Забота

      Тяжело дыша, хватая ртом воздух, она стояла на полу напротив своего противника. Независимо от того, была она на ногах или нет, ему всегда удавалось заставить ее задохнуться.       Мелани Малахит медленно кружила вокруг парня, державшим руки поднятыми в оборонительной позиции перед лицом. Это было так похоже на него. Жон всегда защищался, когда дело касалось ее. Он всегда был единственным, кто реагировал на ее ухаживания. Так было с самого начала. Еще до того, как они начали свои отношения.       Она была той, кто инициировал их отношения. Поначалу только в своё удовольствие. Жон был слишком тактичным, чтобы обращать на это внимание. Его работа в клубе Джуниора означала, что он был достаточно близко, был подходящим. Но самое главное — он был безопасным. Он был чист. Он был невинен. До нее он никогда не был с женщиной. Он был не из тех мужчин, которые привыкли пытаться залезть девушке в трусы, флиртуя и соблазняя. Более того, у него не было опыта в вопросах любви и любовных утех. Это означало, что она может делать с ним все, что ей заблагорассудится. Он мог быть идеально сформирован таким мужчиной, которого она бы хотела. Таким любовником, которого она бы хотела.       Он мог быть тем, кем хотела видеть его Мелани, и он был на пути к тому, чтобы стать именно таким. Девушка не просто желала хорошего секса в свободное время. Ей нужен был настоящий партнер во всех смыслах этого слова. Ее сестра-близнец Милша всегда будет ее партнером, когда дело дойдет до драки, но есть некоторые вещи, которые не могут быть между ними. Даже Мелани не была такой уж ненормальной. Нет, тут-то и появился Жон. Партнер как на улицах, так и в постели.       Вот для чего нужна тренировка. Когда Жон впервые появился в клубе, он был вооружен мечом и щитом. Это хорошее оружие как для нападения, так и для защиты. Однако она хотела, чтобы он мог что-то большее. Она хотела, чтобы он мог использовать свои волшебные руки не только для ее удовлетворения. Это всегда будет полезно в пылу боя, на случай, если он вдруг потеряет свое любимое оружие. На случай, если дело дойдет до отчаянного рукопашного боя. Мелани не могла сосчитать, сколько раз ей приходилось использовать свои кулаки и ногти вместо привычных острых каблуков.       Мелани сделала ложный выпад одной из своих в данный момент безоружных ног, и Жон дернулся, реагируя. Время его реакции улучшалось. Это происходило после каждого спарринга между ними.       — Неплохо, маленький охотник, — съязвила она. Она так часто любила бросать ему в лицо тот факт, что он когда-то мечтал стать одним из этих жалких псов королевства. — Продолжай в том же духе, и, быть может, через несколько лет ты победишь меня.       Оскорбления больше не задевали его. Жон уже давно смирился с тем, что его мечта была глупой. Даже бессмысленной. Охотники совсем не те, за кого их выдают. Они жалкие маленькие цепные псы, подчиняющиеся каждому приказу Совета. Солдаты с детства, натасканные служить своему господину. По крайней мере, так ей сказал Джуниор.       Однако эта жизнь, эта новая жизнь, которую он выбрал для себя в качестве подручного Джуниора… это весело. Она веселая. Она единственная, кто показала ему свет. Именно она впервые дала ему почувствовать прекрасный вкус секса. Одной их ночи было достаточно. С тех пор он не хотел никого, кроме нее. То, что они сделали, то, что они могли сделать… при одной мысли об этом даже Мелани трепетала от восторга.       — Тебе не помешала бы хорошая взбучка, — ответил Жон, медленно приближаясь к ней.       Мелани пробежала язычком по ее губам, изогнувшимся в игривой ухмылке.       — Что? Неужели я была плохой девочкой? — проворковала она.       — Постоянно.       Жон не дал ей возможности ответить, бросившись на нее. Его ноги выдали свои движения заранее, и Мелани была готова нанести удар. Новичок. Любитель. И просто напрашивался на боль.       Уклонившись от кулака парня, Мелани быстро ударила его локтем в череп, и он отлетел в сторону на пару шагов. Вслед за этим она пнула его ногой в ребра. Когда он рухнул на мягкий коврик, из его легких вырвался стон. Он упал, но не вырубился. Ещё нет. По крайней мере, пока она еще может развлекаться.       