Леди Ланнистер

      Джоанну совершенно не мучили кошмары или плохое предчувствие. В отличие от Тайвина.       Одной ночью море разбушевалось так сильно, что Джоанна проснулась от холодного ветра, который раскачивал открытые створки окна. Она хотела было встать, но её руку остановила рука Тайвина, с силой сжимавшая её запястье. Повернув голову, женщина увидела, как у Тайвина по щекам текли тёплые ручейки слёз. Мужчина спал и, кажется, не мог проснуться. Леди Утёса повернулась к мужу лицом. Женщина положила руку ему на щёку. Она была нездорово горячая. У Тайвина был жар.       — Тайвин, — прошептала леди. Ланнистер, задохнувшись, резко распахнул глаза. Рука, сковывающая запястье Джоанны, сжалась сильнее. — У тебя жар. Давай я позову мейстера?       — Нет, не нужно. — Тайвин смог вернуть себе ровное дыхание. — Давай спать? — мужчина устало прикрыл глаза. Джоанна кивнула и прильнула к груди мужа.       Утром лорд отмахивался от беспокойств жены, говоря, что он точно не стоит её переживаний.       Леди Утёса не могла выведать у Тайвина, что же его беспокоит. Ланнистер отнекивался и быстро переводил тему. Всего за неделю из сильного и здорового мужчины он превратился в истощённого, уставшего человека. Он сильно похудел, взгляд стал измученным и поблёкшим, щёки запали, а под глазами залегли тени. Но, что не удивительно, он не потерял гордую осанку и надменный взгляд. С чужими людьми, которые, впрочем не заметили никакой разницы, он вёл себя как обычно.       По двору пошли слухи, что лорд сильно заболел и что Неведомый вот-вот придёт по его душу. Что это жестокая платна за то, что он был гордецом, за то, что он ставил себя выше короля, за то, что утопил Рейнов, за то, что… Каждый выдумывал причину, которая казалась бы страшнее предыдущей.       Не обращавшая до этого времени внимания на перешёптывания прислуги Джоанна стала резко пресекать такие разговоры. Она боялась, что это могла быть правда.       Джоанна чувствовала, что это всё благодаря Эллин Рейн. Она перестала изводить леди и переключилась на её мужа. Нужно было что-то делать и незамедлительно. Джоанна не могла смотреть на то, как её любимый истончается с каждым днём.       Замковая септа при Тайвине больше походила на развалины времён Древней Валирии. Ланнистер неохотно выделял деньги на финансирование веры в Утёсе, и она жила лишь на подаяния прихожан. В свете дня здание не казалось таким страшным, поэтому Джоанна воспряла духом.       Из септы вышла пожилая женщина в серой рясе. Её благоговейное лицо внушало спокойствие и радость. Она мило улыбнулась и поклонилась Джоанне.       — Миледи. — Септа пронзительно посмотрела на хозяйку Утёса. Лицо женщины показалось до боли знакомым, но Ланнистер не придала этому значения. Леди видела много лиц, почём знать, может и эту старушку она где-то встречала. Септа уже собиралась проходить мимо, как Джоанна задержала её.       — Прошу, остановись!       Голос от долгого молчания получился каким-то хриплым. Пожилая женщина встала на месте.       — Что-то случилось?       Она так по-матерински сказала это, что, казалось, она давно знает Джоанну.       — Я бы хотела поговорить с главным септоном.       — Ох, боюсь, вы опоздали, — на лице септы появилась печаль. — Он был уже старым человеком, Боги решили, что его служба на земле окончена.       Дальше Джоанна не слушала. Это просто совпадение или дело рук Рейнов?       — Постойте! — крикнула Ланнистер. Старушка уже отошла на приличное расстояние. — Тогда могу я поговорить с вами? — неуверенно сказала Джоанна.       Леди Ланнистер всё рассказала пожилой септе. И про кошмары, которые мучили её, и про ведьму, которая говорила о плате. По мере знания ситуации лицо пожилой женщины становилось всё более мрачным.       — Это Боги наказали вас! За семь лет Ланнистеры ни разу не сделали ни одного пожертвования вере. И поделом вам! — зло хмыкнула септа и прошмыгнула обратно в храм. Это было… Странно? Да, определённо. Обычно служители веры спокойные и умиротворённые. А эта женщина осмелилась высказать своё мнение прямо в лицо жены грандлорда. Смелый и безрассудный поступок, ведь септу за такое поведение могли высечь у позорного столба. Но леди чувствовала свою вину в том, что так запустила храм, поэтому предпочла проигнорировать выходку старухи. Неловко постояв ещё с минуту, Джоанна, подобрав полы своего платья, пошла в замок.       