Подсолнухи

Солнце уже выглянуло из горизонта и ласкало своими нежными лучами огромное поле жёлтого цвета. Подсолнухи в этом году были очень высокими, настолько, что среди них можно было играть в прятки и возможно потеряться. Даже кукуруза в прошлом году не достигала такой высоты. Их небольшие яркие лепестки и темная, полная тянущих вниз цветок семечек, сердцевина тонули в лучах утреннего солнца. Лёгкий ветерок иногда проникал на территорию полей, и тогда подсолнухи начинали умело согинаться в сторону, словно в танце. И так снова и снова. Когда солнце пряталось за каким-нибудь облачком, лишь на мгновение, всю ответственность за сияние полей брали на себя подсолнухи. Они будто вытягивались, становясь ещё более яркими, и выжидающе смотрели своим глазом на путников, в ожидании похвалы. Потом солнце вновь появлялось, и цветы подсолнуха немного опускались, возвращая солнцу его законное место, опуская свои цветы, словно в поклоне. Среди всей этой картины можно было и не заметить юношу в белом. Он с ровной, будто нарисованной под линейку, спиной шагал между подсолнухами, рассматривая каждый из них. Глаза сияли при виде этих цветов, а руки так и тянулись потрогать на вид нежные лепестки и грубую сердцевину. Но он этого не делал, продолжая рассеянно смотреть вокруг. Лань Чжань бывал в этом месте нечасто. Что тут говорить, если бы не настойчивые убеждения Лань Сичэня о месте, которое ему правда понравится, то второй молодой господин Лань даже не узнал бы об этом поле с подсолнухами. Брат рассказывал о нем, как о загадочном саду, в который только избранные могут попасть лишь единожды. Лань Ванцзи редко покидал свою комнату, не говоря уже об ордене, поэтому выпроводить его наружу Лань Сичэню удалось не сразу. Но Лань Чжань ни разу не жалел о том, что все же отправился смотреть на «место, которое его однозначно тронет». Мягкие лучи солнца, маленькие и нежные лепестки подсолнуха. Тут уж юноша не мог вести себя отчужденно и держать свое строгое и безразличное ко всему лицо. В этом непримечательном поле чувства А-Чжаня выбирались наружу, поэтому брат и решил привести его сюда. Последнее время Ванцзи был очень хмурым и казался опечаленным, и Лань Сичэнь не смог смотреть на расстроенное состояние брата. Пока второй молодой господин Лань рассматривал божью коровку красного, как спелая вишня, цвета с четырьмя черными точками, которые, если их соединить одной непрерывной линией, могли сформировать идеальный ромб, неподалеку послышалось пение. Оно было не очень громкое, но и не слишком тихое. Слова песни волной разносились по всему полю и достигали ушей Лань Чжаня. Он сразу отвёл взгляд от букашки в предположительную сторону голоса. Это однозначно был юноша. Пел он неумело, но плохим его голос назвать нельзя. На ветру подсолнухи покачивались, словно танцоры, что услышали знакомый и давно отрепетированный мотив. Ванцзи так засмотрелся на них, что не сразу заметил, как желтые цветы расступились и перед ним предстал юноша с бамбуковой флейтой в руках, которую он крутил то в правую, то в левую сторону. Завидев юношу в белом, незнакомец широко улыбнулся, а глаза его ярко заблестели, хотя, куда уже ярче? Лань Чжань в растерянности посмотрел на внезапно появившегося юношу. Он не успел ни дать себе достойное выражение лица, ни что-то сказать, а пришедший юноша уже схватил его за руку и поболтал ею. Он не поклонился, как это обычно делают, и это ещё больше сбило с толку второго господина Ланя. — Наблюдаешь за подсолнухами? — спросил юноша с флейтой, не прекращая ее вертеть. На его лице играла счастливая, полная юношеской энергии, улыбка. — Мгм, — спустя несколько секунд Лань Чжань все же пришел в себя и, поправив светлую ленту на лбу, молча уставился на незнакомого ему юношу. Он мысленно сердился на Лань Сичэня, ведь брат говорил, что в этом поле никто не ходит! Тогда кто этот юноша, что прямо сейчас посвистывает, тыкая в самую сердцевину подсолнуха и в некоторых местах выколупывает темные семечки? Почему он пришел сюда именно в тот день, когда здесь оказался Лань Чжань. Из своих мыслей его вывел звонкий голос юноши: — Меня, кстати, Вэй Усянь зовут, но ты можешь звать меня Вэй Ином, я не рассержусь, — засмеялся юноша с флейтой и упал прямо в подсолнухи. — Мгм, — просто ответил юноша в белом, но продолжал смотреть в сторону Вэй Ина, который старался подняться с подсолнухов, а те просто кивали своими головами, будто насмехаясь над его неуклюжестью. — А тебя как звать? — вдруг спросил Вэй Усянь. Они ходили уже на протяжении пары часов. За это время второй господин Лань узнал, что Вэй Ин прибыл сюда вместе со своим братом Цзян Чэном и Шидзе (ее имя он не говорил). Они решили сделать привал, а юноша пошел на поле с подсолнухами, чтобы набрать семечек, но потерялся и просто блуждал по этому освещеному солнцем месту. Вэй Усянь смеялся, корча рожицы и делая себе рожки из пальцев, изображая, как будет злиться Цзян Чэн, когда он вернётся. Только сейчас юноша понял, что не знает, как зовут его слушателя. Сам Ванцзи все это время не произнес ни слова. Только иногда из его уст можно было услышать ровное «мгм», которое очень забавляло Вэй Ина. Он то и дело передразнивал его, прыгая, как цикада, и веселился, когда юноша хмурил брови. Сейчас он просто посмотрел на подсолнух, который, что-то шептал ветру и сказал: — Лань Чжань. — Будем знакомы, Лань Чжань, — улыбнулся Вэй Ин и начал играть на флейте. Инструмент был явно сделан на скорую руку и ноты, что вырывались из его уст были рваными. Несмотря на это подсолнухи снова начал свой танец. Некоторые кивали своими головами, некоторые шевелились из стороны в сторону, будто улавливая ритм, а некоторые просто смотрели на играющего юношу своим глазом. Вскоре двое юношей дошли до окраины золотого поля. Вэй Усянь все ещё что-то рассказывал про фазанов и лотосы, но Лань Чжань его не слушал. Он просто смотрел на юношу. На его яркую, ничуть не уступающую конкурирующим с солнцем подсолнухам, улыбку; на забавные и порой неуклюжие движения; на сияющие, словно выступившее в плохую погоду солнце, глаза. — Лань Чжань, — позвал его Вэй Ин, — надеюсь, что это не последняя наша встреча. Его слова растворились в огромном поле с подсолнухами. В тот день вечно хмурый второй господин Лань пришел в приподнятом настроении. На его лице была лёгкая, почти незаметная, улыбка, которой он награждал каждого, кто проходил мимо. Он даже не подозревал, что через насколько дней в орден Гусу Лань прибудут адепты клана Цзян среди которых будет юноша краше самого яркого подсолнуха — Вэй Ин.