adore

Мадара не любит свое тело. Но Хаширама знает, что под всеми этими длинными балахонами Учиха скрывает просто потрясающие бедра, соблазнительный изгиб талии и самую аппетитную грудь… Про аппетитную, конечно, вслух говорить не стоило бы, но Сенджу не виновата, что от одной мысли об этой груди у неё начинают течь слюнки. Когда Хашираме разрешают, не без ворчания и смущения, избавить прекрасное тело от всех этих ненужных слоев ткани, то она просто не может сдержать восхищённый вздох. В ответ Учиха смотрит хмуро и с вызовом. Она не любит своё тело, да. Считает его слишком мягким, слишком женственным для куноичи. Хаширама, которая плечистее и поджарее своей подруги, не видит в этом ничего плохого, если девушка всё равно своим мастерством ухитряется победить, врывается словно молния и сражает наповал любого, кто встанет у неё на пути. Любого, кроме самой Сэнджу, конечно. Только здесь можно сделать исключение. На поле битвы и ещё когда они остаются наедине. Хаширама не может сдержать победной улыбки, зная, что так Мадара открывается только перед ней. Только ей разрешает касаться себя везде, где Хаширама пожелает, разрешает оставлять на себе следы, разрешает видеть себя всю, обнаженную, как телесно так и духовно. Сэнджу знает, что Мадара считает своё тело слабостью и любую свою слабость показывать не любит, но оттого ещё более ценным становятся моменты, когда она сдается под ласковыми, но настойчивыми руками и показывает себя во всей красе. Хаширама смотрит на неё. Изучает каждую родинку губами, пальцами прочерчивает узоры на коже. У них обеих есть боевые шрамы, по каждому на теле Учихи Сэнджу проводит языком, спускается ниже, разводит ноги, зарывается носом. У неё самой единственная гордость — её прямые длинные волосы, и сейчас пальцы Мадары зарываются в них и девушка с отчаянным тихим стоном их сжимает, почти сравнивая в лохматости со своими собственными. Хашираму это заводит до безумия, а потому она раздвигает ноги возлюбленной шире, держа крепко, зная, что та любит смущаться и вырываться, заставляя и без того влажную и возбуждённую, задрожать под собой ещё сильнее, ещё яростнее сжать пальцы. Хаширама не отказывает себе в удовольствии оставлять следы на своём любимом теле. Вскоре вся внутренняя сторона бедер Мадары покрыта мелкими засосами и следами укусов. Кожа у неё слишком чувствительная, и за это Учиха тоже не любит своё тело. А Хаширама любит, любит, любит, а потому просто упивается всеми прикосновениями, откликами на свои ласки. Ей хочется, чтобы её любви к этому прекрасному созданию хватило на них обеих. Чтобы Мадара почувствовала себя красивой и желанной, когда её касаются так, будто на свете нет ничего лучше. Неповторимой, бесценной, любимой. Учиха всхлипывает под её пальцами и губами, а у Хаширамы чуть сердце не останавливается после этого звука. Она поднимается поцелуями по животу к груди. Мягко сжимает её пальцами и по очереди очерчивает языком ореолы сосков. Поднимает, наконец, взгляд на Мадару и успевает заметить тот самый взгляд. Так много чувств у девушки, которая ниже её почти на голову и даже все эти её балахоны и копна густых волос не могут сделать её визуально менее миниатюрной. Но в этом маленьком мягком теле столько силы и столько чувств, что Хаширама иногда просто не понимает, как всё это в ней помещается. И любит это тело ещё сильнее. — Ну, что ты смотришь? — бурчит Мадара, пытаясь скрыть свой недавний взгляд за прядями непослушных волос.- ты так во мне дырку просверлишь. — Ммм, мне кажется, что я смогу найти успешное применение любой твоей дырке, — ужасно шутит Хаширама и Мадара едва сдерживается, чтобы не спихнуть её с себя ногой. Вместо этого находит в себе силы вздохнуть и обнять свою несносную девушку за шею. — Ну, так займись делом, Сенджу, а то только пустой трёп. Хаширама улыбается и её губы на полпути встречаются с губами Мадары, которая отдается ей так упоительно, сладко и жарко. Если бы её попросили назвать любимую часть тела Учихи, то Сенджу не смогла бы выбрать. Вся эта девушка была сосредоточием того, что ей нравится. Вся Мадара была для неё прекрасна. И если сама она не любит своё тело, то вселенная уравновесила это абсолютной любовью Хаширамы.