***
«Сегодня прекрасная погода», — пронеслось в голове у Элиота. И правда, лето было в самом разгаре. На улице только начало июня, жаркого и солнечного июня, который, увы, начался так трагично. Солнышко, шагающее по полю, глянуло на небо, откуда на него смотрело такое же лимонно-жёлтое солнышко, согревая мордочку парня своими лучами. За спиной у Элиота был девятый класс и поступление в училище. Парень чётко поставил себе цель идти учиться на дизайнера. Он шагал по полю и любовался луговыми цветами, колосьями, стрекозами, пролетавшими мимо. Сзади следом за парнем спешил чемодан на колёсиках, весело подпрыгивая на каждом камушке. Элиот хотел поступать на дизайнера в своём городе, но не после расставания с любимым. Только не тут, только не с осознанием того, что он будет одинок всю свою оставшуюся жизнь. Мальчик поднялся по каменным ступеням и оказался на перроне. Уже через несколько часов в другом городе его должна встретить тётя.***
Яркие лучи солнца пробрались в комнату через просвет между шторами на окне. Тёплый согревающий луч угодил прямо на щёчку ещё спящего Ричарда, от чего он сонно зажмурился, крепче сжав девушку в объятьях. Девушка тихо просопела во сне и повернулась к Ричарду, утыкаясь ему носиком в прохладную шею. Парень слегка вздрогнул от приятного теплого прикосновения и открыл глаза. Лучики июньского солнышка старательно хотели проникнуть в комнату, но преграда в виде штор почти не давала им это сделать. Альбинос томно поднялся с кровати и подошёл к окну, сонно потягиваясь и зевая. Отдёрнув шторы, он выглянул в окно. Ярко зелёная листва высоких пышных деревьев шелестела на ветру, напоминая о том самом утре, с которого прошло уже два дня. Они поклялись друг другу, что останутся лучшими друзьями, как это было до начала отношений. Спустя день Элиот, кажется, успокоился и хотя бы перестал обливаться слезами. Казалось, все начало потихоньку приходить в норму, от чего Ричард чувствовал себя немного счастливее и чуть менее подавленно. Светловолосый парень вышел из комнаты, осторожно прикрыв тяжёлую дубовую дверь, и направился вперёд по коридору. Комната Элиота находилась через две от его. Остановившись у входа, он понял, что внутри вдруг что-то ёкнуло. Он никак не мог решиться открыть дверь: неприятное чувство щекотало внутренности, задевая самые неприятные участки. Алоглазого охватила паника, от которой тот, как ни старался, не в силах был избавиться. Ему казалось, что что-то явно идёт не так. Открыть дверь стоило ему огромных усилий, но он всё же осмелился это сделать, немного подрагивая от внезапно подступившей паники. Дверь распахнулась, но всё, что ждало его в комнате — одинокая пустая кровать, поверх которой лежали только недавно взбитые подушки. Парень стоял в недоумении: где же Элиот, куда подевался пушистый цыпленок? Неловко зайдя в комнату, он, как осторожный кот, начал словно принюхиваться и выискивать что-то. Побродив, он открыл шкаф с вещами и понял, что внутри было абсолютно пусто. Что-то огромное взорвалось внутри Ричарда, а желудок стало скручивать от неприятного колюще-щекочащего чувства. Нет ни вещей, ни Элиота, ничего! Неужели он… От этих размышлений парню стало дурно, от чего даже пришлось раскрыть окно пошире. Он опустился на кровать рыжика, в панике закрывая рот рукой. К горлу снова подступил противный комок слёз, сдавливающий стенки глотки. Глаза заполнили солёные тяжёлые капли, после чего одна за другой начали скатываться по раскрасневшимся щекам. Обернувшись на что-то яркое, выглядывающее из-под покрывала, Ричард протянул дрожащую руку к подушке. Из-под покрывала он вытащил нежно-голубого цвета толстовку с чёрным рисунком бриллианта на груди слева. По всему телу прошла дрожь, а мысли испарились, словно их не было. Сердце забилось, как в припадке. Это была его толстовка, та, в которой он ходил почти всё время. Выстирана, выглажена, но все так же пахла им и сладким молочным запахом карамели. Он оставил её, и, кажется, не случайно. Ричард резко притянул толстовку к лицу и внюхался в неё. Ароматный запах молочных карамельных конфет одурманил его разум. Уже не в силах сдерживать поток обжигающих капель, парень лишь прижал толстовку ближе к лицу и откинулся на кровать на спину. Элиот не забыл толстовку. Он оставил её нарочно. Элиот знал…***
