Духи и причуды

      В возрасте четырёх лет меня долбануло током так сильно, что очнулась я лишь в больнице. Очнулась с воспоминаниями о своей прошлой жизни. И офигела. Куда я попала? Это мир попаданцев, мечтавших быть уникальными и при этом не терять комфорт современных удобств? Люди в этом мире бывают разных форм и размеров, могут иметь уникальную внешность (вплоть до звероподобной или вещественноподобной, или техникоподобной!) и уникальные способности. Причём способностей столько, что даже невозможно перечислить их всех. У кого-то есть видимые мутации в виде крыльев или звериных частей тела, или странной внешности. Другие люди выглядят как обычные люди из моего прошлого мира, но зато обладают сверхспособностями наподобие управления стихией или каким-нибудь особым умением наподобие левитации или телекинеза. Способности могут быть какими угодно. Выращивать растения, понимать язык животных, уметь делать порталы(!), уметь перекрашивать вещи, всегда находить путь к пункту назначения, уметь летать – и это только те способности, которые я видела по телевизору. В этом мире способности детей видны либо с рождения (если видимые мутации), либо пробуждаются примерно в четыре года (различные умения). Кстати, током меня долбануло, когда в детском садике расстроился мальчик и у него впервые пробудилась причуда. Надеюсь, никто не умер.       Включается свет и в небольшую палату входят двое: обычно выглядящая женщина в белом халате и парящая над полом девушка в кимоно жёлтого цвета и флейтой в руках. Женщина в белом тут же начинает сюсюкать со мной, говоря, что я в безопасности, в больнице, мои родители придут за мной утром. Медсестра открывает тумбочку, берёт оттуда упаковку бумажных платочков, открывает её и протягивает мне.       - Вот, возьми. В этой тумбочке вещи, которые тебе папа принес.       - Спасибо, - благодарю я сиплым от плача голосом. Вытираю лицо платком, затем высмаркиваюсь в него.       - Молодец. Теперь ложись спать, сейчас ночь. Если хочешь, могу включить тебе ночник, - ободряюще улыбается мне медсестра.       - Не надо. Я не могу заснуть при свете, - отказываюсь я.       - Хорошо. Залезай в кровать, и я выключу свет.       Я послушно залезаю в кровать. В этот момент парящая девушка решает посмотреть в окно. Палата маленькая, двухместная. Окно находиться между кроватями, доступ к нему перекрыт тумбочками. Девушка в желтом кимоно преспокойно садится на тумбочку, боком ко мне. Одна рука с большим красивым рукавом опущена вниз и оказывается рядом с моей подушкой. Не удержавшись, я трогаю красивый цветок, вышитый на рукаве. На ощупь ткань прохладная, гладкая и нежная, словно шёлк.       Девушка резко поднимается в воздух и разворачивается ко мне. На её лице удивление и гнев.       - Ты можешь меня видеть?! Мерзость, - с отвращением выдыхает она и улетает из палаты.       Я в шоке смотрю ей вслед.       - Спокойной ночи, Шизука-чан, - женщина выключает свет, полностью проигнорировав грубость девушки по отношению ко мне.       Что это было? Разве подобное поведение для медицинского персонала является нормальным? Хотя, девушка же в жёлтом кимоно, а не в белом халате. Т. е., она пациентка? Почему тогда в детском отделении и свободно бродит по чужим палатам? Ерунда какая-та.       Задумавшись, не замечаю, как засыпаю.       Просыпаюсь. Первые пару мгновений пытаюсь понять, где я нахожусь? Ах да, точно, я в больнице. Проживаю своё второе детство. Моей новой мамы нет рядом, потому что моему младшему брату сейчас всего три месяца.       Встаю с постели и подхожу к окну, приподнимаю жалюзи. За окном виден больничный парк со множеством скамеек. Сейчас в той стороне народу практически нет, несмотря на тёплую погоду и то, что уже светло. Сейчас лето или ещё весна?       Некоторое время спустя в палату вваливается куча народу, сразу становится тесно.       Мой новый папа, двое мужчин в белых халатах и трое странных людей? Или животных? Но ведь животным нельзя в больницу, значит, люди с необычной внешностью? Хотя нет, если присмотреться, они всё-таки животные, а не люди.       - Шизука-чан, как ты себя чувствуешь? – спрашивает доктор, участливо улыбаясь мне. Только вот странный зверь (?), стоящий позади доктора, злобно скалится на меня. Почему? Раньше животные всегда любили меня. От меня что, тянет какой-нибудь странной энергией из-за перерождения? Зверь размером с немецкую овчарку, но морда как у грызуна. Кто это?       - Хорошо, - осторожно отодвигаюсь к стене. Взрослые люди кажутся мне слишком крупными, а странный зверь – агрессивным.       - Шизука-чан, у тебя точно ничего не болит? – папа участливо наклоняется ко мне. На его плече сидит полупрозрачная маленькая обезьянка и тоже скалится на меня, да ещё воинственно трясёт сжатыми кулачками в мою сторону. – Можешь сказать мне на ухо, если стесняешься.       - Я… я не чистила зубы, у меня плохо пахнет изо рта, - оправдываюсь я, понимая, что моё поведение сильно изменилось по сравнению с тем, как я вела себя до удара током и пробуждения воспоминаний о прошлой жизни. Смутно помню, что много болтала? И моя мама сейчас постоянно дома сидит со мной и младенцем, смогу ли я сыграть роль ребёнка хоть отчасти, будучи двадцать четыре часа в сутки под наблюдением? И что это за животные? Неужели, у меня галлюцинации? Признаваться или нет? Вроде, я не отравилась, от удара током галлюцинаций же быть не должно? Пока промолчу, авось само пройдёт.       - Тебе достался самый мощный удар током. Остальным детям не потребовалась госпитализация, - говорит врач с гигантским грызуном за спиной. – К счастью, после оказания помощи твой организм смог справиться с шоком. Уже вчера было понятно, что ты не в опасности. Мы просто решили оставить тебя под наблюдением, пока ты не проснёшься.       - Я могу забрать дочь домой? – спрашивает мой папа.       - Огава-сан, - в разговор вступает второй доктор, рядом с ним по полу бегает какой-то юркий зверёк размером с ласку, рассмотреть его толком не получается. – Меня зовут Хирадо Ноти, я специалист по причудам. Поскольку на момент госпитализации причуда вашей дочери была не известна, то меня попросили осмотреть вашу дочь, чтобы, в случае пробуждения причуды, лечение не повредило Шизуки-чан. Я не смог обнаружить у Шизуки-чан наличие причуды или подготовку организма к раскрытию причуды. Когда Вы сможете привезти Шизуку-чан на рентген?       - Зачем моей дочери делать рентген? Разве есть подозрение на перелом?       - Конечно, нет. Огава-сан, надо проверить, не является ли ваша дочь беспричудной. Нужно сделать рентген стоп Шизуки-чан. Если у неё два сустава в мизинце ноги, значит, у неё нет причуды. Огава-сан, напоминаю Вам, что согласно закону о причудах каждый ребёнок до достижения пятилетнего возраста должен пройти обследование у специалиста моего профиля.       - Да, я понимаю. Но моя жена сейчас сидит с младшим сыном, ему всего три месяца, - вздыхает папа. – Можно мы приведём Шизуку-чан в больницу месяца через четыре?       - Знаете, в таком случае предлагаю сделать рентген прямо сейчас, - говорит врач.       - Давайте. Всё равно я отпросился с работы на сегодня, - соглашается папа.       Папа берёт меня за руку, и мы выходим в коридор вслед за специалистом по причудам (другой врач ушёл, пока папа разговаривал с этим врачом). От удивления я спотыкаюсь: в коридоре больницы много людей и необычных зверей и птиц. И при этом люди обращают внимание лишь друг на друга, животных все игнорируют. Что происходит?       Мы подходим к лифтам. Едем на второй этаж. Врач ставит нас с папой в очередь на рентген и уходит. Я нервно жмусь к папину боку – часть странных зверей скалится на меня. Почему? В очереди у каждого человека, как бы странно он не выглядел (человек с головой кота(!), у женщины кожа сиреневого цвета и необычно бледные глаза и губы, у парня перед нами внешность вообще какая-то карикатурная, словно металлического человечка на шарнирах увеличили до размера взрослого человека) есть свой спутник в виде зверя или… голема? Все эти звери странные и, за редким исключением, довольно крупные. И я им не нравлюсь, они избегают меня, хотя могут спокойно касаться как своих людей, так и соседних. Почему меня избегают, я же не сделала им ничего плохо? Это из-за того, что у меня нет своего спутника? Или из-за того, что я их вижу?       