***
maluma, gims — hola señorita
Горячая страна встретила их солнцем, лучи которого ударялись парням в лица и с большой скоростью нагревали их. Надо бы не забыть намазаться кремом от загара. Кожа Чонгука почти не обгорала на солнце и просто покрывалась темным, шоколадным загаром, а вот Тэхён сгорал на солнцепёке сразу же и после мучился от горящих ощущений. Вчера, когда жара немного спала и Тэхёну стало лучше, они быстро начали собирать вещи, кидая их в первую найденную в шкафу сумку: парочка футболок, шорты, плавки, солнечные очки, зарядники для телефонов, крем от загара, успешно закинутый Чонгуком в последнюю очередь (все-таки, он лучший) и кредитка, одна на двоих. Купленные электронные билеты были в телефоне у Чона. Узнав в аэропорту, что они летят в Испанию, Тэхён напрыгнул на Чонгука и чуть не задушил своими радостными объятиями, а в течение всего полета держал сильную руку Чона, не выпуская её из своей, и много улыбался. Испания была давней мечтой Тэхёна. В детстве, он услышал, что есть такая страна, увидел её на картинках в интернете, сделал про её историю и культуру доклад по географии, когда учился в школе, да рассказал так, что выучил текст наизусть и рассказал без запинки, получив твердую пятерку. Он сразу влюбился в язык, когда однажды услышал его по телевизору, ему нравилась испанская, латиноамериканская музыка, от неё ему всегда было радостно, а тело само двигалось, поэтому иногда он вставал в центр гостиной их с Чонгуком квартиры и звал того потанцевать, включая различные песни, которые нравились им обоим, устраивая вечер танцев. Ким даже пытался выучить испанский, но в итоге смог запомнить только базовые фразы, позволяющие хоть немного общаться с носителями испанского. В будущем он планирует всерьёз заняться изучением его любимого языка. Чонгук же решил сделать Тэхёну приятно, исполнить его заветную мечту, сделать его счастливым. И получилось. Тэхён по приезде в Барселону был похож на самого счастливого человека на свете. Чонгук тоже, ведь смотреть на такого Тэхёна одно счастье. И сейчас он стоит на площади перед аэропортом и прыгает, как ребенок, получивший подарок за рассказанное Деду Морозу стихотворение. — Чонгуки, — он обернулся, посмотрев прямо в глаза парню напротив, который отпустил ручку их сумки, и взяв его за руку. — спасибо, — и сильно обнимает, смыкая руки у рыжего на шее. — Спасибо большое. — Ты счастлив? — Если я плачу, то это не значит, что мне грустно, — из глаз Тэхёна скатилась тонкая дорожка веселой слезы. — Я чувствую, будто сейчас умру от счастья. — Я же сказал, что сделаю всё для тебя. Счастлив ты — счастлив я, — улыбнулся в Чон ответ, вытирая пальцем солёную воду с щеки Тэхёна. — Чонгуки... — Мм? — Я люблю тебя, — новая волна слёз, тихие всхлипы и объятия всё сильнее. — Так сильно люблю, — а дальше Тэхён чувствует, как его губы целуют. Нежно, скромно, но очень чувственно, будто девственное детское прикосновение двух людей губами. Чонгук нежный, он мягко сминает губы старшего, а после, отстранившись, снова загребает в крепкие объятия, чувствуя сердцем смущенную улыбку, утыкающуюся ему в шею. — Я тоже тебя люблю. Да, они встречаются. Но если можно было бы найти в мире пару более милую и неловкую, чем эти двое, то такой нет. Это они. Они готовы заботиться друг о друге, когда кому-то из них плохо, готовы в три ночи сбегать кому-то за яблоками, потому что захотелось, каждое утро вместе умываются, вытирая лица друг друга пушистым розовым полотенцем, подаренным Кимом Чону на Новый Год. Они, если представляется такой момент, когда лица находятся очень близко, губы в миллиметрах от чужих губ и глаза в глаза; стесняются поцеловаться, но когда же, всё-таки, происходит легкий чмок, смущаются, оба розовея, как зреющая клубника, а после долго обнимаются. Они входят в такую категорию пар, у которых объятия преобладают над поцелуями. Им комфортно сидеть в кресле, Тэхён у Чонгука на коленях, руки старшего на чужой шее, руки младшего на боках хёна, обоим комфортно чувствовать знакомые руки и слышать изученные за долгое время запахи; нравится цепляться друг за друга. Поцелуи для них слишком интимно и смущающе, объятия более привычны, удобнее. И как говорится: «Если счастливы оба, то всё хорошо».***
