Демон. Или всё же...?

      С тех пор как Аввим повстречал Еву возле школьных ворот, прошёл год. Юноша больше не подходил к этой девочке и вообще старался не вспоминать о том случае. В один из самых обыкновенных дней, какие только бывают у любого школьника, Ставровский пришёл домой и улёгся на широком диване в гостиной, поместив руки в замке за голову. В очередной раз директриса старалась воздействовать на «мальчика-хулигана» через мать, но у неё ничего не вышло по понятным (но не ей) причинам. Марго повесила ключ на крючок в просторном полутёмном коридоре, затем зашла в комнату. — Сын, знаешь, я горжусь тобой, — мать осторожно потрепала Аввима по голове. — Выслушивать нотации этой противной бабки с крысиной мордой невероятно утомительно, а ты это терпеливо делаешь уже полгода точно. — Хах, мам, ты как всегда права, — юноша широко улыбнулся и посмотрел вверх на Марго в хитром прищуре. — Может пора и ей устроить весёлый денёк? А то детишки от меня уже разбегаются, позабавиться не с кем. Марго отошла в другой конец комнаты к окну, посмотрела, улыбаясь, на расстилающуюся внизу часть города и вновь повернулась к сыну. Она постоянно так делала в последние несколько лет, когда размышляла. — Да, знаешь, наверное это хорошая идея. Только сделай всё так, чтобы она не догадалась, кто за этим стоит. — Легко! — Аввим резко сел, хлопнул себя по коленям, вставая, и широкими шагами подошёл к матери. Она была на полторы головы ниже его. — Я так рад, что ты меня понимаешь! — Это я рада, что ты понимаешь, — Марго тепло улыбнулась. — Ты так изменился за последние полтора года. Сам-то заметил? Стал сильным, большим, уверенным в своей правоте… Таким и должен быть демон. — Мам, я всё ещё не понимаю причём здесь демоны. Ну, я стал другим, и что же с того? Все меняются… — Ты ещё не замечал ничего странного? Может что-то тебя настораживало? — Марго проигнорировала замечание сына. Аввим хмыкнул. Вообще его ничего не беспокоило уже многие годы, но буквально неделю назад… — Да, знаешь, было кое-что. — Что же? Расскажи в деталях! — Маргарита нешуточно напряглась. — Я видел, как за спиной у нашего физрука ходила женщина. Она выглядела грустной и молчала, пыталась дотянуться до него, но у неё почему-то не выходило. — А что в этой женщине было не так? — Её никто не видел кроме меня. Даже сам Васильич! Он ходил угрюмый, почти ни с кем не разговаривал и на уроках часто уходил в свой «закуток» в спортзале. Мне Алла Денисовна, — юноша чуть улыбнулся, произнося это имя, — сказала, что у него недавно умерла жена… И по описанию она схожа с той женщиной, которую я видел. Ещё я подумал, что странно это. Когда сказал Васильичу про эту мадам за его спиной, он от меня отпрыгнул как ошпаренный, сматерился совсем не по-учительски и меня теперь избегает. Но я сказал правду!       Марго поняла, что произошло. В её сыне начали просыпаться способности нефилима. У каждого, согласно давнему закону небес, были свои дары. Никто, кроме нескольких нефилимов и ангелов, не мог никогда видеть неупокоенные души. Здесь имело место быть именно это. Главная способность Аввима — видеть потустороннее. Это и рассказала ему Маргарита, умолчав лишь о том, что юноша нефилим, а не демон. — Ты хочешь сказать, что это был призрак?.. — глаза Аввима расширились от удивления. — Да. Но скорее даже не призрак, а ещё не ушедшая из земного мира душа. Ты будешь их видеть отныне, и тебе обязательно нужно научиться это контролировать. — Но как? Меня же некому обучать! — Я могу поискать информацию об этом в своих источниках, не стоит волноваться. Только дай мне обещание, что ты никому не скажешь об этих видениях, кроме меня, и что ты будешь обучаться, отбросив всякую лень. Аввим думал недолго. — Обещаю, мам. Это ведь так интересно и захватывающе! Я ВИЖУ ДУХОВ! Чума просто… — юноша потёр переносицу, нервно рассмеявшись. Марго хотела уже уйти, как сын окликнул её снова: — Ма, а нет никакой школы для демонов? Типа обычной, только… — С демонами? — демоница тихо рассмеялась. — Нет, милый, это выдумки смертных. Никогда такого не существовало. Единственное что могу сказать — у каждого демона (и ангела тоже) может быть наставник, но не более того. — А-а-а, понял, спасибо, — Аввим смущённо улыбнулся, поняв глупость своего вопроса.       Марго ушла, а юноша стал смотреть вдаль на город в молчании. Он бы никогда не поверил сказкам матери, но, увидев своими глазами бесплотную женщину за спиной учителя, не мог оставить это в стороне, делая вид, что ничего не происходит. Нужно принять свою природу, другого выхода нет. Парень посмотрел на кольцо на указательном пальце. Ему показалось, что оно стало ещё более чёрным, чем было изначально. «Да нет, просто я сегодня немного устал», — подумал Аввим, направляясь в свою комнату через дверь слева от него.

