shining, shining like a diamond (i see, i see people watching)

— Я всё сдал! Хён, я сдал! — те первые, абсолютно точно самые нужные слова, которые необходимо было услышать мужчине, чтобы от сердца впервые за несколько тяжких, нервных месяцев отлегло и жить стало хоть на каплю легче. Мальчик летит к нему на всех парах, придерживая портфель, мышцы открытых ног красиво перекатываются, высокие кеды делают его похожим на свободолюбивого юнца, что в принципе не так уж и далеко от правды. — Что ты так смотришь? Где моё «поздравляю»? Чимин весь светится изнутри и снаружи, впрочем, тоже. Уверенный в себе, счастливый и яркий. Светлые кудри красиво развеваются из-за тёплого июньского ветра, а улыбка по блеску не уступает сиянию двух кристалликов у него под глазами. Новая деталь макияжа, которая появилась недавно, но уже укоренилась в нём. Мальчик скачет рядом со старшим, восторг не помещается в его сердце и выплёскивается наружу, забрызгивая всё вокруг. Чонгук смеётся. Выдыхает облегчённо, пытается утихомирить прыгающего подростка и наконец сжимает маленькое тельце в нежных объятиях, когда младший, будучи настоящей задницей, напрыгивает на него, не в силах держать себя в руках. — Мой мальчик, — поражённо выговаривает мужчина. — Ты шокировал меня. Не в смысле, что я не верил в тебя, но я так горд, что ты справился. Я действительно горжусь тобой, ты ведь знаешь это, да? Чимин оборачивается на здание, мысли о котором с сегодняшнего дня собирается выкинуть из головы без всякого доступа обратно в течение следующих двух месяцев, и игриво прикусывает губу, поворачиваясь обратно и прижимаясь своим лбом к чужому. — Я знаю. Но слышать это всегда приятно, особенно, когда я так хорошо постарался и поработал, чтобы снова сдать всё на высшие баллы. Я молодец? — Ты был бы им, даже если бы твои результаты не были такими ошеломительными, — Чонгук приглаживает мягкие кудри, зачёсывая их за ухо и с любовью разглядывая довольную мордочку. — Но твои баллы всегда делают меня самым счастливым, а главное они делают счастливым тебя, а я не могу просить о большем. Самый талантливый и трудолюбивый мальчик, — Чонгук сдержанно и вполне целомудренно прижимается губами ко лбу младшего, на что тот забавно фырчит. — Не здесь, любовь, идея публичной демонстрации чувств на территории твоего университета никогда не прельщала меня. — Дедуля, — щебечет Чимин, хлопает мужчину по плечу и выскальзывает из объятий, направляясь к пассажирскому сидению. — Пенсионный возраст близится, но я всё ещё так же горячо люблю тебя, не переживай. Ну чего ты смотришь? Прекрати, я всего лишь констатирую факт. Затаскивай свой стареющий зад в машину и вези меня домой. С сегодняшнего дня у меня начинается отдых. И Чимин действительно [ действительно ! ] чувствует это, когда они оба забираются в машину, когда стаканчик любимого и такого необходимого сейчас холодного американо [ вы не можете судить его, любовь к этому напитку, вероятно, в его азиатской крови ], заранее купленный заботливым мужчиной, оказывается у него в руках, а крупная ладонь в привычном жесте ложится на его голую коленку. Когда в машине играет им же составленный плейлист, из окон дует ветер, играя с его пушистыми волосами, когда Чонгук с любовью, обожанием и чёртовой гордостью смотрит на него каждую свободную секунду, а на душе больше нет ни капли тяжести и нервозности. Привычно забитая дорога, жар переполненного Нью-Йорка и умиротворение на сердце. Сегодня первый день его долгожданных каникул, и он на полном серьёзе собирается наслаждаться им от и до. * * * — Ну-ка вышел с кухни! Положил торт и вышел с кухни! Медленно, — Намджун застывает под грозным взглядом Юнги, опуская торт на столешницу и пятясь назад, когда огромная деревянная ложка, которой старший перемешивал салат, почти упирается ему в грудь. В руках уставшего, разозлённого Юнги даже она сейчас может стать отличным орудием убийства. Хосок бросает на них осторожный взгляд, прикидывая возможность того, что кухня станет следующим полем битвы после столовой, где совсем недавно, после падения одного из капкейков, который так старательно пёк Сокджин и так безалаберно опрокинул