В день приезда они, сойдя с самолета, сразу отправились на пляж. Тэхён настаивал на пляже, хотел увидеть песок, воду, о которой так грезил, пока умирал от жары дома, хотел пройтись по базару у пляжа, закупиться сувенирами и всякой всячиной, хотя у них для этого в запасе столько дней, сколько захотят. Обратные билеты Чонгук не покупал. Знает, что Тэхён здесь останется на долго; знает, что если у них закончатся деньги, часть Чон приберег для билетов обратно, то они с радостью будут ночевать на пляже, на лежаках, укрываясь полотенцами и грея друг друга. До пляжа, на пути из аэропорта им встретилось большое количество красивых растений и цветов, которые, на самом деле, выглядели обычно и вполне могли расти где-нибудь еще, даже у них в доме или на улице, но всё же радости не было предела, потому что испанские. Вдоль дорог стояли каменные клумбы с яркими в них цветами, лепестки которых красиво переливались и запах которых слышался на всю улицу. Красивые высокие деревья создавали тень, позволяя спрятаться в ней и немного охладиться. По дороге встречались маленькие сувенирные магазины, в которые они обязательно вернуться позже, и ларьки с едой: фруктами и местными сладостями. Ярко светило уже почти вечернее солнце, окрашивающее испанское небо в приятный оранжевый оттенок, немного похожий на персиковый; слабо дул ветер, охлаждая вспотевшие участки кожи. Волосы парней за весь этот жаркий день напрочь промокли, а кожа стопроцентно выгорела бы и облезла, если бы они не намазались кремом от загара в аэропорту. ...— Хола, сеньорита, — сказал с акцентом Чонгук, двигая бровями и приподнимая козырек надетой на его голову шляпу, когда они зашли в один из прибрежных ларьков. В попыхах они забыли взять с собой панамки. — Не хочешь познакомиться? — Оу, уже кто-то подкатывает, — засмеялся Тэхён, отпуская из рук рукав футболки с надписью «from Spain with love». — Прости, мне придется отказать и пожаловаться на тебя моему парню, он меня тебе не отдаст. — Повезло же ему с тобой, красавчик, — в ответ засмеялся Чонгук. Иногда, он из тихого и прилежного парня превращался в веселого и активного шутника, что было очень непривычно, но в такие моменты было особенно весело им обоим. — Твоей паре с тобой тоже, — заулыбался Ким, подходя к рыжему в плотную и мягко чмокая того в теплый нос. — Пошли купаться? — взял за руку и повел к выходу из магазинчика. Что вы там говорили о панамках? Вечер того же дня они провели на пляже, сидели в обнимку на песке, смотрели на заходящее солнце, купили холодных напитков, что-то по типу колы, и чай Чонгуку; еды, чтобы перекусить, не мучиться от голода и не позволить организму начать есть самого себя, ведь последний их прием пищи был в самолете шесть часов назад. Мимо ходили загорелые люди, говорящие о чём-то, вдалеке группа горячих испанцев играла в пляжный волейбол. Тэхён и Чонгук много купались, плескаясь в прохладной воде, ныряли, играя в их любимое «кто дольше под водой», брызгались, окатывая лица друг друга прозрачными каплями, обнимались, закидывая друг на друга конечности и смущенно перехватывая неловкие, приятные поцелуи. На следующий день они решили взять в прокат машину. Красный Мерседес с открывающейся крышей. Тэхён, увидев подъезжающую к ним красивую красную тачку и улыбку, что тронула губы Чона, запрыгал от счастья, а после запрыгнул на Чонгука, повиснув на нём как коала. — Ты не устал делать меня счастливым? — куда-то в плечо говорил Ким, снова