Сказка

В далёких краях я однажды бывал, Историю там мне старик рассказал: О том, что стоит на горе золотой Замок, известный своей красотой. На башнях его лежат облака, И стен белый мрамор стоит на века, Сокровищ в подвалах — так вовсе не счесть. Живёт там царевна уж сотен лет шесть. Проклятие старость её тормозит, Героя ждёт дева, что освободит Её от оков, а дальше известно — Долго и счастливо жить им совместно. И вот новый рыцарь выходит в поход. Идёт сквозь леса, горы и в брод По рекам, камням, буреломам спешит — «Вдруг опоздаю», — себе он твердит. Известно — любой путь имеет конец. Вот замок вдали, преградил путь мудрец. «Иди», — говорит — «отсюда, дурак, Пока не погиб». «А я не слабак! Под силу прекрасную деву спасти. Богатство и счастье с ней обрести Смогу я, старик. Уйди же с пути!» «Ты предупрежден. Хочешь — лети К смерти своей. Но какой в этом толк?» Молча герой поскакал на восток. Замок пред ним в ореоле златом, Да чудища что-то не видно при нём. Рыцарь толкает тяжёлую дверь, Ждёт, что набросится яростный зверь. Но тихо кругом — спокойствием веет — Герой переводит дух и смелее Бродит по замку. Пусты галереи — Что же случилось тут в самом деле? Внезапно разносятся странные звуки, Врываются тени и — скованы руки. «Новая жертва! Он наш! Он попался!» Отчаянный крик следом раздался И тут же погас, потерялся под сводом — И пыль заструилась по переходам… Месяц прошел, и герой новый скачет Царевну спасать. Ну как же иначе? Прежний старик-мудрец на дороге: «Сворачивай, глупый, уноси свои ноги. Не ждёт ничего тебя в той стороне». «Ты не понимаешь, дело по мне! Красотку спасу, и богатство в довесок. С пути уходи! Прости, если резок». Сказал и, как все, помчал на восток. Старик покачал головой: «Ох, сынок, Сколько живу, стараюсь беречь, Глупые головы ваши не сечь. Идёте вы сами в мой проклятый дом, А мучает совесть при этом вот всем Меня… Справедливо ли это? Ответь. Мне жизнь, ну, а вам тяжёлая смерть. Стар уже стал, не могу больше так. Легенда о деве — сущий пустяк, Но влечёт в мои лапы жалких юнцов. Видеть нет сил уже тех дураков, Что приходят за сказкой, умирая всерьёз. И даже после — все пленники грёз! Герой станет тенью верной моей. Ни воли, ни цели нет больше у ней. Только лишь Богу известно, когда Милость придет, и отступит беда — Проклят за гордость до краешка дней Губить дураков. Ни один не умней Меня — гордыня их к смерти ведет! А если б прислушались только, спадет Кара — рассыплюсь пеплом тотчас. Но нет смиренных героев у нас! Ах, ладно, чувствую, он доскакал. Готовься смерти увидеть оскал…»