Мой любимый Ангел

Хайд вновь сидел на подоконнике какого-то весьма недешёвого отеля, который Кранц так любезно предоставил для парочки жадности, и о чём-то размышлял. Сейчас его совершенно не волновало скорое выступление его новой хозяйки или очередная подработка. Всё внимание было занято неким чувством, название которого вампир уже давно забыл,а может попросту не хотел вспоминать . Ведь он помнил, как это больно...Помнил, как слёзы текли ручьём при их последней встрече и как слепо он сошёл с правильного пути, видя перед собой лишь пламя мести, что окутывало его сильнее день изо дня. Возможно он и дальше мог идти на поводу своих амбиций, если бы одна пианистка с замашками Ангела не подобрала его на очередном из своих концертов в Бостоне. Ох, Хайд помнит, как забавно ему приходилось вести себя, будучи ежом, пытаясь привлечь внимание девушки и как та злилась после заключения контракта. "А она ведь действительно сильно разозлилась, когда узнала, что я не ёж. Ах, моя дорогая пианистка, судьба отнюдь не благосклонна к тебе, раз твои пути пересеклись с моими",- лицо вампира выдало еле заметную улыбку, которая тут же сменилась печалью. "Точно так же, как и ко мне..." Вмиг в мыслях всплыл образ той самой пианистки, от правдоподобия которого Беззаконие не может спокойно дышать, пытаясь прочувствовать всё до мельчайших подробностей. Он, будто в реальности, видит чёрные, прямые волосы, с единственной седой прядью, едва касающиеся плеч такой желанной девушки, как юбчонка пляшет от лёгкого дуновения ветра, и как вздымается при каждом её вздохе грудь, скрытая под плотной тканью белоснежной толстовки. Да эта девушка сводит вампира с ума лишь своим существованием! Сколько бы Хайд не пытался отрицать этот внезапный порыв привязанности к его новой хозяйке, но щемящее чувство в давно мёртвом сердце говорило об обратном. Он до безумия желал добиться ответа, получить как тело, так и душу в целом, чтобы эта девушка принадлежала лишь ему. А ведь он действительно оправдывает звание своего греха... И только сейчас в его красных глазах промелькнуло некое осознание того, что и в этот раз он поступает как трус и эгоист, надеяться лишь на милость судьбы, а сам не прикладывает никаких усилий. Разве такой настрой ему придавала Лихт? Точно нет... Она из тех, кто надеется на свои силы и добивается всего сама. И теперь Хайд понимает её рвение к счастью, осознаёт, что медлить нельзя и он должен признаться в своих чувствах. Ведь он обещал ей бороться за своё счастье... -Что крыса, так интересно сверлить взглядом улицу? Из мыслей вампира вывел такой властный, но в свою очередь желанный голос пианистки, только что зашедшей в его комнату, так нагло нарушая чужое личное пространство. И Хайду по душе эта черта девушки. То, с каким презрением в глазах и грубостью в голосе девушка обращается к нему, заставляя колени подкашиваться, а сердце биться чаще. Неужели Беззаконие и вправду мазохист? Хотя, сейчас это не имеет значение, ведь его взгляд улавливает её лёгкие шаги, направленные в сторону уже давно лежащей в чужом номере нотную тетрадь, которую Лихт потеряла во время одной из драк с Беззаконием. А он, как влюбленный идиот, подобрал её и отнёс к себе, предупредив об этом хозяйку тетради.Мелочь,но какая приятная. И сейчас он видит ,что та просто не смогла вспомнить об этой бумажке перед репетиций без напоминания своего вампира. "Хах, действительно, как рассеянный ребёнок."-промелькнуло в голове у вампира,который уже спрыгнул с подоконника и медленным, таким тягучим шагом направился к сидящей на кровати девушке, внимательно изучающей содержание тетради. Шаг. -Эй, Лихт, -вновь его насмешливый голос и театральная улыбка, которые так будоражили сердце девушки,заставляя его биться чаще. Второй. -Почему же ты так рано пришла с репетиции? Всего два шага,а вампир уже стоит чуть ли не около самой пианистки, пытающейся унять бешеный ритм сердца.