Давай порисуем

— Давай порисуем, — предлагаешь ты, доставая из рюкзака потрепанную пачку мелков. Ты любишь рисовать мелом на асфальте. Этому тебя научила мама. В детстве вы часто проводили время за таким занятием. Быстрее всех кончался розовый мелок, ведь больше всего ты любила свинок. Таких кругленьких с закрученным хвостиком. Если честно, то это единственное, что хорошо получалось у мамы. Затем желтый. Цыплята из-под твоего мела выходили просто отменные. Правда, жаль, что традиция уже давно забылась, общение сошло на нет, а жизнь перевернулась. Но ты все еще верна любимому делу. С того дня, как мама купила первые мелки и по сегодняшний это успокаивало тебя. Навеивало память о приятных днях без проблем и забот, о теплой улыбке любимого человека. Проводя мелом по асфальту, оставляя цветной след, ты смывала с себя все то тяжелое и темное, что навалилось. А чувствуя, как он крошиться, тебе казалось, будто все твои преграды сломлены и рассыпались на множество кусочков, также, как и мел в твоих рука. — Рисовать? Ну, я же не умею, — ошарашенно протянул Чимин. Вы встречаетесь уже около года. Ему всегда казалось, что он знает тебя от и до. Но сегодня ты разбила все представления, раскрывая в нем все больше чувств к тебе. Ему даже показалось, что вы начали все сначала. Знать тебя как обычного офисного клерка, сейчас казалось просто оскорбительным. Чимин уж было думал, что ты носишь только строгий костюм, тугой пучок, а питаешься одним кофе. Мир сотрясся, когда ты предложила прогуляться в парке, но сейчас он просто перевернулся. — Это легко. Я покажу, — ты обнажила розовый мелок, с которого, по традиции, все начиналось. Начинаешь плавно вести им по асфальту, заворачивая в круг. Пак внимательно наблюдает за тобой. За рукой, нежным твоим взглядом, а самое главное улыбкой, такой мягкой и такой счастливой. Он не видел эту улыбку с момента гибели твоей матери. Этот момент стал роковым. Ровно 10 месяцев назад ты должна была встретиться с мамой в этом самом месте. Да, вот здесь у лужайки, где вы всегда рисовали. Вы не общались около года, потому что были в крупной ссоре. Мать не разделяла твои интересы, а ты не была готова идти на компромисс и принять ее мнение. Молодой человек, в лице Пак Чимина, убедил тебя, что стоит положить этому конец, ведь жизнь скоротечна. Слова оказались страшным пророком. Ее сбили на твоих глазах, а в руке она сжимала эту самую пачку мелков, которую ты достала из рюкзака. Только сейчас, когда Чимин вновь научил тебя жить, ты смогла вернуться к любимому делу. В знак благодарности, в знак памяти и в знак полного доверия, ты привела его сюда. — Милая хрюшка, — смеется Пак, поправляя твои волосы. — Я еще цыпленка могу, — весело замечаешь ты, словно ребенок. Быстро вывернув все мелки из пачки, хватаешь желтый. Старательно начинаешь выводить кружочек, а затем овал. Сидя на бордюре Чимин смотрит на тебя, пытаясь разобрать абстракции. Но больше он наслаждался процессом. Ты прикусываешь губу, опустившись на четвереньки, то и дело поправляя мешающую тебе прядь. — Кривоватый какой-то, — с наигранным отвращением, вертит рукой Пак. Ты надуваешь губки, и смыкаешь руки на груди. Юноша закатывается смехом, ведь так давно не видел тебя такой. Все что он наблюдал 10 месяцев, это безэмоционнального робота, выполняющего ежедневные обязанности. В груди созревает теплый комок радости, победы. Хоть он любил тебя, но боялся, что ты никогда вновь не научишься дышать. Руки уже опускались, показывать тебе все радости жизни было сложно, ведь ты даже не улыбалась. А сейчас он наконец-то ощутил, как бьется твое сердце, ощутил, как быстро течет по жилам кровь и легкие набирают воздух доверху. Подняв зеленый мел, сделав очень задумчивое лицо, Чимин старательно вывел два слова. «Ti odio» Твое дыхание перехватило, а рука выронила мел, который покатился, оставляя еле видный след —Ч-что это? — испуганно, еле шевеля языком спрашиваешь ты, бегая глазами от надписи до Чимина. — Какая ты не осведомленная, — деловито говорит он. — Это означает «я тебя люблю» по-итальянски. Ты лишь подняла бровь, показывая свое недопонимание. Схватив желтый мел, ринулась на Чимина, пытаясь оставить след на лице. Завалив его на траву, ты яростно начала малевать его лоб, но вскоре покатилась в сторону. Скинувший тебя Пак, пытаясь выбить мел из твоих рук, оставлял цветные пятна на всем к чему прикасался во время боя. Вы катались то в одну сторону, то в другую, сражаясь за то, кто больше всего испачкает друг друга. Но вскоре борьба закончилась, ведь оружие превратилось в пыль. — Ti amo. — А? — тяжело дыша, поворачиваясь на тебя, спрашивает Чимин. — По-итальянски «я тебя люблю» будет ti amo. Когда ты уже выучишь? — с наигранной серьезностью выдаешь ты, на что оба начинаете смеяться. А тебе вовсе не важно, когда он запомнит разницу между «любовью» и «ненавистью» в итальянском. Ты любишь его сейчас, и будешь продолжать это делать, даже когда он намеренно перестанет путать местами этими словами.