Любовь длиною шесть лет

*** — Знаешь, Марк... мои отношения с родителями давно испорчены... — Кэсси тихо-тихо скулила, пытаясь выдавить из себя хоть какие-то слова сквозь катившиеся по обоим щекам большие капли слез. Она выглядит отвратительно для собственных же родителей — может быть ли что-либо хуже, чем это? Ее единственный близкий родственник, которым являлся старший брат, даже понятия не имел, как можно успокоить человека, которого ты так прекрасно понимаешь — вроде бы испытал все на своём же опыте и знаешь, чем помочь, но не в силах. В голове идея есть, а на языке пусто. — ...Мне трудно это сказать, но я до сих пор глубоко в душе их не простила… — младшая сестра Марка продолжала выговариваться, стараясь тем самым успокоить себя, но кажется, эта обстановка все больше и больше начинала напрягать Марка. Он заботливо прошептал: — Я знаю, Кесси. Девушка, смахивая большие капли слез и убирая дорожки на щеках, оставшиеся от них, снова начала: — Почему папа, которого я так люблю, не защищал меня перед мамой? Она часто делала перерывы, чтобы отдышаться, набрать в грудь побольше кислорода и высказать единственному брату все, что она думала, все, что она так сильно хотела сказать все эти годы, но не могла, боясь того, что ее отвергнут или не поймут. — Почему они срывались при мне? Дело в том, что чем старше становишься, тем труднее переживать семейные ссоры и скандалы. Все больше и больше возникает в голове различных страшных картин, в которых обязательно участвуют родители... — Не помогали улаживать конфликты в школе? — ее голос начинал дрожать от того, что задерживать слёзы она была уже не в силах. Марк лишь сел ближе и погладил по спине. Она не заметила, как по щекам потекли слезы. Она боялась показаться слабой перед собой, перед другими, перед Марком. — Тсс, поверь, в начальной школе меня тоже избивали и недолюбливали. Кесси сквозь слезы посмотрела на него и улыбнулась, а немного помолчав шепнула на ухо: — Может, быть, мы помиримся.