Быть может она стала такой невнимательной, раз не заметила приближение парня, или же она специально не обращала на того внимания, Хайд не понимал, но это не мешало чётко осознавать, что это именно тот момент, когда он сможет признаться девушке. - Просто устала, да и решила проверить, не сдох ли ты тут,- даже в такой ситуации умудряется уколоть вампира,даже не отрывая глаз от тетради, сдерживаясь изо всех сил, лишь бы голос не выдал её. А ведь девушка пыталась скрыть горькую правду. Да, она просто забыла тетрадь в комнате этого ежа. И дело тут вовсе не в её растерянности, а в желании подольше оказаться наедине с этим зловредным созданием. Чёрт возьми, да, ДА, она противоречит самой себе, говоря гадости в сторону вампира, а на деле каждую ночь мечтает оказаться в его объятиях. - Ах, верно-верно, даже ангелам нужно отдыхать,- Беззаконие начинает нервничать, но так умело скрывает это, отвлекая девушку очередной репликой. Видимо его любовь к театру не прошла даром. Вдох, выдох. Дыхание начинает выравнивается и Хайд начинает сокращать и так минимальное расстояние между ним и девушкой. А пианистка всё не поднимает глаза, боясь встретиться взглядом с вампиром. Лихт и сама не понимает, почему она так реагирует на каждое движение вампира, но точно знает, что долго она не сможет продержаться и выскажет ему всё, что томиться в её, казалось, ледяном сердце. Мгновение и тетрадка падает на пол, а сама пианистка лежит на кровати и чувствует, как её запястья ноют от хватки вампира. Видимо не рассчитал силу, но ничего, сейчас это не так важно, ведь девушку больше всего волнует колено вампира, что так нагло расположилось меж девичьих бёдер. Казалось,что ещё чуть-чуть и оно сможет достичь того, о чём девушке и думать было стыдно. Поборов свой стыд, девушка подняла свои глаза и встретилась взглядом со своим слугой, что будто в немом крике смотрел на лицо девушки и не знал что сказать. Он то? Вечно что-то говорящий, цитирующий Шекспира, Хайд не мог подобрать слов? Да Лихт уж было подумала, что того подменили, пока не услышала тихое: -Лихт...,-и вновь пауза,после которой в его белёсой голове нашлись подходящие слова, которые он мог сказать в своей привычной интонации,- ты навязала мне этот настрой, так что не отказывайся от своих слов и не вини меня в действиях. Непонимающий взгляд синих глаз сменился ещё большим непониманием в тот момент, когда Беззаконие легко, будто бабочка, коснулся губ пианистки, смакуя их вкус, а уже после впиваясь в них жадным поцелуем, не надеясь на ответ. Он осознавал, что, как только появится возможность, девушка просто выкинет его из окна в самый солнечный день. Но каково было удивление парня, когда Лихт, отойдя от шока, неумело ответила на поцелуй, стараясь поспевать за губами вампира, которые всё не останавливались и при любой возможности старались проникнуть глубже, хватая нижнюю губу Лихта и посасывая её, заставляя девушку мычать в поцелуй от неприятного чувства онемения. Воздух стал заканчиваться и пара была вынуждена отпрянуть друг от друга, начиная тяжело дышать, пытаясь сойти на нужный темп. - Ты в порядке?,- уже отдышавшись спрашивает Хайд, всё не решаясь отпустить руки девушки. -Да, но...- на мгновение прикрыв глаза,а после, с совершенной невозмутимость в них,будто ничего не произошло, пианистка вырвала своё запястье из хватки потерявшего бдительность вампира и пихнула того в грудь,- Слезь с меня, дебил! Опешив, парень, чуть ли не падая, отошёл от кровати и стал смотреть на девушку, которая уверенным шагом направилась к нему и, уж как-то угрожающе смотрела. Если бы он только знал, что она злилась на него из-за потраченных нервов и бессонных ночей, которые она могла спокойно пережить, сотворив бы такое вампир раньше. Ведь теперь Лихт не сомневалась, что её чувства взаимны и ей не о чем переживать. Но как бы то ни было, она так просто не скажет ему об этом. -Так ты что-то чувствуешь ко мне, крыса ?,- кажется не только Хайд может так умело прятать свои эмоции за маской театрала. Непонимание в алых глазах, полураскрытые губы, которые так и норовили что-то сказать, но слов подобрать не смогли, и Лихт не смогла сдержать мягкой улыбки, которая так не сочеталась с её грозным взглядом. -Всё ясно,- короткая фраза и пианистка со всей силы обхватывает руками торс парня, пряча лицо в его груди. Лихт и подумать не могла, что когда-нибудь она будет вот так обнимать своего ненавистного слугу и с упоением вдыхать запах его тела, пусть и через рубашку. А Беззаконие лишь смотрит на её тёмную макушку и преодолевает желание сжать девушку со всей силы, что у той и возможности не останется