на пол Тэхён, крики стояли ещё добрых минут двадцать. — Даже не приближайся к торту, Ким Намджун! Вы оба, семейство криворуких, — кривится Сокджин, поддерживая Юнги, — идите принесите алкоголь. Чонгук сказал, что сам всё подобрал, так что ищите в погребе стеллаж с мартини и прочей сладкой дребудой, которую пьёт Чимин, и выносите часть на кухню. Загрузим в холодильник, надо охладить. Давай, Тэхён, шевели ножками, Чонгук недавно звонил, говорил, что экзамен Чимина скоро закончится. — Твой командный тон, хён, уже вот тут, — Тэхён проводит пальцем под подбородком, на что Сокджин только часто кивает, даря ему улыбку [ читать как: оскал ]. — Надо же, как совпало. Вы все у меня точно там же. Идите отсюда, — мужчина закатывает глаза, тут же переключаясь. — Хосок, самгёпсаль готов? Нужно накрывать на стол, а основными блюдами пока не пахнет. Я боюсь, мы не успеем. — Хён, клянусь, это последнее, о чём будет думать Чимин. Налей ему побольше его любимого вина и вручи торт, и будет ребёнку счастье. Забыл, что нужно подросткам? Всё почти готово, я дожариваю мясо, только не паникуй. За что нам действительно стоит переживать, так это за Чонина. Ребёнок расстроится, если он приедет поздно, а на участке я пока его не видел, кажется, он ещё не дома. Юнги вытирает лоб тыльной стороной ладони. — Приедет, не парься. Чонгук же пригласил его, вот и расслабься, — фыркает Юнги. Удивительно, как мужчина неожиданным образом оказывается в их компании, но, будучи соседями, Чонин и Чонгук с Чимином неплохо сблизились, так что ему вряд ли стоит выказывать недовольство. — Айгу, — с его стороны снова звучит ворчание. Сколько они уже торчат у плиты? — Такое пекло на улице, не уверен, что мы в принципе будем в состоянии есть, а стол накрываем на целую роту, — недовольно пыхтит он, но продолжает жарить любимые рулетики Чимина с бобовыми и зеленью. — Мы будем сидеть до ночи, только не говори, что твой бездонный желудок не потребует еды. Напьёшься и сметёшь половину. Я знаю, что делаю, не в первый раз собираемся. Юнги поднимает руки, показывая, что сдаётся во власть старшего. — Да, шеф! Всё, лишь бы ты не нервничал, — примирительно гудит он. — Проверь бейглы, пожалуйста, не уверен, что они не сжарились в духовке, потому что я оставлял их на Хосока. Юнги оборачивается, играя бровями в ответ на яростно смотрящего на него мужчину. Средний палец, который тыкают ему прямо в лицо, служит прекрасным ответом. — Вам обоим за тридцатник, а ведёте себя хуже детей. Чонгук оторвёт голову каждому, если мы похерим что-то, пока он забирает мелкого, и вы оба это знаете. Потеряете друга, а плюсом вылетите с работы, — Сокджин проверяет крендельки на готовность, намереваясь заполнить их начинкой. — Поэтому не расслабляйте зад раньше времени, ребёнок заслужил хороший праздник. Честно? Не могу поверить, что его первый год в университете подошёл к концу. Чужие дети действительно растут так быстро. Юнги скептически смотрит на старшего. Его бровь ползёт вверх. — Гм, так-то он всё-таки парень Чонгука, а не его ребёнок. Десять лет — не приговор, зачем ты так категорично? — Господи, Юнги, ради всего святого, — Хосок думает, что в этот момент его хён похож на великомученика, — закрой свой рот. Тэхён застаёт эту картину, появляясь на кухне и гремя тремя бутылками вина. — Хён, я ведь говорил, мы ничего не пропустили. Зря боялся, — кричит он идущему за ним Намджуну. — Они всё ещё ругаются, всё в норме. — Скорее бы Чонгук привёз мелкого, только рядом с ним ты становишься душкой, Сокджин-хён, только рядом с ним, — Намджун укладывает бутылки в холодильник, с деловитым, чересчур важным видом перехватив по пути шоколадное печенье и тут же запихав его в рот. — Чимин написал Тэхёну, и, кажется, Чонгук решил дать нам побольше времени. Они в Starbucks. Похоже, Чимин снова восполняет недостаток сахара в организме, — сообщает он сквозь чавканье. — Пусть только попробуют не сожрать всё, что мы тут наготовили. Я сам уже не хуже их тупого Starbucks справляюсь, — Хосок получает сочувствующий взгляд от Намджуна, который, не растерявшись, тут же протягивает другу руку помощи. — Так, — он повторно открывает