Теора, увидев Джоанну, подхватила её за локоть и быстро повела в главную залу. Нужно как-нибудь пожурить служанку за дерзкое поведение, но точно не сейчас.       Подготовка шла полным ходом. Слуги переносили столы и стулья. Служанка со стопкой тарелок чуть не запнулась, но ей помог стражник, который стоял на входе. Ох, если бы она уронила их, то страшно представить как долго она работала бы бесплатно, чтобы возместить ущерб.       К леди подскочили четыре девушки и на перебой тараторить. Джоанна остановила их жестом и попросила говорить по порядку.       — Миледи какие салфетки использовать? — спросила одна.       — Те со львами мне нравятся.       — Моя леди, что насчёт этой скатерти? Есть с таким же рисунком но молочная. Мне стоит принести её? — Другая служанка вопросительно посмотрела на леди.       — Оставьте прежнюю.       — Леди Джоанна, мы нашли ещё золотые кубки. Какие в итоге вы выбрали?       — Да, те что принесли сейчас смотрятся лучше. Оставьте все и пересчитайте, всем ли гостям хватит.       — Вы уверены, что хотите украсить стены красными гобеленами? Милорд говорил, что выбрал золотые.       — Нет, нет, оставьте красные.       — Но милорд сказал… Он не будет гневаться на нас?       — Я поговорю с ним, не переживай.       В этот день приезжали Тиггет и Герион. У них были общие дела, как сказал Тайвин. Больше он не поднимал этой темы, но из общих разговоров мужа с советниками Джоанна поняла, что они договаривались о чём-то, связанным с флотом Ланнистеров. Больше информации было не выудить. Леди Утёса могла расспросить мужа об этом, но в последнее время у них были такие прекрасные отношения, и Джоанна не хотела портить их своим любопытством.       Вчера Тайвин приказал удвоить охрану жены и детей, теперь его семья всегда находилась под тяжёлыми взорами стражников. В последнее время он очень беспокоился за безопасность семьи. Дженна сказала, что это давно стоило сделать, ведь им много кто желает зла и что ничего странного в этом нет.       После того, как кузены расположились, то сразу захотели увидеть племянника. Во взгляде Тигетта читалось сожаление, но он не знал, как правильно его выразить, поэтому просто похлопал брата по плечу. Герион, в свою очередь, вытаращил глаза и с удивлением смотрел на младенца. Мальчик цеплялся за пальцы дяди и норовил попробовать их на вкус.       — У него сильные руки, — задумчиво протянул мужчина.       — Тайвин, мне жаль, — полушёпотом сказал Тигетт. Он серьёзно посмотрел на брата. Тайвин сдержанно кивнул.       — Я научу ходить его на руках! — вскрикнул Герион и с горящими глазами посмотрел на брата и кузину.       — Герион! — в унисон крикнули мужчины. Осуждающий взгляд Тигетта и яростный Тайвина схлестнулись с энтузиазмом брата. Но тот лишь рассмеялся и, перевалившись с одной ноги на другую, продолжил играть с племянником.       Герион всегда отличался от братьев. Все они участвовали в гонке между собой. Киван ещё в детстве принял правила игры и стал для Тайвина опорой и правой рукой. Тигетта же соперничество съедало изнутри. Чтобы быть хотя бы в чём-то лучше брата, он стал усердно тренироваться в рыцарском искусстве, и вскоре превзошёл брата, и стал лучшим мечником Запада. Герион предпочитал не участвовать в этом и вечно подтрунивал над старшим братом, отчего тот становился ещё более агрессивным.       После происшествия с дорнийцами в детской Тириона лорд Утёса рвал и метал. Если с наказанием для дочери всё было ясно, то вот вопрос с Джейме стоял ребром. Но Ланнистер быстро придумал, как проучить сына, чтобы это запомнилось ему надолго.       