Он сидел на веранде, потягивая крепкий чёрный чай с ароматом цветов, название которых не удосужился прочесть на упаковке. Кресло-качалка медленно двигалось то взад, то вперёд, от чего деревянный пол веранды поскрипывал в такт движущемуся креслу. Тётушка радушно приняла племянника к себе, после чего Элиот вместе с ней уехал отдыхать за город, на природу. Сейчас, сидя у входа в двухэтажный коттедж, Элиот слушал щебетание птиц и безмятежно рассматривал ярко-рыжий, как он сам, закат. Укрыв замёрзшие от вечерней прохлады ножки пледом, он откинулся на спинку кресла, от чего то сильнее качнулось назад. На участке пахло ночными фиалками, их сладкий нежный запах разлетался по всей территории дачи, от чего рыжик довольно зажмурился и невольно улыбнулся. На небе стали проявляться первые звёздочки, а солнце опускалось всё ниже, погружаясь в сон. Сам Элиот не спал уже три ночи. Первые дни жизни у тёти хоть как-то помогали мальчику заснуть по ночам: он помогал с сорняками, поливал грядки, ухаживал за цветами, от чего ужасно уставал к вечеру и мог лишь упасть на мягкую кровать, зарыться лицом в подушку и спать. Сейчас же, когда начались беззаботные дни, мысли Элиота были заполнены только Им. Жгучее болезненное чувство рвало когтями сердце цыплёнка, от чего тот ночами тихо всхлипывал и попискивал в подушку. Он уехал, чтобы забыть, но лишь привязался крепче. Эту нить не разрезать ни ножницами, ни ножом, не разрубить топором, не разорвать клыками. Эта нить тянулась из родного города в другой, преодолевая все препятствия на своем пути. Нить крепчала. Однако, не только со стороны рыжего коротышки…***
— Зайка, ты уже два дня не спишь. Расскажи мне, что происходит?.. — красноволосая девушка с шоколадными глазами села на табурет напротив спины альбиноса, что сидел на кухне у окна, уткнувшись в руки лицом. Тот лишь прерывисто вздохнул, утирая слёзы рукой. — Ты плачешь?.. — девушка подсела ближе и обняла страдающего парня со спины. — Ричи, что такое?.. С того дня, как Элиот бесследно пропал, светловолосый, кажется, не переставал плакать ни на минуту. Всё вокруг напоминало Элиота. Его разноцветные розового-фиолетовые глаза, его пятнистую, как у коровки, кожу, лицо, где не было места, свободного от веснушек. Его пышные кудрявые волосы, нежные теплые ладони… Единственный, кто мог бы спасти его от одиночества сейчас — лучший друг Остин, но даже тот, к сожалению, уехал по делам, обещая вернуться лишь через неделю. От любимой девушки, честно говоря, тошнило. Ричард совсем запутался в своих сложных чувствах. — Ты скучаешь по Эли, так ведь?.. — всё так же спокойно продолжила расспрашивать девушка. Ричард сжался от упоминания имени рыжика. Девушка, как и Элиот, знала всё. Судьба-чертовка уже запланировала всё так, как хотела она. Красноволосая, как ни странно, отнюдь не огорчилась чувствам Ричарда к Элиоту. Почему? Кажется, это другая история… — Коть… Ну не страдай ты, позвони ему… Что вы как маленькие дети, он же ждёт, — девушка погладила белоснежные волосы парня сзади, а тот слегка прижался к руке. Были ли ему приятны её прикосновения, а может, он вспоминал нежные руки Элиота под них — Ричард прижимался к руке девушки всё сильнее. — Не могу… У меня не хватит воли его набрать… — парень, вздохнув снова, упал лбом в подоконник. По всей кухне разлетелся громкий хлопок, а девушка закатила глаза. Она поднялась с табурета и лёгким движением руки задвинула его