since we were 18 everyday and always

5 апреля 2020 8:28 Яркий солнечный луч нахально пробился сквозь неплотно задернутые шторы и лег прямо на лицо. Зеленый глаз приоткрылся, недовольно заморгал и сощурился на часы. Вполне себе уже доброе утро. Гарри отбросил одеяло и с наслаждением потянулся, по-кошачьи выгнувшись в спине, перевернулся на правый бок и закинул обе левые конечности на лежащее рядом тело, по-хозяйски протискивая свое колено между его ног и обнимая трогательно сложенные под щекой руки. - Просыпайся, солнце. Солнце заворочалось и проворчало: - Который час? - Половина девятого. Солнце недовольно заурчало и, высвободив руку, не очень любезно натянуло одеяло по самую макушку. - Так просто ты от меня не скроешься. Стайлс притянул не сопротивляющееся тело ближе к себе и за плечи перевернул на другой бок, лицом к себе. На щеке отпечаталась складочка от подушки. Гарри мягко провел по ней пальцем и слегка коснулся губами. - Но ты же обещал, что сегодня мы будем жить по моему распорядку, - обреченно простонал Луи, лбом утыкаясь ему в грудь и пытаясь снова зарыться в одеяло. - Разве я нарушаю обещание? – Гарри взъерошил его и без того растрепанные волосы и поцеловал в макушку. - Гарольд, мы женаты пять с половиной чертовых лет, а ты все не можешь запомнить, что я гребанная сова, которая спит до полудня? – беззлобно огрызнулся Томлинсон, легко толкая его головой в подбородок. - Вредно так долго спать. - Значит, я бы предпочел начать день с чего-то вредного. Луи наконец разлепил глаза и теперь заспанно щурился на Гарри, удобно устроив голову на его бицепсе. Стайлс улыбнулся и провел ладонью по его щетинистой щеке. - С вредного, так с вредного. Он потянулся к губам Луи, но вдруг в его собственные губы настойчиво уткнулся палец. - Сначала зубы почисти, а потом уже лезь целоваться. Гарри удивленно приподнял бровь. Что-то вредное ехидно улыбалось и выглядело очень довольным собой. - Ну вот, любовная лодка разбилась о быт, - со вздохом констатировал Стайлс, переворачиваясь на спину. Луи тут же заполз на него и удобно устроился на его груди, сложив ладони под подбородком. Гарри сцепил руки у него на спине, большими пальцами поглаживая изящный изгиб поясницы. - Какие на сегодня планы? - Это я должен спрашивать у тебя, по твоему же распорядку живем. - Да, но именно поэтому я интересуюсь, - Луи высвободил одну руку и крутил в пальцах цепочку на шее Гарри. – Должен же я учесть и твои пожелания тоже. - В пять вечера должно было быть интервью, коротенькое. А так больше никаких планов. - Никаких планов – прекрасный план. Можно уже начинать исполнять, - Луи зевнул, чмокнул Гарри в подбородок, приподнялся на руках и скатился с него, первым вставая с кровати. Стайлс перевернулся на бок и, опёршись на локоть наблюдал за плавными движениями стройного тела. Луи медленно прошелся по комнате, сладко потягиваясь и разминая шею, а потом подошел к окну и одним движением раздернул на нем шторы. Гарри резко сел на кровати. Когда они съехались, по этому поводу было много обсуждений и споров, но в итоге они единодушно сошлись на том, что спать вообще без одежды – это самое удобное, рациональное и разумное решение. Окна в их комнате тоже стояли самые лучшие: панорамные, от пола до потолка. - Луи, ты… - Стайлс хотел было сделать мужу справедливое замечание, что за окном вообще-то могут быть люди, но, с другой стороны, на улице же сейчас, кажется, никого не было, так? - Я, что? – Томлинсон обернулся, выжидательно глядя на него. Гарри, не торопясь оглядел его с головы до ног, любуюсь как в первый раз, и улыбнулся. - Ты очень красивый, Лу. Есть столько способов сказать: «Я люблю тебя», не произнося этих слов. И столько же способов ответить. Его улыбка в ответ – лучше всяких слов. Луи медленно подошел обратно к кровати, пальцами отбрасывая с глаз непослушную челку. Легкий поцелуй, едва касаясь губами. - А как же «почисти зубы»? – прищурился Гарри, с улыбкой снизу вверх заглядывая Луи в глаза, и, подчиняясь теплым пальцам, поглаживающим его скулы, закинул голову чуть назад. - Как-как, - он легко щелкнул его пальцем по носу. - Идём прямо сейчас. 