***

      Ева поднялась на пятый этаж пешком и открыла коричневую лакированную дверь тонким нагревшимся в руке ключом. — Мам, пап, я дома! Девочка вернулась с недолгой прогулки, которые очень любила устраивать со своей лучшей подругой Полиной. После того самого инцидента с Аввимом и Тимофеем девочки сдружились крепче и теперь виделись ещё чаще, чем всегда. Ева начала увлекаться танцами, Поля пошла с ней за компанию, их стали объединять ещё и общие увлечения. — Привет, милая! — мама чмокнула дочь в щёку. — Как погуляли? — Хорошо, как обычно, — Ева улыбалась, но, увидев грусть на лице родительницы, перестала. — Что-то случилось? — Ох, как бы и сказать… — женщина потёрла виски, налила себе в стакан воды, присаживаясь на стул. — Папа в больнице. — Как? Почему? Что?! — Мы тебе не говорили, но у твоего отца начались серьёзные проблемы с сердцем. Вот уж как полгода он активно обследовался, выслушивал неутешительные прогнозы врачей… Я молилась за него, но, как видишь, не помогло, — у Лилии на глазах заблестели слёзы. Ева обняла мать, ничего не говоря. Да и что тут можно было сказать? — У него инфаркт, девочка моя. Его спасли, однако сердце уже не выдерживает. Ещё один раз такое случится, и он. он… — Понимаю, мам, — глаза Евы тоже заслезились.       Петру Вячеславовичу действительно уже очень давно ставили приобретённый порок сердца, но он старался не жаловаться и ни в коем случае не говорить дочери, зная, как она начнёт переживать. Жена его поддерживала постоянно, но случилось то что случилось, никто не мог быть от этого застрахован. Лилия плакала, сидя на кухне и рассказывая всё дочери, её единственной радости в жизни, её опоре. Девочка слушала внимательно, слёзы больше не лились из глаз. В любом случае плачем делу не помочь. Да и чем вообще здесь можно помочь?! Спустя две недели женщина с дочерью приехали навестить главу семьи в больнице. Он выглядел измученным, бледным и слабым, но старался искренне улыбаться. — Ева, послушай… — мужчина приподнялся на подушке, сморщившись от давящего чувства в груди. — Даже если я умру, ты не должна отчаиваться, слышишь меня? — Пап, ты не умрёшь! Не говори так! — девочка помотала головой в отрицании. — Рано или поздно это случится. Может завтра, может через месяц или год — не важно! Ты должна будешь жить как ни в чём не бывало. Я не хочу чтобы ты находилась в трауре, чтобы твои прекрасные голубые глазки были мокрыми от слёз. Запомни это. — Пап, я обещаю тебе, что сделаю всё, что ты скажешь, — Ева прижала ослабевшую ладонь отца к своей щеке. Лилия наблюдала за всей этой картиной, вытирая цветастым платочком непрекращающийся поток солёных слёз.

