почему он вечно принимающий?! Надо что-то менять. Расслабившись всем телом, Тайга прикрыл глаза, давая понять Аомине, что он не против. Пусть почувствует себя победителем, в который раз. Это собственно и сделал Дайки. Смуглые руки уже полезли под футболку, а сам Аомине, наклонился к Тайге, чтобы поцеловать. Вот тут-то Кагами и сделал ход. Сам потянулся за поцелуем, покорно открывая рот и поддаваясь под ласками чужого языка, напряг руки и одним движением перевернул их. Теперь Кагами, восседал на бёдрах Дайки. Теперь его руки, держали смуглые. А Аомине даже удивлён не был, лишь хищно улыбался, облизывая губы. — Ну и? Что задумал? — Ты и сам знаешь. Пора бы нам сменить роли. — С чего ты взял, что я тебе позволю? — С того, что сегодня победа за мной, Дайки. — Что-то я в этом сильно сомневаюсь, Тайга. Его отношения с Аомине, подобны огню. Стоит заиграться, на секунду забыться и всё, ты уже горишь в этом синем пламени полностью. Оно окутывает тебя с ног до головы. Тебе не скрыться от него, не уйти от его горячих, обжигающих ласк. Бороться с ними буквально невозможно, поэтому Тайга сдаётся и полностью растворяется в чужом пламени. Пусть это будет ни сегодня, ни завтра, но он заставит Аомине почувствовать то же самое. Он узнает, каково это, гореть в ярко-красном племени, не видя из него выхода, полностью отдаваясь чужому огню. А уже следующее утро будет начинаться с приятных прикосновений и, открыв карминовые глаза, Кагами увидит перед собой улыбающегося Аомине, и ничего не заподозрив, снова закроет веки, погружаясь в мир морфея. Уже потом, он проснётся и поймёт, что его будильник выключен, и он проспал первую пару. Проклиная мулата, он спустится на первый этаж и там заметит Химуро, который заприметив Кагами, поднимая руку в приветствие, застывает. А после смеётся до кашля в горле. Тайга явно не понимает, что стало причиной смеха друга. Отсмеявшись, брюнет включает камеру на телефоне и фотографирует Кагами. Показывая фотографию Тайге, он видит, как ошарашенно смотрит на неё парень и подбегает к зеркалу, которое находится в коридоре. Тацуя идёт за ним и видит, как Тайга прикасается к своему лицу, а после берет телефон и кому-то звонит. С того конца, видимо, отвечают моментально. — Дайки. — Да, моя принцесса Тиана или же тебя лучше называть Жасмин? — Надеюсь, ты помнишь номер скорой, потому что она тебе понадобится, ублюдок! — Что такое? Тебе не понравился мой утренний сюрприз? Мне кажется, тебе очень идёт. — Да, понравился. Ещё как, — Кагами кинул полный взгляд ненависти на своё лицо и ещё больше взбесился. — Готовь жопу и вазелин, сволочь, я тебя, так сказать, отблагодарю! Сбросив звонок и кинув гневный взгляд на смеющегося Тацую, он ещё раз посмотрел в зеркало. Рассматривая со всех сторон собственное лицо и понимая, что задето только оно, чертыхается. Мог бы шею докрасить, что уж пожалел то, скотина. Светлая ранее, а теперь тёмная кожа, слишком сильно выделялась. Такое и не скроешь даже. И умным шибко быть не надо, чтобы понять, что эта хрень, которой измазал его Дайки — чёртов автозагар. И взять он мог его только у Кисе. Он как-то раз тоже пришёл с таким же лицом, и они с Аомине долго ржали над ним. Теперь же, Тайге было не смешно. Ну, ничего, раз Дайки хочет продолжения войны, то он её получит. С такой мыслью, Кагами вышел из здания и направился к источнику всех его проблем.