9:13 - Дорогой, тут, кажется, что-то… - Выключай! Выключай, кому говорю! Гарри с другого конца кухни кинулся к плите и схватил с нее кастрюлю, которая уже бурлила как готовый извергнуться гейзер. - Луи Томлинсон, вот объясни мне, что непонятного во фразе «выключи плиту, когда со дна кастрюли начнут подниматься пузырьки»? Я отошел всего на пару минут, неужели так сложно было просто вскипятить воду? - Я ждал, пока пузырьки станут более выразительными, - скрестив на груди руки, пробурчал Томлинсон. - И как? Дождался? – едко поинтересовался Стайлс, отставляя кастрюлю в раковину и хватаясь обожжёнными пальцами за мочку уха. Луи молча развернулся и, надувшись, вышел с кухни. Запланированные на завтрак сырные равиоли (потому что, а кто сказал, что нельзя есть равиоли на завтрак, если хочется?) резко отменились. Видно, не судьба. Гарри быстро сменил концепцию и наскоро зажарил глазастую яичницу. Пока он открывал баночку с фасолью, к слову сказать, не очень успешно – ручка от нее оторвалась, а с открывашками он категорически не ладил, - на вкусный запах на кухню вернулся Луи, передумавший обижаться на голодный желудок. Несколько секунд он скептически понаблюдал, как его муж сосредоточенно пыхтит над банкой, а потом молча подошел, бедром оттеснил его в сторону, и уже через мгновение с чувством выполненного долга протянул ему открытую баночку. - Куда бы я без тебя, - Гарри послушно чмокнул его в подставленную щеку. - Никуда. Сидел бы и голодал. Есть столько способов сказать: «Я люблю тебя», не произнося этих слов. И столько же способов ответить. 10:20 Гарри закинул руку за голову и на ощупь закрутил кран. Вода в ванной (потому что, опять-таки, кто сказал, что нельзя принимать ванну с утра?) быстро успокоилась. Он удобно улегся между колен Луи, закинув ноги на противоположную стену и упираясь спиной в тёплую даже под водой грудь. Томлинсон устроил подбородок у него на голове, одной рукой сзади обнимая его за шею, а кончиками пальцев другой медленно обводил его татуировки на груди, ключицах и животе. Когда тонкие пальцы коснулись пальмовых листьев на бедре, по правому плечу Гарри пробежала волна мурашек. Он улыбнулся, ловя руку Луи и переплетая их пальцы, и поднес ее к губам, легко целуя его запястье. Тот тоже улыбнулся, за подбородок наклоняя голову Гарри чуть в бок, и коснулся губами чувствительной точки за ухом, из-за чего мурашки побежали уже по всему его телу. Тишина ничуть не напрягала. Свободной рукой Стайлс поглаживал левую ногу Луи, слегка сжимая и разминая икру, которую (Томлинсон на полном серьезе уверял его) он растянул во время вчерашней пробежки, на которую Гарри его вытащил нечеловеческими усилиями. В ответ на аргумент: «Ты же футболист» он получил только пренебрежительное фырканье и двойное закатывание глаз. Растянутая нога для дальнейших пробежек, конечно же, уже не годилась, и теперь Луи мог радостно вернуться к образу жизни кота: спать, есть, лежать, периодически мурлыча себе под нос песни, и регулярно доставать человека, живущего с ним под одной крышей. Как Гарри ни старался, пока вывести мужа из этого режима жизни и занять хоть чем-то