Тайвин сам распорядился, чтобы учителя не давали ему передохнуть и обучали чтению и арифметике по четыре часа в день. Для мальчика это было хуже, чем физическое наказание. Поэтому уже через день, сдавшись, Джейме, понурив голову, пришёл к отцу. Они поговорили за закрытыми дверьми. Теперь наказание для мальчика приобрело определённый срок. Пытка сына должна была длиться ещё неделю.       Серсея была выносливей брата и не приходила к отцу за прощением. По наказу самой Джоанны септа Жейн занялась воспитанием девочки. Упор должен был быть на идеальное поведение для леди и чтение Семиконечной звезды. Септа Жейн не жалела своих сил и усердно учила Серсею. Сначала девочка волком смотрела на родителей, но по прошествии всего нескольких дней её было не узнать.       Месяц выглядывал из-за облаков, освещая сад Кастерли. Тихая музыка звучала из бального зала. Умелые музыканты ловко перебирали пальцами, извлекая гармонию. Арфа печально пела, её серебряные струны дрожали под главенствующую скрипку и дополняющую их свирель. По залу бегали торопливые слуги с подносами. Множество свечей по-богатому освещали весь банкетный зал. Украшения из живых цветов, доставленных из Хайгардена, подчёркивали статус хозяев и дополняли интерьер.       — Ты замечательно выглядишь, — низкий голос Тайвина заполнил собой всё пространство. На тонких губах мужчины расплылась довольная улыбка.       — Спасибо! — На щеках Джоанны заалел румянец. — Ты тоже. Истинный лев, Хранитель Запада и Щит Ланниспорта, десница короля, — почти шептала Джоанна. Перечисление всех титулов лелеяло гордость Тайвина, он весь зарделся и притянул к себе жену.       — Знаешь, за какие ниточки дёргать. — Рассмеялся мужчина в макушку Джоанны.       За спиной послышался тактичный кашель. Повернувшись, пара встретилась со строгим взглядом детей. Джейме и Серсея были одеты в тон одежд родителей. Волосы девочки были заплетены в тугую причёску и кардинально отличались от вихря на голове Джейме.       — А где все гости? — Серсея критично подняла бровь, в точности как отец.       — Мы скоро будем есть? — Джейме закусил изнутри щёку.       — М-м-м, думаю, скоро все подойдут, — ответила леди Джоанна. Время, и вправду, подходило к началу праздника. — Надеюсь, вы оба помните, как следует себя вести? — Джоанна строго посмотрела на детей. Близнецы, в свою очередь, смотрели кто куда. Серсея задумчиво рассматривала потолок, Джейме же исследовал свои новые сапоги.       — Почему я не слышу утвердительный ответ? — строго прогремел Тайвин. От его голоса дети вытянулись в струнку и активно закивали. — Не смейте опозорить честь дома.       На этом разговор был закончен. Опустив голову, близнецы удручённо поплелись на место, где следует встречать гостей.       — Какой ты грозный, — тихо захихикала Джоанна. Тайвин тут же растаял и улыбнулся в ответ жене.       Следующий час прошёл так однообразно, что близнецы уже начали клевать носами. Но засыпающих детей бодрил суровый взгляд отца. Сюзеренов успели поприветствовать Марбранды, Свифты и Браксы. Тайвин о чём-то поговорил с ними, но Джоанна не вслушивалась, она пыталась высмотреть подругу среди множества гостей.       Харис Свифт уже порядком наскучил Тайвину своими хвалебными одами дому Ланнистеров, доблестному Деснице Короля и чудесным наследникам.       После истории с Рейнами лорды Запада присмирели, дети нескольких лордов за неуплату долгов были отправлены на воспитание в Утёс. Среди них была и Дорна Свифт. Она отличалась кротостью характера, любовью к рукоделию и набожностью. Сложно было не заметить, что Кивану она как минимум симпатизировала. Часто молодые люди прогуливались по саду или набережной Кастерли. Её белые щёки краснели только при упоминание кузена, но при личных встречах Дорна старалась держать себя в руках и умело вела беседу.       Сегодня пара не расставалась друг с другом и Джоанна предположила, что скоро Утёс ждёт свадьба, на что Тайвин лишь отмахнулся.       Но вот, когда время приёма гостей уже близилось к концу, появились они — Мартеллы.       Принцесса была одета в роскошное платье сиреневого оттенка, по кайме наряда шла россыпь мелких рубинов. Шею Мартелл украшало колье из дорнийских белых алмазов, они были такими крупными, что могли сравниться даже с украшениями самой Джоанны.        