Сказка на краю ночи

А ведь он тогда сразу понял, что пропал. Окончательно и безповоротно. Ноги словно к земле приросли, когда она зыркнула на него этим своим взглядом. Словно кипятком окатила. У нее были серые глаза. Серые как грозовое небо его родины. Женские эмоции не были его сильной стороной, но эту он понял моментально. Не так уж и важно, кто первым шагнул навстречу. Пышело жаром, словно он слишком близко подошел к костру. Одним движением подхватить под бёдра. У нее оливковая кожа и запах инжира. Он прижал ее к стене, освобождая себе руки. Она уже рвала на нем рубашку, не церемонясь царапая кожу. Ее туника улетает прочь. Небольшая, упругая грудь с темно-коричневыми вершинами сосков. Он впивается губами. Словно нырнуть в пламя. - Давай же! Ветер колышет ее задранную до пояса юбку. Дальше было то, чего быть не могло. Не должно было. Он вошел в нее одним резким движением и только потом подумал, что может причинить ей боль. Уж слишком разительно он отличался, от этой маленькой, верткой словно куница, женщины. Она ахнула, впившись в его плечи. И в тот же миг, приподнялась и опустилась на него снова. Она была узкой, влажной и безумно горячей. Он нашел ее губы, позволяя самой устанавливать ритм. Она целовала, кусала, облизывала его, извиваясь в руках точно лепесток пламени. От ее тихих вздохов у него кружилась голова, руки гладили, ласкали, сжимали. Внезапно прямо напротив него оказались ее удивленные и немного потерянные огромные глаза. И он все понял. Понял, что ей нужна помощь, что она не может сама сделать этот шаг за край. Он подхватил ее ягодицы и направил на себя. Он брал ее сильными резкими движениями, практически теряя разум. Тренерованное тело, всегда с легкостью выполнявшее его приказы отказывалось повиноваться. Он почувствовал. Еще до того.  Ее сердце под его руками на миг замерло. По внутренним мышцам  прокатилась волна. И в следующую секунду из горла, из самой глубины легких раздался стон. Этот глухой женский звук сводил с ума. Она сжала его, несколько раз повторившейся судорогой. Ему показалось, что он на пару секунд отключился, таким острым, болезненным было наслаждение. Словно мир еще молод, словно с рук слетают первые молнии. Если бы не стена, к которой они прижимались, он бы упал. Такого не было никогда. Ни с земными женщинами, ни с богинями, ни с многочисленным сомном женских духов. Никогда. Хорошо было. Приятно. Весело. Но не так. Мужчину ощутимо трясло. Она провела языком от мочки уха до середины горла и легким плавным движением опустилась на землю. - А ты не плох, великан - голубое свечение обозначило портал вокруг нее. - Постой! Постой! Как тебя зовут? - он никак не мог унять дыхание и найти силы остановить ее. - Немезида. Стройная фигура исчезла, оставив легкий запах озона от закрывшегося окна. --- Вот же дурочка. Не надо было так открываться. Нельзя было целовать его. Но бой еще пел в ушах, а он был так близко. Все равно нельзя. Просто у нее давно никого не было. Вот и накрыло так сильно. Светловолосый был красив настоящей грубой мужской красотой. Рубленные, острые черты лица. Хотя кто его знает, какой он на самом деле. Может маленький пухлик? Хотя это вряд ли, уж слишком уверенно он дрался. Это вековая практика, уж она-то знала. Её собственный облик не менялся уже пол тысячелетия. Она привыкла, да и необходимости не было. Конечно, иногда она надевала не это скуластое смуглое лицо, бывала и девушкой и старухой. Но всегда возвращалась. Наверное, это был облик, данный ей при рождении. --- Они и столкнулись-то случайно. Он даже сначала принял ее за одну из этих, больно маленькая и тёмная. Но она смогла отвести удар. Его удар! И моментально атаковала в ответ, хлестко и неожиданно сильно. Еще и крикнула что-то обидное, про то, что девушек обижать плохо. Он устоял, но сейчас было чем заняться и без этой пигалицы. - Уходи отсюда. Нападавшие замыкали их в кольцо. - Ревнуешь, великан? Беретты в ее руках плевали свинцовой слюной. Это было даже красиво. Цыганская юбка пляшет вокруг ног.  