вырваться из его хватки. Но ведь Лихт так свободолюбива, что вампир мог позволить себе лишь приобнять в ответ, положив свою голову на её и с прикрытыми очами и тёплой улыбкой радоваться внезапному порыву нежности со стороны пианистки. Вот только Лихт ожидала немного больше действий со стороны парня, но заметя в нём сомнения, решила взять всё в свои руки. Ведь она уже не маленькая девочка и сейчас у неё есть все шансы это доказать. Нехотя, девушка размыкает объятия и тянется за очередным поцелуем к губам вампира, всем своим видом показывая, что она ждёт продолжения. И Беззаконие это видит. Он целует пианистку, подхватывает её за бёдра и несёт к кровати. А она обводит руками его шею, не только как опору, позволяющую ей надёжнее чувствовать себя на весу, но и для эстетического удовлетворения, видя в этом некоторую изюминку, делающую поцелуй более интимным. Несколько шагов и вампир усаживает пианистку на край кровати. Размыкая поцелуй и выпутываясь из цепкой хватки девушки, он опирается коленом в матрас, прямо между её бёдер, и, без лишних промедлений, начинает действовать. Его губы оставили лёгкое касание на, уже опухших от поцелуев, губах пианистки и мокрой дорожкой направились ниже по подбородку к шее, от шеи к нежным плечам, касание к которым вызывали томные вздохи со стороны девушки. Одна из рук беззакония уже забралась под толстую кофту и оглаживала девичий живот, вырисовывая какие-то непонятные узоры, о виде которых вампир и не догадывался, но точно знал, что Лихт уже вовсю прочувствовала эти прикосновения и напридумывала в своей голове множество вариантов их вида. Спустя некоторое время та самая излюбленная толстовка вместе с крылатым рюкзачком летят в дальний угол комнаты, а девушка краснеет, немного смущаясь такой откровенности, но не зажимается, тянется руками к черному шарфу и стягивает его с мужских плеч идя к следующему предмету одежды, желая снять и его. Но её руку опережают руки самого вампира,что так ловко стали разбираться с пуговицами и галстуком, в считанные секунды отправляя всю одежду с торса в неизвестном направлении. Видя, что Лихт весьма довольна его действием, сервамп продолжает свои махинации, прикасаясь к тёплой коже, чуть ниже ключицы, губами, сбивая дыхание пианистки контрастом, между прохладой комнаты и обжигающими поцелуями, от которых низ живота сводит лёгким спазмом. Лямка бюстгальтера сползает вниз, не без помощи чужих рук, которые уже тянутся к застёжек и так ловко избавляют Еву от лишней ткани. Беззаконие видит, как возбуждена Лихт, как крупные горошины сосков отвердели и, будто требовали, чтобы к ним прикоснулись. И Беззаконие не уступает этому соблазну, сжимая и перекатывая один из сосков между пальцами, а к другому припадает ртом, будто младенец во время кормления. Хозяйка сервампа стонет, пытается сжать колени, чтобы хоть как-то уменьшить то тягучее желание, но колено вампира мешает, заставляя девушку отчаянно вздохнуть, ища спасение лишь в том, что бы хватать аккуратными ручками простыню. В тишине комнаты, сбиваемую лишь редкими постанываниями со стороны девушки, раздается пошлый хлюп и одна из грудей Евы чувствует мгновенную свободу, а вампир вновь припадает к женским губам, продолжая интенсивнее сминать мягкое полушарие, не забывая изредка уделить внимание и виднеющимся рёбрам. В это же время, свободной рукой Хайд оглаживает внутреннюю сторону чужого бедра и укладывает ладонь поверх лобка,покрытого тонкой тканью. Кисть руки спускается ниже, и вот пальцы Беззакония касаются промокшего от возбуждения лона, совершая круговые движения и слегка надавливая, заставляя Лихт испытывать вулкан страстей внутри себя самой. Она поддаётся бёдрами навстречу, желая получить большего, но лишь чувствует, как стимуляция прекращается, а вампир слегка отходит в сторону. Ошарашенная таким поступком, она уж было хотела возразить по этому поводу, но как только чужие руки поддели ткань юбки вместе с нижним бельем, в мгновение ока оставляя девушку полностью нагой, все её возражения будто вылетели из головы. Возбуждение не прекращалось, а разрядку девушка так и не получила, всё ещё не чувствуя Беззакония рядом с собой. Лихт приподняла голову и поняла, что ждать ей осталось совсем немного, ведь её вампир сделал паузу лишь для того, чтобы полностью лишить себя одежды и предстать перед Ангелочком нагим. Краснота вмиг появилась на лице, а отголосок страха поселился где-то в глубине подсознания. Вдруг что-то пойдёт не так, а хотя...