Мы с папой сидим в очереди (у стены стоят стулья для пациентов). Я постепенно успокаиваюсь. Потому что пусть звери избегают меня, но они не нападают на меня. Может, просто не могут? Но сейчас не лучший момент для экспериментов подобного рода. К тому же, возможно они не хотят нападать на меня, потому что я сейчас являюсь маленьким ребёнком. Но те, которые обзывают меня, говорят «мерзость», «уродство», «отвратительно». Почему?       Кстати, маленькая полупрозрачная обезьянка переместилась на другое плечо папы, подальше от меня. Неприятно как-то.       Моя очередь подошла относительно быстро. Мне быстро сделали рентген. Через двадцать минут дали снимок, и мы с папой пошли в кабинет специалиста по причудам.       Врач быстро вытащил снимок из папки и стал внимательно вглядываться. Затем повесил снимок на прозрачный стенд на стене.       - Как я и думал, - доктор взял со стола деревянную указку. – Огава-сан, смотрите. У вашей дочери два сустава в мизинце ноги. Это значит, что у неё нет причуды.       - Вы уверены? – с сомнением в голосе переспрашивает мой папа. – Моя причуда – управление воздухом, правда, небольшим объёмом, причуда моей жены – лёгкие солнечные иллюзии. У наших с супругой родителей также есть причуды. Как получилось, что Шизука-чан не унаследовала ни одной причуды?       - Так бывает. В наше время двадцать процентов населения не обладает причудами. Правда, в основном люди без причуд возрастом старше шестидесяти, - отвечает врач, заполняя какие-то бумаги. – Сейчас я дам Вам справку для детского сада, чтобы в дальнейшем Вас не беспокоили требованиями посетить специалиста моего профиля.       Слушая взрослых, я попутно рассматриваю зверька доктора. Он размером с ласку, обладает острой вытянутой мордочкой и длинной шерстью бирюзового цвета. Правда, хвоста почему-то нет (или есть, но короткий и спрятанный в длинной шерсти). Сейчас зверёк сидит на полу, повернув голову в мою сторону. Он следит за мной.       Папа забирает у доктора справку и кладёт её в свой портфель, который всё это время висел у него за спиной, а я и не заметила. Мы выходим из кабинета.       - Шизука-чан, нам долго ехать домой. Давай вначале ты сходишь в туалет.       - Хорошо, - киваю я.       Мы подходим к туалетам.       - Шизука-чан, ты справишься сама? Не боишься? Хочешь, я позову тётю медсестру проводить тебя в туалет?       - Не боюсь. Не надо меня провожать.       Захожу в туалет, радуюсь, что я там одна, быстро делаю свои дела. Возвращаюсь к отцу.       Мы выходим из больницы. На улице много людей с невидимыми спутниками духами. А как их ещё назвать, раз никто их не видит?       Я нервно вцепляюсь в ладонь отца. Что делать, если кто-то из духов нападёт на меня? Их так много, даже убежать некуда.       Мы идём к остановке автобуса. К счастью, автобусы следуют один за другим. Мы садимся в нужный нам автобус и едем домой. Сделав две пересадки, мы высаживаемся на знакомой мне остановке: смутно помню, что приходила иногда сюда вместе с новой мамой, чтобы поехать в торговый центр за вещами.       Мы идём пешком. Постепенно места становятся всё более знакомыми мне. Похоже, моя новая семья не бедствует – это район небольших отдельных домиков, а не многоквартирных домов. Это хорошо – меньше людей и меньше духов.       Меня радует, что дома не похожи друг на друга. Если бы здесь были одинаковые дома, то я бы легко потерялась. Видимо, тут нарезали неровные участки, вот и не получилось поставить одинаковые дома.       