Le bonheur aime le silence...

Тяжелые хлопья снега неумолимо падали на землю, уже давно покрытую толстым слоем сугробов. Сугробы, в свою очередь, были испещрены кучей следов: вот тут пробежал заяц, там – виднеются следы лисицы, которая унюхала легкую добычу и, не теряя время, последовала за ним. Спустя несколько метров можно заметить, как недавно легкие следы углубляются в снежную шапку – свидетельство погони. Позже, виднеется пара капель крови, предательски выбивающиеся на фоне белого снежка – жертва поймана и беспощадно истерзана местной охотницей. Такова суровая жизнь, не исхитрился, чтобы выжить – считай, что недостоин жизни. Скрип снега. Шаги. Темная фигура с дымящей сигарой спокойно движется по лесной тропе. Это мужчина, предположительно лет сорока. Он высок и красив, но лицо его искажает хмурость. Он недоверчиво озирается по сторонам, пытаясь разглядеть какое-либо движение. Особое внимание он обращает на сугробы и деревья. Он прожил здесь несколько лет и знает этот лесок, как свои пять пальцев, но сейчас никому нельзя доверять, даже природа так и норовит тебя подставить, особенно зимой. Нынче зима сурова, хотя, сейчас в принципе время суровое. Политическая напряженность не дает спокойно вздохнуть, того и гляди – опять война. В нескольких десятках метров от его пешего маршрута промелькнул белый силуэт. Потом еще один, а за ним еще и еще. Тихо, даже бесшумно. Небольшая группка из четырех человек заняла свои места за широкими стволами деревьев, притаившись. Трое молодых юноши и один мужчина, возможно лет пятидесяти. Мужчина осмотрелся и, опустившись на землю, пополз дальше, предварительно отдав приказ охранять территорию. Молодые люди кивнули и проводили старшего по званию взглядом. Все еще долго и напряженно оглядывались, судорожно сжимая в замерзших руках оружие. Спустя время волнение поутихло. Еще раз пристально оглядев снежный лес, самый , на вид, старший юноша закинул на плечо винтовку и снял капюшон белой маскировочной куртки, достал из кармана сигарету, закурил. У него были светлые русые волосы, достаточно короткие, темные серые глаза, а сам он был достаточно высокого роста. - Mitä sinä teet?! (Что ты делаешь?!) , - шепнул крайний молодой человек, голос его был полон негодования и возмущения. - poltan (Курю) , - нагло улыбнулся первый, вскидывая бровь. - Lopeta kirous! Komentaja komensi käyttäytymään normaalisti, ja sinä kärsit itsesi kuin tyhmä! (Перестаньте ругаться! Командир приказал тебе вести себя нормально, а вы дурью маетесь! )– хмурясь проговорил третий парнишка, тоже снимая капюшон. Под ним оказались достаточно длинные светлые пепельные волосы; голубые глаза и сам он ростом был не горазд. Второй резко отвернулся и уставился куда-то в сторону. А первый бросил на светловласого мальчику испепеляющий взгляд, добавив: - löytyi täältä, kaikkein oikein ( нашелся тут, самый правильный) , - и пренебрежительно фыркнув, сел на корточки, опираясь спиной о дерево, - mutta pelkäät jopa ampua ( а сам-то даже стрелять боишься ) , - сказал он как бы с вызовом. Что проигнорировал объект его ненависти,- se olen minä! Näitkö kuinka monta näistä venäläisistä lähetin seuraavaan maailmaan? (то ли дело я! Видал, сколько я этих русских на тот свет отправил? ) Стало заметно, что слова старшего задели его, но тот многозначительно промолчал. Однако, первый и не думал униматься: - Jopa Oliver! (Даже Оливер и тот! ) парень указал на второго, - Et aio istua niin kuin koko sota, Alias? ( Не уж то ты так всю войну просидишь, а, Алиас?) – он затянулся сигаретой, самодовольно глядя на