***

      Пётр Вячеславович прожил ещё два года, не подтвердив ни один из врачебных прогнозов. Он отказался от операции, никак не аргументировав свой выбор. Лилия приняла это, Ева смирилась. Через неделю после пятнадцатого дня рождения дочери мужчина умер от второго в жизни инфаркта. Ева горько плакала в вечер похорон, но после них перестала совсем. Папа не хотел её слёз, а она не могла ослушаться его. Мать девушки (а Ева уже была и внешне, и внутренне почти совсем взрослой девушкой!) же находилась в трауре, и на какое время он затянется, было неизвестно. Ева во всём поддерживала безутешную вдову-матушку, и женщине это помогло справиться с горем. — Не знаю, что бы я делала без тебя, моя хорошая девочка, прекрасная доченька! — Лилия благодарила Еву почти каждый день.       В школе у девушки всё было замечательно, смерть отца не повлияла на её учёбу, потому что она старалась держать себя в руках, как и завещал её родитель. На Еву стали всё чаще обращать внимание юноши, но ей было решительно не до флирта и подростковых отношений. Она твёрдо решила стать врачом и прилежно училась, имея по химии и биологии твёрдые «пятёрки».       Аввим часто видел в школьном коридоре красивую голубоглазую блондинку немного худощавого телосложения и не мог узнать в ней девочку, над которой чуть не поиздевался три года назад. Он, проходя мимо Евы, часто смотрел ей в лицо, заигрывающе улыбаясь, но она делала вид, что не замечает его. Юношу это жутко раздражало, более того — он был зол! Любая на её месте хотела бы состоять в близких отношениях с этим дерзким бэд-боем, но она «ломалась». Аввим искренне не мог понять, почему он зациклился на этой девятикласснице, но поделать ничего не мог. Его мерзкие дружки частенько стали подкалывать его, задевая самолюбие, однако он всё ещё имел у них авторитет, поэтому подобные шутки пресекались. «Почему она игнорирует меня?! Да обо мне же мечтает каждая из её одноклассниц!» — думал Ставровский. И он себя не обманывал. Эффектная внешность, тугой кошелёк и репутация плохого парня привлекали к нему в школе большое количество девушек от четырнадцати до восемнадцати лет. Но не Еву. Она знала, что он злой человек, а с такими девушка общения избегала. Хотя иногда она вспоминала тёплые пальцы… Но быстро гнала от себя эти мысли. Многие девочки из класса её старались вывести на откровенный разговор об Аввиме, но Еве нечего было сказать. Один из таких разговоров состоялся в раздевалке перед уроком физкультуры. — Слушай, Кать, ты видела как сегодня этот красавчик с одиннадцатого посмотрел на Таню? — спросила Ангелина, главная заводила женской части класса. Таня, нужно заметить, как всегда опаздывала, задержавшись в столовой. — Конечно, — отвечала Катя, завязывая шнурки на белых массивных кроссовках. — Но это было не так, как с Евой. Да, Ева? — с ехидной улыбочкой повернулась девушка к своей однокласснице. Ева непонимающе воззрилась на Катю, отвлекшись от чтения справочника по химии. — Что, прости? Я не услышала. — Я говорю: ты видела как Аввим строит тебе глазки? Он же только на тебя и пялится! Ну ещё на нашу Танюху, но с ней понятно: её третий размер привлекает внимание любого более-менее здорового гетеросексуального парня. А вот что он в тебе нашёл — загадка… — Катя подошла вплотную к сидящей на скамейке Еве. — Ты же такая доска! Ещё и заучка. Ева лишь фыркнула в ответ, но через пять секунд передумала отмолчаться. — Меня не интересуют ни ваши сплетни, ни этот Аввим. Ведёт себя как придурок, — и девушка вновь стала смотреть в книгу, лежащую у неё на коленях. — Ты ничего не понимаешь, Евочка, — встряла в разговор Ангелина. — Он сильный, красивый и богатый, этого вполне достаточно, чтобы он понравился. Я бы вот с ним… — Гель, давай ты не будешь в десятый раз рассказывать нам свои мокрые мечты, — закатив глаза, перебила Катя свою подругу. — Но вообще, Ева, я с ней согласна. Раз такой как ОН обращает на тебя своё внимание, тебе стоит присмотреться. Хоть пофлиртуй с ним, что ли. — Спасибо за советы, девочки, но я без вас как-нибудь разберусь, что мне делать, — Ева натянуто улыбнулась одноклассницам и, взяв книгу, вышла из раздевалки в коридор, откуда направилась на первый этаж в просторный холл. До урока оставалось ещё пятнадцать минут. На её несчастье, в этом же холле оказался Аввим. Он, увидев девушку, сразу подошёл к ней. — Ну привет, куколка. Долго от меня бегать будешь? — парень опустился на скамейку совсем рядом с Евой. — Я не кусаюсь, ты не думай, — на лице показалась его обыкновенная обворожительная улыбка, всегда действующая наповал на девушек и даже некоторых женщин (например, как Алла Денисовна, молоденькая учительница немецкого). Ева на это лишь отодвинулась от юноши и глубоко вздохнула, уткнувшись в справочник. Вокруг почти никого не было, кроме трёх девочек-пятиклассниц, одного сорванца-семиклассника и какой-то девушки из десятого, расчёсывавшей волосы в углу холла. Через большие окна в помещение лился солнечный свет, который заставлял красиво поблёскивать золотистые волосы Евы. Аввим смотрел на неё молча пару минут. — Тебя плохо воспитывали что ли? С людьми здороваться надо, — уже не так уверенно, но всё же с претензией обратился Аввим к девятикласснице. Девушка нехотя отвлеклась от книги. — Здравствуй, — пробурчала Ева, смотря куда-то сквозь надоедливого юношу. — Вот так уже лучше. Ещё бы книжку убрала куда подальше, может и диалог бы завязался нормальный. — Ты мог бы мне не мешать? Чего тебе от меня нужно? Аввим опешил от такой прямолинейности и дерзости тихой девчушки. — Познакомиться нужно, вот чего. — Если я тебе скажу как меня зовут, ты отстанешь? — Ева нахмурилась. — А ты строптивая. Мне такие нравятся… — Аввим сделал вид, что размышляет. — Да, отстану, златовласка. — Ева. Моё имя Ева, — быстро сказала девушка и продолжила смотреть в справочник. — Как первая женщина на земле, да? — попытался пошутить юноша, но Ева ответила совершенно серьёзно: — Верно, — и двинулась по коридору из холла, встав со скамьи резким движением. Аввим не стал её догонять: слово своё он привык держать.