Сделав несколько быстрых шагов назад, Мелани дала Жону возможность прийти в себя и встать. Этот бой большее, чем просто соревновании физических навыков. Речь шла о контроле. Господстве. У кого больше силы и власти над другим. Девушка пришла в восторг от мысли, что если она проиграет ему, то это будет означать, что Жон может сделать с ней все, что захочет. Иногда ей действительно нравились такие вещи. Однако если он проиграет, то окажется в ее власти. Именно так и происходило большинство ночей между ними.       Отряхнувшись от сильнейшего из нанесенных ударов, Жон вернулся в боевую стойку. Мелани сделала то же самое, и на этот раз нападающей была она. Это была куда более привычная территория, чем оборона.       Она снова ударила его ногой, и на этот раз Жон сумел отразить удар предплечьями. Еще один удар. Прямой направо. Все заблокировано или отклонено парнем. Он был очень способным защитником. И с такой огромной аурой он был идеальным щитом для ее меча. Наступательная и оборонительная комбинация, которую она не могла создать с Милшей.       Жон сам начал отрываться от привычных тактик, и несколько раз попытался ее ударить кулаками. Они были достаточно легко отклонены, и на несколько мгновений показалось, что они зашли в тупик. Тем не менее, превосходящая мышечная масса парня в конце концов сыграла, и в неожиданном движении он смог схватить и вывернуть одну из рук Мелани так, что он оказался позади нее. Ее рука оказалась в его захвате. Другой рукой он сжал ее горло.       Она слышала, как он, задыхаясь, шепчет ей на ухо:       — Сдаешься? — спросил он. В этих словах звучала надежда. Как будто он смог наконец победить.       Мелани сама тяжело дышала от прошедшей схватки и смотрела прямо перед собой.       — Осторожно, малыш. Знаешь, придушивание меня заводит.       Он усмехнулся. Так близко от нее это звучало мрачно и угрожающе, но она знала, что это всё просто от физического напряжения.       — Тебя заводит что угодно.       Он не ошибался. Особенно когда дело касалось его самого. Однако жесткие игры в особенности сводили Мелани с ума. Неважно, была ли она верхней или нижней.       — Ты поплатишься за это позже. Ты ведь это понимаешь, правда?       Она почувствовала, как давление на шею немного усилилось.       — Ты так говоришь, будто это плохо.       Его самодовольный тон вывел ее из себя. Жон подумал, что он взял над ней верх и физически, и словесно. Ему нужно было указать его место.       Восстановив дыхание, Мелани использовала свой небольшой рост в своих интересах и наклонилась вперед. Свободной рукой и своим положением она воспользовалась как рычагом, чтобы перебросить Жона через голову и уронить на маты внизу. Он приземлился с глухим стоном, скорее от удивления, чем от боли. Однако это не означало, что боли не будет.       Подняв ногу, она ударила каблуком по ближайшему к ней — его голове. Если бы она надела свои сапоги с лезвиями, это вполне могло бы стать смертельным ударом. Но она была босой, что означало лишь жесткий удар по черепу. Вероятно, это не менее болезненно, если судить по крику боли Жона.       Быстро двигаясь, Мелани набросилась на лежащего парня, ее ноги обхватили его бедра, а руки прижали его руки к полу. Она чувствовала, как он пытается сдвинуть ее с места, но не хотела этого. Это было ее самое любимое место в мире.       — Сдавайся, — прошептала она ему.       Но он этого не сделал. Мелани нравилось это ощущение, когда он боролся под ней в бою. Ей нравилось ощущение контроля над парнем. Знать, что он в ее власти. Что она может сделать с ним все, что угодно.       — Сдавайся, — повторила она. — Все кончено.       Это продолжалось еще несколько секунд, прежде чем Жон смиренно откинул голову назад. Его руки тоже перестали двигаться.       Она искренне улыбнулась и посмотрела ему в глаза.       — Мой малыш.       Мелани наклонилась еще ниже и нежно поцеловала его в губы. Поцелуй был кратким и простым по сравнению с той страстью, которая была ей более знакома. Но все равно это было приятно.       Отстраниться от него было трудно, но она сделала это, протянув ему руку после того, как встала. Жон принял ее и поднялся на ноги с большим усилием со стороны Мелани. Она все еще не была так физически сильна, как он, и ему не составило бы труда встать самому, но этот жест все равно был оценен по достоинству.       