Десять желаний

— Тина…       Он протягивает её имя, настолько долго и томно, с особой, неповторимой глухой вибрацией, что у неё подкашиваются ноги. Возбуждение молнией проходится по всему телу, отдаваясь дрожью в коленках. Она уже на грани, и он это прекрасно видит.       Знает, что сейчас она полностью в его власти. И ему это более чем приносит удовольствие.       Их губы слишком непозволительно близко. И одновременно — слишком, чтобы накрыть друг друга. То, чего им обоим больше всего сейчас бы хотелось. С огромной силой, наваждением, страстью вгрызаться в друг друга, пока на языке не появится солёный привкус крови. Но они знают, что такая мелочь их не остановит. Они будут делать друг другу больно, но каждый наслаждается этой болью. — Дан…       Её томный полушёпот. Полувздох. Полустон. Полупросьба.       И, к счастью или к сожалению, он понимает её без слов и моментально выполняет её просьбу.       Она выгибается всем телом, как кошка, не в силах сдержать порыв, подаётся ему навстречу и впивается своими длинными коготками в его спину, уверенная, что следы останутся даже через футболку, но ей откровенно плевать сейчас на это. Плевать на всё.       Протяжный стон невольно вырывается с её груди, когда она чувствует его губы на своей шее. Он терзает её кожу, безжалостно вгрызается в неё, сознательно пытаясь доставить ей как можно больше боли, оставить красное пятно, которое продержится как можно дольше… Да, он жуткий собственник, и признаёт это, но какой есть. — Дан, нет… Не надо…       Она жадно глотает воздух, наполняя им лёгкие, не может насытиться, словно очень долгое время провела под водой и только что вынырнула наружу. Задыхается. Кажется, вот-вот умрет. Необъяснимое чувство страха и ужаса сковывает всё тело ледяным потом. Чувствует, как мокрая насквозь майка неприятно прилипает к телу.       Чёрт, Кароль, что за бред? Это всего лишь страшный сон… Всего лишь сон, успокойся… Это не правда… Вернее, когда-то было правдой, чёрт…       Еще несколько минут тратит на то, чтобы окончательно прийти в себя и выгнать из головы остатки этого чёртового-всего-навсего-кошмарного-сна. Взявшись обеими руками за голову откидывает одеяло, садится, свешивает с кровати ноги, собираясь пойти в ванную, чтобы умыться холодной водой, а лучше — принять душ, когда наконец слышит источник звука, который её разбудил — злосчастный телефон, который не переставая вибрирует на тумбочке рядом с кроватью уже добрых пять минут.       На полном серьезе, готовая прямо сейчас убить того, кто так настойчиво трезвонит в такую рань, Тина отвечает на вызов, только для того чтобы отвратительный звон, который отдавался в каждой части тела блондинки ужасным, невыносимым гулом, так что голова грозилась вот-вот расколоться надвое, естественно, вчерашнее шампанское дало о себе знать, даже не додумавшись сначала посмотреть имя человека на экране. — Прекрасное утро, Танюш, не правда ли? — она мгновенно просыпается, чувствуя, как в каждой клетке её тела начинает закипать ярость, какой она еще никогда в жизни не испытывала, когда услышала самый, наверное, ненавистный в данную секунду ей голос во всём целом мире, человека, которого она была готова буквально расстрелять за один этот звонок, а особенно — за «Танюшу». Чёртов-твоюмать-ненавижу-Балан. — Любимая, чего ты молчишь? Не можешь наслушаться моего волшебного голоса? — продолжает в стиле ядовитого сарказма проклятый Дракула. — Блять, Балан, скажи мне, ты совсем конченый? — переходит на крик, отбрасывая всякие правила приличия в сторону, потому что дома кроме неё и прислуги никого нет, и строить из себя леди ни к чему, но быстро жалеет о том, что повысила голос: попытка сразу же вызвала острый приступ головной боли, в добавок её начало немного подташнивать. — Какого хрена ты звонишь мне в Бог-знает-сколько утра, да еще и позволяешь себе так меня называть? Такая наглость чересчур даже для тебя! — Воу, воу, малышка, полегче. Не ожидал, что ты такая бодрая в такую рань. Особенно после того, сколько ты выпила