Чувства на бумаге.

-Слушай, у тебя есть ручка? - это был самый адекватный вопрос за последний месяц. -Зачем тебе? - Шигараки никогда не доверял, когда Даби начинает вести себя нормально. Ведь чаще он привык к глупым шуточкам и подколам с его стороны. -Глупый вопрос. А для чего обычно используют ручку? - Брюнет усмехнулся и подошёл чуть ближе к столу, за которым сидел лидер. - Так есть или нет? -Ну есть... - Алоглазый был слишком увлечён интересной книгой. Да и лень было идти. - Возьми сам в синем ящике. Только ничего больше там не трогай. Узнаю - убью, понял? -Ладно, как скажешь. Только ручка и ничего более. Даби поспешил удалиться и получить то, что ему было нужно. Комната Шигараки находилась дальше всех остальных, и когда он был там, туда лучше было не заходить. Нервный он человек.... Возле аккуратно заправленной кровати стояла небольшая синяя коробка. Видимо её Томура и имел ввиду. Взяв в руки коробку, штопаный сел на кровать и начал искать ручку. Но случайно заметил торчащий из под подушки лист бумаги. Голубоглазый знал, что Шигараки будет злиться если тот начнёт рыться в его вещах. Но любопытство напрочь задушило инстинкт самосохранения. И вот лист бумаги уже был в руках Даби. Похоже это был стих, написанный самим Шигараки. И его содержание... Имя на стекле Не знаешь, что я одержим стал тобой, От яркой улыбки внутри я сгораю. Ну, я не знаю, совсем ты другой, Как же так вышло, я не понимаю. Навек потерялся во взгляде блестящем, И смех твой, струящийся звонким ручьём... Не знал я, что станет всё вдруг настоящим, Ведь речи мои совсем ни о чём. Имя же вслух называть я не буду, И ты не поймёшь, что речь о тебе... Но этот момент никогда не забуду, Когда твоё имя пишу на стекле. Стекло то разбито, как разум затухший, Но чувства мои не умрут и вовек. И щёки пылают, ведь ты самый лучший, Самый любимый мой человек. Шигараки был по уши влюблен. Но в кого? Даби почувствовал, как его охватывает довольно странное чувство. Его люди вроде бы ревностью называют. Он уже дико ненавидел того, кто похитил сердце Томуры. Ведь это он был влюблен в него... Голубоглазый вышел из комнаты, держа в руках лист со стихом. Разум сейчас был отброшен на десятый план. Сейчас, Даби хотел узнать, для кого это было написано. -Слушай, Пепельница, я тут кое что нашёл, не расскажешь, что это? - Даби злился. Было очень заметно. Шигараки оторвал глаза от книги и узнал тот лист, что держали скрепленные скобами руки. Лидер заметно побледнел. -Ты какого черта рылся у меня под подушкой! Отдай, это не твоё дело! - Быстро вскочив на ноги, он попытался выхватить свою работу из рук Даби, но небольшая разница в росте всё же взяла своё. -Не отдам, пока не расскажешь, для кого оно! -Да, я влюбился! И влюбился в придурка, который засмеет мои чувства, если узнает о них! Доволен теперь!? - Из ещё болше покрасневших глаз покатились слезы. Они кричали друг на друга довольно громко. Повезло лишь, что в штабе никого не было. -Скажи, блин, кто этот придурок!? - было близко к тому, чтобы банальное любопытство переросло в угрозы. -Да на кой тебе сдалась эта информация!? - Томура был уже на взводе и просто хотел уже грохнуть эту дотошную зажигалку. -ПРОСТО СКАЖИ!!! -Да ты тот самый придурок!!! ТЫ!! Это то что тебе надо было? - После этих слов Шигараки оттолкнул Даби в стену и выбежал из штаба, даже не услышав ответа. Слезы уже ручьём лились по сухим ранее щекам. Томура не видел куда несут его ноги из-за водянистой пленки, застилавшей глаза. Неужели он это сказал. Теперь он был уверен, что Даби будет максимально издеваться над ним. Ведь это даже звучало глупо. Что лидер лиги злодеев, прячет свои чувства, как какая-то школьница. Ноги привели алоглазого к какой-то заброшке. Он быстро поднялся на крышу, и сев в углу обхватил колени и уткнуля в них носом. Поток влаги прекратился ведь глаза уже начали высыхать. Тёплый вечер сменился ночью и Томура начал замерзать. Ведь не было времени одеть толстовку. Но в штаб сегодня он не хотел возвращаться. Слишком стыдно. - "Бесстрашный лидер смертоносной лиги злодеев..." так ведь о тебе писали в том заголовке, да? - Тишину разрушил настолько знакомый до боли голос. - Заткнись! Чего ты приперся, поиздеваться? - Сквозь стиснутые зубы зазвучал уставший голос Шигараки. Даби невозмутимо сел рядом. -А ты когда нибудь слышал, что от проблем не убежишь? - Снова нужно отвечать вопросом на вопрос. Как же в нем это бесило. Но не услышав ответа, Даби продолжил... - Ты ведь даже не услышал, что я тебе тогда ответил. -А то я не знаю, что ты сразу начал бы прикалываться. Ты ведь по другому не уме... - Шигараки не успел закончить эту фразу, ведь его тактично так заткнули. Брюнет заткнул его, коснувшись сухих губ своими. Это было ответом на стих... На истеричное признание пятью часами ранее.. И на чувства Томуры в общем. Этот поцелуй был недолгим и довольно неловким. После того, как парни отстранились друг от друга, молчали минут пять, пытаясь прийти в себя, после произошедшего. Первым заговорил Даби. -Теперь ты понимаешь? Что убегать тогда было глупо. - В ответ лишь многозначительное кивание и взгляд, полный смешанных чувств. - Ты сильно себя недооцениваешь, если думаешь, что мне не нравишься. -Прости. За тот стих. За то, что назвал придурком и отбросил в стену. Просто я... - Алоглазый сам не понимал, почему так оправдывался... -Знаю, я тоже перегнул палку, когда начал наезжать. Но знаешь... Я не очень то люблю конкурентов. Я думал, что ты кого-то другого любишь и... Не знаю... Сам же повел себя как полнейший идиот. - Запах осенней поры, дёшевых сигарет и надвигающегося холода только разбавляли атмосферу. Подул сильный ветер. Шигараки немного задрожал. Ведь выскочить поздней осенью в футболке и шортах, было самой ужасной идеей. Без лишних слов, Даби положил руку ему на плечо и накрыл обоих своей курткой. Стало заметно теплее и к лицу начала приливать кровь. -Спасибо. - Томура никогда не был слишком многословным, тем более сейчас. Он нелвко обнял штопаного, следя за пальцами, чтоб ничего не случилось. -Всегда пожалуйста. - Даби тоже обнял его и понял, насколько в этот момент он был счастлив. Ведь достаточно было просто быть рядом. Даби поцеловал Томуру в макушку и почувствовал, как тот уснул. И это счастье было бесконечным. Ничего не могло испортить этот момент.