Отель "Crimson Sunset"

      Хендери сидел в глубоком кресле и слушал рассказ Джехёна о том, как они с Бэкхёном в юности мнили себя супергероями. Точнее, делал вид, что слушал. Мысли снова и снова возвращали его в тёмную камеру. Он опять слышал безумный смех Сычена.       Когда Дун понял, что перед ним не призрак, он долго смеялся.       — Провели, так провели, — сказал он. — Вот только чего вы этим добились? Думаете, эти семь лет меня сломают? Думаете, что в безопасности? Как бы не так. Вы, возможно, забудете обо мне, а я буду помнить каждого из вас. Я вернусь и тогда вы пожалеете, что встали у меня на пути.       — Сначала выйди, — ответил ему Вон.       — Выйду, не сомневайся. И ты будешь первым, к кому я приду. Я найду тебя, сколько бы имен ты не сменил. Я всегда буду дышать тебе в спину.       — Но, кажется, именно я проник в твою охраняемую камеру посреди ночи. Не боишься?       — Тебя? Я не боялся тебя, пока ты был бетой, а уж с омегой я как-нибудь справлюсь.       Хендери вспомнил, как резко поднялся Сычен, как спустя мгновение Вон оказался прижат к стене сильными руками. Помнил, как нос Дуна скользнул по шее.       — Неплохо, — сказал альфа. — Но розмарин всё портит.       — Отойди, — прошипел Хендери.       — А то что? — усмехнулся Дун. — Позовешь на помощь? Ты сам пришел сюда, помнишь? Искал приключения? Ну так ты их получишь.       Хендери вспомнил, как альфа резко сжал волосы на его затылке, а потом раздался спокойный голос.       — Не торопитесь совершать очередную глупость в прямом эфире, Сычен-ши.       Дун резко обернулся. С экрана ноутбука на них смотрел Донхёк.       — Всё, что вы сейчас сделаете добавит вашему приговору ещё несколько пунктов. Я, как вам известно, имею на это полное право.       — Так почему ты не пришел сюда сам? Струсил?       — Я привык выполнять искренние просьбы дорогих мне людей. Дери очень просил меня о встрече с тобой, и я подумал, почему бы и нет? Может, ты хотел увидеть кого-то другого? Тэна, например? Но увы, он видеть тебя категорически отказался, и я его понимаю. На его месте я бы тебя убил сразу. Я удивлен, что Хендери ещё держится.       — Руки марать не хочется, — ответил Вон, наконец, вырываясь из захвата Дуна и прицельно ударяя альфу коленом в пах.       Сычен зашипел и согнулся.       — Вот и правильно, — ответил Донхёк. — Итак, для чего мы сейчас здесь собрались? Я, как лидер клана, к которому ты косвенно принадлежишь, обязан взять тебя на поруки.       — Проще было бы пристрелить, — тихо сказал Вон.       — Это мы всегда успеем, но стоит всё же дать Сычену-ши последний шанс. Итак, у вас, мой дорогой друг, будет время подумать о вашем поведении, а чтобы вы не скучали, Хендери принес вам очень занимательное чтиво.       Вон достал из сумки два свёртка. Один маленький, а второй побольше.       — В том, что побольше, вы найдёте Кодекс, и я надеюсь, прочитав его вы поймете, как мы, в лице трех лидеров, были щедры к вам. А вот во втором свёртке то, о чём вы грезили столько лет — расшифровки писем Чэнлэ, сделанные самим автором. В них найдете все загадки Ли Кисоба.       Хендери вспомнил, как жадно заблестели глаза Дуна.       — Я бы посоветовал вам всё же начать с Кодекса, ведь в его понимании и принятии кроется ваше спасение, — сказал младший. — Что ж, а теперь мне пора. Прощайте, Сычен-ши.       Вон вспомнил, как положил на столик свертки, собрал ноутбук и направился к выходу, где его ждал начальник тюрьмы лично. Только у самой двери он услышал насмешливый голос.       — Станет скучно со своим солдатиком, приходи, подсоблю.       Сычен подмигнул омеге.       — Да пошёл ты, — ответил Вон, выходя из камеры.       — Дери, приём. Милый, ты меня слышишь? Вернись ко мне, пожалуйста, мне без тебя очень одиноко, — прервал его воспоминания любимый голос.       — Прости, — смутился Вон, посмотрев на покачавшего головой Джехёна.       