Монстр

Артур помнил, когда впервые ему дали меч. Не очень отчётливо, но помнил. Юному принцу было чуть больше пяти. Уже тогда король требовал от него больших успехов, и Артур просто не мог подвести отца. Артур также помнил, что все дети, с которыми он общался, дружбой назвать это было нельзя, да и отец не разрешал, перестали разговаривать с ним. Смотрели косо и всегда убегали, стоило ему к ним подойти. Артур смотрел в их спины и не понимал, что случилось, почему ребята перестали с ним играть? Вскоре игры закончились. Отец приказал ему убить виновного по закону человека. Артур не знал зачем, но выполнил приказ короля, принцу было шесть. Артур помнил тот день рождения и помнил кровь на своих руках. После этого дети в замке стали называть его монстром. Они смотрели испуганно и боялись даже пройти рядом. Артур чувствовал себя больным и сломанным. Он чувствовал себя монстром. И никто не пытался его разубедить. Отец всегда одобрительно качал головой, стоило Артуру победить противника больше него самого, но он никогда не хвалил его. Всегда говорил, надеялся, что сможет гордиться, но юному принцу казалось, что никогда не сможет. А нянечка, которая была с ним до того, как Артуру исполнилось семь, смотрела на него так же, как и дети. Юный принц не хотел с ней разговаривать и видеть её тоже не хотел. Первый человек, который сказал Артуру, что он не монстр, стал Гаюс. Придворный лекарь и просто ворчливый, но добрый старик. Это случилось после того, как Артур ввязался в драку, чтобы защитить слабого ребёнка. Тогда дети в ужасе закричали и разбежались кто куда, а мальчик скукожился ещё больше, Артуру пришлось звать лекаря самому, потому что мальчишка отказывался с ним куда-либо идти. Гаюс обрабатывал раны на руках юного принца, пока мальчик лежал без сознания в соседней комнате. Артур поджимал губы, и лекарь просто не мог это пропустить. — Что-то случилось, ваше высочество? Лекарь любил Артура. Этот мальчик был хорошим, добрым и честным. Он был готов встать на защиту слабых, но, увы, не все это понимали. К тому моменту, как юному принцу исполнилось полных восемь лет на его руках было около десятка жизней. Гаюс знал, что принц не виноват. Это были приказы короля, которым Артур просто не мог противиться, но для людей юный принц выглядел монстром. Которым, естественно, не являлся. — Они считают меня монстром. Не разговаривают со мной и не подходят ко мне, — Артур говорил спокойно, хотя его губы и тряслись. Гаюс приложил ватку к ране на костяшках, юный принц зашипел, но тут же попытался замолчать. Король всегда говорил, что негоже наследному принцу плакать и говорить о боли. — Я ведь и правда чудовище. — Нет, конечно, нет, сир, — Гаюс качает головой. Ему больно слышать о таком от маленького ребёнка, но ещё больнее делает то, что этот самый ребёнок говорит совершенно вдумчиво. Это были не просто слова, которые принц слышал в замке. Это были хорошо обдуманные и принятые слова. Артур и сам считал себя монстром. И Гаюс был очень разочарован, что не мог помочь. — Ты говоришь это, потому что я хочу это услышать, — юный принц жмёт плечами, не сводя взгляд с двери, за которой лежит спасенный им мальчик. Гаюс слегка кивает сам себе, понимает, что Артур волнуется. — Все так делают. Придворный лекарь мог бы возразить, но принц не стал бы его слушать, возможно, потому что чаще всего так бывает. Но Гаюс не считал Артура монстром, монстром был Утер, и он губил жизнь сына. Со временем слова о том, что наследный принц был монстром стали укрепляться, как знания и утихать как слухи. Артур рос, становясь прекрасным юношей. Его навыки владения мечом были лучшими в Камелоте уже тогда, когда ему было пятнадцать лет. Он был крупный, сильный, выносливый. Дети, что росли в замке