Улыбка, появившаяся из-за ее любимого положения верхом на парне, вскоре исчезла, когда Жон встал. Особенно неприятный синяк начал образовываться вокруг одного из его глаз и на щеке. Несомненно, из-за одного из ее неприятных ударов в лицо.       Подойдя ближе к нему, Мелани провела большим пальцем по темнеющему багровому пятну на его лице. Красивом лице ее парня.       — Бедный малыш. Может быть, я была слишком груба с тобой сегодня?       Жон нахмурился, но не по той причине, что она, возможно, подумала.       — Я никогда не стану сильнее, если ты не будешь.       Она улыбнулась его самоотверженности.       — Конечно, не станешь, — согласилась она. Она продолжала гладить его избитое лицо тыльной стороной пальцев. — Ты сегодня хорошо поработал. Не беспокойся. Я буду хорошо заботиться о тебе. В конце концов, я не могу допустить, чтобы мой малыш сломался.       Она действительно заботится о нем. Старая присказка «сломаешь — купишь» применима и к Мелани. Только в ее случае это было «сломаешь — починишь». Мелани всегда будет отвечать за свои поступки. Она займется его ранами. Она снабдит его всем, в чем он будет нуждаться, каким бы простым и тривиальным это бы ни было. В конце концов, он принадлежал ей. Она не хотела терять его.       Как бы ей ни нравилось доминировать над Жоном, она любила и заботиться о нем. В каком-то смысле это было одно и то же. Когда она перевязывала его, когда очищала от крови его раны, он был зависим от нее. Только она могла заставить его чувствовать себя лучше. Только она могла дать ему физическое облегчение. Она могла заставить его чувствовать себя хорошо. И она это сделает. Жон хорошо усваивал уроки. Он заслужил награду.       Им не потребовалось много времени, чтобы вернуться в свою комнату. Вскоре после того, как они переспали в первый раз, она сказала ему, чтобы он начал спать в ее комнате. Ей не нужно было посылать ему сообщение каждый раз, когда она хотела трахаться или обниматься, а это случалось почти каждую ночь. Это гораздо удобнее для них обоих. Ни один из них не жаловался на это соглашение.       Как только дверь закрылась, Мелани толкнула его на кровать. Она оказалась на нем в мгновение ока, и ее губы обрушились на его губы. По сравнению с этим ее предыдущий поцелуй был целомудренным. Это же был голодом. Жадностью. Ее зубы мягко прикусили его нижнюю губу, вызвав у Жона легкий вздох от этого ощущения.       Она воспользовалась возможностью отстраниться и снять с него рубашку. Быстро оглядев его грудь, она увидела довольно много синяков на груди и животе. Особенно вокруг ребер. Возможно, этот удар был слишком сильным. Однако, как она уже говорила, не было ничего такого, о чем бы она не позаботится.       Шквал новых поцелуев начался с его губ и на этот раз двинулся вниз по щеке и шее. Его руки все время сжимали ее поясницу, отчаянно цепляясь за нее, пока она осыпала его ласками. Ему нравилось выражать свою признательность и за то, что она заботилась о нем, и её телу. Мелани знала, что она жгучая, и ей нравилось, что он соглашался. Ей нравилось, как он не сдерживался, стараясь не коснуться ее, когда она касалась его. Ей нравилось ощущение растущей выпуклости в его штанах под ней.       В конце концов, ее шлейф поцелуев привел вниз к подтянутым грудным мышцам и прессу, где она нашла время, чтобы приложить свои губы на каждый синяк, который она нанесла ему. Она чувствовала себя как родитель, целующий рану своего ребенка, чтобы сделать ему лучше. На самом деле это ничего не даст, так как аура со временем залечит его раны. Она просто показывала, что ей не все равно. Что она знает, что сделала с ним раньше, и сожалеет, что это случилось.       По мере того как твердая плоть Жона давила на нее снизу, Мелани чувствовала, как между ее ног разливается невероятное тепло. Внутри нее нарастал зуд, который требовалось унять, и Жон был единственным мужчиной, подходящим для этой работы. Она и так уже достаточно разогрелась. Их спарринг положительно повлиял на нее. Ощущение контроля над ним. Оседлав его, как она это делала на матах, что было всего лишь предвестником настоящего веселья, которое они собирались устроить. Даже небольшое удушье заводило ее, как она и говорила ему. Потребуется не так уж много предварительных ласк. Когда речь заходила о Жоне, иногда одна лишь мысль о том, чтобы делать с ним что-то и делать с ним так, как хочет она, заставляла ее мокнуть. Она могла сказать только по ощущению под собой, что он тоже уже готов.       