Это было вчерашним днём.

Иваизуми засматривается на Ойкаву, когда он так сосредоточен на чём-то, когда на нём очки, когда он улыбается, когда он играет в волейбол, когда пьёт горячий кофе, когда он р я д о м. Скоро экзамены и естественно все готовятся, а Иваизуми с Ойкавой не исключение. Они вместе сидят в комнате Тоору, разбирая задачи. Точнее, один помогает другому, как только может, вбивая элементарные формулы в ту голову, которая совсем не хочет думать сама в такой уютной обстановке, что совсем не годится для учёбы. Ойкава, как всегда, ноет о том, что тут слишком сложно и снова просит помощи у Иваизуми. Конечно же, второй не отказывает в ней, но и подзатыльник даёт, ибо "как можно не понимать такого?" И дальше Ойкава сидит, дует губы и под нос себе бормочет что-то про нечестность. Нечестно, что Хаджиме такой умный, а Тоору приходится тяжело. Но он продолжает усердно писать, писать, писать. На столе много бумаг, учебников, тетрадей, ручек и две кружки с чаем, которые опустели сразу же, как их принесла в комнату заботливая мать Ойкавы Тоору. Уже несколько часов они сидят так, почти не сдвигаясь с места. — Я решил! — радостно вскрикивает Ойкава, откидываясь назад, с мыслями о том, что наконец всё закончено и можно хорошо отдохнуть. Он облегчённо выдохнул, расслабляясь. — Молодец, — тихо, почти не слышно, произносит брюнет, садясь рядом и наклоняясь ближе. Он аккуратно снимает с парня очки, прикасаясь своими губами к чужим на несколько секунд. И они оба сидят беззвучно, пока Тоору не решает нарушить тишину. — Ива-чан? — Считай наградой. Но нет, Тоору тянется ещё за одним поцелуем, не давая сбежать Иваизуми из своих объятий. Если это награда, то она должна быть соответствующей. Пойманному в ловушку Ива-чану ничего не остаётся и он отвечает на требовательный поцелуй. И они лежат на полу в обнимку, а Ойкава ухмыляется, подобно гадюке.