All of me

      Он бежит по крыше многоэтажки, в его руках дотлевает очередная сигарета. Его смех разбивает ночную тишину города, где и так несчётное количество звуков, но Хёну слышит лишь его.       И видит лишь его.       Бросив окурок под ноги, Хосок подходит к краю крыши, хватается за арматуру и нависает над ней, почти переваливаясь через этот своеобразный поручень.       В два резких шага Хёну подлетает к Хосоку и тянет его на себя. Спина Хосока плотно прижимается к груди Хёну, он ощущает его бешеное сердцебиение. Звонкий детский смех оглушает, обладатель этого смеха складывается пополам, держась за живот, валится на пол.       Хёну никогда не понять его.       Кое-как успокоившись и, наконец, отдышавшись, Хосок разваливается звёздочкой, тянет за край джинсов Хёну лечь рядом, продолжая смотреть в безоблачное ночное небо. Хосок смотрит на звёзды небосвода, Хёну — на единственную звезду своего сердца, которая словно и не замечает. Хотя как можно не заметить столь прекрасный, полный боли и отчаяния, любви и восхищения взгляд, предназначенный ему одному?!       Но Хосок усердно делает вид, что не замечает. Хёну нежно касается губ Хосока своими, сердце последнего замирает, непрошенная слеза срывается с его ресниц. Хёну сцеловывает её аккуратно, опаляя щёки Хосока своим дыханием.       Хосоку кажется, что в его груди взорвалась водородная бомба, что нет там больше ни сердца, ни души. Он готов поклясться, что умер в этом мгновении. Да и жить ему больше не за чем. Хосок резко встаёт с пола и бежит к самому краю крыши, к тому, где нет какой-либо ограды. В паре сантиметров перед последним шагом, он слышит до боли родной, но такой далёкий голос:       — Прошу, не надо, Хосока. Ты всё такой же сумасшедший, но каждая моя часть любит тебя всего. Я люблю тебя. Всегда буду.       Голос Хёну звучит совсем рядом, может даже — в голове Хосока.       Его сильные тёплые руки заключают в объятия. Хосок каждой клеткой своего тела ощущает его присутствие, его нежность, его любовь. Он отступает от края пропасти, но не решается обернуться. Слёзы обжигают лицо, сердце вновь бьётся в сбитом ритме, мысли клубятся в голове в жалкой попытке собраться воедино.       Наконец, сделав глубокий вдох, Хосок оборачивается, поднимает с пола свой чёрный пиджак, поправляет галстук и спускается к остальным скорбящим.       Тёплый ветер дует уходящему Хосоку вслед голосом его Хёну: «Всё во мне любит всего тебя».