Браво, Егоршин-убийца

      Новый пациент, новый скандал, новые раны, новый трындец. Парни всегда открыто недолюбливали друг друга, но сегодня между ними как будто пробежала черная кошка. Поссорившись из-за какого-то медицинского пустяка, они уже давно перешли на личности. Рихтер и Ходасевич просто сидели завороженные этим зрелищем, даже моралистка Ольга была заинтересована. Они с начальником уже давно поняли, кем друг другу приходятся невролог и хирург, только они пытались всё время это отрицать. Два упрямых остолопа, неверящих в соулмейтов, один из них вообще баран.       Да, сегодня они скандалили по-особенному, как никогда раньше. Это точно. Оба шипели от боли, но это никого не останавливало. Парни буквально не замечали всего происходящего ни с ними, ни вокруг них. А атмосфера, в это время, накалялась всё сильнее и сильнее.       Сквозь толщу относительно безобидных оскорблений громогласно прозвучало: - Да лучше бы ты умер. С тобой ни то что работать, с тобой говорить противно и мерзко, идиот.       Это было очень странная для всегда достаточно сдержанного Егоршина фраза. Да, он резкий, грубый, но не настолько, это уже слишком. У оппонента на такое высказывание не было аргументов. Он только застыл с шокированным выражением лица, которая резко сменилась на гримасу боли. Он непроизвольно сел обратно на стул, с которого встал минут 10 назад, но так от него и не отошёл. Это была единственная правильная вещь за сегодня. Калинин, повинуясь чувствам и внутренним ощущениям, схватился рукой за живот. Почувствовав неладное и то чего точно не должно было быть в принципе, он убрал руку. И всем остальным стали видны алые капельки крови, проникающие через одежду и распространяющиеся с огромной скоростью всё дальше и дальше.       От удивления или чего-то другого ни иммунолог, ни невролог не смогли сказать ни слова. Зато Рихтер, как обычно, был красноязычен. - Опа-па-па, приехали, дамы и господа. - Но как? - спросил Владимир уже немного "больным" голосом, ответа он естественно не получил. - Бинго, Егоршин, ты нашел способ убить человека, даже не прикасаясь к нему. Слушай, научи, я тоже так хочу. - Андрей Саныч, может вы успокоитесь уже? А ещё лучше скажите что делать-то? - Ходасевич решила выйти из оцепенения. - Что и обычно, в операционную везите.       Последнюю фразу наш бедолага уже не слышал. К тому времени он успел в обморочном состоянии свалиться на пол, который, благодаря ему, стал красным. Крови было слишком много, а скорость прибывания новых порций вне тела ужасала.        Разумеется, огромным плюсом было то, что они находились в больнице, но едва ли это поможет. Вокруг кабинета началась бесполезная беготня. Рихтер незаметно ускользнул. Парень уже потерял слишком много крови, его пульс становился всё слабее. За последним, кстати, следил виновник произошедшего по пути в ту самую операционную, где его оставили за дверями и долго не говорили результаты операции.       Невролог ещё долго не сможет простить себе этих слов, сказанных в запале ссоры. Кто же знал, что слова могут, так, Навредить, так, Ранить. Точнее он-то знал, но не верил, пока не стало совсем поздно.