Мы заходим домой. Переобуваемся. Проходим дальше, заходим в детскую, и я вижу свою маму, сидящую рядом с кроваткой, в которой лежит мой младший брат. У мамы над головой находится маленькое облачко из солнечных бликов, которые постоянно меняют своё местоположение в пределах облачка. А на подоконнике рядом с колыбелькой сидит маленькая полупрозрачная птичка. Видимо, свои духи есть даже у младенцев. Интересно.       Кстати, могут ли духи влиять на настроение своих людей? Если меня будут ненавидеть все окружающие меня люди, то моя жизнь будет хреновой. Хотя, папина обезьянка уже не скалится на меня – возможно, привыкла ко мне? Реакцию маминого скопления солнечных бликов трудно понять, а птичка брата и вовсе не реагирует на меня. Возможно, всё не так уж плохо?       Несколько дней спустя я поняла, что у меня проблемы. Большие проблемы, даже несмотря на то, что духи, кажется, не разделяют свои эмоции со своими людьми.       Во-первых, оказалось, что я не просто вижу духов. Я их чувствую! И мне…ммм… несколько некомфортно, когда я нахожусь в толпе. В первый день я не заметила чувство не комфортности и незащищённости, потому что была буквально оглушена новыми впечатлениями. Зато потом, в садике, я поняла, что у меня проблемы с большим количеством людей вокруг. Тц, как и кем я буду работать? Общественный транспорт, час-пик – это будет большой проблемой для меня!       Во-вторых, духи могут взаимодействовать со мной. И это больно. Для меня. После укуса одного из духов я увидела по телевизору мультсериал про ёкаев, монахов и жриц и вдохновилась. Конкретно - тем, как жрицы делали барьеры на бумаге и запечатывали духов. У меня есть альбомы для рисования и краски. Я упросила маму научить меня рисовать слово защита. Сказала, что хочу уметь отгонять злых духов как жрица Иесини.       В-третьих, иногда я не могу отличить духа от человека. Почему-то у некоторых людей сопровождающий их дух выглядит как человек. Чем это обусловлено, я не знаю. Да и некоторые люди сами выглядят как духи или инопланетяне.       В-четвёртых, кажется, мне надо внимательно следить за своими словами. Во всяком случае, я встретила одного чрезмерно защитного духа, который угрожал мне и требовал с меня слово, что я никогда не причиню вред его человеку. К счастью, на момент нашей с ним встречи у меня уже были заготовлены бумажки со словом защита, и я смогла отбиться. Но после этого отношение ко мне других духов, видевших нашу драку, ухудшилось. Похоже, духи воспринимают меня как потенциального врага. Хорошо хоть, что эмоциональное состояние духов не влияет на людей, и наоборот. Дети или взрослые могут драться между собой, а их духи просто наблюдают или даже не реагируют. Духи могут поссориться и начать драку, а связанные с ними дети в этот самый момент могут весело играть друг с другом.       В-пятых, духи сильно отличаются по размеру. Самые крупные видимые мной духи высотой как большой грузовик. И размеры духа не зависят от возраста или профессионализма его хозяина. Под профессионализмом я имею ввиду профессиональных героев. В этом мире есть профессия героев. Только обладателям геройской лицензии позволено использовать свои причуды в общественных местах. По закону, люди без лицензии могут использовать свои причуды только дома. Я встретила по очереди двух героев, патрулирующих наш район. Их духи не оказались больше остальных духов. У одного героя был дух-человек с катаной в руке, у второго героя – плавающий в воздухе зверь размером с немецкую овчарку, похожий на помесь рыбы с ящерицей. По размерам духи такие же, как у гражданских, не использующих свои причуды для боёв и тренировок. Значит, от частого использования причуды духи не увеличиваются в размерах. Проблема в том, что я не уверена, смогу ли отбиться от громадного духа? Убежать точно не смогу – пока я буду разбегаться, он шаг сделает и всё, гонка закончиться, не начавшись. Мне срочно надо дорабатывать своё бумажное оружие. Проблема в том, что по-японски я даже читать и писать не умею, кроме слова «защита». И то, оно оказалось трудным. Целых четыре иероглифа! Это трудно. Но, благодаря тому, что я постоянно пишу это слово на разных бумажках, мой почерк постепенно улучшается. Ведь эти долбанные закорючки надо писать правильно, иначе защита от духов не действует (доказательством является второй полученный мной укус). И надпись на русском тоже не действует! (почему?! Духи что, умеют читать на местном языке и реагируют только на родной язык местности? Или имеет значение черчение слов как символов, а сам японский язык изначально был разработан в соавторстве с духовидцами?).       