Оттолкнувшись от него, Мелани расстегнула молнию на одежде и начала расстегивать ее, открывая чистый, белый комплект бюстгальтера и трусиков, которые говорили о гораздо большей невинности, чем от кого-то вроде нее можно было бы ожидать. Его глаза следили за каждым ее движением, и она наслаждалась тем, что он никогда не уставал видеть ее обнаженное тело. Ей даже не нужно было садиться на него, как раньше. Все, что ему было нужно, это просто увидеть ее тело, чтобы стать каменно твердым.       Но все же, для танго нужны двое, и она не будет танцевать в одиночестве.       — Штаны, — сказала она сурово. — Живо.       Он без колебаний выполнил ее приказ, и теперь, закончив снимать остатки одежды, она смотрела, как Жон снимает свою. То, что осталось на его обнаженном теле, было результатом контакта ее тела с ним. Доказательство плотского желания, которое он испытывал к ней. Такое же желание она испытывала к нему. Она хотела этого так же сильно, как и он.       Вернувшись к нему, она снова оседлала его, на этот раз позаботившись о том, чтобы ухватиться за его стояк и расположить его прямо под собой. Мгновение спустя она опустилась на него, ее глаза закрылись, а губы дрожали, когда Жон наполнил ее. Сколько бы раз он ни был с ней, она никак не могла привыкнуть к ощущению, что он внутри нее.       У Мелани раньше были мужчины побольше. Раньше у нее были более опытные мужчины. Однако Жон был единственным, кто когда-либо заставлял ее чувствовать себя так. Эмоциональная связь между ними была не похожа ни на что, что она чувствовала раньше. Это компенсировало отсутствие у него опыта. Опыт, который он приобретет со временем под ее руководством.       Ощущение его рук, лежащих на ее бедрах, заставило Мелани снова открыть глаза. Глядя на Жона сверху вниз, она внимательно следила за его глазами, ожидая реакции, когда сделала свое первое движение сверху. Слегка приоткрывшиеся губы, когда она пошевелилась, сказали ей, что он чувствует, как она обволакивает его. Крошечный стон, вырвавшийся из его рта, сказал ей, что он наслаждается этим.       Мелани подняла руку и любяще и нежно погладила его по щеке, когда ее движения стали немного ускоряться.       — Тебе это нравится, детка? — хрипло прошептала она.       Его дыхание совпадало с каждым разом, когда она снова опускалась на него, но он все еще находил в себе силы ответить.       — Я это обожаю.       Она приблизила свое лицо так, что ее губы коснулись его губ.       — Да, это так, — сказала она понимающе. Это прозвучало бы высокомерно, если бы не было абсолютной правдой. — Я это тоже чертовски обожаю.       Она двигалась уверенно, скользя вверх и вниз по члену Жона, в то время как ее руки сжимали его плечи, чтобы помочь ей сохранять равновесие. Она не хотела рисковать и дальше причинять боль его и без того избитому телу. Это было частью его выздоровления. Это была его награда. Все, что она хотела сейчас сделать, это доставить ему удовольствие. Его прерывистое дыхание с каждым подъемом и падением ее тела было доказательством удовольствия, которым она наполняла его.       — Я хорошо, блядь, забочусь о тебе, не так ли?       Жон молча кивнул, его рот был открыт в безмолвном экстазе. Каждый опаляющий выдох, исходивший от него, заставлял ее чувствовать себя еще горячее внутри. Она заставляла его терять контроль над своим дыханием. Она забирала у него контроль. Он тоже добровольно отказался от него.       — Да, это правильно. Ты мой мужчина, и я хорошо забочусь о своем мужчине.       Он не сводил с нее глаз, пока она скакала на его паху. Смотрел ли он в ее напряженные зеленые глаза, на ее вздымающуюся грудь или на ее гладкий и плоский живот, он был полностью поглощен ею. Сейчас она была всем его миром. Она была всем, о чем он заботился. Ее удовольствие. Ее удовлетворение. Все его существо было сосредоточено на том, чтобы доставить ей удовольствие. Это чувство опьяняло девушку сильнее, чем любая выпивка.       