После месяца, проведённого в больнице, они снова вернулись в Отель. Джехён шёл на поправку. Рана затягивалась, хотя физические нагрузки ему были ещё запрещены. Марк с улыбкой пообещал, что к первой течке омеги Джехён будет полностью в форме. Признаться честно, Хендери ещё не особо ощутил изменения в своём теле. Разве что запахи вокруг больше не были безликими.       — Ты снова думаешь о нём? — спросил Джехён, протянув руку младшему. Хендери сжал протянутую ладонь и перебрался на кровать к альфе. — Вы всё правильно сделали. Каждый человек заслуживает второй шанс.       — Даже такая тварь, как Сычен?       — А почему бы и нет, — пожал плечами Чон. — Вы дали ему выбор. То, что он, возможно, этого не понял, это уже его проблемы.       Хендери вспомнил, как долго они спорили над этим, и как оказалось, в их семье не было кровожадных убийц. Да, были жестокие, обиженные, но не было слепцов. Все они понимали, что Дун заслуживает смерти, но даже в Кодексе была глава про искупление.       Донхёк не зря упомянул о том, что ему хотелось бы, чтобы Дун начал своё просвещение именно с Кодекса, ведь на последней странице копии, оставленной для Сычена, была вкладка о яде в «дневниках Кисоба». Там было указано, что у этого яда существует противоядие, и стоит Сычену позвать охранника, тот вызовет Дуну врача. Но время шло, а Сычен молчал, расставив приоритеты по-своему.       — Не думай о нём больше, хорошо? — сказал Джехен, целуя младшего в висок. — Не хочу, чтобы он больше стоял между нами.       — Никогда, — улыбнулся альфе омега. — Никогда больше никто не встанет между нами. Я тебя чуть не потерял и больше такого не допущу. Я так тебя люблю.       — Я рад это слышать, родной, — сказал Чон, притягивая младшего ближе. — Я тоже тебя люблю. Боже, как же ты вкусно пахнешь! Это какое-то безумие. С каждым днем этот аромат кажется всё сильнее.       Губы альфы заскользили по лицу, шее. Хендери почувствовал дрожь, пробежавшую по телу, а потом вдруг стало жарко. Волнами начало накатывать возбуждение. Дери напряженно сглотнул. Джехён слегка отстранился, оценивая состояние любимого.       — Что-то случилось? — непонимающе спросил Чон. — Я сделал что-то не так?       — Нет. Всё в порядке. Дело не в тебе, — ответил омега, чувствуя, как по виску скатилась капелька пота. — Я… Просто…       Хендери слегка поёрзал на кровати, вспоминая, что говорил ему Сончан. У младшего, как оказалось, было больше опыта в общении с бетами, сделавшими переход.       — Ты главное не волнуйся, — вспомнил Вон голос доктора. — От этого ещё никто не умер. Это будет немного непривычно. Обычно первый раз развивается по двум сценариям: в первом случае течка проходит с минимальным количеством смазки и быстро заканчивается. Во втором всё с точностью наоборот. Не переживай, забеременеть сейчас ты ещё не сможешь. Организм полностью перестроится месяца через три-четыре. У Чэнлэ, скажем так, был немного другой случай. Так что просто отключи мозги и наслаждайся.       Сейчас Хендери чувствовал, как начинает тяжелеть член, а внутри становится как-то горячо и влажно.       — Дже, — сглотнул омега, цепляясь за Чона. — Кажется, началось. Я… Мне…       — Страшно? — спросил альфа, улыбнувшись и потянулся к младшему, чтобы медленно уложить его на подушки и нависнуть сверху.       — Немного, — ответил Хендери, понимая, что запах любимого окутывает его целиком.       — Расслабься. Я всё сделаю сам.       Руки альфы неторопливо стягивали с младшего одежду. Хендери казалось, что он горит, что внутри него бурлящий вулкан, и он вот-вот выплеснется наружу.       Джехён с восхищением смотрел на то, как слегка набухли соски Дери, как его кожа покрылась мелкими бисеринками пота. Смотрел на то, как приветливо махал ему алой головкой возбужденный член партнера. Но самой притягательной картиной были разведенные ноги и аппетитные половинки слегка блестящие от вытекающей смазки.       