холодильник, сосредоточенно выуживая ещё одно печенье [ главное — уверенный вид ]. — Мы идём украшать сад, Сок-а, а на кухне тебя заменит... а вот Тэхён тебя и заменит, — парень белеет при мысли о времени, проведённом под командованием самого старшего из них. — Давай-давай, ради друга стараешься. Слушайся Сокджин-хёна. Тэхён только сужает свои глаза в надежде испепелить брата и шипит отчётливо слышное «предатель». * * * — Честно? Он мудак полнейш- — Чимин! Они уже подъезжают к дому, но мальчик всё ещё не может успокоить фонтанирующие эмоции после последнего в этом году экзамена. — Да я клянусь. Прекрати так себя вести, мне не пять лет. Ты не видел его! Наш препод действительно классный, а этот был каким-то задротом. Честно, я знаю, что он пытался меня завалить, — жалуется Чимин. — Но всё прошло хорошо? Чимин откусывает шоколадный маффин, на этот раз не свой, а из рук Чонгука, и зыркает на мужчину. — Ну конефно, — бубнит мальчик, набив рот. Крошки остаются у него на губах, и старшему совсем не хочется попробовать их прямо сейчас. — Я уделал его. Не уверен, что этот старикан вообще разбирается в корейской литературе, прожив всю жизнь в Штатах. — Не сказать, что ты сам тянешься к своим корням, родной. Чимин посылает ему воздушный чмок. — Твоя поддержка всегда лучшая, пап, — сладким голосом тянет он, и, не успевает Чонгук вставить и слово, как мальчик подрывается, рискуя стукнуться головой, вывалиться в окно машины и побежать в сад прямо так. — Чонгук-и! — голосит он, его рот широко открывается, а глаза горят. — Серьёзно? Я знал! Я знал, что ты приготовишь что-то для меня! Брауни и маффины это вкусно, но ты не мог отделаться ими. У нас вечеринка? Ты всех позвал? Чонгук-и! Чонгук-и! Чонгук только хмыкает, свободной рукой пытаясь придержать энергичного мальчика, пока машина не останавливается окончательно. — Выпрыгивай и беги ко всем, я пока припаркуюсь в гараже, идёт? Чимин вместо ответа льнёт к нему, упирается руками в сильные бёдра, целуя мужчину в губы, и на пару мгновений замирает в сантиметрах от чужого лица, глядя в чёрные глаза. — А знаешь что? — Что? Улыбка победителя появляется на губах младшего при виде испуга, отразившегося на лице Чонгука. — Ничего. Люблю тебя больше жизни. Он выбирается из машины, послав ещё один воздушный поцелуй, и бежит по траве вглубь сада, предоставляя старшему отличный вид на сочные ноги. Рядом с домом идут последние приготовления, по большей части спровоцированные суетливым Сокджином, который хочет, чтобы всё было идеально. На самом же деле, если отбросить его переживания, то еда готова, а сад [ и даже часть дома, ведущая от кухни на выход ] обвешан причудливыми украшениями в приятных пастельных тонах. В любом случае, большинство из них уже наслаждается временем на природе и первыми закусками [ или первыми стаканчиками алкоголя ]. — А кто к нам идёт? — Намджуни-хён! Я всё сдал! — Чимин виснет на мужчине, пока тот, довольный появлением мальчика, кружит его на руках. — Мы уже всё знаем. Я безумно горжусь тобой, прелесть. Мы с Тэхёном приготовили тебе подарок. И я почему-то думаю, что он понравится тебе больше всех остальных, — Чимин на это тыкает кулачком ему в грудь. Чистые невинность и очарование. — Не будь скотом, давай вспомним, кто приготовил большую часть блюд к столу на сегодня, — Сокджин выходит в сад с бокалами, когда Чимин летит к нему, чтобы обнять. — Хён приготовил тебе любимые капкейки и супер крутой торт. Там много крема и черника, всё, как ты любишь. Чимин почти верещит, начиная прыгать и продолжая обнимать мужчину. — Мои хёны реально лучшие, я не могу поверить. Я люблю тебя, Сокджини-хён. Спасибо-спасибо-спасибо! Сокджин забывает о своём «вам уже за тридцатник», когда высовывает язык, поворачиваясь к Намджуну. — Привет, мелочь, — Юнги уже сидит за столом в тени, наслаждаясь каким-то коктейлем на пару с Тэхёном. Голос старшего мягкий и тягучий, мальчику думается, что он по-настоящему наслаждается своим времяпрепровождением. — Подойдёшь поздороваться? Чимин кивает и начинает сиять, когда оказывается рядом с брюнетом, но первым делом льнёт не к нему, а к младшему, зарабатывая поцелуй в щёку и огромную