вместе с Артуром, не проявляли к нему честной доброты. Принц становился опасным рыцарем, и связываться с ним никому из жителей замка не хотелось. Король все ещё довольно кивал на каждую победу сына и говорил, что сможет им гордиться. А Артур с каждым разом все отчетливее понимал, что не сможет. Гаюс следил за ростом будущего короля, и того как к нему относятся дети. Маленькие детишки, что не знали кем был человек перед ними, души не чаяли в Артуре. Юный принц проводил с ними время с большой охотой - он улыбался, смеялся и вселился до тех пор, пока родители детей не прибегали и не оттаскивали своих чад от принца с извинениями и низком поклонами. Или же пока Утер не заявлялся и в ужасе не утаскивал сына от простолюдин. Артур прекращал улыбаться в обоих случаях и молча уходил или следовал за отцом. Гаюс тяжело вздыхал и звал принца к себе, когда одними из пациентов были дети, а юный принц был ничем не занят. Артур ничего не смыслил в лечение людей, но зато прекрасно отвлекал детишек от страшного вида старого доктора, и изумительно заставлял маленьких мальчиков пить противную настойку лекаря словами о том, что мальчик должен быть сильным и смелым. Дети смеялись и улыбались, то же делал и Артур от чего сердце Гаюса билось спокойнее. Юный принц продолжает рост, начиная участвовать в турнирах, что несомненно было радостью для короля, да и самого Артура тоже. Принц больше мог не сидеть в своих покоях и думать, чем заняться в свободное от учёбы и тренировок время. Артур все ещё слышал, как после каждого турнира, те люди, что выросли с ним в одном дворе — прислуга — называли его монстром. Принц смотрел на свою руку, закованную в латы и сжимающую меч, и думал, что они правы. Артур знал, что все рыцари начинают тренироваться с шести лет, но его тренировки начались намного раньше. Да и первое убийство он совершил будучи совсем маленьким, в то время как практически все рыцари Камелота убивали впервые на службе. Артур сжимал челюсть, делал тяжёлый вдох и думал, что у людей есть право называть его — монстром. Потому что Артур именно он. Но неприятный осадок в душе становился все больше. Турнир за турниром, победа за победой, смерть за смертью. На третьем десятке Артур перестал считать, а в голове каждый раз билось «монстр». И кровь от голоса стыла. Принц научился с этим справлять, намного лучше, чем думал. Артур улыбался после каждой победы, неважно была ли отобрана жизнь, смотрел в искрящиеся глаза отца, не видя там гордости. Только любовь, но не гордость. Принц улыбался до тех пор, пока не оказывался в своих покоях, совершенно один. Улыбка спадала, а плечи расслаблялись. Артур не ложился до поздней ночи, не желая снова видеть себя убивающего невинную душу, но видел и всегда закрывал на это глаза. Мерлин в его жизни появился внезапно. Артур не был готов ко всему, что преподнесет этот взбалмошный паренёк. Принц пререкался, кричал, заваливал работой, но парень не сдался. Язвил, называл «ослом», получил за это по шее и смеялся так громко, что у Артура кажется закладывало уши. Слуга не боялся Артура, ему было плевать на статус, и это нравилось принцу. Мерлин восхищенно наблюдал за тренировками рыцарей, угрюмо выслушивал недовольства Артура его работой, и старался делать лучше. Слуга не питал ложных надежд, и принц думал, что правильно. Ни к чему такому светлому Мерлину в друзьях такой монстр — как Артур. Но время шло, а Мерлин по-прежнему был рядом. Юный принц перестал замечать слуг, которые постоянно говорили «монстр» в его сторону, холодный голос в голове тоже начал затихать, и спать стало намного легче. Артуру казалось, что, возможно, он изменился, возможно, Мерлин смог немного изменить его. Артур так на это надеялся… А потом все надежды полетели