полезным ему не удавалось. - Дорогой, а ты не хочешь вместе начать заниматься каким-нибудь спортом? – Стайлс закинул голову Луи на плечо, вверх ногами заглядывая ему в глаза. - Мы уже занимаемся спортом, - без промедлений отозвался тот. - Спать со мной — это НЕ спорт… Томлинсон выразительно хмыкнул. - …по крайней мере это точно не то, что я имел в виду, - быстро поправился он. – Может быть тогда найдешь себе хобби? - У меня уже есть хобби. - Я повторяю, спать со мной – это и не хобби тоже. В ответ Луи только фыркнул. - Попробуй предложи что-нибудь лучше. - Не хочешь начать учить какой-нибудь язык? Итальянский? Французский? Немецкий? - Я в достаточной мере знаю их все. - Да? – Гарри прищурился. - Alors ca-va, Louis? - Ну, нет, - скривился Томлинсон. – Ты говоришь не то, что нужно. Говори как надо, тогда я отвечу. Гарри тихо засмеялся. - Je t'aime. - Je t'aime aussi, mon soleil. Стайлс развернулся на живот и нежно поцеловал его. - Мне продолжить? – поинтересовался он, отрываясь от его губ. - Ну, давай, продолжай, - Луи широко улыбался, перехватывая его губы короткими поцелуями. - Ti amo, tesoro. - Ti amo anch'io. Поцелуй. - Ich liebe dich. - Und ich liebe dich auch, Liebling. Поцелуй. - Я люблю тебя. - Я… блюблю…блябля..? Это что? Русский? Когда ты успел? – Луи удивленно вскинул бровь. Стайлс засмеялся и снова перевернулся на спину. - Ну, вот видишь, а ты говорил, что все знаешь. Было бы неплохо подучить его, кстати, все-таки скоро туда оба впервые с туром поедем. - Успеется, - отмахнулся Томлинсон. – Лучше скажи еще на каком-нибудь. - Хорошо. Гарри мягко сжал кулак, развернув его ладонью в сторону Луи, и последовательно разжал мизинец, указательный и большой пальцы. - На языке жестов? На языке жестов я тоже могу ответить. И он ответил, зажав его лицо между ладонями и жадным поцелуем припадая к его губам. Есть столько способов сказать: «Я люблю тебя», не произнося этих слов. И столько же способов ответить. 12:14 Гарри закончил вытирать влажные волосы и, собрав их в маленький пучок на макушке, обернул полотенце вокруг бедер. Проверил телефон. На экране высветилось напоминание о вечернем интервью. Почему-то в голову забрела идея о том, не забудут ли об этом на том конце провода, ведь договаривались они больше недели назад. Решение пришло на ум так же быстро, как и первое сомнение. 12:27 - Гарольд, не хочешь объяснить мне, почему ты так долго выходишь из ванной, а еще какого черта ты рассылаешь свои полуобнаженные фотки каким-то непонятным престарелым радиоведущим? – раздался из комнаты голос с плохо скрываемыми нотками раздражения. Стайлс только усмехнулся, с самодовольным видом рассматривая свое творение. Ну и что с того, что он решил сфотографироваться в зеркале в том, в чём был (то есть, в одном полотенце и резинке для волос) и потом потратил 10 минут на то, чтобы в инстаграм прилепить к фото облачко с текстом? Результатом он был доволен. И реакцией тоже. Безусловно, они с Луи доверяли друг другу, но Томлинсон иногда просто от скуки начинал ревновать его ко всему, что движется. Причем чем глупее был повод, тем больше была вероятность возникновения претензий. Отпускало его быстро, да и происходило это редко, но всегда очень метко. Вот и сейчас, выйдя из ванной, он имел удовольствие лицезреть картину маслом: Луи стоял в дверном проеме, опёршись о косяк, скрестив на груди руки и поджав губы. - Я жду ответа, - отчеканил он, сверля его пронизывающим взглядом. - Я просто хотел напомнить ему об интервью, дорогой, - безуспешно пытаясь спрятать улыбку, покорно отозвался Стайлс, делая шаг к нему. - А я просто напоминаю тебе, что не