бессонное

на стрельбище очень пусто и тихо – редкая ситуация, учитывая его обычную популярность днем. белый свет прожекторов, преломляясь о препятствия-преграды, ярко освещает пространство тренировочного комплекса и позволяет чувствовать себя комфортно каждому, кому взбредет в дурную голову пострелять в манекенов или побросать гранаты себе под ноги среди ночи (любители находятся). тхэ джуна не интересует ничего из вышеперечисленного. он сидит на краю обрыва и несосредоточенно-невидяще рассматривает через экран дрона окружающее пространство. это как медитативный перерыв, когда мозг доверху забит мыслями, и ты их фасуешь - по полочкам, по пыльным ящикам, по архивным комнатам. разбираешь и перекладываешь с места на место в надежде найти что-то, чего не нашел раньше, перечитываешь снова и снова, из раза в раз натыкаясь на необновленную информацию. режим настроен на вражеские цели, поэтому хак, зависнув над мишенями, почти приветливо пищит, сканируя приближающуюся сутулую фигуру. - время полчетвертого, - бубнит мираж, по-хозяйски снимая с рук голо-приспособления. – я конечно очень сглупил, занимаясь до столь позднего часа своими инженерными штучками, в которых никто из вас не заинтересован, но мне позволено - это мое амплуа и моя козырная, трижды будь проклята, карта. твое оправдание? крипто крепче сжимает куб, не стараясь особо ничего этим добиться. движение, немного вялое и неуверенное, но напряженное до самых кончиков металлических, неприлично ненатуральных пальцев. из раза в раз хватается, как за спасательный круг, без особой цели и смысла. удивительно, как еще вмятины не остались. - они действительно считают нас настолько самостоятельными, что даже не запирают деверей базы? – задает эллиот околориторический вопрос, ловко перепрыгивая невысокий забор и присаживаясь рядом. - а ты думаешь, здесь нет камер? - я не могу доверять твоим словам, криппи, - он отворачивается и невидящими глазами смотрит на корабль справа от стрельбища. - ты параноидальный шизик, не раз доказавший это и ни разу не доказавший обратное. это вызывает тихий восторг. его шутки – о темах, о которых итак говорят все кому не лень, - но так метко бьющие. уитт особо не думает, прежде чем высказывать что-то подобное, и это самое главное. то, за что нужно хвалить, в полчетвертого ночи, когда на застеленном туманом горизонте виднеются проблески света. то, чего не замечаешь в пылу битвы, когда из-за взрывов осколочных и сокомандников-то не особо слышишь. хочется засмеяться, и кто он такой, чтобы этого не сделать – тихо, сжато, в ладонь (столь же неживую, что и пальцы). вчера днем он узнал, что мила жива. вчера днем он выигрывал и на последнем круге прыгнул в горевший зеленым бункер. конструкция была включена в дизайн арены и не выбивалась из остального – ноль подозрений, ноль промелькнувших мыслей у бангалор и бладхаунда, бывших с ним в одном отряде и кинувшихся к башне заряжать спецумения. все было устроено максимально чисто и аккуратно - сообразительности не занимать. он не сам сразу додумался - чистейшее совпадение, и с тех пор он не знает покоя. - я пришел сюда поговорить сам с собой после тренировки, - рука в перчатках без пальцев гладит поверхность перегородки. – это бывает полезно, особенно когда ты перенапрягаешься. - я здесь со вчерашнего обеда, - отвечает спокойным голосом тхэ джун и выжидает реакции – кинется говорить про еду? про несоблюдение режима? про новый матч в девять? - видел тебя несколько раз спящим, так что вампиризм можно исключить из списка – достоинств или недостатков, решай сам, - отшучивается. - кто-то мешает уснуть? могу ли выдвинуть гипотезу, что это я? он заглядывает прямо в лицо, вынуждая отозвать дрон и свернуть экран. крипто ничего не отвечает, только поворачивает голову влево и сталкивается с блестящими, немного улыбающимися глазами миража, затем сразу же переключает внимание на рюкзак, лежащий на коленях. секундное замешательство. ничего особенного. наручные часы показывают без десяти минут четыре. немного позже объявят подъем (некоторые встанут раньше, по привычке или по будильнику), завтрак (периодически не особо вкусный, так что лучше остаться в комнате и сделать что-то самому) и небольшую подготовку (можно не уходить с того места, куда потом все равно вернешься). громадины левиафаны, которых иной раз можно спутать с окружением, лежат у подножия острых холодных гор и не издают ни звука, лишь изредка тревожа пролетающих птиц сонным посапыванием. прожектор над ними несколько раз подмигивает и с глухим треском гаснет, оставляя их темные фигуры сливаться с окружением. только неоновые кромки лежащих рядом деталей выдают присутствие здесь людей. - как они устроены? – спрашивает крипто, надеясь, что его поймут правильно. - о, это проще, чем кажется, - эллиот берет в руки одну из связок деталей, демонстрируя ее с разных сторон /без особого смысла, потому что все равно ничерта не видно/. – даже ты сможешь понять. он нарочито бодрым голосом принимается за рассказ, вдаваясь в самые мелкие и иной раз непонятные подробности, и крипто его внимательно слушает, периодически кивая головой. по тону голоса и череде сложных предложений, где мираж практически ни разу не запинается, кажется, что тот то ли ежедневно репетирует речь, то ли это вещь, о которой действительно приятно болтать. крипто это замечает. он не может назвать себя на сто процентов заинтересованным в технической части разработок, которые использовали пилоты титанов, - немного больше шестидесяти. возможно шестьдесят пять. эллиоту, все время восхваляющему себя и при этом не говорящему о себе вовсе, этого хватает с головой. вчера крипто узнал, что мила жива. возможно, без четкой инструкции, но он стал на шаг ближе к тому, чтобы покончить с происходящим одним резким движением, решить все, разорвать все, забыть как страшный, мучающий сон. может быть, свалить на планету получше, заново начать собирать то, что было, в один день проснуться и понять, что больше бежать никуда не нужно. самое темное время перед рассветом.