Кастелла

Tangled Up — Caro Emerald

      — Рафаэль, сюда смотри, потом опять начнешь путаться на местности, — проворчал Леонардо, с трудом удерживаясь, чтобы не надавить брату ладонью на затылок, впечатывая носом в карту. — Когда отсюда (грохот сковороды в раковине) начнут выходить футботы, я говорил, здесь вход в логово (следом полетела железная крышка), ты должен стоять вот тут! (горстью посыпались в раковину ножи, вилки и ложки). Тут, ясно тебе? (звон двух брошенных поверх тарелок).       — Да твою мать! Мелкий! — с чувством рявкнул Рафаэль, отвернувшись от карты. Механически отпихивал сильную руку Леонардо, пытавшуюся за край карапакса развернуть его обратно. — Ты можешь потише?!       Микеланджело даже не взглянул на них. Стоял спиной, все с тем же жутким звоном и грохотом сгребая посуду в раковину. Открыл воду так, что чуть не вывернул кран. Сжимал в руке губку, вспенивая моющее средство с такой интенсивностью, словно собирался мыть не десяток тарелок, а слона.       — Раф, да сконцентрируйся… — Леонардо настойчиво тянул брата лицом в схемы.       — Погоди, — неожиданно спокойно отозвался хулиган. Уселся вполоборота, закинув руку на спинку стула и пристально глядя в панцирь младшего брата. Тот собранно и зло мыл посуду после обеда. Рафаэль прищурился. Никогда Микеланджело так себя не вел. Раньше он, что-то мурлыча под нос, носился по кухне чуть ли не в танце, а сейчас… Сейчас что-то случилось. Молча темперамент указал старшему глазами на брата. Леонардо от Рафаэля отлип и сам уставился на Майки. Нахмурился, тоже внезапно оценив ситуацию и явно недоумевая.       — Что это с ним? — одними губами, без единого звука.       — А я откуда знаю? — так же беззвучно в ответ и еще пожатие плечами.       — Можете не шлепать своими губищами, и так ясно, что вы обо мне, — Микеланджело по-прежнему не оборачивался. И неожиданно обиженно буркнул, — простите, что помешал вам с вашими великими стратегиями! Это вы тут разрабатываете гениальные планы захвата всех и вся, а я что. Принеси, приготовь, подай, убери, не мешай. Сейчас домою, извините за шум, и свалю потихоньку! А вы давайте, обсуждайте ваш супер-пупер-мега поход!       — Малой, — Рафаэль слабо улыбнулся. Потянулся и, достав, несильно дернул брата за хвост. В ответ Микеланджело стремительно развернулся, и хулиган вскрикнул, получив столовой ложкой по костяшкам пальцев. Рассвирепев, Раф гаркнул, — ты че, обиженного включил?!       — Я бы на его месте поступил точно так же, — неожиданно подал голос Донателло, опуская книгу. Старшие братья удивленно обернулись к нему; признаться, о присутствии Донни на кухне оба вообще умудрились забыть. — Вам не мешало бы устраивать военные советы, когда все члены семьи могут в них участвовать. А не тогда, когда один занят чтением, а второй, как он сам справедливо заметил, обслуживанием.       — Раз ты такой умный, встал бы да помог! — огрызнулся Рафаэль.       — Я помогал. Вчера. Если вы не заметили, я готовил и убирал со стола вчера. А всю прошлую неделю ты, Раф, и ты, Лео, от домашних дел благополучно отлынивали. Да и вообще. Микеланджело единственный, кто более-менее следит за кухней, хотя и готовит периодически непонятно что. Но это все-таки готовка, а не ваши заказные пиццы и сэндвичи.       — Что-то я не замечал раньше, чтобы ты жаловался, — заметил Леонардо. — Особенно, когда тебе привезли удон из одного из лучших ресторанов китайского квартала.       — Который непонятно кто готовил непонятно какими руками, — пожал плечами Донателло. — Я достаточно осведомлен об антисанитарии в общепите, чтобы просто забыть об этом.       — Ах, ну конечно, а мы тут прям в экологическом центре живем! Не помню, когда я в последний раз перед домом не подфутболивал какую-нибудь крысу, — фыркнул Раф.       — Это сейчас была очень двусмысленная шутка, — Донателло сохранил серьезность, но глаза смеялись. Микеланджело прыснул, Леонардо сдержанно улыбнулся. Раф оскалился от гнева.       — Когда это ты стал таким брезгливым? — спросил Леонардо. И тут же поспешно добавил, — хорошо, допустим. Мы с Рафом выполняли свои обязанности по кухне спустя рукава. Но это вовсе не означает, что мы считаем тебя, Донни, или тебя, Майки, обслуживающим персоналом. Мы готовы исполнять обязанности по дому так же, как и вы…       — За себя говори! — немедленно вскинулся Рафаэль.       — Раф, пожалуйста. Они правы. Это будет честно. Будем готовить и мыть посуду по очереди, не вижу в этом никакой проблемы.       — Одна есть, — фыркнул Микеланджело, поворачиваясь от мойки, но уже не с обиженным, а с прежним насмешливым выражением, — если бы вы еще умели готовить!       — Что ты хочешь сказать? — Леонардо обернулся, удивлённый. — Я прекрасно могу приготовить что угодно!       — «Что угодно» в понимании Лео — это яичница с сосисками и переваренная вдрызг фунчоза, великий выбор, — хмыкнул Рафаэль, за что немедленно получил холодный, как ведро воды, взгляд от лидера. Но хулигана это не смутило. — Что ты глазами стреляешь? Скажешь, я не прав?       — Нет!       — Да, Лео, — поднимаясь, вздохнул Донателло. — Да. Поэтому, если ты действительно хочешь помочь и разделить домашние обязанности, тебе придется почитать кулинарную книгу. Хотя бы для того, чтобы решить дилемму, наконец: варить сосиски в пленке или без.       Микеланджело рассмеялся. Донателло, проходя мимо, осталось только увернуться, чтобы старший не прихлопнул его по панцирю. Рафаэль улыбался во весь рот, не комментируя. Леонардо поднялся. Демонстративно свернул карту и вышел из кухни, кажется, намереваясь договорить с Донателло по поводу сосисок. Майки взглянул на хулигана и встретил его спокойный, открытый взгляд.       — А ты что скажешь?       — Что ты хочешь, чтобы я сказал? — Раф прищурился.       — Тебя это, конечно, не касается, — младший кивнул на тарелки. — Не барское дело, да?       — Не барское, — согласился Рафаэль, поднимаясь. — Но придется тебе помочь, чтобы ты не чувствовал себя маленькой бесправной Золушкой. — И, взяв полотенце, принялся молча вытирать вымытые тарелки.

C'est la folie — Amel Bent, Soprano

      Опершись руками о стол, Рафаэль задумчиво листал поваренную книгу, которой любезно поделился Леонардо. Наконец, сморщился и захлопнул обложку. Он не искал легких путей, но сложные были какие-то либо слишком наверченные, либо, судя по отзывам в интернете, те еще на вкус. Можно было бы, конечно, приготовить фаршированного верблюда. Только темперамент не был уверен, что у него получится сначала вытащить животное из центрального зоопарка, а потом еще и убить… Майки тоже будет против такого деликатеса. Хотелось сделать что-то по-настоящему вкусное и любимое братом. Потому что впервые за долгое время и за множество пройденных семейных конфликтов Раф почувствовал что-то, напоминающее угрызения совести.       Он бы и сам оказался не слишком счастлив, если бы его отрядили к плите, а братья за спиной строили планы вылазок. Однако Рафаэль честно признавал, что он — тот еще кулинар. И понял, что еще одно место ему никогда не светит так же, как и место лидера — пост первоклассного повара. Стоило попробовать завоевать хотя бы его, раз уж от первого пришлось не только отказаться, но и смириться с отказом.       Леонардо вчера выпендрился. Приготовил какой-то особый рождественский французской рулет из гусиной печени. Рафаэль, конечно, изо всех сил морщился, пока ел, но было действительно вкусно. Да, лидер провел на кухне часов пять, а перед этим, видимо, продал душу дьяволу в обмен на рецепт, но получилось здорово. Победоносный, немного заносчивый, гордый взгляд был адресован Донателло. Им с Майки достался только рулет, но братья были не против. Молча уплетали с тушеными овощами. Младший искренне наслаждался, а Рафаэль понимал, что это — его фиаско. Крыть было нечем. Что он может? Курицу пожарить с консервированными персиками или пасту с фаршем приготовить. Все. Хотя…       Он возился весь день. Братья не просто не получили ни кусочка с кухни, они даже не смогли пообедать за столом. Сидели в гостиной, жевали пиццу. Донателло, впрочем, было безразлично — он забрал свою порцию и ушел работать. Леонардо фыркал, пару раз даже попытался сунуться на кухню, но не вышло. Те же пару раз наткнулся на недовольное лицо Рафаэля, предложившего ему убраться куда подальше. Микеланджело, подойдя к двери, прислонился к стене рядом, потянул носом воздух.       — Может, мне кажется… но пахнет шоколадом. И выпечкой. Он что… печет торт? — улыбнулся младший. — Тогда, прости, но это круче твоей печени. В смысле, не твоей, а гусиной. Дома никто не печет. Только Донни какие-то там печенюшки однажды готовил.       — Стоит кому-то показать тебе торт, особенно шоколадный, и он уже — твой кумир, — усмехнулся Леонардо, удобнее устраиваясь в кресле и собираясь читать.       — А то ты сам не любишь сладкое, — хмыкнул Майки. — Но не в этом дело. Мне интересно. Неужели он действительно затеялся с выпечкой? Вместо нормального обеда? И потом, это ваше вечное соревнование… Нужно его культивировать, определенно. Подогревать, — младший коварно улыбался. — И мы будем есть с Донни от пуза каждый день!       — Какой ты все-таки, — удивленно усмехнулся лидер. — То есть для собственного удовольствия ты готов сталкивать старших братьев в непримиримой борьбе?       — Да.       — С кем я живу, — засмеялся Леонардо. — Но, по крайней мере, честно!       Дверь открылась так неожиданно, что ни один, ни другой ниндзя ничего не успели сделать. Высунувшаяся из кухни рука ухватила Микеланджело, втянула внутрь. Дверь захлопнулась. Леонардо изумленно глядел на то место, где секунду назад стоял младший брат. А потом, хмыкнув, вернулся к книге.       — Хорошо хоть, не мне дегустировать Рафову стряпню.       — Иди сюда. Вот, так. Стой здесь. И глаза закрой. Открой рот, — командовал Рафаэль, остановив младшего у стола. Микеланджело послушно выполнил все, кроме последнего. Трепетал от сладкого шоколадного запаха, наполнявшего кухню, от печева, от ванили. Но не решался подчиниться, кто его знает — как оно на вкус, то, что так соблазнительно пахнет? А вдруг жрать невозможно? Что, если Раф куличиков из глины налепил и просто залил их растопленным шоколадом? От этой мысли Майки слабо улыбнулся. — Что ты улыбаешься?       — Я представляю, что ты можешь мне дать на пробу, — Микеланджело взглянул на брата.       — Закрой же глаза! — тут же буркнул старший. — Чего ты боишься?       — Что ты заставишь меня облизывать твои пальцы…       Рафаэль неожиданно расхохотался, заставляя и Майки тихо рассмеяться.       — Балбес! Не, ну, если ты хочешь, можем и в это поиграть…       — Раф, хватит, пожалуйста! У меня уже болят щеки улыбаться, — младший стоял, закрыв глаза и ожидая. — Давай, что там у тебя. Кстати, а почему именно мне? А остальным?..       — И им хватит, — неопределенно отозвался старший.       — Это хорошо, а то вдруг ты собрался травить адресно. Но кстати, раз они тоже будут есть, ты помнишь, что туалет дома только один?       — Еще одно слово, и я не дам тебе ни кусочка, — спокойно, уже без шуток, сообщил хулиган. Подождал, пока младший покорно откроет рот. — Готов?       — Да блинский, Раф, хватит интриговать!..       Это было что-то мягкое. Прохладное и горько-шоколадное. Хорошо пропитанное плотное бисквитное тесто. Нежный, мгновенно тающий на языке слишком сладкий воздушный крем. И, когда Майки уже собирался сказать об этом, ощутил внутри масляной начинки холодную крупную виноградину. Раскусил. Свежая кислинка разбавила сладость, и получилось…       — Идеально, — отозвался он тихо.       — Еще? — никогда еще Раф не звучал так самодовольно.       — Что это? Конечно, еще! — Микеланджело распахнул глаза, отыскивая взглядом угощение. Рафаэль полез в холодильник за новой порцией. — Так это что?       — Доработал рецепт. Изначально был бисквит, типа кастелла. Но я кое-что добавил. Из других сладостей, — он улыбался, невероятно гордый собой. — Не гусиные печенки, конечно, готовить без фантазии мне показалось как-то скучно.       — Ты же не просто так заморочился, — Микеланджело, присев на край стола, неожиданно перехватил руку хулигана с угощением, глядел ему в глаза. Улыбался одними губами. Рафаэль склонил голову к плечу и молчал. И так было ясно, что к чему. Соревнование соревнованием. Обязанности обязанностями. Обида обидой. Как всегда, Рафаэль бил одной пулей с десяток мишеней. И весьма успешно. Майки только усмехнулся и отпустил брата. Закрыл глаза. Уже жуя, все-таки взглянул на Рафаэля. Тот стоял и обсасывал пальцы, которыми держал бисквит.       — Зря ты отказался, — он хмыкнул, в глазах плясали бесы.       — От чего?       — Пальцы. С них еще вкуснее.       — Не сомневаюсь, но воздержусь, — засмеялся Майки. Помолчал. — А мне нужно выбрать победителя?       — Не обязательно, — хулиган весело усмехнулся. — По твоей мордахе и так все видно. Но, так и быть, можешь сказать Лео, что он победил. И даже метнуть в его дверь три мишленовские звезды. Только не забудь объяснить, что это — твое признание его поварского таланта, а не неудачная попытка убийства.       — А… а что мне нужно метнуть в твою дверь, чтобы получить еще кусочек? — лукаво улыбнулся младший.       — Благодарности, — Рафаэль вытащил полную тарелку бисквитных кусочков и поставил на стол, — будет достаточно.