обнимая рыжего. Еще чуть-чуть, и его сердце точно выпрыгнет из груди, потому что Чонгук, еще известный, как самый лучший человек в его жизни, продолжает делать для него что-то; продолжает улыбаться и ожидать реакции, которая, он уверен на все миллиарды процентов, будет хорошей, радостной, а лицо старшего расцветет от счастья и покраснеет от наслаждения. — Я буду это делать, пока ты’ делаешь счастливым меня, — Тэхён замер. Неужели он может настолько сильно любить человека? Неужели он настолько сильно любит Чонгука? Слишком много неужели в голове, но один Чонгук перед ним, которого он, естественно и однозначно, безумно любит. — Ты, верно, хочешь, чтобы я снова заплакал. А ведь я еще даже не сел в машину, — послышался тихий смех. — Чонгуки? — Мм? — он знает, что сейчас скажет его хён. — «Я так тебя люблю» — пронеслось любимое в голове, которое всегда звучит, как самая приятная похвала и благодарность в мире. — Я так тебя люблю, — и смазанный поцелуй в щеку, потому что что? Потому что Тэхён снова плачет. Не успев сесть в машину.***
adam lambert — whataya want from me
Они катались по Испании целый день, изучали пейзажи, любовались видами, делали много фотографий. Здесь они на фоне дороги, ломаным языком попросили прохожего испанца сфотографировать их, и держаться за ручки; здесь Тэхён встал около цветочной клумбы и держит аккуратно бутон, нюхая его, закрыв глаза; а здесь Чонгук смотрит на дорогу за рулем классной тачки, его рыжие пушистые волосы мешают ему и лезут в лицо, и Тэхён решил втихаря сделать его фото на память. Потом парни попали в небольшую пробку, но это не испортило их день, потому что, во-первых, телефоны заряжались от автомобиля, можно было не волноваться насчет того, что чей-то телефон сядет и они останутся без денег и карты страны; во-вторых, из колонок играла их любимая песня, делящаяся энергией, а в худой ладони Тэхёна лежала ладонь Чонгука, у каждого рядом находился любимый и дорогой сердцу человек, один только его взгляд успокаивал, а приятное дополнение в виде крепких объятий или мягкого поцелуя вызывало только приятные эмоции и создавало приятные воспоминания, которые мгновенно печатались полароидными фотографиями, складывающимися у каждого в голове на полочку «самое любимое и важное». Ну, и плюс ко всему они сейчас находились в Испании, в Барселоне, в городе мечты Тэхёна, где Тэхён стеклянными от слёз глазами любя смотрит на младшего, а Чонгук мило и мягко глядит на своего хёна, в который раз сжимая его руку. Они самая милая пара на свете. — Посмотри, это Искупительный храм Святого Семейства. Он строится полностью за счет частных пожертвований и продажи билетов. Ежегодно его посещают более двух с половиной миллионов туристов, хотя строительство храма до сих пор не завершено. Говорят, когда его закончат строить, он будет самым высоким храмом в мире, — оживленно говорил Тэхён. — Его еще называют самым странным и «страшно» красивым, потому что его постройка реально странная. — Откуда ты это знаешь? — Я влюблен в это место, — немного нахмурился Ким, но после ярко заулыбался, и аккуратно, стараясь не отвлекать от дороги, обнял за шею ведущего машину Чонгука. — Но тебя сильнее. В тысячу раз. Веришь? — Конечно, Тэ, — а дальше неожиданный поцелуй в самые губы. Какая, блин, дорога, если рядом сидит он. Осознав в конце дня, что они уехали слишком далеко от отеля, а с собой только купленная еда в небольшом количестве, телефоны и крем от загара, который всегда в кармане рубашки Чонгука, они решили сделать остановку на пляже. Вылетев из машины, Тэхён уже готов был побежать по нагревшемуся солнечными лучами за день песку, но обомлел от изумления, когда услышал: — Как ты смотришь на то, чтобы пробраться на закрытый пляж? — То есть, — удивленно смотрит. — Мы без спроса зайдем на чей-то закрытый пляж? — Мы без спроса зайдем на чей-то