стоит приватно рассылать свои полуобнаженные фото посторонним мужикам, - резко приблизившись к нему вплотную и встав на носочки, чтобы быть с ним одного роста, понизившимся голосом прорычал Томлинсон ему в самое лицо. В следующий миг он толкнул его к стене и утянул в настойчивый поцелуй, сжав в кулак волосы на затылке и нетерпеливо прикусывая его нижнюю губу. В первую секунду Гарри откровенно немного опешил от такого напора и послушно ответил на поцелуй, позволяя Луи играть по своим правилам, но довольно быстро передумал и решил вывести все это в привычное русло. Руки легли на тонкую талию, несколько раз проскользили вверх-вниз, оглаживая стройные бока, а потом опустились еще ниже и резко сжали его мягкое место. Луи тихо охнул и непроизвольно подался вперед, прогибаясь в спине и прижимаясь к нему бедрами и животом. Стайлс перехватил инициативу в поцелуе, но тот очень быстро прервался. - Ну, так не честно, - Томлинсон обиженно толкнул его в плечо. – Вообще-то это я ревную и из-за этого должен быть злой и напористый. - В следующий раз будь так добр сообщать мне о том, что задумал ролевые игры хотя бы непосредственно перед их началом, а не в процессе, - парировал Гарри, напоследок оставляя легкий поцелуй на губах мужа. – И, да, пожалуйста, хотя бы иногда выходи из моего твиттера, а то опять забудешь, что это не один из тех ста подставных аккаунтов и лайкнешь что-нибудь не то, а мне потом объясняться и выкручиваться. - Ты сам переключаться забываешь почаще, чем я, и с моего аккаунта в том числе, и возникают у меня потом лайки на каких-нибудь непонятных очочках в форме сердечек, - в ответ фыркнул Луи. - Но они же красивые! - Если ты скажешь, что мешок из под картошки красивый, то так оно и будет, и я собственноручно откручу голову каждому, кто этому возразит, - улыбнулся Томлинсон и, не удержавшись, звонко хлопнул по бессовестно вильнувшему прямо перед ним заду. Есть столько способов сказать: «Я люблю тебя», не произнося этих слов. И столько же способов ответить. - И, ради всего на свете, сотри ты уже с ногтей эти чертовы остатки лака. - Обязательно, только маникюр придется переделать. 13:17 - Ровнее. Ну, ровнее же. Еще. Вот тут уголок не прокрасил. А здесь на кутикулу залез. А теперь на палец… - Пресвятые черти, Гарри, ты сейчас сам будешь красить свои чертовы ногти! Поимей хоть немного совести и уважения, я и так уже себе все глаза и пальцы сломал, и я стараюсь! Я не виноват, что эта чертова кисточка такая микроскопическая, будто ее делали из ресниц белки! Луи стоически терпел нытье Гарри все десять минут, которые он, пыхтя и ругаясь себе под нос, кропотливо пытался накрасить ему ногти. Выходило из рук вон плохо. Томлинсон старался еще больше. Выходило еще хуже, о чем ему незамедлительно и сообщали. В итоге его и без того не слишком обширному запасу терпения пришел конец. Кисточка из беличьих ресниц имела все шансы улететь прямиком в окно. Стайлс не спеша потянулся вперед и нежно поцеловал Луи в лоб. - Ты прекрасно справляешься, милый, правда. Просто старайся красить только ноготь, а не весь палец вокруг него тоже. Я верю, что у тебя получится лучше, чем у всех моих мастеров. Томлинсон молча запыхтел и полез под стол доставать кисточку, которую в сердцах все-таки туда зашвырнул. Есть столько способов сказать: «Я люблю тебя», не произнося этих слов. И столько же способов ответить. 