***
Смерть — это только начало. Что-то медленно выдирало Гарри из небытия. Юноша тряхнул головой, сбрасывая с себя остатки посмертного сна. Место, где Поттер оказался, напоминало ту самую платформу, которую юноша заочно окрестил вокзалом Кингс-Кросс во время недавнего разговора с Дамблдором. — Здравствуй, Алмон, — вдруг послышался чей-то голос. Гарри огляделся и увидел неизвестного, завёрнутого в плащ с капюшоном. Больше никого вокруг не было. — Простите, но меня зовут Гарри, — поправил незнакомца юноша, не понимая, что от него хотят. — Звали, — не согласился неизвестный. — Отныне ты майа Алмон. — Простите, но вы что, сумасшедший? — ещё сильнее вгонял себя в ступор Поттер. — Вы о чём вообще говорите? Кто вы вообще? Почему скрываете своё лицо? Незнакомец ожидал такой реакции со стороны юноши, а потому был к ней абсолютно готов. — А кто скрывается? — с усмешкой спросил он и снял капюшон с головы. То, что увидел там Гарри, повергло его в шок. Незнакомец не имел постоянного лица. Они постоянно менялись, равно как начал меняться и голос. Вот Поттер увидел лицо Рона, а следом за ним лицо Невилла. Через секунду оно сменилось лицом Дэйва Мастейна, того музыканта, чью песню Гарри вспомнил при смерти. Сразу после он увидел лицо своего отца, а потом и своё собственное. — Кто вы? — полушёпотом спросил Поттер, не отойдя от шока. — Везде меня зовут по-разному. Кто-то зовёт меня Господом, кто-то Аллахом, кто-то Единым, но моё истинное имя — Эру, — ответил незнакомец, представляясь. Гарри совершенно не подвергал сомнению его слова, безоговорочно веря в каждый произнесённый Эру звук. — Простите мне мою бестактность. Я не знал, — извинился юноша, на что Эру лишь рассмеялся. — Не за что извиняться, Алмон, — заявил он, ещё раз акцентируя внимание на новом имени Гарри. — Но я ведь… — начал было Поттер, но Эру его перебил: — Тебя более ничего не связывает с твоей прошлой жизнью. Забудь имя Гарри Джеймс Поттер. Оно ушло в могилу вместе с твоим старым телом. — Старым телом? — не переставал удивляться Гарри новостям, которые сыпались на него подобно граду весенним пасмурным днём. Эру на этот вопрос лишь подвёл Поттера к внезапно появившемуся зеркалу. Юноша оглядел себя и увидел, что его действительно постигли кардинальные изменения. Он сильно прибавил в росте, перешагнув отметку футов в семь. Лицо стало более аккуратным и острым, намного более красивым, чем ранее. Волосы сильно отросли и спускались ниже лопаток. На руках и ногах появились мускулы. На торсе проявился рельефный пресс. Но при этом Гарри не превратился в участника соревнований по бодибилдингу, которые иногда смотрел дядя Вернон, называя участников колбасками, перетянутыми верёвочкой, которые улыбаются, лишь бы не пукнуть. Преобразившееся тело Гарри напоминало скорее статую античного бога, такого, которого он видел в книжках про мифы Древней Греции. Но самое главное, что несказанно порадовало Поттера, так это то, что со лба пропал ненавистный шрам. — Ничего себе шуточки, — выдохнул Гарри, оценивая свой облик. — Но за какие заслуги? Я же вроде ничего великого не сделал. — Ты более чем достоин, — заверил его Эру. — Но я что-то совсем не ввёл тебя в курс дела. Ты отправишься в прошлое, во времена молодости этого мира, как майа владыки судеб Намо или же Мандоса. — Кого, простите? — не понял Гарри. Эру едва заметно закатил глаза и решил сразу приступить к делу. Он положил руку Поттеру на лоб, и Гарри ощутил сильную головную боль, будто его череп сверлили сразу все дрели, которые готова была предложить фирма дяди Вернона. В его мозг словно загружали информацию о том времени и месте, где ему предстояло жить. — Удачи тебе, Алмон, — услышал Гарри за мгновение до того, как провалиться в забвение.***
Спустя несколько мгновений, показавшихся ему вечностью, Гарри или теперь уже Алмон открыл глаза. Тело охватила слабая колющая боль, что порадовало его, ведь боль была признаком наличия жизни. Попытавшись немного привести себя в чувство, юноша понял, что более не держится за имя Гарри Джеймс Поттер. Отныне он принял новое имя и решил представляться только им. Майа встал с земли и осмотрелся. Местность вокруг была несказанно красивой и заполнялась ярким, но при этом не режущим глаза светом. Повсюду росли огромные деревья с сочной зелёной листвой. Небо было кристально синим, напоминая лазурит. Вдали виднелись огромные каменные башни, от которых и исходил яркий свет, освещавший весь этот новый для Алмона мир. Даже находясь на большом удалении от этих светильников, он чувствовал могущественную магическую энергию, исходившую от них. Закрыв глаза, Алмон почувствовал, что его тело налилось силой, которую он прежде никогда не ощущал. Перерождение полностью обновило его, сделав более чистым и сильным. Оставаться на одном месте Алмон не