Тайаин никогда не жалел денег на подарки для Джоанны, напротив, старался выбрать самое лучшее и дорогое. Жене грандлорда Запада не пристало ходить в дешёвых безделушках.       Голову Дорны венчала золотая диадема с рубином в центре, она делала её выше своего мужа примерно на фут, а то и на полтора. Очевидно, украшение было очень тяжёлым, это можно было заметить по вздувшимся венам и выступающим жилам на шее Дорны.       Наравне с родителями шли дети. Оберин оценивающе осматривал зал, а Элия жалась к боку матери. Дорна выставила подбородок вперёд и, словно гусыня, прошла к хозяевам замка.       — Мы рады видеть вас на нашем празднике, — учтиво сказал Тайвин. В ответ принц промямлил что-то нечленораздельное. Он был оскорблён отказом Ланнистера и теперь не имел желания любезничать с ним. Джоанна приветливо улыбнулась подруге, но та проигнорировала её взгляд и обратилась к Ланнистеру.       — Милорд, это честь для нас. — Губ дорнийки коснулась слащавая улыбка. — Всё сделано так изящно. Мне невольно вспомнились дни, когда я ещё была фрейлиной Её Величества, — южанка кокетливо закусила губу. — Мы с Вами тогда были так дружны.       Невольно Джоанна впилась ногтями в собственную ладонь так, что остались лунки. Это настоящая провокация!       Дети обеих сторон с опасением поглядывали на родителей. Сейчас от ответа Ланнистеров зависела атмосфера праздника, все будто чувствовали это и притихли.       — Время скоротечно, миледи, и перемены естественны для него. Ничто не вечно, — спокойным тоном сказал Тайвин.       — Прошу, пройдёмте, — утиво произнесла Джоанна.       Внутри Джоанну распирало от радости. Повлиял на это праздник или кислое лицо Дорны, до конца леди не поняла.       Праздник прошёл потрясающе. Даже принц, уже изрядно охмелев, подпевал менестрелю. Дорна презренно кривилась, очевидно, ей не очень нравились вокальные данные мужа. Тиггет, Герион и Киван о чём-то оживлённо беседовали. Тигетт стукнул кулаком по столу, Герион рассмеялся, а Киван стал что-то тараторить, выпятив глаза на брата. Вся эта картина вызвала короткий смешок у Тайвина.       — Прямо как в детстве, — шепнула Джоанна.       — Да…       — А почему ты не приглашаешь маму потанцевать? — Серсея на мгновение отвлеклась от десерта и тут же вернулась к своему увлекательному занятию. Тайвин снисходительно посмотрел на дочь.       Он уже было протянул Джоанне руку, как волынка извлекла из себя первые, заунывные аккорды «Рейнов из Кастамере». Тайвин дёрнулся и сжал подлокотники стула. Джоанна тоже оторопела, это точно не входило в музыкальную программу вечера.       Сзади подошла Дорна и, облокотившись о спинку стула Ланнистера, тихо прошептала:       — Вам, должно быть, нравится восхваление ваших заслуг. Представьте, одной из них могла бы быть женитьба наших детей! — прошептала Дорна. Принцесса кокетливо провела пальцем по плечу лорда Утёса.       — Вы плохо поняли меня с первого раза? — необычно громко сказал Тайвин, отчего Мартелл вздрогнула и, покраснев, быстро отошла. Очевидно, Дорна попросила сыграть эту песню. Чтобы надавить на Тайвина, но план дорнийки с треском провалился, и она вернулась на место к мужу и детям.       Джоанна не успела встать, как из-за стола вышла Дженна и разъярённая подошла к музыкантам, она что-то гаркнула им, отчего простолюдины, присмирев, продолжили следовать программе. Вернувшись на место, кузина продолжила беседу с молодым рыцарем Браксов, пока её муж с кислым лицом допивал золотое арборское.       — Тайвин, — Джоанна тихо позвала мужа и взяла его за руку. Ланнистер не сразу отреагировал на жену, сверля взглядом злосчастную волынку.       Празднество закончилось за полночь, дети уже давно спали. Охмелевшие тучные лорды и молодые рыцари разошлись по гостевым покоям. Дорнийская чета стала незамедлительно собирать вещи, чтобы уже утром отплыть из Утёса.       Глаза уже слипались и Джоанна была рада, что они наконец-то вернулись в свои комнаты.       