15:33 - Чёрт, так и знал, что рано или поздно собью их на этом аккорде, - с неподдельной досадой расстроенно пробормотал Гарри, рассматривая стертый лак на среднем и большом пальцах. Он уже около двух часов сидел с гитарой на кровати скрестив ноги и наигрывал то свои песни, то какие-то старые хиты, то совсем новые мелодии, тут же записывая аккорды в валяющийся рядом блокнот. Луи сначала некоторое время послонялся по дому, но, так и не найдя чем бы себя занять, очень скоро пришел к нему и улегся рядом, устроив голову на его бедре в опасной близости от грифа гитары, рискуя в любой момент получить им по лбу. Сейчас он оторвался от бесконечного бездумного перелистывания лент соцсетей, приподнялся и заглянул ему через руку, чтобы оценить масштаб нанесенного ущерба. - Не переживай, если хочешь, мы можем переделать хоть их все, - поспешил он заверить Гарри, замечая, как уголки его губ стали опускаться вниз. – Но твои руки я люблю любыми, они прекрасны и без всякого маникюра. Он поймал его ладонь и один за другим мягко поцеловал все пальцы. Есть столько способов сказать: «Я люблю тебя», не произнося этих слов. И столько же способов ответить. Стайлс улыбнулся и, отложив гитару в сторону, наклонился к его лицу. Вверх ногами целоваться было не очень удобно, но от этого не менее приятно. 17:18 Интервью только началось, а Луи уже вовсю доставал Гарри, даже сидя по другую сторону стола от него. Не имея возможности делать это вербально, он сидел, закинув ноги на стол, и писал ему короткие сообщения, которые то и дело выскакивали у Стайлса на экране, мешавшие ему настолько, чтобы раздраженно морщить нос, но не настолько, чтобы в строгой форме приструнить посылавший их объект. Очередное сообщение пакостно вопрошало: «Не хочешь рассказать им, с кем ты так прекрасно проводишь этот карантин? :)». Гарри пробежался по нему взглядом и на секунду прикрыл глаза, выдыхая. - Да, я заперт в ЛА со своими друзьями. Луи оторвался от телефона, вздергивая бровью и хмыкая. - Да, погода тут хорошая, весьма… - Гарри услышал какой-то шорох из комнаты и отвлекся на него. - … солнечно. Томлинсон не удержался и хрюкнул от смеха, крутя пальцем у виска. Стайлс отмахнулся от него, слишком поздно припоминая, что в том самом ЛА, в котором он, с его же слов, заперт, сейчас ночь. - Чем занимаюсь? Ну, чаще всего сижу дома… пишу… - шорох из соседней комнаты повторился, Гарри напрягся еще сильнее. – И… ем хлеб… много... Вслед за непонятным копошением из комнаты раздалось звонкое собачье тявканье. Томлинсон моментально и, стоит отдать ему должное, бесшумно чуть ли не кубарем скатился со стула и кинулся в сторону комнаты. - Собака, да… Я не знаю, она здесь не живет, - Стайлс скривился и отчаянно постучал костяшкой пальца себе по лбу, досадуя на свою откровенную тупость. – Погода сегодня хорошая, я уже говорил? Лай тем временем стих, и через пару секунд из-за двери показался Луи, за ошейник перетаскивающий вяло сопротивляющегося Клиффорда из комнаты в другую комнату. Гарри отсалютовал ему нехитрым жестом из одного пальца, в ответ получив искусно скорченную рожицу. Переселив виновника всего переполоха, Томлинсон вернулся на своё место и принял прежнюю позу, ведя себя на этот раз, правда, потише. Остаток и без того короткого интервью прошел без происшествий. Убедившись, что звонок был завершен, Гарри шумно выдохнул и закрыл ладонью лицо. - Клифф просто увидел в окне кошку. Ума не приложу, как и откуда ее занесло к нам во двор. Обычно он очень тихий, — аккуратно заметил Луи, немного исподлобья виновато глядя на мужа. - Я знаю. Повисла напряженная пауза. - Извини...? Я могу что-то сделать? - Не переживай, я не злюсь. Ничего страшного. Луи оторвал глаза от телефона, в который упорно утыкался в надежде отгородиться им от неминуемой взбучки. - Прости, я не ослышался? - Нет, - Стайлс чуть склонил голову на бок и слегка улыбнулся уголком