вчера. Или это ты еще не отошла? — издевательский смех в трубке продолжает раскалывать голову. — Да пошел ты, Балан… Сам, надеюсь, знаешь куда! И так без тебя тошно невмоготу! — наконец психанула народная певица. — Счастливо оставаться! — она собиралась бросить трубку быстрее, чем он успел бы ответить, но не судьба. — А вот с этим я бы поспорил, Тиночка. Если кто-то куда-то прямо сейчас и пойдет, то это будешь ты вместе со мной. — его самодовольный голос говорил сам за себя, так, что Кароль уже знала — ни к чему хорошему это однозначно не приведёт, но не подавала виду. — Потому что у тебя ровно пять минут, чтобы одеться — я знаю, что разбудил тебя — и выйти к воротам, возле которых уже стоит моя машина. Я жду тебя. — Что?! — сказать, что она была в шоке, это ничего не сказать. Да как он вообще смеет?! — Блять, а ты не охренел совсем, нет? Какого чёрта ты мною командуешь? Кого возомнил из себя? Я отказываюсь! К твоему сведению, никуда я с тобой не поеду, маньяк ты хренов! — её словесный поток уже было не остановить, а Дан, что очень удивило артистку, терпеливо ждал, когда она выскажет все оскорбления в его сторону, не смея перебивать или отрицать. — Кто ты мне вообще такой, чтобы я куда-то ехала с тобой? Смею разочаровать, но хоть ты, возможно, и Дракула, но не повелитель всей вселенной, и… — всю голову словно пронзила молния, да с такой силой, что она была вынуждена замолчать, только чтобы не потерять сознание. Конечно, певица уже давно пожалела о количестве выпитого прошлой ночью, если быть уж совсем честной, она даже не помнила, как добралась от Потапенков до своего дома. — Молодец, Кароль, садитесь, пять за лекцию. Хорошо умеете подбирать слова. Жаль, что не можете так же само хорошо подбирать и алкоголь, прежде чем пить, если даже не помните, что было вчера. Но я, к счастью, всегда могу вам напомнить, так что считайте, что вам повезло.       Что было вчера.       Фраза режет её как ножом. Она больше ничего не видит и не слышит. Взгляд словно затуманен. Сил нет. Только пустота… И воспоминания, полностью добивающие как морально, так и физически.       «Ты в моей власти»       «Не имеешь права ослушаться меня»       «Десять дней»       «Десять желаний»       Осознание… Убивает окончательно. Она не знает, какими усилиями, но всё-таки тратит последние силы, чтобы остаться в сознании. Теперь уже не от вчерашнего алкоголя, а от медленно подступавшего комом в горле ужаса, который не давал ей ничего сказать. От понимания собственной беспомощности и безысходности. — Так что, тебе напомнить, или не настолько память отрубило? — не унимается её собеседник, которого мысленно прокляла уже тысячу раз за минуту их разговора, и действительно жалеет, что у неё в роду не было ни одной ведьмы.       Единственное, на что у неё хватает сил — лишь помогать головой в знак отрицания, но когда она слышит тишину в трубке, только через несколько секунд до неё доходит, что он не может видеть её ответ, а потому собирает всё своё оставшееся мужество, чтобы произнести как можно более едким голосом: — Нет, спасибо, на память, слава Богу, пока не жалуюсь. Но я не совсем понимаю, почему я должна куда-то ехать с тобой сейчас? Как это связано с тем, что было вчера? — сразу же понимает, что строить из себя невинную дуру ничем не поможет, но если играть, то до конца, ведь сдаться она всегда успеет. — Эх, мисс Кароль, а я надеялся, что вы соображаете хоть немного лучше. — фальшиво-разочарованный вздох, который окончательно вывел её из себя. — Ну что ж, бывают в жизни огорчения, что поделать. Ничего, у тебя на носу еще долгих десять дней, так что, думаю, упущенное наверстаешь. Но для начала тебе надо хотя бы одеться, если ты, конечно, не хочешь ехать со мной в пижаме. — Что ты несешь? Неужели ты еще не понял, что я никуда с тобой не поеду, придурок?! — знает, что она обречена и этим уже не спастись. Честно, ей самой уже становится стыдно за свои жалкие попытки. Но если быть дурой, то до самого конца. — А ты еще не поняла, что ты должна повиноваться мне