Она почувствовала, как его руки скользнули с ее бедер на твердый зад. Жону нравилась ее задница, и она не могла винить его за это. Это была одна из лучших ее черт, отточенная годами тренировок и сражений. Улыбка заиграла на ее губах, когда он крепко вцепился в нее обеими руками. Жадно. Как будто ее прекрасная задница принадлежала ему и только ему. Она не собиралась оспаривать его мысли или действия. Она принадлежала ему в этот момент так же, как он принадлежал ей.       Это были те годы, которыми они обязаны были воспользоваться. Лучшие годы их жизни. Они были молоды. Сильны. Красивы. Это было время, когда они могли трахаться, как кролики, без сожалений и ответственности. Время, когда они могли бы выходить из дома и напиваться каждый вечер. Где они могли бы повеселиться. Танцевать всю ночь напролет. Выбивать дерьмо из любого, кто встанет у них на пути. Она хотела сделать все это вместе со своим преступным пособником.       Мелани начала терять себя в этот момент, и скорость, с которой она скакала на Жоне, начала увеличиваться. Если на парня и оказывалось какое-то неблагоприятное воздействие, он не подавал виду, и это еще больше подстегивало ее. Ее дыхание стало прерывистым, когда она приблизилась к своему пику. Каждое движение любовника приближало ее все ближе и ближе к краю пропасти.       Она закрыла глаза и выгнулась назад, а ее бедра с каждой секундой вздрагивали все сильнее и сильнее. Она была уже близко. Так близко. Она отчаянно хотела этого освобождения. Она хотела покрыть Жона своими соками. Она хотела обновить свои права на него, как делала это каждую ночь. Она хотела, чтобы его тело пахло сексом. Она хотела, чтобы все знали, что именно она заставила его вспотеть и кончить.       — Я почти всё, — в отчаянии прошептала она. Как будто, если бы она этого не сделала, он мог бы заставить ее остановиться по какой-то причине. — Почти, гримм, всё…       — Кончай для меня, Мел… — прошептал он в ответ. Даже не видя его лица, она могла представить напряженный взгляд в его глазах, соответствующий его голосу.       Она кончит для него. Она всегда так делала. Теперь он один заставлял ее делать это каждую ночь. Больше ей никто не был нужен. Ей больше никогда в жизни никто не понадобится. Просто еще чуть-чуть…       Оставшееся чуть-чуть она почувствовала новым ощущением на своей плоти. Жон поднял голову к ее груди, захватив ртом ее левую сиську. Ощущение его губ, сосущих ее, как новорожденный младенец, сводило ее с ума. Он не понимал, насколько чувствительна эта область, и не понимал, как приятно, когда на ней сосредотачивается такое любящее внимание. Тот факт, что он двигал языком вверх и вниз по ее соску, был просто вишенкой на торте. Это было уже слишком. Все это было просто слишком.       Мелани не могла сдержать стонов удовольствия, когда кончила. Эти звуки только подтолкнули Жона, его хватка на ее заднице усилилась, а сосание груди усилилось. Она стиснула пальцы в нескольких последних покачивающихся движений на его члене, после чего она не могла сделать больше ничего. Она измотала себя до предела. Головокружение охватило ее до такой степени, что она едва держалась на ногах. Ее голова упала на его плечо и грудь, ее черные как вороново крыло волосы свисали вниз, когда она отчаянно задыхалась и хватала ртом воздух.       Жон мгновенно оказался рядом, не нуждаясь ни в словах, ни в подсказках, чтобы ответить ей. Его руки снова переместились, одна поднялась к ее спине, чтобы прижать ее к себе, а другая — к голове. Большие пальцы гладили ее волосы с нежностью, которую она ожидала от парня. Успокаивающие движения его сильных, но в то же время мягких рук были восхитительны. Успокаивающе. Безопасно. Они заставляли ее чувствовать, что он всегда будет рядом с ней. Было какое-то умиротворение, которое приходит, когда ее вот так обнимал Жон. Ей хотелось, чтобы это чувство никогда не кончалось.       Мелани жадно вдыхала столь необходимый ей кислород с каждым вдохом и не могла удержаться от улыбки, уткнувшись лицом ему в грудь. Это было то, чего она хотела. Она хотела Жона. Всего его, и в каждой части ее жизни. Прямо на улице. В клубе и на танцполе. В спальне, где она заставит его кончить для нее и только для нее, и где он сделает то же самое для нее.       