под стол, направляясь к выходу с кухни. — Если ты ему не позвонишь, это сделаю я. Всё просто, страдалец ты мой, — девушка слегка ухмыльнулась сама себе. От этих слов алоглазый Ричард встрепенулся и резко поднялся с табуретки. Он обернулся и испуганно глянул на девушку опухшими от слёз глазами. — Нет… Автор, нет! — но девушка уже со всех ног рванула в комнату. Ричард, даже не успев ничего осознать, кинулся ей вдогонку. Девушка взбежала по скрипучей деревянной лестнице на второй этаж и тихонько юркнула в комнату Элиота. Пока светловолосый судорожно взбирался по ступенькам, спотыкаясь и чуть не падая на каждом шагу, она уже успела набрать кудрявого рыжика. Ричард же, думая, что Автор забежала к себе, как молния метнулся в её комнату; это дало красноволосой преимущество, чем она и воспользовалась, успев сделать дозвон. Уже осознав, куда запропастилась его любимая, Ричард в ужасе протолкнулся в комнату к Элиоту. Предпринимать что-то было поздно, да и вряд ли он сам хотел помешать ей сделать этот заветный звонок. — Коти-ик, привет, — сладко протянула кареглазая девушка, демонстративно накручивая на палец прядь малиновых волос и глядя на Ричарда, — ты куда пропал? ~ У альбиноса пересохло во рту. На парня нахлынул ужас, растекаясь по венам и отдаваясь болью в кончиках пальцев. — Вот как… — голос девушки стал ниже и тише, словно что-то её огорчило. — А Ричард хотел тебе кое-что сказать… Она повернулась к Ричарду. Парень, и без того пожизненно бледно-розовый, побледнел в сто раз сильнее. На виске проступили маленькие капельки, а руки лихорадочно затряслись. Автор же, кажется, не обращала на это никакого внимания. Девушка решительно подошла к полумёртвому альбиносу и пихнула ему телефон в руки. — Дело за тобой, Ромео. Не потеряй его, ты уже натворил дел… — красноволосая девушка поцеловала Ричарда в щёку и поспешила удалиться из комнаты. Парень не знал, как ему быть. Ответить? Сила воли твердила обратное, а руки так и тянулись разбить телефон об пол и разрыдаться. Сбросить? Да ни за что! Он слишком долго мучался, чтобы просто сбросить! — Привет… — неловко прошептал светловолосый в микрофон телефона и прикрыл рот, лишь бы не смутить рыжеволосого своим тяжёлым прерывающимся дыханием. — Доброй ночи, лапочка, — после этих слов Ричард вздрогнул, как после разряда. «Лапочка» — так звал Элиот Ричарда на протяжении всех их недолгих отношений. Алоглазый растерянно опустился на кровать, а второй рукой, свободной от телефона, снова подтянул толстовку к себе. Ричард молчал, не в силах что-то ответить, а ненавистный ком давил на горло снова. — Нечего мне сказать, да?.. — спокойно спросил Элиот. Ответом ему послужила тишина. — Мне тоже нечего, не беспокойся… — продолжал он свой односторонний разговор. — Где… Где ты сейчас?.. — Ричард сжал толстовку в руке, слегка поглаживая мягкую ткань длинными пальцами. С другого конца линии послышался томный вздох. — Слишком далеко, чтобы ты снова ринулся меня искать, — по голосу цыплёнка было слышно, что он улыбается. Улыбался мальчик, пытаясь подавить боль. — Назови мне адрес… Пожалуйста… — вежливо попросил Ричард, уже не сдерживая ком слёз. Противные солёные слёзы сами ушли, как только Ричард в полной мере осознал, что вот он, его малыш жив-здоров. Альбинос внимательно вслушивался в слова Элиота. Мягкий, нежный, ещё совсем детский — всё это можно было сказать про голос кудрявого гетерохрома. На конце линии раздался тихий смешок, больше напоминавший выдох с огорчением. — Так ты и правда собрался искать… «Синие Озёра» — если тебе это о чём-то говорит, — тихо прошептал в телефон Элиот и утих. «У нас же нет таких посёлков!..» — подумалось альбиносу. — Это что, где-то вне города?.. — но цыплёнок уже сбросил. «Эли… Нет, стой, стой!» Ричард опустил телефон, а после и глаза на его экран. Звонок был завершён. Завершён со стороны Элиота.