беспрекословно? Похоже, всё ещё запущеннее, чем я думал. Ты обязана выполнять всё, что я тебе прикажу, и не имеешь права меня ослушаться. У тебя была целая ночь, чтобы смириться с этим. — Нет… — И с этого дня ты не можешь сказать мне «нет». Чего бы я не захотел. Думаю, больше ничего тебе объяснять не нужно. У тебя есть ровно пять минут, чтобы собраться, я засекаю время. В противном случае, не думаю, что ты горишь желанием предстать передо мной голой, а ты же знаешь, что меня это не остановит. И еще, надень какой-нибудь спортивный костюм — мы едем не в дорогой ресторан, к сведению, платье там тебе не нужно.       Прежде, чем до Тины дошел смысл его слов, в трубке уже послышались длинные громкие гудки. Специально бросил вызов, чтобы она не успела ничего ответить. — Идиот… — разъяренно выбросила в пустоту комнаты, настолько громко, что, должно быть, было слышно во всём доме (если честно, на самом деле она надеялась, что её крик был слышен на улице).       Прикусила губу, нервно посмотрев на время. Вспомнила о том, что пять минут уже начались. И почему-то она была уверена, что шутка про то, что он поднимется к ней и заберет её голой, могла быть вполне серьезной.       С ним шутить нельзя.       Понимая, что больше ждать не может, Тине ничего не оставалось, кроме как быстро пройти в ванную, которая, к счастью, была смежной со спальней, умыться ледяной водой, чтобы хоть как-то привести себя в чувство, и по-быстрому почистить зубы — единственное, на что у неё хватило времени. К огромному сожалению, о душе, котором она так мечтала, не приходилось даже думать.       Вернувшись обратно в комнату, поскольку у неё после процедур осталось только две минуты, Тина вспомнила слова Дана про спортивный костюм. Что ж, сам начал эту игру, теперь получай ответ. А всё потому, что она решила надеть свои новые спортивные лосины, которые приобрела всего несколько дней назад для тренировок и еще никуда не надевала. Фишка этих лосин была в том, что они идеально и сексуально подчёркивали её накачанные округлые ягодицы, а также выбрала чёрный спортивный топ с откровенным декольте. Довольно оглядела себя в зеркале, понимая, что её формы точно не обойдут внимание мужчины, и мысль о том, на чём будет сосредоточено всё его внимание, а точнее на каких частях женского тела, явно ей льстила.       Из раздумий девушку вывел громкий сигнал машины за окном, заставив вздрогнуть от испуга. Хоть она в это и не верила, но до последнего надеялась, что это был какой-то розыгрыш, но увы, всё оказалось напрасным. Подойдя к окну, она увидела внизу возле ворот припаркованный автомобиль с включёнными фарами. Кровь в жилах застыла, потому что эту машину она узнала бы из миллиона абсолютно идентичных. Его машина.       Второй сигнал прозвучал громче и намного настойчивее. Видимо, он заметил её в окне третьего этажа и так показывал, что больше не намерен ждать. Понимая, что его терпение лучше не испытывать, Кароль сделала последнее — собрала растрёпанные после сна волосы в неаккуратный самый небрежный пучок на затылке и поспешила сбежать вниз, по дороге предупредив всех работников, что уедет по делам на неопределенный срок, естественно с кем и куда уточнять не стала, а персонал не лез в её личные дела и не спрашивал, что было ей очень кстати, и наконец вышла на улицу. — С добрым утром, любимая, — с издёвкой пропел молдаванин, довольно барабаня пальцами по рулю, когда услышал хлопок двери в авто, даже не глядя в её сторону. — Не могу пожелать тебе того же, к огромному сожалению, — скорчила ему в ответ гримасу, которую, к несчастью или наоборот, он успел уловить в зеркале заднего вида. — Ты лучше скажи, как ты можешь быть таким энергичным и жизнерадостным на утро после такой грандиозной вечеринки, да еще и встав ни свет ни зоря? — голова народной раскалывалась, поэтому её особо бесило его поведение. — Если учесть, что ты пил вдвое больше, чем я. — Я же Дракула, на меня ничто не действует, — пожал он плечами, заранее зная, что такой ответ её выбесит больше, но, несмотря