В-шестых, есть блуждающие духи, не прикреплённые к людям. Их отношение ко мне может быть разным, от удивления и интереса до ненависти и попыток напасть.       Кстати, об укусах – мои родители расстроились и теперь периодически говорят мне, что нельзя лезть к животным без разрешения их хозяев. Если рядом с собакой или кошкой нет её хозяина, то не надо подходить к животному. Я киваю и извиняюсь – а что мне ещё остаётся делать? Плохо быть малолетним ребёнком без права на самостоятельную помывку. В смысле, мама разрешает мне мыться самой, но периодически заходит, проверяет, как я, поэтому мне не удалось скрыть от неё появление укусов. Тяжело быть маленьким ребёнком.       В пять лет я пошла в подготовительную школу. Промежуточный этап между начальной школой и садиком. Также, первый опыт социализации в детском коллективе для детей из семей, которые могут себе позволить воспитывать детей детсадовского возраста дома, а не отдавать в сад. Поскольку я живу в районе малоэтажной застройки, то здесь таких детей оказалось примерно до трети коллектива. И это оказалось неожиданно сильной нагрузкой на наших воспитателей. Детишки не привыкли полдня находиться в коллективе без возможности в любой момент уйти домой или подальше от остальных. Капризы, истерики, ссоры – с учётом причуд, которые детишки ещё плохо контролируют, я искренне удивлена, что никто не умер. Возможно, это потому, что у нас в группе оказалось всего четверо ребят с опасными причудами: девочка, которая загорается из-за переизбытка эмоций, неважно, расстроена она или радуется, мальчик с выдвижными когтями, способными разрезать напополам любую игрушку, стол и даже дерево, девочка, бьющая молниями во время эмоциональных всплесков, и девочка с большими белыми пернатыми крыльями – когда она ими хлопает от волнения, то порывы создаваемого ветра отшвыривают других детей и даже могут сбить с ног взрослых.       На это накладываются мои личные проблемы – для меня в помещении всегда вдвое меньше места из-за моей чувствительности к духам. Мне приходиться приглядываться к незнакомым мне людям, чтобы понять, где человек, а где – дух, чтобы не заговорить случайно с воздухом с точки зрения остальных людей. Плюс, часть духов меня не любит, некоторые даже пытаются сделать гадость при случае. Я уже никуда не хожу без своих бумажных амулетов. Опытным путём я установила, что защищаться от духов помогают бумажки со словами: «защита» и «щит». Слова «свет», «вода», «огонь», «молния», «меч», «нельзя» и «отстань» не действуют. Также, слова действуют лишь в том случае, если я их пишу кисточкой и краской. Слова, написанные карандашом или ручкой, не действуют. С учётом моей проблемы с духами, я ударными темпами учу язык и постоянно практикуюсь в каллиграфии. У меня уже лучший почерк в садике. Это даёт возможность моим родителям гордиться мной и снисходительно относится к моей любви мультикам про жриц и ёкаев. Мои родители думают, что мои попытки подражать жрице-защитнице милы и забавны. Блин, как я буду оправдывать ношение амулетов, когда стану старше?       Начальная школа для меня пролетела быстро. Я не перескакивала классы. Во-первых, японский язык сложный. Во-вторых, мне пришлось ходить на дополнительные занятия по каллиграфии для защиты от духов (спасибо Ками, что мои новые родители могут позволить оплатить мне дополнительные занятия). В-третьих, я была занята изучением реалий своего нового мира и знакомством со своими многочисленными родственниками.       