униженного. Крайний, названный Оливером, заступился: - Mistä sinä puhut, Yaakko?! Ei ole kenenkään syytä, että ampuat kivääriäsi kaikkeen mitä näet! (о чем ты говоришь, Яакко?! Никто не виноват, что ты стреляешь во все, что видишь!) - Ok tänään en ammu ollenkaan ( Хорошо, сегодня я вообще не стреляю) , - с этими словами он показательно кинул на снег винтовку и, “сдаваясь”, поднял руки, выдыхая терпкий дымок от сигареты. Названный Алиасом шикнул, отвлекая остальных от этого спектакля. Те прекратили дурачиться и, быстро схватив оружие, устроились за деревьями так, чтобы их было не видно, но при этом им открывался хороший обзор. Темный мужской силуэт двигался метрах в двадцати от группы. Из лесной чащи вышла лисица, несущая в пасти только что удушенного зайца. Мужчина остановился, с интересом разглядывая рыжую охотницу. На белом снегу – легкая добыча для финского снайпера. - Hei, nynny ( эй, зануда), - опуская свой пистолет-пулемет, проговорил старший, обратившись к самому младшему, расслабленно выдыхая дым, - Hän on sinun, ammu. ( Он твой, стреляй). Алиас даже чуть дрогнул от этих слов. Убить? Прямо вот так? Сердце тут же ушло в пятки, когда парнишка только представил, как безжизненное тело камнем упадет на белый снежок, пачкая его алой кровью. Он посмотрел на задиру. - Miksi viivästyt?! ( что ты медлишь?!), - шопотом рыкнул Яакко, хмурясь, - ota tavoite ja ammu! ( прицелься и стреляй! ) – он сделал рукой жест пистолетика, - Bang bang! ja siinä kaikki! ( Пиф-Паф! И Все!) – сдул с кончиков пальцев воображаемый дымок. Нервно сглотнув, младший опустился на землю, удобно устроил винтовку, прильнул к ней. Прикрыв один глаз навел прицел на движущуюся фигуру и замер. Руки тряслись, но вовсе не от мороза. Дрожащие руки для снайпера – нечто недопустимое! Позор ему! Он не мог решиться нажать на курок. Слабохарактерный. Это твой враг, он тебе никто. Одна жизнь, от которой ничего не зависит. Эти слова снова и снова крутились в голове юного солдата, пока он решался с силами. Он задержал дыхание и услышал, как в висках отдается бешеный стук сердца. Пора. Три. Два. Один. Выстрел. Его товарищи вздрогнули от громкого звука и уже было готовились поздравлять мальчишку с первым убитым красноармейцем, но Алиас отвернулся от них и положив руку на сугроб, устроил на нем голову, пряча лицо. Парни, не понимая, что происходит, быстро повернулись и присмотрелись. В последнюю секунду парень закрыл глаза и неловко дернул оружием. Пуля пролетела в нескольких сантиметрах от мужчины и тот, быстро отреагировав и шепотом выругавшись, бросился в укрытие. Пуля пролетела дальше и попала прямо в рыжий лисий бок. Алая кровь брызнула на девственный белый снежок. - Huoranpenikka! (Сукин сын!), - рыкнул Яакко, хватая свое оружие и судорожно высматривая уже упущенную цель и стреляя куда попало, - miksi et voi tehdä mitään normaalisti?! ( почему ты ничего не можешь нормально сделать?!). Понимая, что попытка лишить советскую армию одного из солдат не увенчалась успехом, а сам мужчина уже давно скрылся, юноши выползли из укрытия, осматривая место происшествия. - Mikä idiootti olet, Alias ( какой ты идиот, Алиас), - раздраженно потирая переносицу сказал старший. - Vietit enemmän luoteja kuin hän, Yaakko. Komentaja rankaisee kaikki ( Ты потратил больше пуль, чем он, Яакко. Командир накажет нас всех), - вздыхая произнес Оливер, оглядывая бездыханное тельце тощей лисы, которая до последнего не разжимала зубов, в которых была ее последняя добыча. Такова суровая жизнь, не исхитрился, чтобы выжить – считай, что недостоин жизни.