А ты веришь в судьбу?

Первый день каникул обещал быть полным впечатлений и крайне насыщенным. Юра шёл к Ане, своей лучшей подруге, которую он очень уважал и иногда побаивался. Аня порой вела себя совсем как взрослая, как старшая сестра, которая и имелась в наличии у Юры. Никитина была старостой класса и главной активисткой в школе несмотря на то, что они только закончили 4 класс. У Ани они собирались репетировать свою песню ко Дню защиты детей, так как вместе ходили в музыкальную школу и на вокал, обладая немалым талантом и к тому, и к другому. Их часто просили спеть на разных мероприятиях в школе и на городских праздниках. Для них это была уже почти рутина. Вечером Юра с семьей поедет на дачу. Родители с сестрой ждали окончания учебного года, чтобы отдохнуть всем вместе и открыть дачный сезон шашлыками и сардельками, налить воды в бассейн и прочувствовать начало лета в полной мере. Как здорово, что первый день каникул выпал на пятницу. От дома Музыченко до дома Никитиных было 15 минут пешком. Юра обычно ходил по дворам, еще на 5 минут сокращая дорогу. В этот раз он, окрыленный ощущением свободы, которая продлится еще целых 3 месяца, решил не спешить и пройти по парку. Погода была просто великолепной, особенно для Питера — на небе не было ни облачка, а в глаза ярко светило солнце. В парке было немноголюдно в такой час, все были на работе, в институте или просто-напросто спали. Конечно, 9 утра как никак. Юра бы тоже спал, если бы у Алисы, его старшей сестры, сегодня не было важного зачета и она бы не подняла на уши весь дом и его обитателей в частности. Музыченко, после того, как вместе с мамой пожелал Алисе "ни пуха ни пера", решил, что скорее всего уже не уснет и написал Ане, зная, что та — жаворонок и не встает позже восьми. Юра шёл, полной грудью вдыхая запах лета и не мог ни улыбаться. Его взгляд вдруг зацепился за что-то. Что-то явно выделялось на общем фоне всех неспеша прогуливающихся людей. Юра осмотрелся уже внимательнее и понял, что это было не что-то, это был кто-то. Маленький мальчик сидел на чем-то рядом со скамейкой метрах в десяти от Юры. Ему от силы было лет 5. Он был каким-то невероятным. Несмотря на то, что одет мальчик был в какие-то серые брюки и непонятного цвета рубашку, которые явно были ему велики, он будто светился изнутри. Юра подошел ближе и тогда ему удалось разглядеть грусть и беспросветную тоску в глазах этого мальчика. Музыченко будто насквозь прошло чувство неправильности и несправедливости. Такой взгляд не должен быть ни у кого, а уж тем более у пятилетнего ребенка. Мальчик заметил, что его рассматривают и улыбнулся Юре такой же грустной, как и его глаза, улыбкой. Музыченко решил, что ему, в отличие от всех остальных людей в парке, как всегда думающих только о себе и не обращающих внимания на проблемы других, не безразлична судьба этого пацана. Он аккуратно сел на лавочку рядом с мальчиком, чтобы ненароком не напугать. — Привет, я Юра. — Привет, Юра, меня зовут Паша. И снова эта грустная, пробирающая до мурашек улыбка. — Паша, а почему ты тут сидишь один? — А я теперь всегда буду один. Из глаза Паши скатилась всего одна слезинка после этих слов, которую он тут же мужественно стер рукавом своей непонятной рубахи. Юра испытал большое желание обнять этого сильного ребенка и пообещать, что всё непременно будет хорошо, но он все еще боялся его напугать. — Расскажешь, что случилось? Я не настаиваю, но вдруг я могу чем-то помочь. — Если тебе интересно... Ты хороший, я расскажу. Паша еле слышно всхлипнул и начал свою невесёлую историю. За каких-то 20 минут Юра узнал почти все, что пережил Паша за свои 5 лет (возраст он все же угадал). Он узнал, что Пашин папа, который в нем души не чаял, умер полгода назад. Мама Паши не смогла справиться с таким горем и какое-то время не разговаривала с сыном, старалась не находиться в одной с ним комнате. Вчера она просто не выдержала и выгнала Пашу, так как "ты слишком сильно похож на своего отца, я не могу, я схожу с ума.". Она долго просила прощения и, вручив Паше аккордеон его отца (на этом моменте Юра, наконец, понял на чем сидел мальчик), сказала ему не возвращаться. Под конец этой истории слезы наполнили уже глаза Юры, но тот стойко терпел и не выказывал слабости. Юра был зол. Зол на ту женщину, которой хватило сил бросить собственного ребенка на произвол судьбы, зол на прохожих, которые целые сутки делали вид, что не замечают ребенка, зол на себя, что не мог придумать как помочь