Гарри Стайлс, очевидно

Когда Луи просыпается в свой восемнадцатый день рождения, сердце его трепещет от предвкушения. Парень долго нежится в постели, крутится с бока на бок, но настойчивые солнечные лучи пробиваются в спальню через легкий тюль, и голос мамы на первом этаже их небольшого дома командует его младшими сестрами, которые хихикают (и, очевидно, стараются не разбудить Луи) в предвкушении. Луи Томлинсон — обычный старшеклассник, один из многих, которые учатся в городской школе Донкастера. Он любит смотреть глупые однодневные комедии и "Спеши любить" с мамой и Лотти, заедая подступающие к глазам слезы приторным мороженым. А еще Луи очень любит шоу Икс-Фактор (и в свои семнадцать он даже подавал заявку, но в итоге струсил и не поехал на прослушивание). На самом деле, Луи — тот самый парень, который пытается вести себя прилежно и дружит с местным заучкой — Зейном Маликом, который набил к своим восемнадцати пять татуировок, курит за школой и встречается с Лиамом Пейном — тем самым милашкой Лиамом Пейном, с которым они вместе ходят в спортивный зал, и который в первое время засматривался на тощую задницу Малика, словно она — произведение искусства. И поэтому, когда Луи просыпается в свое совершеннолетие, и еле поднимает себя с кровати получасом позже, он первым делом идет к зеркалу и пристально себя рассматривает. Руки, ноги, живот, грудь, шея… девственно-чисты, как и днем ранее, и Луи старается думать, что его соулмейту просто еще не исполнилось восемнадцать и все только впереди. Луи улыбается очаровательной улыбкой каждый раз, когда Зейн подначивает его о соулмейте, потому что Малик узнал Лиама почти сразу, как только на груди у него появились два синяка, идентичные тем, что он оставил на Лиаме в первом их спарринге. В тот вечер Малик смущенно кусает губу, и, почти неслышно, что-то бормочет Пейну. Луи в тот день стоит перед тренировочным залом, и запивает отлично проведенную тренировку колой. В тот день Луи все еще семнадцать, и он просто хочет верить, что однажды встретит такого же милашку, как Лиам, который будет краснеть под его красноречивыми взглядами и глупо хихикать над очередной выходкой. Но когда Луи исполнилось двадцать (он помнит то первое февраля, как будто этот день был вчера), он сидел в своей комнате и играл в фифа в трусах и носках, потому что мог себе это позволить, на его бедре, немного кривым почерком, появились буквы, складываясь в слова. 'тук-тук' — Что за хрень? — спрашивает Луи вслух, и мимо проходящая Лотти с удивлением уставилась на него. — Иди к себе, Лоттс. Что ты пялишься? Девушка только хмыкнула, уходя в свою комнату. Луи тут же откладывает джойстик и утыкается взглядом на свое бедро. Пара секунд проходит с того момента, как первые буквы появилась на коже Луи, и он нахмуривается. Пока чуть выше не появляется еще фраза: 'я люблю такие шутки' Томмо хмыкает и берет в руки черную гелиевую ручку, завалявшуюся после того, как он делал домашнюю работу. 'кто там?'       'тут я' 'кто я?'       'ты сам мне скажи'        ':)' В то первое февраля Луи впервые закатывает глаза настолько, что кажется смог увидеть свой мозг. Он кусает нижнюю губу, когда все буквы исчезают и его кожа становится вновь чистой, как и была минутами ранее. Он идет в ванную, и намочив свою ногу, начинает усердно тереть место, где совсем недавно была глупая тук-тук шутка. На самом деле, Луи ждал этот день слишком долго, чтобы просто взять и просрать его, поэтому он пишет на своем бедре единственное, что точно сможет узнать: 'ты откуда?'       