Ее голова все еще кружилась, когда она почувствовала, что ее мир начал двигаться и вращаться вокруг нее. Крепко держа ее за спину, Жон приподнял ее и перевернул так, что теперь она лежала на кровати. Теперь он был сверху. Он все еще был внутри нее. Он все еще был готов продолжать.       Она любила, когда он делал такие вещи. Как бы сильно она ни любила контроль, было определенное возбуждение в том, чтобы быть покорной время от времени. Она почувствовала, как весь его вес давит ей на грудь, когда он вошел в нее. Она была прижата к кровати под ним, и все, что она могла сделать, это наслаждаться каждым сантиметром, который входил в нее. Думать было не о чем. Нет необходимости действовать. Все, что ей было нужно, это наслаждаться ощущением, что он ее трахает.       Мелани не была готова к его внезапному поступку и все еще пыталась отдышаться после оргазма. Теперь, когда он начал вдавливать ее в кровать, она не могла взять себя в руки и была вынуждена изо всех сил сдерживать свое дыхание и восторженные крики. Ее стоны, должно быть, были музыкой для ушей Жона, и его темп только увеличился, когда она завыла.       — О боги! — она закричала. Ее ноги обвились вокруг него, отчаянно пытаясь удержать его на месте, чтобы он не смог бросить ее прежде, чем она кончит во второй раз. — Трахай меня, Жон!       Он ответил на ее мольбы. Мысли Мелани путались, и единственным, что она могла слышать, был звук его плоти, бьющейся о ее плоть при каждом толчке. Ее ногти впились в его спину, как будто одних ее ног было недостаточно, чтобы сказать ему, как сильно она нуждалась в нем прямо сейчас. У парня наверняка будет еще несколько свежих ран, прежде чем все будет закончено.       Каждое движение вызывало новый стон на ее губах, и вскоре Мелани обнаружила, что кусает его за плечо, чтобы заглушить свои крики. Смешанный вздох боли и удовольствия, вырвавшийся из губ Жона, только еще больше возбудил ее. Ее ноги сжались еще сильнее. Ее пальцы впились глубже. Но именно ощущение того, что Жон высвободился внутри нее, во второй раз толкнуло Мелани через край.       Ощущение того, как Жон наполняет ее своим семенем, никогда не переставало заставлять ее дрожать и трепетать в неописуемом блаженстве. Осознание того, что она сделала его полностью своим, и что он притязал на нее, возбуждало так, как она не могла описать. Она тоже кончила, и по мере того, как проходили секунды, медленно спускалась с высоты, а толчки Жона ослабевали, пока наконец не прекратились.       Несмотря на то, что они никогда не пользовались презервативами, они всегда предохранялись. Она старательно ежедневно принимала противозачаточные средства. Мелани не хотела иметь детей. Даже от него. Дети все меняли. Громкие. Неприятные. Затратные. Уязвимые. Очень уязвимые. Как она и Милша на горе Гленн. Она никогда не хотела бы подвергнуть свою плоть и кровь жестокости и беспощадности мира, в котором они жили.       Они лежали, тяжело дыша, и его лицо было так близко к ее лицу, что они почти соприкасались. Горячее и прерывистое дыхание ударило в их лица, когда они посмотрели друг другу в глаза.       Мелани никогда раньше не любила другого мужчину. Сначала она даже не любила Жона. Однако со временем она обнаружила это чувство внутри себя. Она пришла к тому, чтобы признаться самой себе, что любит Жона.       Он добрый и заботливый, и она наслаждалась тем, что он заставлял ее чувствовать, когда показывал ей эту свою сторону. Он был невинен и покорен ей. Но ей также нравилось, когда он становился немного грубым. Когда он отбросил это мягкое поведение и проявлял немного агрессии. Эта его сторона начала проявляться снова, как только они начали встречаться. Он знал, что время от времени ей это нравилось. Именно поэтому он иногда мог перехватить контроль. Это была еще одна причина, по которой она любила его. Она была счастливой девушкой.       Жон нежно погладил ее лицо пальцем, прежде чем нежно прикоснуться губами к ее губам. После нескольких долгих и страстных секунд он отстранился, чтобы посмотреть в ее сверкающие изумрудные глаза.       — Я люблю тебя, — прошептал он.       Она улыбнулась в ответ.       — Я знаю.       Признаться в этом самой себе было достаточно трудно. Признаться в этом ему займет еще немного времени.