Покои супругов были освещены несколькими свечами, создавая приятный полумрак. Тайвин скинул сапоги и верхнюю одежду и уже расположился на кровати. Джоанна тоже хотела присоединиться к мужу, но вспомнила про дело, которое не требовало отлагательств.       — Куда ты? — спросил Тайвин. Джоанна вздрогнула от неожиданности.       — Пойду проведаю Тириона, — тихо сказала она. Тайвин махнул рукой в знак согласия и успел заснуть раньше, чем Джоанна закрыла за собой дверь. Если Боги будут милостивы, то он проспит до утра без пробуждений и кошмаров.       После того, как Тайвин решил отправить Амору к молчаливым сёстрам, Джоанна решила, что такое наказание слишком мягкое для неё.       Леди дала распоряжение делать с бывшей экономкой всё, что захотят оголодавшие по теплу тела стражи. Джоанна с нетерпением шла в камеру, где держали Амору.       В камерах Кастерли был душный и влажный воздух. Осторожные шаги звучали в тишине подземелий так, будто идёт не один человек, а как минимум десять. Недалеко послышался тихий вой. Такой отчаянный, что сердце женщины сжалось, но Джоанна вовремя взяла себя в руки.       Отбросив все терзания, она взяла из рук стражника факел и приказала отпереть тяжёлую дверь. В тёмной камере, в самом дальнем углу, сидела Амора.       Ланнистер прошла вглубь и поднесла факел к лицу женщины. Та будто до этого не замечала её и только сейчас подняла на Джоанну глаза.       Бывшая экономка, испугавшись, стала сильнее жаться в угол, царапая ногтями стену. Кажется, у неё началась истерика. Амора открыла рот, пытаясь закричать, но голос застрял где-то в горле. Поломанные зубы острыми пиками торчали из кровоточащих дёсен.       — Успокойся, — вкрадчиво проговорила Джоанна. Женщина прекратила плакать, она приблизилась к Ланнистер и в мольбе схватила её за подол платья. Ноги Аморы были неестественно вывернуты. Ходить она больше не сможет…       Женщина с омерзением отпихнула от себя измученную женщину.       Бутылёк с Сонным вином скользнул в руке. «Одна капля — сон без пробуждений, пять капель — сон без сновидений, десять — смерть. Будьте осторожны, миледи», — промелькнул в голове голос мейстера. Она специально прихватила его, судьба Аморы была решена.       — Это больше, чем ты заслуживаешь, — Ланнистер кинула бутылёк в лицо Аморы, та поймала его и потрескавшимися губами припала к горлышку.       Джоанна хотела уйти, но её остановила слабая рука, схватившаяся за подол платья. Она уже обернулась, чтобы пнуть соперницу, но в серых глазах плескался такой страх, что Ланнистер стало нестерпимо жаль её. Леди Утёса опустилась на колени, Амора тут же прижалась к ней, словно испугавшийся ребёнок.       Умирать страшно.       — Всё будет хорошо, — осипшим голосом проговорила Леди Утёса. На потрескавшихся губах Аморы застыла полуулыбка. Глаза взметнулись вверх, жизнь застыла в них и погасла навсегда, рука, тянувшаяся к Джоанне безвольно обмякла, будто кукловод обрезал нити, за которую он управлял куклой.       Только сейчас до Джоанны дошло произошедшее. Руки предательски затряслись. Что это с ней? Почему она позволила это? Из глаз покатились горячие слёзы. Тайвин же приказал отправить её в молчаливые сёстры… Этого было бы достаточно… Из-за мутной пелены лицо умершей расплывалось. Судорожный вдох. Выдох.       Аккуратно положив голову девушки на голый камень, Ланнистер встала и, расправив плечи, вышла из камеры.       — Приведите её тело в надлежащий вид и похороните, — голосом, не терпящим возражений, сказала женщина. Молчаливый страж лишь кивнул.       Когда Леди Ланнистер была уже на верхних ярусах, то к ней подбежал Аддам. Юноша был чем-то очень взволнован. Он спотыкался и почти упал, но вовремя поймал равновесие.       — Миледи… — Оруженосец облокотился на стену, переводя дыхание, — Лорд Тайвин, он, — задыхаясь сказал Аддам.       — Ну же! — руки Джоанны затряслись, а сердце заколотилось так, словно готово было выпрыгнуть.       — Моя Леди, на Лорда Тайвина было совершено покушение, — появившийся из ниоткуда страж договорил до конца мысль юноши.       В горле пересохло. А в голове звучал противный голос Эллин Рейн: «Возмездие»!