Запах фрезий был повсюду. Джехён не хотел им делиться. Альфа поднялся и неторопливо пошёл к двери, щёлкнув замком. Ближайшие пару суток они вряд ли покинут комнату.       — Хён? — приподнялся на локтях омега, наблюдая за тем, как Джехён снимает с себя одежду.       — Чтобы никто нам не мешал, — ответил Чон, а потом подошёл к кровати. Плоть уже затвердела, но Джехён не торопился. Он хотел неспеша насладиться подарком судьбы, природы и Хендери, что признал его своим. Единственным и любимым. Альфа опустился на колени перед кроватью.       — Что ты…       Вопрос потонул в стоне, когда палец альфы скользнул меж упругих половинок, собирая смазку, и дразнил пульсирующий анус.       Хендери понимал, что до этого дня не чувствовал ничего подобного, что до этого момента само колечко не реагировало так на прикосновения. Сейчас же стеночки сжимались и разжимались в предвкушении, выталкивая на поверхность больше смазки.       Джехён не мог отказать себе в удовольствии понаблюдать за этим процессом, а потом всё же склонился ближе. Его руки крепко сжали ягодицы омеги, разводя их в стороны, а потом язык скользнул по коже, собирая смазку и кружа у напряжённого входа. Когда язык протолкнулся внутрь, Хендери закричал, а альфа уже не мог остановиться, толкаясь глубже, вылизывая и дыша этим омегой.       Вона трясло, когда он обильно кончал себе на живот, но Джехёна было категорически мало.       — Дже… Пожалуйста!       Джехён и сам был уже на пределе. Он перевернул омегу, пристраиваясь сзади и вошёл в тесную влажную дырочку. И всё вокруг вдруг отошло на задний план. Были только они вдвоём. Хендери был ненасытен. Простыни были пропитаны потом, спермой и смазкой, но им было всё равно. Первая сцепка длилась почти два часа. За это время они испытали несколько неповторимых оргазмов. В этот раз Хендери не плакал. Он ощущал себя полноценным, способным на чудо. Они любили друг друга до беспамятства. Спали и снова растворялись друг в друге.       — Ты станешь моим мужем, Вон Хендери? — спросил Чон, когда узел снова связал их.       — Конечно, — ответил омега, чувствуя, как зубы альфы вонзаются в кожу, посылая по телу заряд тока и унося в небытие.       Выбраться из постели они смогли лишь на третьи сутки. Почти час им потребовалось, чтобы отмыть себя от последствий их дикой страсти. Хендери всё ещё чувствовал влажность внутри, но это больше не сносило крышу. Сяо успел поведать ему, как с этим бороться, поэтому Вон был во всеоружии.       Жутко хотелось есть, поэтому крепко держась за руки, пара пошла в сторону кухни. Часы в гостиной показывали четыре утра. Неудивительно, что на пути они никого не встретили, а вот на кухне нашёлся немного бледный Донхёк.       — О, привет, а ты чего тут? — спросил Джехён, непроизвольно коснувшись ладонью лба младшего.       Хендери уже давно понял, что если для остальных этот мальчишка был Лидером, другом, мужем и братом, то для Джехёна и Тэна Донхёк — ребёнок. До сих пор тот малыш, которого нужно оберегать, любить и баловать. К слову, Донхёк признался Хендери когда Чон ещё был в больнице, что альфа для него больше отец, чем Кисоб, даже не смотря на то, что было время, когда они были далеко друг от друга.       — Что-то не спится, — ответил Ли. — Кошмары. Мне не хотелось будить Илли. Ему на работу, а я справлюсь с этим.       — Что-то произошло, пока мы… — слегка смутившись, начал Вон. — Пока нас не было?       Донхёк улыбнулся, а потом опустил голову на плечо старшего омеги. Джехён занялся завтраком, но следил за разговором родных людей.       — Он умер вчера, — ответил омега. И почему-то не нужно было называть имен. — Тэну было очень плохо. Метка почернела, воспалилась и мучила его, пытаясь утянуть за «суженым». Дяде с трудом удалось его успокоить. Марк сказал, что это скоро пройдет, но… Это было так страшно. И я… В какой-то степени я виноват в мучениях хёна.       — Вот ещё чего придумал, — возмутился Джехён. — Твоей вины в этом нет. Он сам выбрал свою участь. Жажда наживы оказалась сильнее. Он, поди, даже не заглянул в Кодекс, что нёс в себе спасение. Так что не мучай себя и подумай о сыне.       Донхёк опустил руки на уже заметный животик и улыбнулся. Хендери поймал себя на мысли, что тоже очень хочет ощутить это однажды.       Из гостиной послышались торопливые шаги, а потом в кухню вбежал растрёпанный запыхавшийся Мун. Увидев Хёка в объятиях Хендери, он облегчённо выдохнул.       — Слава Богу, — сказал Тэиль. — Ты меня так больше не пугай. Я уже не знал, куда бежать.       — Ну ты даёшь, — улыбнулся Донхёк, а в его глазах собрались слёзы. Сейчас помимо этой влаги в них было столько любви. Этот мальчишка смотрел на Тэиля словно на Бога. И это было так завораживающе. — Куда я отсюда денусь-то?       — Да кто тебя знает? Я уже собирался поднимать тревогу. Я ведь помню, что и без этого Дуна у Триады врагов хоть отбавляй. Я с ума сойду, если с тобой что случится. Почему ты меня не разбудил? Тошнит или снова кошмары?       Донхёк поторопился подняться, чтобы оказаться в родных руках.       — Больше так не делай, хорошо? — сказал Мун, обнимая младшего и целуя в макушку.       — Ты же знаешь, что очень мне дорог. Я без тебя не смогу, поэтому, прежде чем что-то делать, обязательно несколько раз подумай, хорошо?       — Хорошо, Илли. Прости. Я не хотел тебя будить. Тебе же на работу. Ты же решил остаться там. Хотя с теми деньгами, что нам оставил Кисоб, мы можем безбедно существовать до самой старости. Причём все.       — Это прекрасно, малыш, но, как я уже говорил, мне нравится помогать людям. К тому же мы с Ренджуном много говорили на эту тему и решили, что Судья должен собрать свою команду. Ему нужны люди, что будут выполнять предписания Кодекса. А преданность принято воспитывать с детства. Через мои руки проходит сотня беспризорников и детей из неблагополучных семей. Мы можем некоторым из них подарить новую жизнь. Мы хотели бы открыть свою школу-интернат. Благо людей у нас достаточно.       — И места, — закивал Донхёк. — У нас пустуют три этажа левого крыла. Это почти двадцать комнат.       — Неплохая идея, — заметил Джехён, накрывая на стол. — В Триаде и Якудза преобладает наследственность, а Судья, действительно, нуждается в последователях.       — Мы вполне можем переоборудовать некоторые комнаты в классы, — заметил Хендери, — а подвал подойдёт для тренировок. Там очень надёжная защита.       — Скоро это место станет живым, — улыбнулся Донхёк. — Вот Тэн-хён обрадуется. Теперь у него будет много детей. Он всегда мечтал об этом.       — Да и своих тут скоро будет целый отряд, — засмеялся Джехён. — Все мы заслужили счастье.       — Несомненно, — улыбнулся Хендери.       Назойливый лучик солнца скользнул по светлой коже лица, заставив немного поморщиться, а потом скользнул дальше, но упёрся в преграду. Широкая ладонь загородила спящего от него, но было уже поздно. Веки дрогнули, а потом омега, лежащий на широкой кровати, открыл глаза, встречаясь с виноватым взглядом самого дорого человека на свете.       — Привет, — сказал Бэкхён, — улыбнувшись младшему. — Как ты себя чувствуешь?       — Разбитым, — ответил Тэн. — Я ведь и не думал, что это будет так…больно. Мне казалось, что раз у меня к нему больше нет чувств, то и боль будет меньше, но я просчитался. Мальчишки сильно напугались? Я так не хотел, чтобы они увидели меня таким.       — Каким? — спросил Бэкхён. — Для них ты был, есть и будешь примером для подражания. Твои дети очень любят тебя и переживают за тебя.       — Мои дети, — грустно улыбнулся Тэн, а на его глаза навернулись слёзы. — Это ведь самообман. Я придумал всё это, чтобы заглушить так боль внутри. Шисон недаром злился. Я ведь им совсем чужой, но я… Я так их люблю. Чону, Донхёк, Джисон, Янян — я помню каждую их слезинку.       — Больше никто не будет плакать, родной. Мы построим новый мир. Вместе.       — И Ренджун не будет против того, что Лидеры столь известных кланов прописались на его территории?       — Знаешь, так получилось, что нынешнее поколение Триады и Якудзы стало одной семьёй. Ишито-сама готовится представить Чону, как своего наследника, а они с Донхёком всё же кровные братья. Ближайшие лет сорок мир на континенте будет обеспечен, а там… На всё воля Создателя.       — И ты думаешь, что за эти годы не появится ещё какой-нибудь Дун Сычен?       — А пусть появляется. Мы найдем на него управу. Вместе. У нас ведь в теперь и в полиции свои люди. Я посоветовал министру назначить Ёнхо начальником Полицейского Управления. Засиделся парень в следователях.       — И что министр? — покачал головой Тэн.       — Привык ко мне прислушиваться. Ждут Ёнхо большие перемены не только в личной, но и профессиональной жизни. Они с Тэёном заслужили счастье.       Бэкхён улыбнулся любимому. Тэн слегка приподнялся, целуя альфу.       — Прости меня, — тихо сказал омега. — За всё прости. Я причинил тебе так много боли.       — Забудь, — ответил Бён. — Это всё было в прошлом. Самое главное, что мы вместе, что я снова могу обнимать тебя. Я люблю тебя, малыш.       — Я тоже тебя люблю, — всхлипнул Тэн. — Но… По своей же глупости я лишил нас возможности стать родителями. Эти чёртовы таблетки… Ты должен был возненавидеть меня.       — Глупости, — улыбнулся Бён. — У нас есть дети, родной. Оглянись вокруг. Этот дом скоро превратится в детский сад. И каждый малыш в нём будет наш. Так же, как были ими их родители. Не унывай, слышишь? И никогда больше не думай об этом. Хорошо?       — Мне так повезло с тобой, — обнял старшего Тэн.       — А мне с тобой.       Осторожные нежные поцелуи отгоняли все сомнения, волнения и страхи. Боль отступала, а за ней начиналось счастье.       Чэнлэ потянулся, разминая мышцы. Приятная ломота в теле напоминала о прошедшей ночи. О ласках, что дарил ему самый родной человек на свете. С того момента, как они снова оказались вместе, Чэнлэ пытался чаще быть рядом. Касаться, чувствовать и дышать таким любимым ароматом кедра. Джено только поощрял это, не выпуская мужа из объятий. Их жизнь началась с чистого листа. Теперь, когда враг был повержен, можно было спокойно жить дальше, но мысли роем кружились в голове.       Чэнлэ вспомнил ВИП комнату в «Интерпрайзе». Этот бордель, как оказалось, достался в наследство Джисону от Пэна. Удивительно было, что собственности Триады на нейтральных землях было в разы больше, чем Якудзы. Кисоб везде успел. Хоть он официально не светился, как Лидер Триады, доход с этого имел не малый.       Из общего числа работников клуба Джено лично выбрал троих. Омеги слушались его. Им предложили за хорошие деньги участие в спектакле. Дальше пошли в ход травки Кая и Шотаро, что дурманили и отвлекали. Слегка «подпорченное» наркотиком вино, и они-таки добились невменяемого состояния Дуна.       Чэнлэ вспомнил, как боролся сам с собой. Хотелось разбить эту наглую физиономию, и только Джено отвлекал от необдуманного шага. К тому, что в клуб следует идти вдвоём, они пришли вместе. Джено понимал, что не сможет так естественно расслабиться ни с кем кроме Чэнлэ, а Чжон… Он даже и мысли допустить не мог, что его мужа коснется кто-то посторонний. Ревность была хронической.       Когда мозги Сычена «отключились», им не составило труда перевезти его в клуб Юна, на который Ёнхо натравил своего давнего знакомого из отдела по борьбе с наркотиками. Всё оказалось достаточно просто, вот только встречи в больнице Чэнлэ не ожидал.       По прогнозам врачей Дуну старшему оставалось жить не так много. Вот они с ребятами и пытались скрасить последние денёчки омеги. Ведь мужчина, по сути, был не виноват в том, что его брат так обошёлся с племянником, а у того снесло крышу.       Чэнлэ вспомнил свою ненависть, рождающуюся при взгляде на этого человека, отвращение от его прикосновения. Одно лишь удержало Чэнлэ от глупости. Он знал, что приговор Сычену уже вынесен.       