У меня теперь много родни. Огава Мэнэбу – мой отец. Огава Нэо – моя мама. Огава Мэзэру – мой младший брат. Огава Такаши и Огава Нацуко – папины родители. Огава Иоши и Огава Банко – папин старший брат и его жена, папа младше своего брата на семь лет. Огава Сеиичи и Огава Сэтоши – сыновья моего дяди, они старше меня на пять лет и на год соответственно. Утияма Микайо и Утияма Джанко – родители моей мамы. Утияма Риота и Утияма Акико – мамин старший брат и его жена, мама младше своего брата на восемь лет. Утияма Фумио и Утияма Чикао – сыновья маминого брата, они старше меня на четыре года и на один год соответственно. А ведь мне надо ещё знакомиться с их духами, плюс есть ещё родители супруг моих дядей, и кузены моих кузенов. В общем, скучать мне не приходиться.       Мне повезло родиться в семье с достатком выше среднего. Мой отец работает аудитором в крупной продовольственной компании с производством собственных марок риса, овощей, соевых соусов, бобов натто, джемов и грибов. Моя мама имеет два образования: технолог-кондитер и управленец. Она работает главным кондитером в кондитерской, которая входит в сеть премиальных кондитерских «Сладости от Шизуко». Это сеть состоит всего из тринадцати кондитерских и принадлежит семье Утияма на протяжении вот уже пяти (!) поколений. Меня назвали в честь семейной кондитерской с маминой стороны. Родителям папы принадлежат несколько перерабатывающих сельхозпродукцию предприятий, правда, не целиком, а кусками, по 30-40% ото всех акций каждого предприятия. Среди них есть как обработка и фасовка риса, так и производство бобов натто, две крупные молочные фермы, производства джемов, производство тростникового сахара и производство соевых соусов.       Правда, наследницей ничего из выше перечисленного я не буду. Мои родители – младшие дети, во избежание дробления наследства им достались именные фонды, куда их родители положили деньги им на образование и жильё, а дальше – сами. Радует, что дом родителей оказывается не ипотечный, а купленный из денег тех самых фондов. Соответственно, деньги с работ родителей откладываются нам с братом на образование и родителям на старость, затягивать пояса ради ипотеки не приходится. И родители не экономят на наших с братом разумных хотелках. Так, помимо школы я посещаю уроки каллиграфии и занятия йогой (я не оставляю надежды научить медетировать, хотя пока что у меня не получается). Мэзэру пока что ходит в школу и в школьный клуб футбола, ему хватает. В нашем доме много овощей и фруктов, что, учитывая конские цены на продукты, впечатляет. И мясо мы едим, когда и сколько захотим. Единственное, карманных родители дают мало – именно ту сумму, которую рекомендуют муниципальные власти давать детям нашего возраста. Это делается для того, чтобы детей не грабили и чтобы дети не обжирались разной дрянью. На мой взгляд, разумное ограничение.       Родители отправили меня в частную среднюю школу. Не самую дорогую и не самую дешёвую. Пришло время делать выбор карьеры и выбирать, в поступление в какую старшую школу я буду ориентироваться. Дома разразились споры. Мама хочет, чтобы я стала технологом-кондитером и управленцем, как она. Тем более, что как раз через несколько лет в двух кондитерских из тринадцати их управляющие уйдут на пенсию. И я смогу выбрать, какую из тех двух кондитерских взять на себя. Папа считает, что хороший аудитор никогда не пропадёт и нужен всем. Ну и что, что работа с командировками. Я же не буду рожать кучу детей, а на рождение двух-трёх детей можно будет сделать перерыв, пересидеть в офисе, а потом снова – в аудит с командировками. Муж? А что муж, потерпит, куда он денется, от трёх-то детей? И ещё неизвестно, какая у моего гипотетического супруга будет работа.       Плюс у дедушек и бабушек есть своё мнение насчёт моего будущего – как-никак, я их единственная внучка, остальные все мальчишки. Папин папа почему-то видит моё будущее в магазине цветов (почему?!), папина мама видит меня исключительно владелицей книжного магазина, так как я люблю читать (за комплимент спасибо, но маленькие частные книжные магазины крайне редко окупаются, не хочу!), мамин папа видит меня медсестрой, удачно вышедшей замуж за богатого про героя (как меркантильно, дедушка!), а мамина мама видит меня океанологом (оказывается, она сама мечтала стать исследовательницей морей и океанов, но её родители не пустили).       