на ожидание, Тина просто промолчала, понимая, что развивать дальше этот разговор бессмысленно. — Кстати, почему ты села на заднее сидение? Я настолько страшный, что ты сбежала от меня? Не бойся, если что, я нападаю только ночью, поэтому днём я полностью безопасен. — Очень смешно. Нет, спасибо, мне здесь спокойнее, а то вдруг твоя кровожадность внезапно проснется, кто знает. И если мы сейчас же не поедем, я передумаю и выйду. — Не посмеешь. — Еще и как. — Догоню и укушу. — Еще одно слово, и посмотрим, кто кого укусит. — Я весь дрожу от страха. — Заметь, не я это начала. Я предупредила.       Повисло молчание, но оно не было неловким, как в большинстве романов, а накаленным. Прервал тишину звук поворота ключа зажигания и двигателя. Проигнорировав выпад Тины «наконец-то, а то я думала, что мы здесь сто лет еще стоять будем», Балан повел машину, выехал из Зазимья на трассу и поехал… но не в сторону Киева, а в полностью противоположном направлении. — Балан, какого чёрта? Куда ты меня везешь? — Тина пыталась сделать вид, что выкрикнула это от злости, но на самом деле за яростью скрывался… страх. Конечно, она знала, что он с ней ничего не сделает, и ничего страшного или опасного ждать её не может, но инстинкт самосохранения всё равно брал верх над разумом. — А где Дракула прячет украденных девушек? Конечно же, в лес. — Нифига не смешно вообще-то. Обхохочешься, придурок. — Я вообще-то серьезно. Дура психованная. Я для неё стараюсь, даже кофе купил, зная, в каком состоянии она будет, а она… Вот так вот меня отблагодарить решила.       На слове «кофе» Тина заинтересовалась, машинально огляделась по сторонам и, действительно, только сейчас заметила коричневый картонный стаканчик с закрытой крышкой, который всё это время стоял на подставке возле переднего сидения. Вот чёрт, действительно же знал её персональный наркотик. Она была зависима от кофе, без него у неё реально начиналась сильная ломка, как у наркомана со стажем. Если хотя бы одно утро пропускала — весь день насмарку, ходит как зомби, ничего не соображая. Хотя манипулировать подобным — это можно считать низким. — Это что, правда для меня? — недоверчиво решила переспросить на всякий случай. — Извини, но свой я уже выпил, пока ждал тебя, поэтому остался только один, логично, что он твой. — Нет, — решительно сказала певица. — Что «нет»? — не понял мужчина. — Я не выпью ни глотка, — твёрдым голосом повторила блондинка. — Не могу так рисковать. Ты мог подсыпать мне туда снотворное и завести, куда хочешь. — Кароль, сори, конечно, но ты окончательно ебанулась? — мат режет нежные уши девушки, но ему плевать. — Какое к чёрту подсыпал? Ты реально принимаешь меня за какого-то маньяка? Не ожидал от тебя такого, не ожидал, если честно. — От тебя уже всего можно ожидать, если честно, — поджимает губы, хотя в тайне уже осознаёт, какую редчайшую дичь сморозила, но извиняться перед ним — выше её принципов. — Но всё равно я не хочу пить это кофе. — Ты не поняла. Ты выпьешь его, потому что я так сказал. Я приказываю тебе взять и выпить этот чёртов кофе, — от его тона у Тины даже пошли мурашки по коже. Внезапно ей стало страшно, ведь они одни в машине, раннее утро воскресенья, еще даже семи нет, трасса абсолютно безлюдная, вокруг — одна лесопосадка, ни здания. Кто знает, на что он способен в ярости… Она не бессмертна, но решила всё-таки рискнуть. — Не буду пить. — Будешь, как миленькая. — Не буду, — почему-то ситуация крайне смешит её, она находит это чрезвычайно забавным. Похоже, словно она — маленькая дочка, которая не хочет выполнять требования строгого отца. И боялась признаться, но ей это детское баловство даже чем-то нравилось. — Ладно, как скажешь. Не хочешь — не пей, — вдруг выдал Дан. — Что? — Кароль не поверила в то, что услышала, возможно, потому что не могла видеть главное — хитрую довольную улыбку, растянувшуюся в этот момент на всё лицо Балана. — С чего бы это? — Ты сказала, что не хочешь, я не буду тебя заставлять. В чём проблема? Разве не этого ты добивалась?       