Лэ видел, как во взгляде напротив появился страх, стоило назвать настоящее имя любимого. Да, оно до сих пор внушало ужас в мысли людей, но… Ли Джебом умер и останется в могиле, а они будут счастливы.       Чэнлэ повернул голову, а потом склонился к любимому лицу, покрывая его лёгкими поцелуями. Джено улыбнулся, а потом подался вперёд, целуя мужа в ответ и переворачивая. Чтобы снова целовать шею, грудь и выпуклый живот.       — Как себя чувствуют мои мальчики? — спросил Ли, касаясь губами местечка под пупком, отчего дрожь побежала по телу омеги.       — Замечательно, — ответил Чжон, вспоминая, в каком шоке он был, когда после очередного обследования Сончан, к которому он ходил вместе с Каем, пока Ишито-сама вводил в курс своих дел и дел семьи хватающегося за голову Марка, сообщил ему о том, что у них с Джено будет двойня. Чэнлэ ещё с десяток лет назад не мог мечтать даже об одном, а тут сразу двое. Доён сперва растерялся от такой новости, но крепко обнял родителей, обещая, что будет заботиться о братиках, что, как ему кажется, родятся милыми омежками. Чэнлэ пытался прятать слёзы. Это ли не магия любви?       Сяо Джун стоял у окна и наблюдал за тем, как Шотаро провожал на работу Сончана, несмело целуя альфу в щеку, а неподалеку Чону, Доён и Юта играли в саду с двумя крохотными щенками, которых позавчера принёс откуда-то Кун. В тени большого дерева сидели Джемин и Янян. Они над чем-то весело смеялись. Их улыбки освещали всё вокруг. Янян определённо выглядел лучше. Он быстро шёл на поправку благодаря заботе родного человека. На рядом с ним просто расцветал, а Янян… Он превращался рядом с этим омегой в благородного рыцаря. И казалось бы, два омеги, но они были парой. Настоящей. Истинной. У них всё обязательно будет хорошо. Джун в них верил. Как верил и в то, что Джехёну, наконец, удастся сделать жизнь Хендери счастливой.       Почему-то вспомнился тот отчаявшийся шестнадцатилетний подросток, за которым они чуть-чуть недоглядели. Вспомнились равнодушные глаза его родителей. Джун не понимал, как такие люди вообще могут иметь детей. Бездушные твари.       Омега попытался взять себя в руки. Вот только совсем недавно он… Он сам не понимал что на него вдруг нашло. Он решил попробовать найти этих людей. Он не знал почему, но ему вдруг подумалось, что возможно, узнав о свадьбе сына, они хоть немножечко заинтересуются им, но всё оказалось куда мрачнее. После ареста Хендери, они уехали в соседний город. Усыновили малыша-альфу, и казалось бы, должны были быть счастливы. Спустя ещё пол года омега забеременел, и у Хендери появился младший брат — омега, а спустя четыре года эти горе родители выкинули в приют обоих детей. Точнее не так. Соседи пожаловались в соцслужбы на постоянные ссоры в этой семье, на без присмотра шатающихся по улицам детей, на раны и синяки на юных телах. Дети были запуганы. На все вопросы родители отвечали, что со своими отпрысками разберутся сами. Сказали, что это их право решать, как воспитывать детей.       Когда разговоры уже не помогали, соцслужбы обратились в суд, что лишил супругов Вон родительских прав, отправив семилетнего альфу и четырёхлетнего омегу в приют.       После прочтения этой истории, Сяо проплакал всю ночь. Слишком уж он был впечатлительным.       — Джуни, родной мой, что мне сделать, чтобы ты успокоился? — обнимал его Кун.       — Таким людям нужно запретить иметь детей. Они довели старшего сына до попытки самоубийства, а потом сломали жизнь младшим детям. Они же совсем крошки. У Хендери были мы, а у них никого нет, понимаешь?       Джун вспомнил чуть дрогнувший голос Куна.       — А давай их заберем? Думаю, что Хендери будет рад увидеть своего брата. Родная кровь, как никак.       Сяо вспомнил как шокировано посмотрел на любимого, а потом кинулся к нему на шею, крепко обнимая. Больше месяца потребовалось на сбор всяких справок и бумажек. Вот только рассказать Дери о брате он так и не решился.       