Тонкие птичьи запястья подрагивают при стрельбе. Они лезли всё ближе, тараща свои бессмысленные взгляды, метя в глаза, горло и живот - самые уязвимые места. Она плавно сменила оружие. В руках блеснули парные сабли. Китайская школа или турецкая? Казалось, она использует обе. Как то незаметно они сработались. Его сила дополняла ее невероятную ловкость. Она отталкивалась от земли, легко поднимаясь выше его роста, юбка обвивалась вокруг ног, но совершенно не мешала ей. На секунду в их стремительном кружении мимо его лица мелькнули ее серые глаза с бисеринками зрачков. Она входит в темп, понял он и тоже перестроился. Движение вокруг словно замедлилось. Тягучее, как мёд время плыло мимо, не задевая двоих сражающихся.  Все закончилось через пару десятков минут. Кругом валялись еще целые тела. Земля алела от крови. И тогда она посмотрела на него. --- Он искал ее. Целенаправленно и неутомимо. Но она ускользала. Иногда он видел следы боя, иногда и вообще ничего. Извёлся, почти не спал, а когда спал ему мерещился запах инжира и чернильные волосы под пальцами. Спросить не у кого. Он был уверен, что один на этом пути. Казалось, она намерено дразнит его, то подпуская на расстояние вздоха, то вновь исчезая на целые недели. Месяцы проходили мимо, но он был упрям. Немезида. Имя как струна. Смаковать на кончике языка. --- Он бился на краю поля. Сколько же их повылезло? Некоторых он и не встречал до этого. Какие-то обрюзгшие животы, свернутые на сторону морды. Его ощутимо теснили к лесу, зная, что там он слабее. Он сменил оружие на безотказные магнумы. Человеческие инженеры знают толк в убийствах. Они почти достали его, когда, пощекотав щеку оперением мимо просвистела стрела. Потом он узнает, что лук был и остается ее любимым оружием. Некогда оглянуться. Она шьет стрелами чуть ли не быстрее его пуль. На краю зрения полощется алая юбка. - Скучал, великан? - Ты могла задеть меня? - Я не промахиваюсь. Он видит ее смуглые лодыжки в этом бешеном танце. Вспоминает, как они обвивали его бёдра. Лава растекается по венам. Смоляные волосы, стянутые в высокий хвост, хлещут по щекам. --- Она всё-таки позволила себе. Еще один раз. Давным давно выбравшая одиночество и никогда не жалевшая о сделанном выборе. Она - справедливость богов. Смерть с небес. Что-то тянуло ее к нему. Ей хотелось думать, что это любопытство. Но боги не лгут себе. Светловолосый ей нравился. Она давно научилась думать о своем даже в самом пекле сражения. Накрывало только после. --- Им понадобилось около часа. Этот прорыв был сильным. Мужчина тяжело дышал, грудь вздымалась под черной водолазкой. Она посмотрела на него, огромным усилием гася взгляд. - Ты из которых? За его спиной жахнула молния. На лице мелькнула гримаска, она сморщила нос. - Громовержец? Не люблю грозу. Окно открылось с голубым свечением, она почти успела сделать шаг. Не очень-то торопилась. Руки, теплые и жесткие, одним движением выдернули ее обратно. - Не сегодня! Брусничные капли покрывали его лицо, скатываясь к подбородку. И ее понесло. --- Он уложил ее прямо там, на влажной от росы траве. И никак не мог утолить жажду, сжигавшую его всё это время. Поцелуями впивался в знакомые губы. Ласкал, ласкал, ласкал горячее податливое тело. Он брал ее, как берут свою женщину. Она вскрикивала, двигаясь под ним и навстречу ему. В конце она выгнулась дугой и он, не в силах сдержать нахлынувшее удовольствие, рухнул на нее, придавив своим весом к земле. Все было так, как он запомнил. Даже лучше. Это не было фантазией или преувеличенными воспоминанием. С трудом приходя в себя, он понял, что ей скорее всего не очень удобно лежать так. "По крайней мере, не убежит", - мимолетная мысль. - Ты станешь моей женой. Одной на все времена. Каким-то невероятным, змеиным движением она вывернулась из-под него. Шальные от крови и отголосков вожделения глаза. - Посмотрим, великан. - Меня зовут Перун! - в закрывающееся окно портала. Уже позже он узнает, что руда пьянит ее. Своя и чужая. Позже, они будут тянуще нежно или быстро и зло любить друг друга после каждой битвы. Будет огроный бревенчатый дом, стоящий на семи ветрах. Будут дикие кони, умеющие бегать по небу. Будет легкая белая вилла на берегу Итаки и приплывающие под окна дельфины. Позже она подарит ему сына. Первого рожденного за сотни лет бога.