Она явственно ощущала подвох, но пока не понимала, в чём. И вдруг ей в голову пришла гениальная, как показалось, идея. Он говорил, что она не не может ослушаться его… Но если сейчас он сказал ей не пить это кофе, что будет, если она его выпьет? Решившись, Кароль всё-таки протянула руку и, убедившись, что он внимательно следит за каждым её шагом, демонстративно взяла стаканчик и поднесла его ко рту. К слову, картон в её пальцах был еще теплым — благо, кофе не успел полностью остыть. Но специально медлила, не спеша делать глоток, пока он ничего не скажет. — Чёрт, какого ты делаешь? — Ты же сказал мне не пить это кофе. Но если я его выпью, получится, что я послушалась тебя, — самодовольно усмехнулась блондинка, касаясь краем стаканчика губ. — Нет, Тиночка, ты ошиблась, когда думала, что можешь переиграть меня. Потому что на самом деле это я переиграли тебя. Снова. И всегда буду победителем, — в его голосе совсем не было разочарования, а скорее, ликование, ведь это был лишь очередной его план, но певица успела сделать глоток прежде, чем он договорил, о чём моментально пожалела. — Чёрт, Балан, что это за дрянь и какого ты мне её подсунул? Отравить меня решил, да? — артиска еле сдержалась, чтобы не выплюнуть эту жижу прямо на дорогущее кожаное сиденье, и подавила приступ тошноты. Стакан в её руке повернулся другой стороной, и только сейчас она увидела фирменную надпись «MCDonald's». — Господи, как ты можешь пить эту отраву?! — Ну извини, я же не виноват, что на окраине Киева не оказалось никаких нормальных кафе, работающих в воскресенье в полшестого утра, кроме единственного круглосуточного фастфуда. Так что придется довольствоваться тем, что есть. — Нет уж, спасибо, — с недовольным лицом вернула полный стаканчик на место, клянясь выкинуть при первой же возможности. — Я лучше умру, чем выпью это. Хотя, если честно, лучше уж умереть… — она взялась за голову, чувствуя, насколько та тяжелая, и закрыла глаза, чтобы как-то справиться с болью. — Держи, — вдруг услышала заботливый голос Дана, и, открыв глаза, увидела, что он протянул ей на заднее сидение бутылку минералки и какую-то подозрительную белую таблетку. — Что это? С кофем не получилось, решил меня всё-таки отравить? — недоверчиво посмотрела на таблетку Тина, не спеша её брать, хотя воду взяла. — Дурочка. Я же хочу тебе как лучше, а ты… Это, между прочим, секрет вечной жизни Дракулы, чтобы ты знала. Ты же спрашивала, как я могу пить столько алкоголя и оставаться в трезвом уме, так вот, можешь считать, что это — мой секрет. Действует буквально моментально. Ты же видишь, даже машину водить могу, — она поёжилась, только сейчас осознав, что он сел за руль после вчерашнего, конечно, это было немного страшно, но на трассе почти не было машин, поэтому особо волноваться не было повода, но всё равно было не по себе. Идея выпить «чудо-таблетку» была слишком заманчивой, но девушка всё еще не спешила соглашаться. — Если не веришь, можешь даже посмотреть в бардачке, там лежит упаковка с точно такими таблетками, на ней написано, это правда обычное антипохмельное средство. Хотя обычным я его не назову, действие просто волшебное. — Ладно, ладно, спасибо, — сдавшись, певица с недоверием, но всё же приняла лекарство и запила водой. — Хоть спасибо сказала, уже прогресс, — усмехнулся. — Не ёрничай. Лучше скажи, куда ты подевал Сашу? А то я переживаю за него, как-никак, быть водителем у Дракулы — профессия не из безопасных, — аккуратно, решив завуалировать всё шуткой, задала Тина вопрос, давно не дававший ей покоя. Почему Дан вдруг решил сам повести машину, хотя почти никогда этого не делал, да еще и после пьянки? Это было более чем странно. — Саша, к твоему сведению, взрослый человек со своей личной жизнью, мало того, у него еще и жена есть и двое детей, которых он из-за своего графика и так видит катастрофически редко, поэтому я не видел ничего плохого в том, чтобы дать ему оплачиваемый отгул на пару дней. У тебя есть какие-то претензии? — Нет, никаких, — вздохнула народная, хотя его ответ и показался ей неубедительным. Ей казалось, что причина, почему он не захотел брать с собой водителя, совершенно в другом, но расспрашивать дальше не стала, ибо это было бы подозрительно. — Кстати, мы приехали.       