зарытый пляж, — кивок и снова довольная улыбка. Ох уж эта привычка младшего кайфовать от собственных идей в его голове. — А нам за это ничего не будет? — заволновался Ким. — А мы сделаем так, чтобы нас не поймали. Ну так что? — С тобой хоть куда, — а после, оставив красный мерс у дороги, немного заехав и спрятав автомобиль в красивых цветочных кустах, они побежали к пляжу, перелезли аккуратно через железное ограждение, говорящее о том, что впереди частная собственность, и побежали к воде. — Мы чокнутые! — точно чокнутые, ведь они оставили у дороги дорогой красный мерс с открытой крышей. Ночевали они опять на пляже, ночью купались, смотря на отражающиеся в соленой черной воде звезды, много-много обнимались, бывало, даже целовались, сжимая друг друга в объятиях, слышны были ночные песни цикад, потрескивающих в прибрежных кустах, играла приятная испанская музыка, тела обоих сильно устали, но день был хорош.***
tini — bésame
...— Чонгуки, милый, хватит! — первое что сказал сонный Ким, проснувшись от яркого солнца, светящего с утра пораньше в глаза. — Не говори, что это наше! — Это наше, — довольная улыбка. Перед ними на воде стоял катер. Огромный катер с навесом. Их катер. — Чонгуки! — закричал Тэхён. — Боже мой! Когда ты успел? — Нравится? — встречный вопрос. — Конечно! Но это же закрытый пляж, как он здесь оказался? — Нас нашли ночью хозяева, — на лице Кима проскочил испуг. — но я договорился, и нам разрешили здесь остаться, а после я попросил у них катер, который стоял у их дома. Мы его в темноте не заметили, — объяснил Чон. — И мы на нём сейчас поплывем? — у Тэхёна не было слов, а руки самовольно прикрыли открывшийся рот. — Ну, если ты предпочитаешь плыть за ним, то пожалуйста, — тихо засмеялся Чонгук, обнимая Кима после. — Спасибо, Чонгуки. — Только не плачь снова, — и оба засмеялись. Прогулка на катере была тем самым моментом, который сделал эту поездку идеальной. Стоя на носу катера и оперевшись на перекладину, не позволяющую упасть, Тэхён раскинул руки, заключая в объятия мир и вдыхая соленый испанский воздух, а из колонок всё та же их любимая песня. Чон стоит за управлением, делая различные маневры, удивляя этим Кима и с улыбкой наблюдая за ним, искрившимся от счастья.«Bésame, bésame, bésame, así se vuelve tuyo Quédate, quédate, lo mío es tuyo I need you as much as you need me (Yeah-yeah-yeah) Bésame, bésame, así se vuelve tuyo»
«Поцелуй меня, поцелуй меня, поцелуй меня, я так стану твоим. Останься со мной, останься со мной, останься со мной, всё моё - твоё. Я нуждаюсь в тебе, также как и ты во мне. Поцелуй меня, поцелуй меня, поцелуй меня, я так стану твоим»
Остановившись, они решили попрыгать в воду. Скинув с себя одежду, Чонгук сделал три небольших шага назад, после стремительно побежал к бортику и прыгнул. — Тэ, идем сюда, — махнул рукой Чон. — Я боюсь глубины, — Тэхён замялся, стоя на краю бортика, опустив взгляд на плескающегося внизу младшего. — Не бойся! Я же с тобой, — продолжал звать Чон. — Буду держать тебя, веришь? — Чонгуки, — та самая тэхёнова улыбка, очень знакомая им обоим. — Мм? — наигранное, будто не знает, что сейчас услышит в ответ и вытирает воду с лица после очередного погружения под охлаждающую воду. — Я так тебя люблю, — с улыбкой, дальше прыгает, заткнув нос и зажмурив глаза, с бортика прямо в объятия Чона, чувствуя сначала холод из-за обволакивающей нагревшуюся кожу влаги, а после знакомые и любимые руки, держащие его, как и обещали. Иногда Тэхён столько хочет сказать Чонгуку, но, смотря на него, он забывает слова; забывает, где он, как он, кто он. Он просто влюбляется заново в того человека, который делает его счастливее; думает о том, что загнулся бы без него точно; задохнулся бы от жары в душной квартире, обливаясь потом, без возможности стать с кровати из-за недостатка сил; сгорел бы на солнце, потому