жасминовый чай

слабый ветер задувает под рубашку, заставляет пряди черных волос развеваться в разные стороны. этот город сейчас похож лишь на черное пятно с миллиардами ярких огоньков. юнги привык к такому виду. он привык уже убегать от хосока сюда, на балкон, смотреть на ночной город, на яркие звезды; на то, как иногда ветки деревьев шевелятся из-за ветра из стороны в сторону. юнги уже привык скрывать от хосока, что курит. конечно, он знает, но каждый раз устраивает скандалы, мол, плохо для здоровья; мол, «хочешь умереть на десять лет раньше?». хосок дикий зожник: спортзал, утренняя зарядка, правильное питание. конечно, он может позволить себе выпить пиво или вино с юнги, например, но это случается лишь иногда. сигаретный дым растворяется в воздухе. брюнет стучит указательным пальцем, стряхивая пепел. юнги не пытается делать назло что-то своему парню, но и бросить так сразу не может тоже. он пытается завязать, а чон ругается. ничего не понимает. разум мина сейчас затуманен. он очень устал за сегодняшний день, ему нужен отдых. сейчас он докурит и пойдет в объятия хосока под теплое одеяло со звездочками. дверь сзади скрипит и юнги, туша сигарету, выбрасывает ее вниз с балкона. стоит. на плечи ложатся чужие ладони, массируя кожу через ткань. — снова курил? — шепот в самое ухо. мурашки бегут табуном по всему телу, пока хосоковы руки спускаются вниз, на юнгиеву тонкую талию, заключая пальцы в замок на животе. — от тебя воняет табачным дымом. нет смысла врать. хосок знает. юнги и не пытался скрыть. а чон сегодня слишком усталый, чтобы разводить ссоры. знает, что юнги курил, но не хочет его ругать снова и отчитывать. хочет лишь шептать на ушко как сильно любит и смотреть, как щеки старшего медленно покрываются румянцем. прекрасное зрелище. — разве тебе не холодно? — он тянется рукой к руке старшего, берет ее в свою, легонько сжимая. — холодная. ты можешь простудиться. не хочу, чтобы ты болел, — проводит носом по шее, оставляя мокрый поцелуй. — я больше не буду… — бубнит под нос мин. — м? не будешь что? — курить. я больше не буду курить, обещаю. — конечно не будешь, мин юнги, я запрещу продавать тебе сигареты. брюнет разворачивается и становится лицом к лицу. каштановые, уже отросшие волосы чона слегка вьются. в глазах отражаются все огоньки, кажется, будто миллиарды крошечных вселенных. юнги раз за разом тонет в этих глазах. они пленяют, тянут, зовут к себе. он не может отказать. мин встает на носочки, чуть подается вверх, дуя губки, тянется к чужим, но таким родным губам напротив. хосок мотает головой. — пошли домой, я заварю наш любимый жасминовый чай. мин кивает быстро-быстро, а потом выдает: — а смородиновый пирог у нас остался? — и дует губки. младшему нравится такая переменчивость в настроении своего хена. нравится, когда он злится и хмурит брови; нравится, когда смущается и закрывает лицо своими большими, но такими красивыми руками; нравится, когда юнги ведет себя так, как сейчас: играет в невинного ребенка. хотя нет, это не игры. юнги сам по себе такой: любвеобильный, заботливый, смущающийся. хосоку нравится, что он переходит на свой самый милый тон голоса и почти шепотом шепелявит. юнги самый невинный из всех самых невинных. хосок любит юнги. любит до невозможности. — остался. пойдем, ты замерз, — чон подхватывает легкое тельце, удерживая за бедра. старший же, сплетя ноги вокруг чоновой талии, приобнимает ручками плечи и утыкается холодным носиком в шею. он проходится ленивыми поцелуями дорожкой, вновь тычась носом в шею. хосок пахнет гелем для душа. так сладко. войдя в уютную квартиру, младший укладывает мина на диване в гостиной, а сам, как и обещал, идет заваривать ароматный чай. вернувшись с подносом в руках, на котором две кружки чая и небольшие кусочки пирога, чон замечает самую милую картину, которую когда-либо видел: на узком диване, свернувшись калачиком, сопит брюнет. хосок подходит ближе, оставляя поднос на столе рядом, садится и смотрит. вглядывается в растрепанные волосы, в ресницы, что подрагивают, в носик и губки. наклоняясь, проходится невесомыми поцелуями по уху, щекам, линии подбородка, векам, носу. его детка уснула, не услышав слова любви перед сном. хосок любит юнги, а юнги любит хосока.