Она не даст лёгкому страху сбить её с толка, ведь она доверяет Беззаконию, как самой себе. -Скажи, если будет больно Слышит девушка, немного неразборчивую от звона в ушах фразу и чувствует, как пальцы Беззакония проходятся по половым губам и один из них проскальзывает внутрь лона. Лихт жмурится от лёгкого дискомфорта, но молчит, ровно до того момента, как узкие стенки раздвигаются от движений уже двух пальцев, и испускает протяжный стон, полный наслаждения. А Жадность лишь проталкивает пальцы глубже, изредка раздвигая их на манер ножниц, всматриваясь в лицо его прекрасной девочки, что так лестно выдаёт ему все чувства, испытываемые в этот момент. Его завораживает румянец на её щеках, глаза, в уголках которых скопились слёзы наслаждения, брови, что при особо чувствуемом движении поддрагивают и склоняются к переносице, а главное губы... эти приоткрытые, опухшие от его поцелуев губы. И вампир не выдерживает - проходится свободной рукой по девичьему плечу, ведёт по всей руке до ладони и сплетается их пальцы вместе, пытаясь сказать, что с ним она может чувствовать себя защищённой. Достаточно разработав вход, вампир вынимает полностью покрытые смазкой пальцы из лона девушки и на выдохе спрашивает: -Ты готова? Лихт ничего не ответила, лишь кивнула головой в знак согласия, налаживая с Жадностью зрительный контакт. Тот, не отпуская руки девушки, приставляет головку к проходу и резким толчком входит, но лишь на половину, давая привыкнуть, ведь их единение самое первое в жизни пианистки и её слуга сделает всё, лишь бы не причинить лишнего дискомфорта. Пальцы свободной руки скребут мужскую спину, а стон боли заглушают нежным поцелуем, служащий чем-то вроде извинения и своеобразного утешения, от которого девушка расслабляется. -Всё в порядке? Ох, этот голос, что в момент слияния становится более хриплым, привлекает и завораживает. И хозяйка Жадности готова поклясться, что если бы этот вопрос был не столь важен в этой ситуации, она бы и дальше прибывала в лёгкой неге, граничущей с болезненным чувством чуть ниже живота. -Д-да,- голос дрожит, а тягучее чувство возбуждения не проходит даже от столь резкого и болезненного проникновения. Этот ответ позволяет вампиру продолжать. Неспеша, он вводит член всё глубже, пытаясь сделать всё как можно аккуратнее, чувствуя, что Лихт всё крепче сжимает его ладонь. Боится...Ничего, ведь Беззаконие готов доказать, что надёжнее рук ей больше не найти. Войдя по самое основание, вампир совершает первый, медленный толчок и видит, как спина девушки изгибается от столь противоречивого чувства боли и наслаждения, как её лебединая шея с белоснежной кожей вытягивается, буквально прося вампира коснуться к ней губами...и...и...О, Боже, он поддаётся этому соблазну, как только его Ева, испуская стоны, произносит: "Прошу, продолжай" Хайд склоняется, целует девушку в шею, ещё, ещё раз; продолжает тазовые движения, изредка меняя скорость и угол проникновения. А Лихт уже во всю отдалась процессу. Её дыхание полностью сбивалось, стоило вампиру сделать очередной толчок, а горло драло от собственных криков, которые она уже не могла контролировать. Счет времени был потерян, голос сорван, но их руки всё никак не размыкались.Последние толчки оказывались особо ощутимыми. Ещё немного, ещё чуть-чуть... И время останавливается для них двоих. Вампир, совершил последний толчок и кончил, пачкая своим семенем прекрасные бедра спутницы, которая с протяжным стоном пережила свой первый оргазм. Несколько тяжелых вздохов и вампир отходит от настигшего его чувства эйфории, эффект которого ещё не прекратился для девушки. Всё в комнате было размытым, перед глазами плыли круги, но ощущения, полученные от столь желанной разрядки не могли не привести её в восторг. Благо вампир оказался благоразумным и уложил пианистку в правильном положении на кровать, занимая место около неё и обхватывая хрупкую талию рукой. Упадок сил после их действий дал о себе знать и пара Жадности мгновенно уснула, оставляя у обоих мысль, что всё, явно, перестанет быть, как прежде.