За спорами и разногласиями блондинка не заметила, как их автомобиль завернул в молодой лесок и заехал на большую поляну, которая была словно спрятана от посторонних глаз за густыми деревьями, так что первый встречный не мог знать о ней, поэтому певица догадалась, что молдаванин знал об этом тайном месте и специально ехал сюда.       Картина правда была завораживающей, Тина не могла это отрицать, потому что до этого ни разу не видела подобного вживую: зелёная трава была засыпана ранними, самыми разноцветными мелкими цветочками, везде слышалось жужжание пчёл и бабочек, непривычное для начала мая, но видимо они проснулись из-за ранней весны, поэтому никто этому уже не удивлялся.       Атмосфера была неимоверно прекрасная. Залюбовавшись красотой невинной утренней природы, усыпанной кристальными капельками росы, Кароль даже не заметила, что машина остановилась посреди поляны, и Дан уже вышел, открыл багажник и достал оттуда что-то… напоминающее большое клетчатое покрывало. — Ну, ты так и собираешься там сидеть? Вылазь, помогать расстилать мне кто будет? — Балан открыл дверь возле Тины, и даже подал ей руку, помогая выйти и ступить на мокрую от росы свежую траву. — С ума сойти, какие мы галантные, — с издёвкой подтрунивала над ним артистка. — Стоп, а зачем мы будем стелить покрывало? Прямо здесь? — на её лице появилось удивление и вопрос. — Блин, Кароль, извращенка ты чёртова, мы просто устроим пикник, — брюнет не мог насмеяться над ней, а Тина вся залилась краской и мгновенно стала красной, как рак, потому что ей стало стыдно за свои мысли. — Просто будем наслаждаться природой. — И для этого ты разбудил меня хрен знает во сколько, прекрасно зная, в каком я состоянии, привёз меня чёрт знает в какую глушь, без моего согласия и абсолютно ничего не объясняя, так что я накрутила себя как не знаю кто, чуть не умерла от страха, и это всё ради того, чтобы всего-навсего посмотреть на природу?! — блондинку словно прорвало, из неё вышел весь гнев. Частично за это можно было сказать волшебной таблеточке Дана, которая, видимо, уже начала действовать, так что разум Кароль намного прояснился. Конечно, про «чуть не умерла от страха» она достаточно преувеличила, но это не имело никакого значения. — А чем тебе наши городские парки или хотя бы мой двор для смотрения на природу не понравился, скажи? — Тин, ты по-прежнему многого не понимаешь. Природа — нечто слишком невинное, даже интимное, чтобы портить его шумом и грязью города. Кроме того, природа — это еще и моё личное место силы, место энергии. Но в атмосфере города это понять невозможно. Подобные вещи осознаются только здесь, в подобных местах. И ты поймёшь, почему, очень скоро. Но для начала нам надо хотя бы расстелить это покрывало, чтобы сесть. — Стоп, если это пикник, то где мы возьмем еду? — наконец сообразила Тина, уже сидя на покрывале рядом с мужчиной. Если честно, ей очень нравилось в этом месте. — А вот это уже загадка со звёздочкой, — рассмеялся Дан, в ответ на непонимающий взгляд блондинки доставая, как фокусник, из-за своей спины бумажный пакет, от которого, к слову, доносился очень вкусный аромат, что н могла не заметить певица. Живот Кароль сразу же оповестил её о том, что отсутствие завтрака сегодня не прошло даром, громким урчанием, которое, к несчастью, было достаточно громким, чтобы его услышал мужчина. — Кто-то проголодался, малыш? — рассмеялся он, наблюдая, как стремительно краснеет девушка. — Не стесняйся, это ведь вполне естественно. — Пахнет действительно вкусно, — не могла не признать она. — А что это? — заманчиво потянула руку к пакету. — Открой и узнаешь, — загадочно подмигнул ей Дан, отдавая пакет и наблюдая, как она с нетерпением открывает его, достаёт содержимое и… удивленно смотрит на него, ничего не понимая. — Что случилось? Ты