что вечно забывает про крем от загара, а Чон всегда носит его с собой. Тэхён самый везучий человек, и Чонгук для него то самое чудо, которое случилось с ним. Как и Ким для Чонгука. — Ну как? — чонгуковы руки обвили торс Кима, поддерживая его. — Нравится? — Нравится, — ярко улыбается Тэхён, обнимая держущее его тело. Вода была кристальной чистоты, было видно рельефное песчаное дно, на котором виднелись небольшие заросли водорослей и красноватых кораллов, а вокруг них плавали маленькие рыбки, быстро виляющие плавниками и хвостами. Хотелось поставить момент на паузу, нажать на кнопку «стоп» пульта, отвечающего за «счастливые моменты», чтобы остановить один и переживать его снова и снова, слышать ту фразу из уст Тэхёна, которая вышибает все двери разума Чона с сильного размаха; видеть ту улыбку Чонгука, которой он улыбается только старшему, показывая свою любовь, привязанность и желание помочь и сделать счастливым. Долго они еще плавали: прыгали с разбега с бортиков в воду, плескались, окатывая волной солёных брызг, обнимались, нехотя выпуская друг друга, чтобы снова прыгнуть, и целовались, покрывая лица мягкими мокрыми поцелуями; ныряли, снова играя в их любимое «кто дольше под водой» и катались на катере, устраивая гонки с ветером. ...— Чонгук, а ты мой бэсти, ты знаешь об этом? — тихо сказал Тэхён между ног у младшего, когда в конце дня они упали на песок, чтобы отдохнуть. — Что же это значит? — мягко спросил рыжий. — Ты договорился с испанцами, чтобы нас не выгнали с закрытого, — сделал акцент на этом слове. — пляжа, а весь на нас могли в суд подать, это же проникновение, но не понимаешь о чем я говорю? — Чонгук несильно засмеялся, сильнее обнимая за спину дрожащего от долгого купания хёна. — Конечно, я понимаю о чем ты, просто хочу знать, как ты’ понимаешь это слово и кто я для тебя? — Для меня это значит — самый лучший человек. Тот, кто для тебя многое значит, всегда рядом, если нужно, выслушает, подскажет, поможет, чем может. Обнимет, когда плохо, подставит плечо для слёз, погладит по голове, похвалит. Скажет правду в глаза, если человек что-то делает не так, даже если ему футболка не идет, — начал объяснять Тэхён. — Ты правда для меня такой. — Вот как, — снова заулыбался Чон. — Мне очень приятно, что ты считаешь меня таким человеком, — снова сжимает в объятиях, целуя в плечо. — А я ведь думал, что ты просто скажешь «я так тебя люблю». Мне бы и этого было достаточно. — Я так тебя люблю, — повторил Ким, получая поцелуй в нос. — Ты хочешь что-нибудь еще? — послышался вопрос. — Откуда у тебя столько денег? — Помнишь новый торговый центр, который недавно достроили в нашем районе? — в ответ послышалось утвердительное мычание. — Так вот я участвовал в его проектировке. Заплатили очень даже хорошо. — Тогда я больше не буду волноваться, — это была первая поездка в жизни Кима, расходы которой он не знал, ни билеты, ни еда, ни мерс с катером, он не знал ничего. Лишь то, что для него это всё сделал Чонгук. Его бэсти. Его лучший в мире человек. — Хочешь заведем кого-нибудь? — как ты, Чон Чонгук, черт возьми, делаешь это? Как ты читаешь чужие мысли? — Морскую свинку, котенка? Еще я помню, ты хотел шпица? — Чонгуки? — не та улыбка, значит сердце Чона еще будет биться. — Я умру счастливым. — Только не сейчас. Помните, Тэхён хотел изучить его любимый язык. Так вот, он только что начал это делать. Нужно было только поцеловать Чонгука, переступить ту интимную и смущающую черту, которая только перестала существовать. Поцелуй глубокий, медленный, нежный и вовсе не смущает больше. Руки Чона сжимают бока любимого парня, вызывая табун мурашек, далее тэхёнова улыбка в поцелуй, чужой язык во рту, легкий ветер по спине и осознание того, что они самые счастливые. У Тэхёна есть его бэсти, у Чонгука есть его бэсти. Они есть друг у друга, нужно ли им еще что-нибудь?