***
Фэш Драгоций не любил Эфлару. Это он понял сразу по прибытии, понимал и сейчас, проведя под этим солнцем больше двух месяцев. В Лазоре было душно, тоскливо и тянуло зевать. Но больше всего хотелось вызвать всех этих недоумков из их кабинетов, поставить в ряд, дать каждому по времме, а потом с чувством вдавить их рожи в землю. Фэш хрустнул шеей. На него смотрела незнакомая черноволосая девушка. Весьма симпатичная, хоть и низкая на его вкус. Драгоций привык, что как только такие красотки узнавали его фамилию, то уносились словно от чахоточного. Тут Духов не жаловали. И даже тех, кто Духом в принципе-то не был, но его могли в том заподозрить. А девушка все равно была симпатичной. — Я вас нашла. Фэша отвлек звонкий, детский голос. Он удивленно обернулся, гадая, послышалось или нет. На него смотрела девочка лет пятнадцати, высокая и гибкая, с копной рыжих волос. Сердце сжалось, словно в нем стилет провернули. Фэш все смотрел в ее глаза и никак не мог понять, почему так тянет. Стрелоцвет, шепнул голос внутри. И точно, ее глаза были такими же синими. — Вот мы и встретились, как я и обещала, — продолжила эта странная девочка. — Ты меня с кем-то спутала, малышка. — Нет… вас трудно спутать. Вы лучший зодчий, которого я знаю. Фэш усмехнулся. — Наверное, ты знаешь немного зодчих. — Василиса! — послышалось издалека, — я взял тебя с собой не для того, чтобы ты приставала к незнакомцам. — Мой отец, — скривилась девочка, — думает, что все за всех знает. — Отцы они такие. Эта малышка ему нравилась. Она так беспечно и живо болтала, словно лесная речушка. И с ней было на удивление тепло. — Я тоже хочу стать зодчим. — Правда? Это весьма сложная работа… может лучше заведешь тонкорога? — Василиса! — какой же у нее неугомонный папаша… — А вы меня научите всему, что будет сложно. Фэш замер от такого выпада. Он пару раз моргнул, гадая, смеются ли над ним. Но девочка была серьезной. — Из меня так себе учитель… — А из меня паршивая ученица. Но надеюсь, мы сработаемся. Девочка улыбнулась, словно услышала презабавную шутку. Она протянула руку, маленькую и бледную. Фэш медлил, решая, как поступить. Девушка с черными волосами внимательно наблюдала за ними. Василиса улыбнулась, будто бы подначивая его, и это решило дело. Первая улыбка, подаренная ему Эфларой. Фэш пожал руку, дивясь, как быстро эта бестия уговорила его. Словно он сам только и ждал этого. — Тогда я вам кое-что покажу… но не здесь. Об этом еще никто не знает, будете первым. — Ты же не про свой дневник, — девчушка премило покраснело, а злить ее будет весьма забавно, — ладно, и оставь эти «вы» для кого поважнее. Меня зовут Фэш, — подумав, он решил не таить и фамилию, — Драгоций. Твой папа надерет тебе уши, когда узнает, с кем ты подружилась. — А я не боюсь красных ушей. И у тебя очень красивая фамилия. Черноволосая девушка встала и ушла. Василиса проводила ее ликующим взглядом, а потом улыбнулась второй раз. — Впереди столько всего… тебе понравится на Эфларе.Глава 13. О новом начале
4 октября 2020 г. в 15:30
Этот день наступил. Солнце как обычно взошло на востоке, чайки все так же кричали в небе, а люди куда-то спешили. Этот день был особенным только для них. Весь остальной Астроград проживет его и даже не запомнит.
Фэш думал, что будет до последнего лежать в кровати и цепляться за утро, только бы то не переросло в день. Но он встал, умылся, сходил в душ и делал все то, что делал вчера, позавчера и год назад. Как будто кто-то управлял его телом словно хорошо отлаженным механизмом.
Василиса была спокойна и собрана. Ее движения, взгляд, походка — все дышало уверенностью в правильности выбора. А значит, Драгоцию тоже не стоит переживать.
— Ты уже подумала, каким будет твой последний завтрак в этой параллели?
— Нет. Я положилась на твой выбор.
Зодчий выбрал то, что и неделю назад.
Они говорили о какой-то ерунде, спорили и смеялись, не смотря подолгу друг другу в глаза. Наконец, Фэш не выдержал.
— Мы упускаем последние часы, занимаясь тем, чем и всегда.
— А чем же мы должны заняться? — Василиса усмехнулась, — прости, у меня мало опыта в подобном…
— И у меня.