пожелал, а потому пошёл по направлению на юг. Неспешно идя через лесную чащу, майа занял себя тем, что начал обмозговывать всю ту информацию, которую «загрузил» ему в память Эру, чтобы Алмон не слонялся потерянным по местным лесам. То, что ему удалось выудить из памяти, смогло дать представление о том, где майа находился. Земля в далёком прошлом называлась Ардой и имела два материка. Регион, в котором Алмон оказался волей Эру, носил название Алмарен и населен айнур, могущественными духами сродни божественному пантеону. Среди них были старшие, которые звались Валар, и младшие, звавшиеся майар. К последним Алмон и относился. После своего переселения в Арду все айнур обрели физическую оболочку. Как понял Алмон из данных Эру сведений, сейчас шел двухтысячный год Эпохи Светильников. Мир был совсем юн и только начинал свое существование. Но уже на этом этапе всё пошло не так гладко, как хотелось. Один вала, именовавшийся Мелькором, трижды внёс диссонанс в Айнулиндалэ или Великую музыку Айнур, чем привлёк на свою сторону некоторых из майар. Он захотел единолично править Ардой и развязал войну против своих собратьев, но неудачно. Оставшиеся айнур нанесли Мелькору поражение, вынудив последнего с позором бежать и скрываться. После побега падшего вала, остальные Валар вместе с сохранившими им верность майар приступили к формированию облика Арды. Благодаря их стараниям появились первые леса и животные, создавались реки, озера, горы, равнины и много чего ещё. К одному из Валар, которого звали Намо, Эру и определил Алмона. Продолжая путь по лесной чаще, новоиспеченный майа, раздумывал над тем, как ему воспользоваться внезапно данным в качестве ответа на последнюю мольбу вторым шансом. Алмон хотел переиграть всё, стать фигурой более значимой, чем он был в бытность Гарри Поттером. Майа не хотел становиться очередной свиньёй, которую растили для смерти в нужный момент. Алмон категорически отвергал тот факт, что его будут вновь использовать. Майа совершенно не желал становиться марионеткой в чьих-то руках. Алмон шёл по лесу не спеша, ведь спешить было некуда. Окружающая обстановка располагала к глубоким раздумьям, но сильно долго они у майа не продлились. Стоило ему пройти ещё дальше, Алмона из дум вырвал чей-то невероятно красивый и очень мелодичный женский голос. Майа невольно начал искать его источник и заглядывал за каждое дерево. Наконец, поиски привели его на опушку леса, где Алмон лицом к лицу столкнулся с ослепительно красивой девушкой. Её голос был настолько чарующим, что майа совершенно потерял всякую связь с реальностью. Алмон не видел ничего, кроме удивительной красавицы перед собой. У незнакомки были мягкие длинные темные волосы ниспадавшие ниже середины спины. Девушка была одета в длинное платье цвета морской волны, а на голове была изящная диадема, подчёркивающая её глубокие синие, подобные океану, глаза. От черноволосой красавицы исходило легкое слабо заметное свечение характерное для всех майар, проживавших в Алмарене. Алмон неотрывно смотрел на самую, как ему казалось, прекрасную девушку во всё мире, не в состоянии думать ни о чём другом.***
Длительная работа в чертогах Ваны и Эстэ измотала майэ Мелиан, и она отправлялась на прогулку по лесу, куда частенько наведывалась после тяжёлых трудовых дней. Именно здесь черноволосая майа предпочитала отдыхать от своих трудов. Мерный шелест листвы расслаблял и успокаивал Мелиан, давая ей отбросить все негативные мысли и ощутить единение с природой. Как и остальные майар, Мелиан всеми силами помогала Валар облагородить Арду — пока еще девственный мир, созданный волей Эру Единого, но уже ставшего объектом покушения Мелькора. Ступая своими босыми ногами по мягкой земле, майэ углублялась в лес, постоянно перемещая взгляд с одного дерева на другое, и вскоре вышла на ещё одну опушку леса. Её настроение буквально заставляло её петь, и Мелиан поддалась ему, запев песню, обращённую к Создателю. — Это невероятно, — послышался недалёкий мужской голос, как только Мелиан закончила петь. Он был не очень низким, но содержал в себе некоторые рычащие ноты. Обернувшись, майэ увидела стоявшего у дерева высокого юношу с яркими зелеными глазами и длинными немного вьющимися волосами. Одет незнакомец был в темно-синюю мантию. Мелиан без труда определила, что неизвестный майа был очарован ею, но сама не знала, кто он и откуда. Однако, что самое главное, майэ тоже начала очаровываться юношей. Взгляд его пронзительных зелёных глаз буквально проникал в душу Мелиан, совершенно её парализуя. Она чувствовала, что её тянет к незнакомому майа, но природу этих чувств объяснить абсолютно не могла, будто бы самим Создателем была заложена симпатия двух майар друг к другу. Не в силах пошевелиться, двое стояли и смотрели друг к другу прямо в глаза.