Откровенность

Кэт ничего не понимает. Они с Авой встречаются уже пару недель, занимаются сексом, спорят, распаляются, а потом снова занимаются сексом. И Кэт давно не было так хорошо. Рыжая адвокатесса трахается самозабвенно и страстно. Контраст между Авой спорящей – холодной, сдержанной, саркастичной, и Авой-секс-машиной заставляет коленки Кэт дрожать и подгибаться. Аве, очевидно, нравится общество Кэт. Мисс Роуз прибирается к приходу любовницы, готовит вкусный ужин, а от постели, на которую они падают в неистовстве, всегда пахнет свежими простынями. Кэт кажется, что так её огненная соперница выражает свою привязанность. Потому что Ава – закрытый человек, такие не очень то склонны говорить о любви. Кэт нравится мисс Роуз, но всё же кое-что не даёт феминистке-активистке в полной мере наслаждаться этими странными отношениями. Отец Авы. Именно она, Кэт, потопила ЭрДжея, и именно из-за неё мистер Саффорд перестал быть крутыми богатым парнем. Да, он был говнюком, который поддерживал конверсионную терапию, и полностью заслуживал всех бед, которые на него свалились. А Ава – его дочь. И ни разу за время их жарких споров мисс Роуз не упомянула об этом. Такое поведение любовницы ставит Кэт в тупик, а тупики Кэт не любит почти так же как несправедливость. - Почему ты ни разу не обвинила меня в том, что случилось с твоим отцом? – однажды не выдерживает Кэт. Ава приподнимается на локте. Тонкая простыня охватывает её грудь, как древнегреческий хитон. Мисс Роуз рыжая, белокожая и прекрасная. - Почему ты спрашиваешь? - Ну, - Кэт отводит глаза и смотрит в потолок. – Я просто думаю об этом иногда. Не мешает ли тебе это проводить со мной время. В смысле, я ведь действительно причинила некоторый вред твоей семье, так что… Ава прикрывает глаза и улыбается. - Неужели воительница за справедливость испытывает чувство вины? Кэт открывает рот и тут же закрывает. Потому что, похоже, именно это она и испытывает. Ава наклоняется над любовницей. Её рыжие волосы касаются лба Кэт, будто лепестки пламени. - Я не виню тебя, - говорит Ава, и Кэт испытывает странное облегчение от этих четырех слов. - Мой отец поддерживает конверсионную терапию не просто так. Они сидят на кухне Авы и пьют утренний кофе. Кэт замирает, боясь спугнуть редкий момент откровенности. - Видишь ли, Кэт, не всем нам везёт с понимающими родителями. Я осознала себя как лесбиянку очень рано, мне, пожалуй, не было и десяти. Просто однажды я поняла, что девочки мне нравятся намного больше, чем мальчики. А мой отец… Он, к сожалению, очень наблюдательный человек. И супер консервативный. Он понял, что со мной происходит, и, как всякий сильный мужчина, попытался исправить это. Ты боролась с поддержкой конверсионной терапии, Кэт, а я через неё прошла. И мне понадобилось очень много воли, чтобы не сломаться. Ава замолкает и молча пьёт кофе. В душе Кэт поднимается буря чувств. Ей хочется обнять и защитить сидящую перед ней женщину и одновременно – физически уничтожить всех, кто посмел причинить ей столько боли. Но Кэт молчит, потому что момент ещё не закончен. - Поэтому, - наконец, с некоторыми усилием продолжает Ава, - я не злюсь на тебя за отца. И не виню тебя. Я люблю его, как ни странно. Этот человек воспитал и вырастил меня, у него я научилась быть сильной и целеустремлённой. Но некоторые его решения причиняют боль окружающим. Причиняют боль мне. И отчасти он заслужил то, что ты сделала с ним, Кэт. Как адвокат и как дочь я не могла бросить его. Но как девочка, которая несколько тяжелых лет провела в лагерях, где из меня пытались сделать «нормальную»… Как лесбиянка… Ава смотрит в лицо Кэт. Не накрашенные ещё губы подрагивают. - Я не виню тебя. Я даже благодарна тебе за то, что ты сделала с моим отцом, Кэт. И это тоже причиняет мне боль. Она отворачивается, но Кэт успевает заметить две мокрые дорожки, которые прочерчивают безупречный фарфор кожи мисс Роуз. Момент закончен. Время для утешительных поцелуев и объятий. Кэт не понимает очень многое, но теперь уже немного меньше.