Незнакомец

      Чуя не знал, когда начал заглядываться на Осаму. Тот для него всегда был источником раздражения, но в то же время с парнем можно было иногда о чем-нибудь спокойно поговорить, когда они еще были напарниками. Может, уже тогда Накахара положил на него глаз? Или после того, как ушел из мафии, оставив рыжего? А может, когда тот нежно коснулся его щеки, останавливая Порчу, пока они находились в драконе? Гадать можно было сколько угодно, но это не отменяло того, что Чуя засматривался на бывшего напарника, если их организации пересекались или он просто видел его на улице.       Просто смотреть вскоре стало очень мало. Хотелось коснуться кожи, почувствовать мягкость волос и губ. Это бесило. Безумно бесило. Ведь каждый раз, когда они пересекались, их разговоры были наполнены издевками и оскорблениями, от Накахары тупая скумбрия еще и удары получала. В такие моменты Чуя думал, что он себе все напридумывал, но стоило остыть, как чувства снова накрывали волной. Последней каплей стали эротические сны, после которых иногда приходилось идти в душ и стирать белье. Невыносимо хотелось Осаму       Глупо влюбиться в своего врага, который тебя бесит. Чуя уже не мог ходить к девушкам, он хотел конкретного человека. Пошлые фантазии посещали его каждый вечер, от чего приходилось дрочить на светлый лик Дазая. И парень решился на что-то ненормальное.       Тогда забинтованный даже не заметил проникновения в свою квартиру, что сыграло на руку Накахары, который смог с легкостью связать Осаму. Он старался не издавать никаких звуков, чтобы даже по шагам его не узнали. Дазай выглядел так сексуально, привязанный к стулу, особенно, когда не понимал, что происходит.       Парень не верил, что делает подобное, он не мог остановить себя. Это было очень приятно. Орган оказался не маленьким, как Чуя думал, в самый раз для ротика рыжего.       Парень поглаживал себя, вбирая пульсирующий член все больше, наслаждаясь. Представлял, что его трогает Дазай, дыхание, которого стало громче и чаще. «Тебе ведь нравится? Ты ведь хочешь кончить? Дашь себя попробовать?» Сперма оказалась не очень приятной на вкус, но не такой, чтобы ее выплюнуть. Ее хотелось еще, потому что она принадлежала Осаму.       Рыжий думал, что произошедшее утолит его жажду, но нет, она только усилилась. Дазая хотелось еще больше. Снова ощутить его вкус, увидеть его выражение лица, когда тот кончает, насладиться им сполна.       Накахара стал ходить к Дазаю в назначенные дни, казалось, он стал ждать его, потому что иногда поглядывал в сторону окна, иногда специально прикрывал глаза, чтобы Чуя мог незаметно пробраться и сделать приятно им обоим.       В душе парню хотелось большего, не только ощущать член во рту, поэтому, когда услышал «Хочу тебя», внутри все заликовало. Он не мог выдать того, что ждал этого, поэтому ответил, что подумает, хотя, уже все решил для себя.       По вечерам до среды рыжий старался подготовить себя, чтобы не делать этого на месте. Даже смазку купил, которая помогала ему с этим.       Дазай снова ждал его. Чуя смотрел на его тело, он хотел обнять, прижаться плотнее, но все еще боялся, что его узнают. Ему было достаточно уже того, что Осаму тоже хочет его, что они, наконец, могут заняться сексом.       И да, это было незабываемо, Накахара никогда бы не представил себе этих ощущений, пальцы никогда бы не принесли ему того же наслаждения, которое приносил член. Возбужденный вид любовника, вздохи, желание, которое от него исходило, от этого еще больше хотелось шатена. От Дазая исходил запах кофе, который Чуя обожал, интересно, это его собственный запах или... Да, нотки были не резкими, это точно его запах.       Парень обещал себе, что будет тихим, но как он мог сдержать это обещание, когда было так хорошо, когда Дазай покрывал его шею поцелуями, стараясь сделать любовнику приятно.       Чуя не выдержал. Чувства захватили его в водоворот, не отпуская, от чего он не смог промолчать, выдавая себя. Накахара прижался к его телу, расслабляясь, он хотел пролежать так долго, но вдруг понял, что совершил нечто ужасное. Он собирался убежать, но ему не позволили, удерживая на месте, не давая воспользоваться способностями. Тело окутал страх того, что теперь он больше не сможет прийти, что Осаму будет смеяться над ним. Парень был смущен и зол на то, что его так провели.       В глазах Осаму не было отвращения, да, он ухмылялся, он, как всегда был невыносим, но он не смеялся над ним. Губы были мягкими и такими желанными, но Чуя не мог остаться. Пришлось уйти с мыслями о том, что больше не сможет вернуться. От этого было как-то грустно.       Но Дазай, казалось, не собирался разделять мысли Чуи. Он явился к нему в квартиру следующей же ночью. Накахара сопротивлялся, обзывал, бил, но его умело связали, чтобы не вырывался. Глаза не завязывали, а зачем, все равно забинтованный теперь все знает.       Чуя ругался до тех пор, пока Дазай не заткнул его поцелуем, вырывая стон, когда сжал член. Он развязал любовника лишь тогда, когда понял, что тот не станет вырываться, так ведь куда приятнее. Рыжий продолжал немного сопротивляться для вида, но он ведь и сам хотел того, что произошло этой ночью, после которой Накахару уже не приходилось связывать.

Спустя месяц

— Чуя, а давай поиграем? — Осаму устроил Чую между своих ног, положил голову на плечо своего рыжика и обнял того со спины. — Во что? — Накахара отвлекся от доклада боссу, повернув голову чуть в сторону, чтобы видеть лицо Дазая. — Связывание, — засиял парень, целуя оголившееся плечико Чуи, Осаму обожал, когда тот ходит в его одежде. — Тебе тех раз не хватило? — Чуя приподнял бровь, снова отворачиваясь к докладу, но был резко оторван от своего дела тем, что его повалили на диван. — Эй! — В этот раз ты будешь связан на протяжении всей игры. А еще, глаза я тебе завяжу, — шатен уже потянулся к приготовленной веревке, как вдруг его схватили за волосы, притягивая к себе, он уже думал, что ему сейчас хорошенько достанется, но видимо сегодня Накахара был добрым. — Только после этого ты дашь мне, наконец, закончить доклад, иначе связан снова будешь ты и далеко не для твоих игр. Буду медленно выбрасывать по одному крабу в мусор, а потом все бинты сожгу. — Я согласен, малыш Чуя, — Осаму улыбнулся, увлекая его в поцелуй.