'Холмс Чапел' 'Донкастер, два часа пути' Его собеседник ничего не отвечает. Луи Томлинсон, на самом деле, терпеть не может тук-тук шутки. Наверное, это связано с тем, что на ночь он оттирает пару таких шуток со своих бедер. Он стирает их, едва надавив на кожу, оставляя покраснение, и еще Томмо абсолютно точно не хочет больше отвечать на них (так он говорит все эти три долгих года, которые они нескончаемо переписываются на ляжках друг друга). Луи узнает, что по ту сторону парень, который живет в Холмс Чапел, но должен переехать в Лондон по работе (Луи удивляется, потому что его "собеседнику" двадцать один год и он должен еще учиться в университете). 'а чем занимаешься ты?'       'я нотариус' 'почти скучно' Луи любит слушать каверы Гарри Стайлса, который поет исключительно о внеземной любви, и Томмо уверен, что он победит на шоу. Пару раз Луи даже удается попасть на неконкурсные выступления, но Гарри на них не бывает, поэтому парень откидывает эту идею в самый далекий ящик, и продолжает наслаждаться песнями и голосом из своих наушников (и заслушивает их до дыр, когда Стайлс выпускает первый альбом). Луи, за все эти годы уверен, что видит свой мозг каждый раз, когда закатывает глаза (он просто уже натренировался). Но чем чаще они стараются пересечься, тем насмешливее смотрит на них судьба и разводит по разные стороны, поэтому однажды Луи просто пишет на тыльной стороне своей ладони 'Лондон, статуя Питера Пэна, 4 часа дня', и он приходит в назначенное место, оглядываясь по сторонам. Он ждет там час, даже два, пока на его руке не показывается, сверкая, словно тенями, надпись 'прости, я был занят', и Луи убеждает его (или себя), что у них еще будет возможность. Они переписывались уже три с половиной года, а Луи, как истинный любитель романтики, считает, что любовь живет три года. Луи терпеть не может тук-тук шутки. 'тук-тук?'       'кто там?' 'пропащий'       'кто пропащий?' 'ты'       'прости, занят' Последние несколько недель Луи с утра стирает со своей кожи тонну блесток, которые рассыпаются по его плечам, ключицам и груди, едва задевая шею. Луи оттирает их мочалкой и терпеть не может чертовы блестки, потому что он похож на ебаную елку, и нотариусы так не выглядят. Он обычно по утрам в спешке собирается, потому что опаздывает, и Зейн только хихикает над тем, какой Томмо каждый раз растрепанный. А еще его родственная душа опять пропадает, больше не отвечая Луи. Ни разу. Когда проходит еще полтора года, Зейн и Лиам берут Луи с собой в путешествие по Европе, и, чуть погодя, уже в аэропорту Малик достаёт из сумки билеты на концерт Little Mix.       'наверное, ты кого-то себе уже нашел, так и не встретив самого лучшего меня' (пишет Луи однажды ночью, когда у него бессонница, и он съедает две трети арбуза, просто потому, что хочется, и может себе это позволить (нет)) 'одинок, ты почему не спишь?'       'да ладно, ты мне ответил?' 'а ты чаще пиши на ляжке, чтобы я точно не увидел :)'       'постараюсь' (Луи быстро рисует стрелочку и ладошку, написав рядом 'сойдет?') И получает ответ: 'сойдет'. — Мы могли сходить на них и дома, — кидает он расстроено, прикусив нижнюю губу. В последние полгода он не замечает на своем теле хоть одной записи от своего соулмейта, и, на самом деле, Луи уже думает, что им на самом деле не суждено увидеться. Луи смотрит на Зейна с легким прищуром (однажды он влюбился в Зейна, совсем немного и настолько трепетно, что Томмо это не на шутку испугало и он переключился на Люси — девочку из параллельного класса, и, вроде как, помешательство на Малике закончилось). Малик подшучивает, что родственная душа Луи его избегает, чтобы лучше подготовиться к его характеру. — Там будут не только Little Mix. Еще и Гарри, — заговорчески проговаривает Лиам, и, подмигнув, подхватывает рюкзак на плечо, приобнимая Зейна за плечи. — Гарри Стайлс. Луи не скрывает своего восторга (наверное потому, что он не смог найти билеты ни на одно шоу начинающего исполнителя с Икс-Фактора, а увидеть его хотя бы так, на сцене одной из стран Европы — лучшее, что Малик мог придумать). Он обнимает Зейна, как никогда ранее, и Лиам шуточно отпихивает парня от своего жениха, говоря о