и что делать теперь, все узнав. Юра очень сильно хотел убрать грусть из этих глаз, хотел, чтобы этот ребенок улыбался радостно и счастливо, хотел как-то избавить его от такого ужасного прошлого, но он просто был в растерянности. В этот момент у Юры зазвонил телефон. Это была Аня, немного сердитая и немного взволнованная от того, что друг обещал прийти еще 40 минут назад и так задерживался. Юра был рад ее звонку. Уж Анечка знает, что делать. Он отошел от Паши и вкратце обрисовал ей ситуацию. — Так, без паники. Там за углом есть отделение полиции. Ты знаешь. — Да, я помню. — Так вот, ты должен отвести этого мальчика туда. Там разберутся. — Но, Ань! Его же отдадут в детдом. — Да. — Я не хочу, чтобы он там оказался. — Это решать не тебе и не мне. Так надо. — Нет. Я не поведу его туда и не брошу. Это было сказано чуть резче, чем предполагалось, но потому лишь, что Юра снова начинал сердиться. Не на Аню, нет. На саму ситуацию. На то, что Аня была права. На свое бессилие. — Что еще ты можешь сделать? — Я отведу его к нам. Мама подскажет. — Ладно, как знаешь. В любом случае, ты можешь всегда на меня рассчитывать, не забывай. — Я знаю, спасибо, Ань. — Да не за что. Тебя сегодня не ждать, получается? — Наверное нет. — Хорошо. Пиши, если что. — Да, пока. — Пока. Юра вновь вернулся на лавочку. — Паша, а ты не хочешь ко мне в гости. Моя мама там сегодня блинчики печет. — К тебе в гости? Блинчики? И непонятно чему малой был рад больше. — Так что, пойдем? — Пойдем! Ты хороший, но я это уже говорил. — Да ладно тебе. Паша слез с аккордеона и аккуратно поднял его. Тот был размером с половину мальчика, а то и больше. — Как ты его дотащил до сюда. Удивление в голосе Юры было отнюдь не поддельным. — Не знаю — Паша пожал плечами — это же папин. Я не мог его оставить. Глаза Юры снова подозрительно увлажнились. — А можно я помогу тебе его нести? — Я тебе верю. Если ты хочешь и если тебе не сложно, можешь понести. Юра взял аккордеон из рук Паши, взял самого Пашу за руку, и они пошли домой. Мама Юры, Юлия Николаевна, встретила их с улыбкой, и Паша скромно улыбнулся в ответ, как-то инстинктивно доверяя этой добродушной женщине. Она чуть внимательнее посмотрела на незнакомого мальчика, сделав какие-то выводы и что-то для себя решив, снова улыбнулась и просто позвала их к столу. Уже после того, как все были сыты и сидели, довольно откинувшись на спинку кухонного дивана, мама осторожно начала задавать вопросы. — Как тебя зовут, солнышко? Солнышко немного помедлило с ответом. — Паша. — Очень приятно Паша, а я Юлия Николаевна. Можешь звать меня просто "тетя Юля". — Хорошо, тетя Юля. Мне тоже приятно познакомиться. — Вот и славно. Может хочешь еще блинчик или чего-нибудь еще? — Спасибо большое, я наелся. Было очень вкусно! Я давно не ел такую вкусную еду. Юлия Николаевна заметила, что Паша начал клевать носом. — Паш, а ты не хочешь поспать? У Юры такая кровать большая, а на ней одеяло с машинками и куча мягких игрушек. — Правда? — и, повернувшись уже к Юре — Покажешь? — Конечно, пойдем. Паша аккуратно слез с диванчика, подошел к ожидавшему его в проходе Юре и как-то привычно, словно делал это уже миллион раз, взял того за руку. Юлия Николаевна смотрела на них и на нее нахлынуло чувство правильности происходящего. Создавалось такое впечатление, что их квартира только что стала еще уютнее. Как только Паша уснул, Юра вернулся на кухню и пересказал непростую историю этого солнечного мальчика во второй раз, теперь уже маме. Женщина слушала внимательно, не перебивала, не торопила, лишь иногда отворачивалась и Юра видел, как она вытирает выступающие слезы. Когда рассказ был завершен, а категоричная позиция Юры относительно полиции и детдома высказана в немного резкой форме, Юлия Николаевна, приняла единственно верное, как подсказывало ей сердце, решение в данной ситуации. — Завтра пойдем к юристу, спросим какие бумаги нужны для усыновления, как лишить человека родительских прав, найдем его мать и, если будет нужно, обратимся в органы опеки и куда еще будет нужно. — Правда? — в голове Юры звучала надежда и безграничная любовь к маме. — Правда, правда. Не боись, не отдадим мы твоего Пашу никому. — Мамочка, ты у меня самая лучшая. — Знаю, знаю. Придумай пока как мы это папе и Алисе говорить будем. — Прорвемся как-нибудь! — И то верно — Юлия Николаевна улыбнулась на такое заявление сына и пошла искать что-то подходящее Паше из уже малых Юре вещей. Не ходить же ему в балахонах в самом то деле.