губ. Не отрывая взгляда от зеленых глаз, в которых плясали искорки, Томлинсон снял со стола ноги, его брови медленно двинулись по направлению друг к другу и вверх. - Ты же понимаешь, что мой пёс сейчас натворил, да? И все равно не злишься? Или я чего-то не понимаю? – осторожно поинтересовался он. - Во-первых, не твой, а наш, - Гарри вальяжно откинулся на спинку стула и потянулся руками. – А, во-вторых, да, понимаю, и скорее всего у меня будут с этим некоторые проблемы. Но, с другой стороны, я подумал, сплетни разносились и будут разноситься вне зависимости от того, что и как кто скажет или гавкнет. Хоть бы я и сказал, что я на карантине с тобой. Луи подавился орешком, который стянул из вазочки на столе и на автомате сунул в рот. - Ты сумасшедший. - Да, но разве это тебя когда-то смущало? Есть столько способов сказать: «Я люблю тебя», не произнося этих слов. И столько же способов ответить. Луи несколько секунд молча смотрел на него, а потом вдруг с ногами забрался на стол, спешно перелез через него и увлек Гарри в порывистый поцелуй. Буквально через несколько мгновений лежавший рядом телефон завибрировал. Стайлс нехотя оторвался, недовольно ворча, и посмотрел на экран. - Это Джефф, и мои «некоторые проблемы», очевидно начинаются прямо сейчас. Луи ласково взъерошил его волосы и сполз со стола, усаживаясь обратно на стул, по-турецки подогнув под себя ноги и довольно улыбаясь. 19:39 - Ну, Хазз! Гарри довольно хихикал, лопаткой помешивая рыбные кусочки в сковородке (Луи уговорил-таки своего мужа-вегетарианца приготовить ему что-то хоть отдаленно напоминающее мясо). Стайлс стоял у плиты, а Томлинсон маячил у него за спиной, заглядывая ему через плечо и пытаясь устроить на нем свой подбородок. Гарри же специально привставал на носочки. Луи не дотягивался и праведно негодовал на полное отсутствие совести у своего мужа. Игра «вредный – еще вреднее» была в этом доме одной из самых любимых. Луи в очередной раз потянулся вперед и снова ткнулся носом в поднявшееся вверх плечо. В конце концов любому терпению приходит конец. - Ауч! – Гарри выронил лопатку и резко обернулся, потирая укушенное плечо. – А ну, иди сюда! Луи заранее благоразумно оббежал стол и в свою очередь ехидно ухмылялся уже оттуда. Стайлс кинулся было за ним, но по проворности они друг другу не уступали. Сделав несколько кругов вокруг стола, Гарри понял, что нужно сменить тактику и, пошарив рукой по столешнице, метнул в заливающийся смехом объект тряпкой. Не тут-то было. Тряпка тут же вернулась назад. Стайлс пригнулся, снаряд просвистел буквально у него над головой. Зазвенели чашки, стоявшие у раковины. - Если там закончила свою жизнь моя любимая кружка, ты отправишься вслед за ней! - А нечего было кидаться! - Не я первый начал! Гонка возобновилась. Неизвестно, сколько бы еще продолжалось это титаническое противостояние, но исход поединка решила все еще остававшаяся на сковородке рыба, которая с громким хлопком стрельнула маслом, недвусмысленно напоминая о себе. - Давай, еще спали ужин! – запыхавшись выкрикнул Луи. Гарри кинулся к плите, попутно подхватывая разлетевшиеся по всей кухне тряпку и лопатку и помешивая содержимое сковородки. - Ну, вот, оставил мужа голодным. Какая безответственность. Луи саркастически цокнул языком, подошел к нему со спины и приобнял за талию, наконец победно водрузив подбородок ему на плечо. Стайлс довольно усмехнулся, ловко перемешивая слегка подрумянившиеся кусочки и возвращая сковородку обратно на плиту. Легко клюнув мужа губами в висок, Томлинсон отлип от него и подошел к невысокому стеллажу в углу кухни, призывно зазвеневшему от легкого