Сегодня им с Куном, наконец, разрешили забрать малышей из приюта. Внутри всё дрожало. Сяо не знал, как отнесётся их большая семья к новым членам, а главное, он не мог предположить как отнесётся Хендери к появлению в их доме малышей Сехуна и Кёнсу. Омежка с Воном были очень похожи. Сяо Джун уже успел полюбить этих детей. Оба ребёнка были замечательными. Хоть что-то у тех людей удалось.       — Ты готов? — спросил появившийся в дверях Кун. Альфа подошёл к мужу крепко обнимая. — Всё будет хорошо.       — Да, — кивнул Сяо. — Ты прав.       Вместе они спустились в гостиную, где уже начал собираться народ. В этих уже таких родных лицах было столько счастья.       — О, а вы куда? — заметив их, спросил Джисон. Омежка расцвёл. Его окружили заботой. Он обзавёлся не только мужем, но и отцом. Чунмён баловал младшего и потакал всем его капризам, с нетерпением ожидая появления внука.       — Есть одно дело, — ответил Сяо.       — Это какое такое дело? — насторожился Хендери, привыкший узнавать первым всё, что случалось в жизни лучших друзей.       — Сюрприз, — улыбнулся Ренджун. Он один был в курсе их затеи, потому что его власть помогла кое-где ускорить процесс усыновления. После истории семьи Вон, Хуан и сам задумался о пансионате.       — Ну всё, нам пора, а то опоздаем, — взял Сяо за руку Кун. — Вы пока подготовьте комнату.       — Не переживай, — кивнул Ренджун.       Цянь утащил мужа из гостиной прежде, чем снова посыплются вопросы. Джун понимал, что к их возвращению все будут в курсе того, куда и зачем они ездили.       — Успокойся, — сжал руку омеги Кун. — Наши дети не должны почувствовать твои волнения и сомнения.       — Ты прав. Просто… Я… Я, наверное, должен был поговорить с ним сам. Возможно… Он ведь тоже имеет право на Кёнсу. Он его родной брат…       — Ну мы же их не разлучаем, родной. К тому же Вон Хендери умер, а Вон Куньхан совсем другой человек. Его биография ещё слишком сырая, чтобы соваться с ней в органы опеки. Он же у нас новорождённый. Не переживай. Вспомни, сколько раз ты сам в шутку называл его нашим сыночком. Считай, что мы восстановили нашу семью. Думаю, через полгодика, когда мальчики освоятся, мы с тобой плотно займемся производством ещё одного братика для них. Согласен?       Джун улыбнулся, а потом кивнул. Он вспомнил их с Куном бракосочетание в местной мэрии через неделю после похорон Лукаса. Свидетельство о браке нужно было для усыновления, а метка… Ещё чуть-чуть и синяк сойдёт совсем, а там они будут едины.       Сяо вспомнил, как Енхо попросил его подписать разрешение на кремацию Лукаса.       — Но…       — Это нужно, чтобы немного дезориентировать Дуна. Пока он будет думать, что тело Лукаса предали огню, вы сможете спокойно его похоронить. Все вместе, не ожидая выстрела в спину.       На кладбище они были впятером. Команда, что была семьёй и останется ею навсегда.       В приюте их уже ждали.       — Папочка! — выбежал ему навстречу Кёнсу. Сердце Джуна замирало каждый раз, когда этот ребенок называл его так. Сяо ведь даже не просил. Малыш решил это сам. — Мы поедем знакомиться с братиком?       — Конечно, милый, — обнял омежку Сяо, а потом посмотрел на серьезного мальчишку позади. Сехун держал две сумки с вещами. Он выглядел сдержано, но Джун чувствовал, что ребёнок очень взволнован.       Омега поманил его к себе. Альфа сперва неуверенно, а потом решительно подошёл к омегам. Старший притянул его к себе, обнимая и целуя в макушку.       — Мы поедем в новый дом. Он большой и красивый. Там живут замечательные люди. Они будут очень рады вам.       Сяо говорил уверенно. Он верил в это.       Вскоре вернулся Кун, закончив с оформлением бумаг, а потом они все вместе сели в машину. Кёнсу тараторил без умолку, рассказывая, как провожали его детки. А когда они подъехали к отелю, мальчишка замолк. Дети завороженно смотрели на величественное здание. Ремонт фасада шёл полным ходом. На площади, ярко сверкая, журчал фонтан.       — Идём? — спросил Сяо, взяв Кёнсу на руки.       Сехун шёл рядом с Куном, вцепившись в его рукав.       В гостиной, как всегда, было шумно. Чону опять устроил весёлые игрища, втянув в игру половину взрослых.       — А вот и мы, — сказал Кун, обращая на себя внимание.       — Добро пожаловать, — улыбнулся Донхёк. — Это у нас, значит, Кёнсу и Сехун? Очень приятно. Меня зовут Донхёк и этот большой дом как бы мой, но я рад, что в нём живёт много дорогих мне людей.       Ли подошёл ближе, протянув руку Кёнсу. Тот посмотрел на Сяо, что улыбнулся ему, и пожал протянутую ладонь. Потом Донхёк опустился на корточки, протягивая руку юному альфе, что уверенно её пожал.       — А вот тут у нас озорники Чону, Доён и Юта. Я надеюсь, что вы подружитесь. А вон там Джемин, Янян, Джисон и Тэён хёны, а это…       Хендери решительно подошел к Кёнсу, которого Сяо уже опустил на пол.       — А меня можете звать братом, — сказал Вон, посмотрев на детей. — Я… Простите меня. Я ведь даже не знал, что они вот так…       — Братик… — тихо сказал Кёнсу, а потом кинулся на шею омеге и заплакал. Сехун мялся в сторонке. В его глазах тоже были слёзы.       — Иди сюда, — поманил мальчишку Дери.       Альфа сделал несколько шагов, тут же оказываясь в крепких объятиях.       — А тебя они тоже били? — всхлипнул Сехун, прижимаясь к старшему.       Тут не выдержал уже Сяо Джун. Омега чувствовал слёзы, что текли по щекам. Дышать было трудно. Развернувшись, он поспешил во двор. Память подкидывала картинки того, как он выхаживал Дери после очередных воспитательных мер его отца.       Спустя какое-то время нежные руки крепко его обняли, а в нос ударил насыщенный аромат фрезий и розмарина. Хендери притянул старшего к себе.       — Ну же, успокойся. Всё хорошо.       — Где дети?       — Кун с Хёком повели их в комнату. С ними всё хорошо. Они замечательные.       — Прости, что не сказал. Я не знал как…       — Всё хорошо. Ты всё сделал правильно. Без них наша семья была бы неполной. Спасибо.       — Я… Я не смог пройти мимо. Я ещё слишком четко помню твои слёзы. Эти люди…       — Больше не будем о них. Мы всё начали сначала, помнишь? Слушай, а я ведь теперь законно могу называть тебя папочкой, ведь вы с Куном теперь родители моего родного брата.       — Между нами всего пара лет разницы, дубина, — улыбнулся Сяо.       — А кто тогда просил внуков?       Сяо засмеялся, обнимая младшего.       — Я так рад, что вы у меня есть.       — Я тоже, — ответил Джун. — Я тоже.       А вечером они накрыли большой стол в бывшем помещении ресторана. Они были все вместе. Одна большая семья. Кёнсу, Чону, Юта, Доён и Сехун весело смеялись, играя в догонялки вокруг столиков, а старшие с улыбкой наблюдали за беззаботными детьми. Чону так и не довелось увидеть тех, кто покушался на его свободу. Малыш даже не успел испугаться. Не это ли доказывает профессионализм его охраны?       — Можно я скажу, — поднялся Такаяма. — Я тут, как, к сожалению, единственный представитель старшего поколения, но я горжусь тем, что вижу. Ещё несколько десятков лет назад никто и предположить не мог, что вот так тесно переплетутся судьбы двух вечно враждующих кланов. Да, для этого нам пришлось пройти через многое. Но трудности нас не сломали. Мы многое потеряли на этом пути, но многое и приобрели. Теперь мы одна семья, и я надеюсь, что именно это единство вы привьёте своим детям. Да, на пути ещё будут трудности, но вместе мы сила. Вместе мы справимся. За нас!       — Ура! — раздалось со всех сторон.       Да, они были едины. Теперь и навсегда. И лишь не распакованный сверток с Кодексом, хранящийся в сейфе начальника Полицейского управления — Со Ёнхо, будет напоминать им о том, что в этом мире надо всегда быть на чеку. Мало ли кто кого обидит случайно или специально брошенной усмешкой.