том, что Томмо слишком много себе позволяет. — Это один из крупнейших локальных фестивалей, о нем мало кто знает, за пределами, но… — Это лучшее, что вы могли придумать, — только и отзывается Томлинсон, убрав руки в карманы, окинув свою ладонь взглядом, надеясь, что там появиться хоть что-то, но она была чистая, как и прежде. — Спасибо. Следующим утром, когда он просыпается уже в небольшом отельном номере, который успевает забронировать за несколько часов до приезда (из аэропорта Лондона), Луи потягивается, чувствуя себя отдохнувшим. Он ворочается в ворохе одеял и простыней, когда наконец тянет руку к своему телефону, чтобы снять блокировку, и он уверен, что его мама уже успела настрочить ему миллион сообщений (он, конечно же, прав). Луи быстро отвечает ей и включает фронтальную камеру, делая селфи. Парень рассматривает быстрый снимок, выкладывая его в сеть, замечая едва заметные блестки на своей коже, после чего выдыхает. — Твой соулмейт над тобой издевается, — усмехается Зейн, когда они встречаются в холле, чтобы пойти на завтрак. Лиам уже давно сидит у бассейна, чтобы оставить двух лучших друзей наедине. — Почему ты проснулся в блестках? Типа… — Это уже не в первый раз… — Луи проговаривает, потирая шею, и Зейн в удивлении приподнимает брови. — Это происходит на протяжении последних… может… полутора лет? Не каждый день, конечно, но… — Он стриптизер, — резюмирует Малик, и быстро заказывает завтрак у подошедшей официантки. — Или стриптизеры не обливаются блестками? — Луи только смеется, говоря о том, что из них двоих только Малик должен быть в курсе (припоминая его больную идею записаться на стриптиз и пойти работать в этой стезе (Ясер бы этого не пережил и парень отказался от своей (здравый смысл восторжествовал) навязчивой идеи). — Может, он участвует в каких-то постановках? — Эротических? — У тебя проблемы, Зейн? — симпатичная официантка только усмехается, услышав их последние реплики, и быстро ретируется за стойку, выглядывая редких посетителей в раннее время. — Я даже не знаю, что и предполагать… — Забей. Через три дня мы будем на фестивале и ты встретишь свою звездную влюбленность, — Луи пихает его в бок, — мы оба не можем отрицать, что Стайлс симпатяга, и это не удивительно, что его песни в твоем личном топе. Лиаму тоже нравится. — А тебе? — Только если light up*, — усмехается Зейн. 'тук-тук'       'привет' 'пропащий нашелся'       'столько воды утекло. где пропадал?' 'свободный вечерок за последние несколько месяцев… как дела?'       'как будто ты в курсе, как они было до…' 'упущение, но ты не сердись'       'почти плевать' 'незаметно'       'иди в жопу' 'тук-тук?' Глаза Луи точно видят его собственный мозг. В день фестиваля Луи просыпается настолько рано, что едва солнце появляется из-за линии горизонта, окрашивая небо в приятно-розовые тона. Парень потирает глаза, видя на своем предплечье вечернюю "переписку" со своим соулмейтом, который жаловался на то, что завтра очередной сложный день. Луи успокаивает его, говоря о том, что отдохнет за них обоих, незнакомец соглашается. — Поехали? — Зейн сонно потирает глаза, протягивая Луи стакан с кофе, и они втроем (Лиам, как обычно, самый бодрый) уже садятся в арендованную машину и срываются с места. Яркие пестрые вывески окружают их, как только парни паркуются на стоянке и встают в очередь на вход, которая быстро движется и уже через несколько минут они оказываются на территории фестиваля, где люди разбредаются по всей территории. Негромкая музыка играет из массивных колонок на столбах, а неяркое (пока что) солнце едва припекает плечи, заставляя Луи накинуть кофту на плечи. Томлинсон неспешно бредет за друзьями, оглядываясь по сторонам и вспоминая то, как они ездили на V-festival в 2017 году. Луи видит, как Лиам отходит к бару и решат подойти ближе к Зейну, который напяливает огромные солнцезащитные