прикосновения к нему. - Не хочешь взять бокалы? – не оборачиваясь, поинтересовался Гарри, по хлопку пробки и мелодичному бульканью безошибочно определяя, что за его спиной происходит процесс по переливанию ценной жидкости в его мужа. - Я просто снимаю пробу, - отозвался Луи и вернулся обратно к нему с вином в руках. Пожал плечами, когда Стайлс отрицательно закрутил носом на широким жестом протянутую бутылку, сделал еще один глоток и, подпрыгнув, уселся на столешницу рядом с плитой. - Дашь попробовать? – он заинтригованно кивнул в сторону сковородки. Гарри выбрал самый маленький кусочек и, предварительно заботливо подув на него, протянул Луи. - Вопиющий каннибализм, - с глупой улыбкой чуть слышно буркнул он себе под нос, отправляя кусочек рыбы Луи в рот. - Что? – не расслышав, чуть сдвинул брови тот. - Что? – эхом отозвался Гарри, невинно заморгав. – Мне показалось, что ты сказал что-то, когда… ладно, - он с самым серьезным видом тщательно пережевал кусочек. – По-моему, не хватает соли. - Еще будет соус. - Тогда хорошо. Луи так и остался сидеть на столешнице, побалтывая ногами, и не переставая щебетал обо всем на свете, делая паузы только чтобы отхлебнуть из бутылки или требовательно открыть рот, куда медленно, но верно перекочёвывала рыбка из сковородки. Гарри притворно вздыхал, что такими темпами ужин у них кончится так и не начавшись, но при этом параллельно сам таскал грибочки из соуса. Наконец с готовкой было покончено. Стайлс снял сковородку с плиты и с чувством выполненного долга облокотился на столешницу рядом с Луи. - Слезай, пойдем за стол. - Не слезу, слишком хорошо сижу и, тем более, меня уже кормит такой очаровательный мужчина, - Томлинсон улыбнулся одной из своих самых прелестных улыбок, глядя на Гарри чуть склонив голову набок, и многозначительно повел бровями. Стайлс ухмыльнулся. Он встал напротив Луи и, опёршись руками на его колени, наклонился почти вплотную к его лицу. - Если хочешь, я буду и дальше кормить тебя с ложечки, - заговорщически предложил он, понизив голос. - Все равно не слезу, - прошептал ему в самые губы Томлинсон, чувствуя, как его лицо щекочет горячее дыхание. - Ладно, - отозвался Гарри, отстраняясь и, поддразнивая Луи, буквально на мгновение коснулся губами его губ. Томлинсон потянулся было за ним, но вдруг его за ноги буквально сдернули со столешницы и подхватили под бедра. От неожиданности он взвизгнул и вцепился в Гарри, крепко обвивая его всеми конечностями. - С ума сошел? Уронишь же! - Никогда, - тихо проговорил Стайлс, легко целуя ямочку между его ключицами. Есть столько способов сказать: «Я люблю тебя», не произнося этих слов. И столько же способов ответить. 22:28 - Тебе точно видно телевизор? - Угу. - Интересная передача? - Угу. Гарри уютно устроился у Луи на плече, прикрыв глаза, и даже не пытался делать вид, что его интересует какой-то телевизор. Одну ладонь он расположил на его щеке, пальцами мягко поглаживая скулу и чувствительную точку за ухом, и медленно водил кончиком носа по его шее, то и дело оставляя на ней нежные поцелуи. Луи тихо млел, лениво водя ладонью по его спине, которая время от времени покрывалась мурашками. Злополучный телевизор его тоже мало интересовал, поэтому Томлинсон со спокойной совестью выключил его и откинул пульт на тумбочку. Комната погрузилась во мрак. Из полусидячего положения Луи окончательно сполз на подушку и ближе прижался к Гарри, покрывая короткими поцелуями его шею и плечи. Стайлс тихо захихикал, пытаясь спрятаться от щекотки и не слишком настойчиво отпихивая его лицо. Когда пару часов назад после десяти минут поцелуев Луи все еще отказывался