что, никогда не видела бургера и картошки фри? — она не находит это таким забавным, как он. — Я не буду это есть, — она решительно откладывает в сторону еду из первого попавшегося фастфуда, при этом глотая слюну, что не может укрыться от его взгляда. — Ешь сам. — Тиночка, если ты не помнишь, я вегетарианец, — улыбается. — А я на диете, — отрезала она. — А тебя кто-то спрашивал? Ты должна съесть всё до последней капли. Желание, Тин, не забывай, желание, — он видел, как на её лице медленно появляется осознание, и наслаждался этим. — Нет! Я не буду это есть! — теперь для неё это уже стало делом принципа. — Как хочешь, — вдруг говорит он, но она не спешит вздыхать с облегчением, прекрасно понимая, что это лишь очередной его план. — Но мы в нескольких часах езды от города, и больше у меня с собой, увы, еды нет, кроме этого. Так что быть тебе голодной, Тиночка. — А если возьму и объявлю голодовку? — улыбается. Ей нравится играть против его правил. — Ну, тогда можешь начинать прямо сейчас, — он решил снова переиграть её и протянул руку, чтобы забрать у блондинки пакет и спрятать, но вдруг у неё сработал инстинкт самосохранения, потому что она с силой выхватила у него из рук еду, достала картошку и начала с какой-то бешеной силой запихивать её себе в рот, так, что чуть не подавилась. Балан наблюдал за её действиями довольно, ведь добился своего, но и с удивлением. — Кароль, ты хочешь, чтобы тебя стошнило? — поинтересовался он. — Спокойнее есть нельзя? — Нет. Вот растолстею, буду никому не нужна, жирная корова, вот и будет это на твоей совести, — съязвила она, разворачивая упаковку аппетитно пахнущего чизбургера. — Мне ты будешь нужна любой, хоть ты будешь весить двести килограмм, — она проигнорировала его слова, но он не сдавался. — А может это и есть мой план? Откормить тебя, чтобы ты стала толстой и на тебя не смотрели другие мужчины? А что, стопроцентный способ отбиться от всех поклонников. — сам рассмеялся со своей шутки. — Да иди ты! С такими шуточками, — она откусила от бургера маленький кусочек котлеты, очень медленно разжевывая и стараясь не замычать от удовольствия, потому что не могла не признать, что это было божественно вкусно. — Я вообще-то на полном серьезе, — строго сказал молдаванин. — Не насчет того, что ты растолстеешь, а того, что ты моя. Кстати, как тебе еда, вкусно? — ухмыльнулся. — Отвратительно, — скорчила гримасу отвращения, специально, чтобы его позлить. — Смотри, не подавись, давай запивай, — мужчина достал со дна пакета бутылку кока-колы с черной этикеткой и кинул ей в руки. — Спасибо, хоть за то, что диетическая, — недовольным голосом сказала Кароль, откручивая горлышко бутылки и делая глоток. Одна капля колы пролилась мимо её рта и, упав на ключицу, стекла вниз, продолжая мокрый след до самого выреза и прячась в декольте. Естественно, молдаванин не смог устоять перед этим зрелищем, его взгляд был прикован к стекающей капле, и конечно же это не осталось вне внимания певицы. — Мистер Балан, научитесь контролировать свой взгляд, а то мне страшно, что вы сейчас съедите меня, — решила поиздеваться Тина, отложив колу в сторону и принялась доедать бургер. — Маленькая провокаторша. У тебя кетчуп вот здесь, — томным голосом сказал Дан, беря в руки салфетку и приблизился слишком близко к артистке, так, что у неё пошли мурашки по коже.       Его дрожащее дыхание у её шеи. Прямо как тогда — во сне.       Она вся дрожит, когда чувствует неторопливое, нежное, почти ласкательное движение его длинных пальцев, хоть и через тонкую бумажную салфетку, когда он проводит ею из уголка губ вниз, к подбородку, и вырисовывает какие-то волшебные узоры.       У неё срывает дыхание, и она не сдерживается, закрывает глаза, когда он почти касается губами мочки её уха, наклоняясь еще ближе, почти непозволительно, и дрожащим голосом выдохнул, отчего у неё подкосились ноги и она точно бы сейчас потеряла равновесие и упала бы, если бы не сидела на твердой земле… — В следующий раз это будет не салфетка, а уже мои губы, учти, Таня.