очки. — Не похож на фестиваль в 2017, да? — усмехается парень, повернувшись к другу. — Абсолютно, — отзывается Лу, выдохнув. — Какое расписание вообще? — Гарри в семь, Little Mix в девять, — улыбается Зейн, — уже потеют ладошки? — Ой, заткнись, — усмехается Лу, толкнув друга. Когда Зейн притаскивает кучу блесток и разных красок, Луи только закатывает глаза. Малик рисует аккуратным движением на скуле своего парня небольшой радужный флажок, и дублирует для себя такой же. Когда они встречаются, магия будто бы исчерпывает себя (Луи думает о том, какие эти двое на самом деле счастливые, что так быстро нашли друг друга). Зейн еще любит перебарщивать во всем, поэтому на второй скуле он проходится блестками, оставляя едва заметную полосу на щеке Пейна. — И меня ты тоже сейчас разукрасишь? — Луи пытается отбиваться, но все же закрывает глаза и позволяет Малику творить над его лицом, приговаривая, что Луи молодец, что побрился, потому что краска ложится лучше, чем на эту бороду Пейна. Луи хихикает, вспоминая Софи (потому что для бабушки Лиама он "встречается" со Смит, буквально пару месяцев, чтобы не травмировать ее) и именно так называет ее Малик. Зейн быстро нанес краску на лицо Луи, пока тот сидит с закрытыми глазами и рассказывает, очевидно, окружающим о том, как Смит веселилась с его сестрой Лотти пару недель назад. — А сейчас готово? — Я тебя больше никуда с собой не возьму, — смеется Зейн, закрывая тюбик, — готово, Луи, только ты пока не смотри на себя. Время безбожно приближается к семи, когда три друга пробираются в толпу и все же надеются встать ближе к сцене. И им это почти что удается, не считая семь рядов перед собой, но Луи и так доволен этим, потому что почти рядом с ними огромный экран, где уже транслируются клипы выступающих тут людей, и среди них есть любимая песня Зейна — light up — и Луи просит его не слишком орать ему на ухо (чуть позже Луи заорет на ухо Зейну, как только фигура Стайлса появится среди дыма, но это уже мелочи). И сердце Луи, на самом деле, выскакивает из груди, когда сцена погружается в темноту, и знакомые аккорды начинают играть и разрывают мирок Луи на части, потому что это именно то, чего он так долго ждет. Играет знакомая до скрежета сердца мелодия, и знакомый голос начинает петь. Сердце Луи замирает, как только он видит Гарри Стайлса, который стоит перед ним (буквально), и поет одну из тех песен, которую Луи слышит в своих наушниках миллион раз. И когда он переводит взгляд на экран, где транслируется выступление, он видит его — подтянутого, стройного, и на его лице написано 'я люблю Гарри Стайлса' радужными красками, и он поет о внеземной любви, и еще… — Твою мать, твой соулмейт Гарри Стайлс? — восклицает Зейн настолько громко, что близстоящие девушки обращают свое внимание на Луи, который наслаждается песней. — Что? Что ты не… — Луи прерывается на середине фразы, посмотрев на экран вновь. — Это не часть грима, — смеется Стайлс со сцены, как только музыка стихает после первой песни, — я даже не думал, что у меня на лице действительно что-то есть… И камера переводится на толпу, в сектор, где стоят Луи, Зейн и Лиам. И когда Луи видит себя на экране, глохнет, потому что на его лице радужными красками и почерком Зейна выведено 'я люблю Гарри Стайлса'. Луи хватает ртом воздух, когда Зейн только замирает с раскрытым ртом и переводит взгляд с друга на сцену и обратно. Томлинсон хочет сгореть со стыда. Он переводит взгляд с замершего Гарри, которого также выводят на экраны, на себя на том же экране, и он просто умирает. — Привет, нотариус, — только и усмехается Гарри, а Луи проводит пальцами по своей щеке, стирая с влажной от пота кожи "я", и на лице Гарри также пропадает первая буква. — Рад тебя наконец-то увидеть.

'тук-тук' 'кто там?' 'Гарри' 'Гарри кто?' 'Гарри Стайлс, очевидно' 'Луи Томлинсон' 'Привет, Луи' 'Привет, Гарри'