крахом. Мерлин кричал громко, злобно, стараясь выплеснуть весь свой гнев. Артур хотел бы ему помешать, да и вообще-то должен был, но он чувствовал всю вину. Принц ничего не мог сделать, он стоял и слушал, как король произносит приговор, смотрел, как глаза человека наполняются ужасом, а дыхание перехватывает. Артур думает, что Мерлин не в курсе, что принц сильно поругался с отцом, пытаясь спасти жизнь того человека, за это Артур тоже был наказан. Именно поэтому Мерлин сейчас здесь кричит в агонии боли и отчаяния. Артур убил того человека, по приказу своего короля. Принц выполнил свой долг, даже если от этого было больно и тяжело. Мерлину абсолютно не обязательно об этом знать. — … ТЫ ТАКОЙ ЖЕ МОНСТР КАК И ОН! Артур в шоке и ужасе смотрит, как разъяренный Мерлин выбегает из комнаты принца, громко хлопнув дверью. От этого звука наследник престола вздрагивает и в ужасе осознает, что плачет. Артур пытается утереть влагу рукавами своей рубашки, но не получается, слезы идут сильным ручьём, выплёскивая то, что накопилась за года. Принц хочет кричать, рычать, быть в ярости на слова слуги… Но не может, потому что Мерлин прав. Артур — монстр. Будущий король встаёт со стула, на котором сидел всё это время, чему немыслимо благодарен. Если бы Артур стоял, ноги его бы не удержал. Принц, покачиваясь, подходит к окну, видит Мерлина, который проносится по площади в комнату Гаюса. Артуру не в чем его винить. Слезы продолжают литься и тогда, когда принц садится на свою кровать. Полностью одетый, до безумия уставший физически и истощенный морально, Артуру просто хочет лечь и уснуть. Но его же внутренней голос начинает твердить свою старое и излюбленное «монстр», а принц не может этому противиться. Принц сползает на пол, облокотившись спиной на свою кровать, зажимая уши руками. Он взрослый человек, наследный принц, будущий король, он не должен плакать из-за того, что его назвали монстром. Но Артур знает… Знает, что дело не в этом. Дело в Мерлине. Этот парень, слуга, который стал Артуру другом, которого у него никогда не было, назвал его монстром. И оказался прав. Но больно все равно. И от этой боли хочется умереть. Мерлин в ярости. Он зол, обижен и разочарован. Артур мог спасти того человека, мог, но не стал. Дверь комнаты Гаюса распахивается с большой силой, и Мерлин влетает в помещение продолжая кидать проклятья. Старый лекарь смотрит на своего злого до чертиков подопечного и думает есть ли смысл спрашивать, что случилось. Гаюс знает и понимает, что случилось, но так же он понимает, что этого было не избежать. Артур пытался, никому ничего не сказав, он попытался пойти против отца и поплатился за это. Утер никого не щадит, даже своего собственного сына.  — … Почему он не попытался вмешаться?! Артур мог бы его спасти, но он просто не захотел! Гаюс смотрел на злое лицо Мерлина и надеялся, что ему послышалось. Не может же Мерлин, тот самый Мерлин, который верит в Артура больше чем в себя, всерьез думать, что принц ничего не сделал? Но маг продолжает бесноваться, от чего Гаюс понимает, что может. — Ты правда так думаешь? Мерлин смотрит на него своими глубокими голубыми глазами, в которых продолжает пылать ярость. Слуга, размахивая руками, отвечает резко и жёстко. — Да, потому что он ничего не сделал! Он убил его! Убил, ты это понимаешь, Гаюс?! — Конечно, понимаю, Мерлин, я был там. Мерлина эта фраза злит ещё больше, юный маг ничего не понимает и, судя по всему, понимать не хочет. — Тогда ты знаешь, что я на самом деле так думаю! Гаюс трясёт головой, ставя на стол две тарелки с поздним ужином, и взглядом приказывает Мерлину сесть и заткнуться. Юный маг ворчит, ругается, но сдаётся, закрывая рот. Лекарь рассматривает своего подопечного и уже не видит всего того