слезать у Гарри с рук, ужин как-то отменился сам по себе, а центр их общего интереса автоматически переместился в спальню, где они и провели все следующее время. Громко, громко и громко. Теперь они уже около получаса валялись в кровати в объятиях друг друга, все менее успешно борясь со сном и лениво обмениваясь поцелуями. Гарри зевнул и сонно посмотрел на Луи. - Хорошо, что от этого чертова вируса есть какие-то плюсы, - негромко проговорил он. Томлинсон заглянул в зеленые глаза. Может быть забавно, но они все так же блестели в лунном свете, как и 10 лет назад в тренировочном лагере икс-фактора, когда посреди ночи из-за бортика кровати Луи на втором ярусе высунулась кудрявая голова и, смущаясь и запинаясь, попросилась лечь с ним. Гарри тогда начал было сбивчивым шепотом объяснять что-то про волнение и бессонницу от волнения, но Луи шикнул на него, чтобы он своей болтовней не перебудил всех остальных парней в комнате, и призывно приподнял край своего одеяла. Стайлс быстро юркнул под него, и сердце Луи, кажется, пропустило удар, когда в его грудь уперлись горячие ладошки. Они долго перешептывались обо всем на свете, предпочитая не обращать внимания, как словно сами по себе без их ведома переплетаются между собой их ноги и прижимают друг друга ближе руки. Гарри много беззвучно смеялся, широко улыбаясь, и от этого на его щеках почти не исчезали очаровательные ямочки. Потом разговор плавно сошел на нет. Луи слишком поздно осознал, что потерялся и просто несколько минут смотрел на его лицо, которое теперь оказалось так близко, что он чувствовал его теплое дыхание с запахом фруктовой зубной пасты. Мягкие пальцы робко коснулись его щеки, Луи закрыл глаза и, затаив дыхание, подался чуть вперед. Неуверенный поцелуй. Трепетный и нежный, как крылья бабочки, стайки которых сейчас порхали у него в животе. Несколько мгновений и бабочек спугнули. Гарри мягко отстранился, смущенно улыбаясь и краснея так, что это было заметно даже в темноте. Его глаза сияли. Сияли такой необычайной любовью, которую не мог бы вместить в себя реальный мир. Поэтому в этих глазах Луи в ту минуту и навсегда открыл свой новый прекрасный мир. Позже Гарри смеялся и говорил, что тогда его глаза не сияли, а просто отражали блеск его глаз. Люди так не влюбляются. Луи в это не верил. Некоторым счастливчикам просто выпадает шанс встретить своих людей, которые предназначены им судьбой. Тогда, 10 лет назад, Луи встретил свой мир. Теперь, глядя в его глаза, он все с тем же мальчишеским восторгом и замиранием в сердце готов был бросить все, что у него есть в реальном мире, ради своего собственного мира. Той ночью они еще долго шептались, периодически обмениваясь робкими поцелуями, пока снизу со стороны кровати Лиама в них не прилетел ботинок, а вслед за ним раздраженное шипение, что они уже достали там шуршать три часа к ряду. С двух других сторон послышались приглушенные смешки. Тогда стало ясно, что их милая беседа происходила при свидетелях. Гарри, зажмурив глаза, смущенно уткнулся носом Луи в плечо, а Томлинсон доходчиво пояснил парням, куда им следует засунуть их любопытные глаза и уши и языки. Луи улыбнулся своим воспоминаниям и потянулся вперед. Нежный, медленный поцелуй. - Давай уже спать, - шепнул он Гарри на ухо, раздвигая руки в стороны. Стайлс перевернулся на другой бок и привычно прижался спиной к его груди, переплетая пальцы с обнявшими его теплыми руками. Есть столько способов сказать: «Я люблю тебя», не произнося этих слов. А можно и просто произнести их. - Я люблю тебя, Луи Уильям Томлинсон, - сквозь сон пробормотал Гарри. - И я тебя люблю, Гарри Эдвард Томлинсон.