улыбку. — Мой Чимин-и самый лучший! Ты знаешь, как я верил в тебя! Мальчик изображает смущение, но, тем не менее, купаться в лучах похвалы — его хобби номер два после доведения Чонгука до белого каления. — А теперь ты. Обними виновника торжества, — бурчит Чимин, перенимая из рук Юнги коктейль, и лезет к нему на колени. — Я был уверенным, как ты мне и говорил, и этот старый хрен ничего не смог мне сделать. — Я всегда знал, что уверенность в себе и капля наглости творят чудеса, — почти кричит Юнги, уже слегка разрумянившийся от алкоголя. — А я всегда знал, что вам нужно меньше общаться. Капля наглости, хён, всего капля, — кричит в ответ Чонгук, двигаясь уже не один, а вместе с братом, со стороны главного входа в дом. — Хосок-хён, подействуй на него. Чимин превращается в абсолютно наглую морду, мне не нужен второй Юнги-хён. Чимин ёрзает на коленях мужчины, поворачиваясь к нему и улыбаясь. — Айгу, папочка не в духе, — мычит он, откидывая голову на плечо Юнги. — Не слушай его. — Как будто я когда-то это делал. Твоя наглость красит тебя, конфетка, — Чимин хихикает, расслабляясь на коленях у хёна. Он и сам прекрасно осведомлён об этом. На улице сегодня жарко до ужаса, их ноги противно липнут друг другу, но Юнги только прижимает мальчика ближе, не веря, что может наконец видеть Чимина таким: ярким, живым и полным сил. Это не идёт ни в какое сравнение с тем погружённым в свои мысли и переживания ребёнком, который иногда прибегал к ним на работу, нуждаясь в поддержке Чонгука и успокаиваясь только тогда, когда секретарша мужчины запускала его к нему в кабинет. Юнги не уверен, чем именно они занимались, но периодически мальчишка выползал оттуда с припухшим, розоватым лицом. Скрывать свои эмоции абсолютно в его характере, и мужчина не будет удивлён, если узнает, что выпускать пар, плакать и показывать какие-либо слабости он чисто психологически может только перед своим парнем. Вероятно, именно поэтому стоит наслаждаться следующими двумя месяцами сполна, пока Чимин имеет возможность вспомнить, что по своей природе является большой занозой в заднице каждого из мужчин. Лучше справляться с его каждодневными выходками, постоянно выручать загруженного выше всякой нормы начальника [ читать: Чонгука ] и следить за его парнем, чем наблюдать за тем, как ребёнок шарахается, как обессиленная, тусклая тень. Быть коллегами и друзьями Чонгука почти сразу же автоматически приравнялось к «быть няньками для активного подростка». Не то чтобы кто-то протестовал против такого расклада. Юнги ценит всё это. — Чимин? — М? Юнги вдруг чувствует, как что-то тёплое шевелится у него внутри. — Я соскучился по тебе такому, — возможно, немножечко против своей воли мычит Юнги, напуская на себя непринуждённый вид, когда Тэхён, заслышав это, косится на него. Мужчина с философским видом смотрит прямо перед собой, показывая, как сильно на самом деле заинтересован в Намджуне, стоящем кверху задом, рассматривающем что-то в клумбе и явно довольном этой жизнью, пока младший из семьи Ким пялится на него, приоткрыв рот. — Хё-ён, — мурчит Чимин, издеваясь над расчувствовавшимся старшим. Раздобревший, смущённый Юнги-хён его самый любимый. — А, хён? А кто-то уже такой пьяненький, да? Юнги тут же спихивает его с коленей. А вот и вернулся старый [ слишком мелкий ] добрый [ противный до невозможности ] Чимин. — Надеюсь, Чонгук регулярно прописывает тебе по заднице той ерундой, которую мы сегодня обнаружили у вас в гостиной. Иди отсюда, — ворчит Юнги, давя в себе все нотки лирического настроения. — А ты хочешь посмотреть? — Чонгук, айгу, умоляю, иди дари этому засранцу подарок, моё ментальное здоровье страдает от его компании! — раскрасневшийся Юнги, чья шепелявость становится более отчётливой, а голос — более тягучим, всегда самый милый. — Ещё и коктейль мой забрал! Я ведь не заслужил такого отношения, да, Тэхён-а? — парень ждёт, пока Юнги прижмётся ближе, облокотившись на него, и некоторое время молчит, выбирая правильную тактику. — Налить тебе ещё выпить? — вместо тысячи слов и как высшее проявление любви и заботы. — Тэхён, радость моя, напомни, я уже говорил, что ты мой любимый донсэн?