гнева, который был в нем, когда он только появился. Он успел высказаться Артуру, проносится мысль в голове старого лекаря, это не хорошо. — Тебе не стоило говорить Артуру все то, что ты ему сказал. Мерлин поднимает на своего опекуна все ещё слегка недовольный взгляд, продолжая жевать свой ужин. — С чего ты взял, что я ему что-то сказал? — Потому что я знаю тебя, — Гаюс проглатывает ложку ужина, обдумывая свои следующие слова. Мерлин должен вернуться в покои принца, как можно скорее, и желательно по своей воле. А иначе завтра их всех встретит совсем другой Артур. — И я знаю, что ты наговорил ему всяких гадостей. — Он заслужил! Мерлин воскликнул, не желая признавать свою не правоту, но лекарь ощутил, что его голос больше не такой уверенный, а плечи слегка напряжены. — Артур был в покоях короля незадолго до совета, я проходил мимо и слышал разговор на повышенных тонах. Надо полагать, убийство этого человека не принесло принцу никакой радости… Мерлин больше не смотрит на своего опекуна, юный маг не может оторвать взгляд от тарелки, обдумывая слова Гаюса. Артур пытался спасти человека, но у него не получилось… И его тоже наказали… Мерлин тихо стонет, поднимает голову, чтобы задать очередной глупый вопрос, когда Гаюс говорит то, от чего кровь в теле Мерлина стынет, а весь мир останавливается. — Ты знал, что Артура в детстве назвали монстром? И Мерлин бежит обратно. В покои Артура. Стражи перед деревянными дверьми нет, и слуга наедятся, что принц не запер дверь изнутри. Мерлин проходит внутрь, с его ухода прошло не больше получаса, но дрова в камине почти догорели, и в комнате стало значительно темнее. Мерлину кажется, что Артура тут нет, и он уже собирается идти искать принца, как с другой стороны кровати раздаётся тихий всхлип. Мерлин замирает, молясь богам, чтобы ему послышалось. Но нет… Судьба к нему не благосклонна, и Мерлин думает, что, пожалуй, заслужил. Юный маг медленно, стараясь не издавать громких и лишних звуков, обходит кровать и видит Артура, сидящего на полу, во все той же одежде, с руками, вцепившимися в его же светлые прекрасные волосы так, словно пытаясь их вырвать. Мерлин видит всю боль, напряжение и разочарование в позе Артура и не знает, что делать. Это он виноват, он назвал Артура монстром, не подумав. — Артур. Мерлин и не думал, что принц так быстро вскинет голову и в ужасе будет смотреть на своего слугу. Артур пытается подняться, но его дрожащие руки и ноги не помогают ему этого сделать. Мерлин смотрит на весь этот ужас и понимает, что это он… Это с Артуром сделал он. Юный маг приближается резко, помогает Артуру подняться. Мерлин усаживает его на кровать, снимает камзол, оставляя наследного принца в одной красной рубахе. Слуга мягко ведёт своими ладонями по рукам Артура, плечи которого продолжают слабо содрогаться. — Мерлин… Маг прижимает голову своего принца к своему плечу и чувствует, как Артур протяжно выдыхает, отвечая на объятья. — Прости меня, Артур. Я не хотел, я был зол, но теперь знаю, что не имел никакого права… Прости, Артур. — Меня учили убивать с рождения, Мерлин. Голос Артура хрипит, а Мерлин гладит его по спине, силясь самому не заплакать. Для него сейчас это не позволительная роскошь. — Я пытался, Мерлин, пытался. Я не хотел его убивать… Мерлин молчит, зная, что ответа не требуется. Артур успокаивается быстрее, чем маг ожидал, принцу потребовалось каких-то десять минут, чтобы очистить разум, и спрятать боль глубоко внутри. Артур снова становился тем наглым и самоуверенным Артуром, а Мерлин - его слугой, которого будут шпынять из угла в угол, недовольно ворчать на его работу и радостно улыбаться, когда Мерлин будет отвечать колкостью на колкость. И больше Мерлин никому не позволит назвать своего Артура монстром.