Фэш решил, дело не в опыте, а в желании. Пока он делал все, как обычно, разум отказывался верить в неотвратимое завтра. Так было проще.
— Может, есть что-то такое, о чем ты хотел поговорить, но не видел причин? Тогда, наверное, самое время.
Драгоций задумался.
— Ну… если ты так настаиваешь, то первый раз я на спор поцеловал русалку… до сих пор не отпускает.
Василиса одарила его убийственным взглядом, а потом постаралась дать подзатыльник. Фэш ловко увернулся и одним броском отправил девушку на диван, сам нависнув сверху. Какое-то время они дурачились, смеялись и отплевывались от летящих из подушек перьев. Потом оба, как по щелчку, успокоились и примолкли. В доме стояла тишина, только часы тикали в дальних комнатах.
— Я не хочу прощаться, — прошептала Василиса, — мы можем обойтись без этого?
— Говорят, что любое прощание — начало новой встречи.
— Пусть говорят. Я не хочу.
— Я тоже не люблю читать последнюю страницу, когда конец уже ясен…
Василиса погладила его по волосам, провела по скуле и щекам. Она словно оценивала работу скульптора, вот только вместо статуи под ее руками была теплая кожа.
Но за утром всегда наступает полдень.
Зеркало было в полный человеческий рост. В такое можно было гордо шагнуть, не пригибая спины. Фэш смотрел, как в глубине клубится серебристый дымок, из него вырисовывались узоры: круги, линии, спирали…
Василиса была одета в плащ для временных переходов. Ее волосы струились по плечам, завиваясь в локоны.
Драгоций прищурился, пытаясь зафиксировать девушку в памяти. Ему хотелось закрывать глаза и представлять Василису Огневу именно такой: собранной, решительной и немного наивной.
Молчание затягивалось, а в третий раз проверять правильность координат Фэш не хотел.
— Я тебе кое-что задолжала, — Василиса наклонила голову. Рыжая прядь скользнула по щеке.
— Что же?
— Поцелуй на удачу… самое время, не так ли?
Фэш усмехнулся, привлекая к себе девушку. Они долго целовались, достаточно долго чтобы прожить целую жизнь: вновь найти друг друга, влюбиться, постареть… когда их губы разомкнулись, то эта жизнь сократилась до одного мига, тающего на дне глаз. Этот миг будет согревать их, где бы и с кем бы они ни были. Он будет только их, будет хранить ту самую жизнь…
— Что это? — Фэш прищурился, — это…
— Цифры, — прошептала Огнева.
Вокруг замерли цифры, их было много и они все были разными: алые, синие, большие, пульсирующие и светящиеся… цифры окружили их стаей голодных чаек.
Фэш дотронулся до одной девятки и та с обиженным шипением пропала.
— Кажется, их приманила ты.
— Я?.. Это же… — Василиса посмотрела, словно спрашивая, можно ли ей поверить в это, — это же Флер.
Она рассмеялась, закружившись по комнате, и цифры кружились ей вслед. Фэш никогда не видел ничего подобного. И никогда уже не увидит. Это было чудом.
— Постой… постой, пожалуйста, — ее глаза сияли, — дай мне руку. Ну же.
Фэш протянул ладонь, не зная, что будет дальше. Зеркало призывно манило своим голубым сиянием. Василиса стала вычерчивать линии на ладони, словно прокладывала новый путь. Вторая ее рука коснулась стекла, и что-то произошло. Фэш не мог разобрать, весь его опыт, все накопленные знания, все молчало. Говорило только сердце и немного чутье, а еще беспокойно вертелась стрела.
— Я не люблю прощаться, — Василиса вгляделась в зеркало. Что-то в нем изменилось. — Поэтому говорю до свидания, Фэш Драгоций.
— Что ты сделала?
— Изменила день нашей встречи. Теперь он случится раньше.
Фэш замер в оцепенении, он уже открыл рот, чтобы отчитать ее, остановить, но Огнева рыбкой прыгнула в зеркало. Драгоций кинулся следом, ругаясь сквозь зубы, но стекло уже затверделои встретило его лоб гулким стуком.
— Ты не должна была менять параллель! — закричал он в пустоту, — все было настроено именно на тот день! Василиса!
Она затеряется во времени… она пропадет в одном из зеркальных коридоров, никогда не дойдя до выстроенной параллели… она… да она, мара ее дери, наконец, сама приняла решение и как бы то ни было заплатила за него.
Фэш замолчал, и тут же его оглушила непривычная тишина. Он уже отвык быть один.
— Я надеюсь… нет, я знаю, что ты им всем покажешь.
А потом его словно куда-то дернули. Куда-то так далеко, что у того места не было названия.