После множества бурных споров было решено, что я буду учиться на аудитора. Тем более, что Мэзэру, заинтересовавшийся темой будущего трудоустройства внезапно изъявил желание стать врачом. Оказывается, у них в команде кто-то травмировался во время игры. Рассказы друга о врачебной помощи впечатлили Мэзэру, и он захотел тоже уметь лечить людей.       Средняя школа пролетела быстро. Пришла пора экзаменов в старшую школу. Родители подобрали мне несколько вариантов и мы стали их обсуждать: академия Юа (известна прежде всего своим факультетом героики) – я отказалась, поскольку их бизнес-курсы заточены под героику, а меня, как папу, интересует сфера переработки и производства продуктов питания. Люди всегда будут хотеть есть, всегда нужен будет учёт и контроль в сфере производства продовольствия. Сельскохозяйственная академия Томаго, финансовый факультет – там я обязательно узнаю основы технологий переработки многих японских продуктов и начала документооборота. Сельскохозяйственная академия Джиси – её закончил папа, но она далеко находится, в другом конце страны, поэтому отметаем (папа смущённо признался, что хотел учиться подальше от своих родителей). Обсудив ещё несколько школ и академий, мы выбрали академию Томаго. Сдав экзамены в конце обучения, в зависимости от результатов экзаменов можно сразу поступить на второй или на третий курс сельскохозяйственного института Томаго. К счастью, я смогла набрать проходной балл и без труда поступила туда. Я переехала жить в общежитие, но почти на каждые выходные возвращаюсь домой, к родителям.       Духи почти не доставляют мне неудобств. Я привыкла всегда носить с собой множество бумажных амулетов и баночку чернил для экстренных случаев. А в совсем экстренных случаях я могу ударить духов направленным ударом духовной энергией.       Родные считают, что занятия каллиграфией помогают мне успокоиться, когда я волнуюсь или когда мне скучно. Отчасти они правы.       Примечание автора. В англоязычных фанфиках часто поднимается тема дискриминации людей без причуд на примере буллинга в средней школе в отношении Мидории Изуку. Но я не верю в тему дискриминации людей без причуд, это просто не логично. Люди без причуд не так опасны, как люди с проблемными причудами. Те, у кого проблемы с контролем их причуды или у кого опасная причуда, или отталкивающая внешность. Вот в дискриминацию людей с «опасными», «уродующими внешность» или «злодейскими» причудами я верю. Посмотрите на Хитоси Шинсуи или Химико Тогу, или человека-ящера по имени Спиннер в Лиги злодеев – он из маленького городка, где над ним издевались все жители из-за его внешности.       Мне кажется, что над Изуку издевались скорее из-за того, что он выделялся и не смог вписаться в коллектив со своей мечтой стать про героем несмотря на отсутствие у него сильной причуды. И потому что его средняя школа была хреновой. Мидория Инко и Мидория Изуку живут в простом районе массовой застройки в квартире, а не в отдельном доме, и мы не знаем, квартира в собственности или арендована? Рядом проходит граница с более обеспеченным районом, где люди живут в частных домах (посмотрите на дом семьи Бакуго). В Японии родители платят за обучение детей в школах. Муниципальные школы стоят дешевле частных, зарплата учителей меньше и там чаще случаются случаи буллинга. По канону, даже учитель издевался над Изуку, потому что это казалось ему забавным. Это не поведение профессионала. Я думаю, что если бы у семьи Мидории было больше денег, то в частной школе не было бы таких сильных издевательств. Максимум, Изуку считали бы чудиком, так как без причуд хочет быть героем – а это профессия для людей с сильными причудами, по общему мнению.